Гражданская война в Сибири

Служил он Господу и России.
Нина Шалыгина. К 90-летию Ледяного похода: новые подробности подвига генерала Каппеля.
В канун 2007 года в Москву из Харбина доставили останки одного из самых выдающихся деятелей Белого движения - главнокомандующего Восточным фронтом генерала Владимира Оскаровича Каппеля, потомка древнего шведского рода. Его верные соратники даже после смерти своего бесстрашного командира называли себя “каппелевцами”. 14 декабря 2006 года в некрополе православной Иверской часовни Харбина Божьей милостью были обретены останки Владимира Каппеля. Поиски его захоронения произведены инициативной группой под руководством РПЦ и её отдела по канонизации, в том числе частично на средства нашего потомственного земляка Никиты Михалкова: его прадед Василий Суриков был коренным красноярцем. 13 января 2007 года с благословения Патриарха Московского и всея Руси Алексия Второго доставленный из Харбина прах генерала Каппеля предан родной земле в некрополе Донского монастыря, являющегося духовным пантеоном России. Немного ранее здесь нашли своё упокоение перезахороненные останки Антона Ивановича Деникина, философов Ивана Ильина и Николая Шмелёва с жёнами. В августе 2008 года там же похоронили Александра Солженицына. В пути следования останков героического генерала славу его пытались присвоить себе иркутяне, хотели у себя захоронить его и читинцы. В Чите против этого выступили коммунисты, которые до сих пор считают героев Белогвардейского движения не спасителями, но врагами России. В Перми потомки генерала выступили с предложением похоронить его в семейном склепе. Останки его проследовали далее. И слава Богу! Ведь генерал Каппель принадлежит не какому-то отдельному городу, но всей Руси, оставшись до конца верным воинской присяге и отдав за неё саму жизнь.

Газета “Городские новости”, вышедшая 9 февраля 2007 г., ошибочно написала, пользуясь расхожим мнением, что генерал Владимир Каппель будто бы провалился в январе 1919 года в полынью на Байкале, а умер в Иркутске. Статья новосибирского автора в газете “Отчизна” № 52 (372) от 9 декабря 2006 года опровергает это утверждение. Другие материалы - также. Благодаря последним исследованиям ставших доступными документальных и архивных источников и по воспоминаниям каппелевцев о жизни и смерти их храброго командира выяснилось, что его имя прочно связано с историей Красноярска, а также посёлка Усть-Барга Рыбинского района (старое название - деревня Барга Канского уезда Рыбинской волости), на месте которой ныне находится молодой город Зеленогорск.
Я по крупицам собирала материалы по истории посёлка Усть-Барга, издала две книги. Оставить публикацию новосибирцев без внимания просто не могла. О генерале Каппеле и его причастности к истории царского золотого запаса я прочла ещё студенткой Московского историко-архивного института, изучая при подготовке кандидатской диссертации материалы допроса адмирала Колчака из трёхтомника, изданного Центроархивом в 1925 году. Это было в 1962 году, во время недолгого периода хрущёвской оттепели, когда почти на полгода стали доступны секретные архивы. Впоследствии архивы строго засекретили. По этой причине три драгоценных тома допросов адмирала Колчака выпали из поля зрения историков Белого движения. Но вот - по коротким записям и по памяти - изложение части допроса адмирала Колчака, где речь шла о царском золотом запасе. Следователь Алексеевский настойчиво задавал и задавал прямо-таки издевательские вопросы с требованием: “Верни царское золото, и я тебя отпущу”.
Недавно стало известно, что золотой запас одновременно с арестом адмирала был по описи Казанского казначейства весь, без остатка, сдан Иркутскому Совету депутатов. Так что у Белого движения руки чисты. Следователь не мог не знать, что восставшие белочехи вернули всё золото, согласно описи, Советам, а также сдали им на верную смерть самого Колчака, под началом которого воевали против красных, за возможность вернуться к себе на родину. Но как грела самолюбие следователя возможность унижать адмирала! Колчак на вопросы следователя отвечал, что не может себе присвоить заслуги генерал-лейтенанта Владимира Каппеля, который спас от большевиков царский золотой запас. И добавил, что белочехи сдали царский золотой запас Иркутскому Политсовету вместе с его головой. Реакцией следователя была площадная брань. И - полная достоинства отповедь терзаемого адмирала: Колчак назвал подвиги главнокомандующего Восточным фронтом героическими, а самого Владимира Оскаровича - белым рыцарем, истинным возможным спасителем России.
Военные историки приравнивают “Ледяной сибирский поход” каппелевцев по льду Енисея и Кана даже к суворовскому переходу через Альпы. Считают этот переход беспримерным в военной истории человечества подвигом, а схватку его участников с сибирским морозом в непроходимой тайге - превышающей все возможности человеческих сил. Глухая ночь с 10 на 11 января 1920 года. Затерянная в нетронутой, глухой тайге деревня Барга на реке Кан - притоке Енисея. Казалось бы, находилась она в стороне от дорог, от событий, которые в то страшное время потрясали прежде великую и могучую православную Россию. Где-то далеко гремит братоубийственная Гражданская война, развязанная большевиками, чтобы удержать случайно и незаконно захваченную ими власть. Полная темнота. Только в оконце одной избы - слабый огонёк. Болеет, мечется в бреду, задыхается маленький сынишка вдовы Матрёны Заспиной, и над его люлькой склонился знаменитый доктор, точнее фельдшер, Ефим Однолько. Вся округа почитает его как доктора Божьей милостью, и до сих пор, спустя почти столетие, о его врачевании и целительстве ходят легенды.

Сонная деревня. Крутой берег спящего подо льдом порожистого Кана. На него из последних сил взбираются побитые морозом части армии генерал-лейтенанта Владимира Оскаровича Каппеля. Позади трёхсуточный, бессонный и безостановочный, марш-бросок по безлюдным, закованным нещадным сибирским январём непроходимым местам. Окрики охрипших от мороза людей, лошадиный храп, собачий многоголосый лай. Скрипят полозья саней, колёса многочисленных пушек, втягиваемых на крутой берег. Войско идёт и идёт, и кажется, что нет ему конца и края.
Самого генерала вносят на руках в избу Матрёны. Он - обморожен, у него жар и бред. Он вёл своё войско по таёжным дебрям, через снега, сначала по льду Енисея, а затем по его притоку - реке Кан: спешил в обход Красноярска к Иркутску на спасение остатков разбитой Белой Армии от полного уничтожения. После поражения Белой Армии в Омске и Новониколаевске (Новосибирске) Каппель по железной дороге двинулся на Красноярск. Взять Красноярск с ходу не удалось, белых остановили на подступах к городу, генерал принимает решение обойти город стороной с юго-запада и с севера. До этого ачинским взрывом был уничтожен целиком весь конвой главнокомандующего и уничтожен весь оружейный запас. Это было предательство. К Красноярску каппелевцы подошли имея всего по 3 патрона на человека. По имеющимся сведениям стало известно, что железная дорога от Красноярска на восток - в руках красных. На станции Клюквенная (ныне - Уяр) красные атаковали проходившие эшелоны и обозы и зверски расправлялись со всеми, кто там находился. Штаб главнокомандующего выгрузился из воинского эшелона на станции Минино, чтобы обогнуть Красноярск. Обойдя город, каппелевцы выбрались к Енисею и по льду реки, по хорошо наезженной дороге, двинулись в направлении деревни Есаулово. 7 января 1920 года, дойдя до деревни Чистоостровская, Каппель созвал военное совещание начальников двигавшихся по этому пути частей. Мнения разделились: одни настаивали двигаться по Енисею дальше на север, почти до Енисейска, чтобы сделать глубокий обход по Северной Ангаре, что удлиняло путь на восток по снежной и почти безлюдной пустыне на две тысячи вёрст.
Другая группа, во главе с генералом Каппелем, допускала обход только по реке Кан. Генерал Каппель горячо отстаивал этот второй вариант, предоставляя возможность желающим идти северным путём. При этом он сказал: “Если нам суждено погибнуть, то лучше здесь, чем забиваться на север, где климат еще более суровый…” Время подтвердило правильность его решения. Дойдя до деревни Подпорожной, что находилась в месте впадения реки Кан в Енисей, группа во главе с генералом Каппелем стала спускаться по крутому, почти отвесному берегу порожистой и местами (несмотря на январь) еще не полностью замерзшей реки Кан, которая была зажата отвесными ущельями гор, покрытых дикой тайгой, с буреломами, скалами, камнепадами, непроходимыми кустарниками, называемыми местным населением чапыжником.
Спустившимся по очень крутой и длинной, поросшей большими деревьями дороге предстала картина ровного, толщиной в аршин, снежного покрова, лежащего на льду реки. Но под этим покровом по льду струилась вода, шедшая из незамерзающих источников с соседних сопок. Снег при 35-градусном морозе, ногами лошадей перемешанный с водою, превращался в острые бесформенные комья, быстро становившиеся ледяными. Об эти обледеневшие комья лошади надрывали себе надкопытные венчики, из которых текла кровь, и выходили из строя.
Сошедший с коня человек утопал в снегу до воды, струившейся по льду реки. Валенки быстро покрывались толстым слоем примерзшего к ним льда, отчего идти было невозможно. Поэтому продвижение было страшно медленным.
Незамерзающие пороги реки (только крупных порогов вставало на их пути три) приходилось объезжать, обходить берегом, прокладывая дорогу в непроходимой тайге через отвесные скалы. На остановках люди, как под гипнозом, сидели на снегу, в котором утопали их ноги. Валенки не пропускали воду, потому что были так проморожены, что вода при соприкосновении с ними образовывала непромокаемую ледяную корку. Но зато эта корка намерзала такой тяжестью, что ноги отказывались двигаться. Поэтому многие, ослабленные тифом, продолжали сидеть, когда нужно было идти вперед, и, не в силах двинуться, оставались в этом положении навсегда, засыпаемые хлопьями снега и превращающиеся в небольшие снежные бугорки… Снег шел безостановочно трое суток, покрывая белым саваном замерзших.
Генерал Каппель, жалея своего коня, часто шел пешком, утопая в снегу так же, как другие. Обутый в бурочные сапоги, он, случайно утонув в снегу, зачерпнул в них воды, никому об этом не сказав. На вторые сутки натренированный организм спортсмена стал сдавать. И Каппель сел в седло. А через некоторое время у него начался сильнейший озноб, и генерал стал терять сознание. Пришлось уложить его в сани, которые, попадая в мокрую кашу из снега и воды, при остановке моментально вмерзали, и не было никаких сил стронуть их с места.
Каппеля, потерявшего сознание, пересадили на коня, и один огромный и сильный детина на богатырском коне, почти на своих руках, то есть поддерживая генерала, не приходившего в себя, на третьи сутки довез его до первого человеческого жилья - глухой таежной деревни Барга, находившейся от деревни Подпорожной в 135 верстах. Войска прошли их почти без остановок за три дня, делая в среднем не более двух с половиной верст в час. Бесчувственного генерала внесли в дом, раздели, положили на кровать. Ноги его, от колен и ниже, затвердели, как камень.
В избе Матрены полковник Вырыпаев, ближайший друг генерала и впоследствии его биограф, обратил внимание на человека, который держал трубочку у горлышка младенца. Насмерть перепуганная Матрена сказала, какой знающий лекарь Ефим Однолько. Адъютант обратился к нему: - Это удачно! Осмотрите нашего генерала.
Состояние Каппеля было таким, что к утру сельский фельдшер в самых примитивных условиях обыкновенным кухонным ножом ампутировал генералу пятки и пальцы ног.
Очнувшись ненадолго, генерал тихо спросил: - Доктор, почему такая адская боль?
На другой день после операции больному стало немного легче. Слегка приподнявшись на кровати, он приступил к организации порядка движения, отдавая необходимые распоряжения.
В деревне у богатого меховщика нашли удобные сани, в которые предполагалось уложить больного для дальнейшего движения. И когда утром ему доложили об этом, он сказал: - Это напрасно, дайте мне коня! И все двигавшиеся по улице были воодушевлены, увидев своего начальника на коне, как обычно.
Участник этого похода А.А. Федорович вспоминал впоследствии: “Бледного, худого, страшного генерала на руках вынесли во двор и посадили в седло. Он тронул коня и выехал на улицу - там тянулись части его армии. Преодолевая мучительную боль, разгоняя туман, застилавший мозг, Каппель выпрямился в седле и приложил руку к папахе, отдавая честь тем, кого вел, кто не сложил оружие в борьбе с уводящими великую державу от Бога и от человеческой совести. На ночлег его осторожно снимали с седла и на руках вносили в избу”.
Почти на неделю задержались воинские части в Барге. После выхода из деревни состояние Каппеля стало ухудшаться. Ни в селе, ни у полковых медиков, позднее присоединившихся к основному войску генерала, не было даже обычного термометра, и, занимаясь обморожениями, врачи не заметили, что у генерала развилось двухстороннее крупозное воспаление легких. Пневмония, или воспаление легких, как известно, вплоть до создания антибиотиков заканчивалась либо чахоткой, либо смертью. Несмотря на свое состояние, он отдал приказ продолжить движение к Иркутску.
20 или 21 января 1920 года, чувствуя, что силы покидают, Каппель отдал приказ о назначении генерала Войцеховского Главнокомандующим армиями Восточного фронта. В ночь на 25 января Владимир Оскарович потерял сознание. А 26-го у разъезда Утей сердце бесстрашного генерала перестало биться - он умер, не приходя в сознание. Так что ни слова о Байкале и городе Иркутске, где якобы воевал и умер генерал Владимир Оскарович Каппель, в воспоминаниях его современников нет. Равно как нет и сведений, что он там бывал. До Иркутска “ледяной рыцарь” просто не дошел, приняв свой мученический венец и до конца выполнив воинский долг по дороге к нему, на нашей красноярской земле.
В кинофильме “Адмиралъ” красочно отснято, как генерал Каппель вместе с конем провалился в байкальскую полынью. Но это не соответствует действительности. Отступая, верные ему остатки войск взяли с собой прах генерала. В Черемхово гроб открыли для прощания с ним соратников и иркутян. Вероятно, кто-то из свидетелей того прощания домыслил остальные события.
Прах генерала в цинковом гробу верные ему соратники доставили в Харбин, где он нашел временное пристанище. История навек связала с Красноярьем имя славного сына России генерала Каппеля. Его прах сослуживцы увезли в Харбин, чтобы Каппель и после смерти не был поруган новой властью. Место захоронения у Иверской часовни было строго засекречено. Благодаря этому прах удалось сохранить в неприкосновенности.
По приказу Сталина в период военной помощи Китаю, уже в сороковые годы, в Харбине был взорван памятник так ненавистному Советам несгибаемому Каппелю. Бесстрашный генерал был страшен его врагам даже после смерти.
Так кто же такой генерал Владимир Каппель? Потомок древнего шведского дворянского рода, имя которого при “советах” было известно только по пропагандистскому фильму “Чапаев”. Помните так называемую “психическую”, или “каппелевскую”, атаку? Но это вымысел. А в реальности каппелевцы с чапаевцами не встречались на полях сражений. Когда красными пропагандистами была морально разложена героическая Русская армия, низложен с трона помазанник Божий Николай Второй, ни у кого из царских генералов не хватило мужества, сил и решимости взяться за создание воинских частей в целях спасения России и противостояния “красной чуме”. Только тридцатишестилетний подполковник Каппель выступил вперед и сам предложил свою кандидатуру, чтобы возглавить Белое движение для сопротивления безбожникам. За ним тогда пошла горстка русских патриотов - всего 350 офицеров.
С таким малочисленным воинским подразделением молодой подполковник шестого июля 1918 года освободил Казань и захватил хранящийся там золотой запас России. Красные командиры были уверены в его сохранности и недоступности кому-либо, кроме них. Их ошеломило внезапное появление победоносных отрядов молодого офицера. Драпающим большевикам, из-за отсутствия времени, удалось похитить из Казани всего пять грузовиков с золотом, один из которых потом исчез бесследно. Защитники Казани бежали в панике, даже Пятый латышский полк - ленинская гвардия - не выдержал натиска каппелевцев, поднял руки и сдал оружие.
Через три дня после взятия Казани Каппель вступил в бой с красными в Сызрани, посадив свой отряд на поезд и появившись и там неожиданно. Потери противника оказались очень велики, а Каппель потерял четыре человека. Потом были победы под Ставрополем, Климовкой, Сингелеем. В Симбирске его появления ожидали с Волги, укрепили берега, а он ворвался в город с тыла. Население встретило его восторженно, засыпав своих освободителей цветами, а молодёжь массово вступала в его отряды.
За голову Каппеля объявлялась очень высокая награда. Очевидно, роста популярности молодого генерала испугался даже сам Колчак и вывел его войска в резерв. Получив такое известие, Владимир Оскарович приехал в Омск для встречи с Колчаком. Как вспоминают сослуживцы, им неизвестно, о чём он беседовал с верховным правителем, но разговор был резким. Вскоре началось отступление белых по всей зауральской территории.
Летом 1919 года Белая армия и ставка верховного главнокомандующего окончательно потеряли военную инициативу. Каппелю стала очевидна опасность надвигающейся военной катастрофы. Он направил Колчаку в Омск просьбу разрешить ему сформировать кавалерийский корпус в 2000 сабель с конно-артиллерийским полком. Этим корпусом Каппель собирался осуществлять глубокие рейды в тыл красных с целью разрушения их военной инфраструктуры, а также отвлечения главных сил большевиков от основного направления наступления. Это дало бы Белой армии столь необходимое время для организации обороны. Штабные чины отговорили Колчака выполнить просьбу Владимира Оскаровича. Каппель получил короткий отказ: “Ставка не располагает ресурсами, чтобы рисковать двумя тысячами всадников”. Этим судьба России была предрешена. Уже после отступления Колчака из Омска верховный вспомнил о храбром и верном Каппеле. 11 декабря 1919 года на станции Татарская Колчак подписал приказ о назначении 37-летнего генерал-лейтенанта главнокомандующим Восточным фронтом. Но было уже поздно. Отступление остановить было невозможно.
Начался самый трудный, беспримерный в истории, связанный с нечеловеческими усилиями и страданиями переход войск Владимира Каппеля по льду Енисея и его притока Кана, позднее названный “Ледяным сибирским походом”. Для генерала, человека молодого, энергичного и полного сил, он закончился смертью, но большая часть офицерского корпуса была им спасена.
Остатки войск Каппеля, уже после смерти своего командира, или, как его называли, “ледяного рыцаря”, организованно продолжали отступление на восток. Они прошли по тайге, засыпанной снегом, через незамерзающие реки и скалистые отроги Восточного Саяна более двух тысяч вёрст. К ним в пути присоединялись остатки других армий. Когда большевики считали, что все погибли в этом походе, каппелевский корпус появился вблизи Иркутска. Один из участников похода, поручик Арсений Митропольский впоследствии писал:
Догоняют, настигают, наседают,
Не дают нам отдыха враги.
И метель серебряно-седая
Засыпает нас среди тайги.

В ночь на 7 февраля 1920 года Колчака и его соратника Пепеляева расстреляли большевики в Иркутске, на берегу речки Ушаковки. Трупы их прикладами затолкали под лёд Ангары. Жёнам и родственницам других приговорённых по списку иркутского ревкома белых офицеров накануне расстрела разрешили попрощаться со своими родными. Жены в чайнике тайком пронесли в застенки водку и были потрясены увиденными зверствами большевиков. Всем офицерам во время пыток живодёры, как они сами говорили, “сняли с их благородий перчатки и носки”. Делалось это окунанием кистей рук и стоп ног в крутой кипяток, после этого вспузырившуюся кожу сдирали… Мученики не могли ничего держать в руках, и жены поили их из чайника, как младенцев. На расстрел офицеров повели босыми ногами с содранной кожей по снегу. За ними - кровавые следы с ошмётками кожи и кусками гнойного человеческого мяса.
Что же всё-таки стало с той частью царского золотого запаса, который захватил молодой офицер в Казани? И как он попал к Колчаку? Тёмных пятен в этой истории в настоящее время практически не осталось. Исследователи всегда связывали понятие “царский золотой запас” только с именем адмирала Колчака, а тут неожиданно выяснилось, что золото какое-то время находилось у генерала Каппеля, а сам он имеет прямое отношение к Красноярску и деревне Барга. Может быть, не совсем не права легенда о колчаковском золоте, осевшем где-то в этом районе, - целой подводе, якобы провалившейся под лёд при переправе через Кан и отбитой у каппелевцев повстанцами? Молва сохранила даже фамилии двоих “партизан”, воплотивших в жизнь лозунг Ленина “Грабь награбленное!”, а также то, что эти двое втихаря пользовались похищенным золотом в дальнейшем, в годы лихолетья, а затем перестрелялись из-за не поделённой добычи. Легенда о царском золотом запасе долго жила среди местного населения. Например, старейшая жительница эстонского села Лебедевка Елена Стомпэ ещё в семидесятые годы прошлого столетия рассказала мне, что прежде жила в Усть-Барге и во время войны, когда “все друг дружку застреливали, у них армия самого Колчака была цельную неделю”. - А главного помощника Колчака наш фелшар лечил, даже ноги мороженые резал. А он страшный был, бледный, енерал тот, днём сам на коне, а войско перед ним проходило строем. Нам всем страсть было боязно. Позабирали коней, запасы в семьях. А платили царскими золотыми монетами. Только зачем они нам? Без хлёбала, коней да сена?
Что стало с семьёй генерала? Жену его арестовали, и она сполна отведала “сахар” советских концлагерей. Мать, чтобы избежать подобной участи, сменила в фамилии одну букву и стала Коппель. А внук в настоящее время живёт в Перми.
Для тех, кто интересуется, что собой представлял царский золотой запас России, приведу цифры: по данным “Енисейского энциклопедического словаря” (Красноярск, КОО Ассоциация “Русская энциклопедия”, 1998), запас состоял из шестисот пятидесяти миллионов золотых рублей в монетах, ста миллионов рублей в кредитных знаках и большого количества платины и других драгоценностей. “Золотой эшелон” - часть золотого запаса России, вывезенная белогвардейцами из Казани в Омск, - представлял собой “18 вагонов, в которых содержались 5143 ящика и 1676 мешков с золотом и др. ценностями, номинальной стоимостью 409625870 руб. 86 коп). Номинальная стоимость всего золотого запаса составляла 651532117 руб. 86 коп.
1 марта 1920 года, по соглашению между Советским правительством и командованием белочехов, золотой запас был передан Иркутскому РВК по описи Казанского казначейства весь без остатка. Правда, награбленное по дороге имущество и ценности россиян белочехи увезли с собой в двадцати железнодорожных эшелонах. Ничто из золотого запаса не потерялось и не пропало, кроме того грузовика с ценностями, которые до прихода отряда генерала Каппеля куда-то из Казани увезли большевики. Его судьба неизвестна до сих пор.
Нина ШАЛЫГИНА, член Союза российских писателей. г. Красноярск. РУССКИЙ САЛОН В СТОКГОЛЬМЕ www.russalon.se info@russalon.se