Отправлено: 01.10.12 02:11. Заголовок: Семья бышего царя Николая Второго - пермская версия

Открываю отдельную тему для всех «безумных» искателей детективных исторических материалов.

Эта сложная тема - Царского дела.
И здесь бы я хотел рассмотреть только версию, которую достаточно обосновано, изложили в своей книге американские журналисты Саммерс и Мангольд.
Кратко: в июле 1918 года в Екатеринбурге были убиты, обезглавлены царь и цесаревич, а также несколько слуг. Царица и дочери были вместе с другими слугами вывезены через Алапаевск в Пермь, где они находились до за 2-3 недели до взятия частями Сибирской армии. Позже их вывозили через станцию Пермь 2 на Глазов, где они содержались в 15-20 верстах в какой-то деревне, вблизи красных казарм. Это было в декабре 1918 – январе 1919 гг.
Эта версия построилась на расследовании, которое проводил военный контроль Перми во главе с Александром Федоровичем Кирста по заданию генерала Гайды. Гайда до конца был уверен, что часть семьи была вывезена в Пермь.
После того, как Кирсте удалось собрать по его утверждению много информации и почти уже выйти на конкретный след – его лживо обвинили в каких-то махинациях и передали дело Соколову. После этого следствие Кирсты прекратилось, его следы прослеживаются в Харбине в 20-х годах, где он служил в угро на КВЖД и ловил особо опасных преступников. Больше ничего открытого по этому следу.
Так как Кирста сдужил в Военном контроле, то он контактировал с полковником Никифоровым, который так же иногда упоминается, как человек вовлеченный в это дело. Запросы и розыск по нему ничего не прояснили.
На допросах у Кирсты, Наталья Мутных называла несколько имен большевиков и боевиков, которые занимались остатками царской семьи, перевозили их, охраняли. Проверка показала, что это реальные люди, которые впоследствии стали большими советскими работниками, однако к 1938 году все они были репрессированы и погибли. Были найдены их потомки, но они также ничего не прояснили.
По показаниям той же Мутных были названы несколько адресов в Перми, где их содержали. Проверка по ним также пока не принесла результатов.

Еще одну зацепку дает воспоминания Аничкова, в которых он приводит рассказ Куренкова о том, как однажды он получил информацию, которую поведал доктор – как он лечил великую княжну.
Проверка по доктору пока ничего не принесла. Проверка по возможному определению места событий пока тоже ничего.

Единственно, это то, что действие, скорее всего, происходило с декабря 1918 г по март 1919 г.
В районе по периметру: Пермь – Оса – Воткинск – Глазов – Пермь.

Далее и позже выложу несколько материалов по теме. Предлагаю желающим присоединиться к расследованию. Прошу обсуждать только с точки зрения попытки выявления судьбы царской семьи без политических и идеологических споров.
Со своей стороны также буду готов спонсировать необходимые изыскания.
Можно сказать, что это попытка частной исторической экспертизы о которой всегда говорил академик УРО РАН Алексеев.

 Отправлено: 12.06.13 00:22. Заголовок: Пермяк пишет: Быва..

Пермяк пишет:

цитата:

Бывают исключения.

Не думаю.
Я думаю, что ответы в архиве ЧК.

Юровский Яков Михайлович

(07(19).06.1878–02.08.1938) — сотрудник органов госбезопасности, партийный и государственный деятель. Родился в Томске в рабочей семье. Член РСДРП с 1905 г. В 1905–1909 гг. в эмиграции в Германии, Америке. С 1910 г. жил в Томске. В 1912 г. за революционную деятельность выслан в Екатеринбург. После Февральской революции член Екатеринбургского совета, после Октябрьской революции — областной комиссар юстиции. В 1918 г. председатель следственной комиссии Ревтрибунала Уральской области, член коллегии Уральской областной ЧК. В ночь с 16 на 17 июля 1918 г. руководил расстрелом царской семьи. С сентября 1918 г. заведующий Московской районной ЧК и член коллегии МЧК, работал в Вятском ЧК. В 1919–1920 гг. член Екатеринбургского губисполкома, председатель Екатеринбургской ЧК. С 1921 г. сотрудник Наркомата Рабоче-крестьянской инспекции. В 1921 г. заведовал золотым отделом Гохрана республики, затем председатель отдела по реализации ценностей при Гохране РСФСР. В дальнейшем занимал управленческие должности. С 1928 г. член правления Государственного Политехнического музея. С 1930 г. директор Политехнического музея. Умер в Москве. Похоронен на Новодевичьем кладбище.

 Отправлено: 25.06.13 05:08. Заголовок: материалах Соколова..

цитата:

материалах Соколова мы нашли показания Зинаиды Микуловой, екатеринбургской гражданки, которая узнала о смерти царя от большевика, положение которого давало возможность знать правду. Она сказала, что вынуждена была жить с членом ЧК Константином Коневцевым: «… Он был мне противен, и я отдалась ему физически, почему и, не интересуясь их большевистскими делами, не расспрашивала его об их секретах. Помню, что за день, за два до объявления об убийстве 6. государя императора Коневцев днем, часа в четыре, зашел ко мне на квартиру и сообщил, что большевики 6. государя убили. Мне показалось, что говоря это, у него были на глазах слезы, и он как-то отвертывался от меня. Он же на мои вопросы сообщил мне, что его зарыли «там же, верно, во дворе», что в него было выпущено 52 пули. О семье же государя Коневцев тогда же сообщил мне, что она увезена в Невьянск. О наследнике сказали, что он умер. Было это 17-го, т. е. разговор мой с Коневцевым, числа 17 по новому стилю».

Саммерс и Мангольд
Дело Царя, 1976 год

 Отправлено: 25.06.13 05:11. Заголовок: Там же: о, что позже..

Там же:
о, что позже публиковалось в Нью-Йорке, началось в Омске. «В то время, когда судьба царя обсуждалась в Екатеринбурге, городе, в котором царь был расстрелян, я получил рукопись, описывающую жизнь царя и его испытания при советской власти, написанную Парфеном Алексеевичем Домниным, который служил царю камердинером в течение 22 лет и сопровождал его в изгнании.

то первый детальный рассказ о жизни Романова, в котором говорится о том, что царь был расстрелян после того, как его судил областной Уральский Совет, обвинивший его в причастности к контрреволюционному заговору против большевиков и обмене секретной информацией с генералами Деникиным, Дутовым, Догертом, которые пытались освободить его.

омнин был вместе с Николаем до ночи шестнадцатого июля, когда его судили и увели на расстрел. Он заявил, что остальные члены императорской семьи были увезены на грузовике, что подтвердила сестра Мария, настоятельница старого Екатеринбургского монастыря, которая приносила яйца в Дом Ипатьева. Рукопись Домнина о жизни царя в Екатеринбурге — самое серьезное описание, которое я видел и является историческим документом…»

тот потрясающий рассказ о расстреле царя и вывозе его родных живыми был прислан корреспондентом «Нью-Йорк тайме» Карлом Аккерманом из Екатеринбурга в середине декабря 1918 года, когда большинство людей уже потеряло надежду на спасение Романовых. Его сообщение стало одним из главных документов, бросающих тень сомнения на само событие расстрела в Доме Ипатьева.

ы приводим этот рассказ — с неправильной пунктуацией — так как это было приведено в оригинале, напечатанном Аккерманом на портативной пишущей машинке в вагоне поезда Союзнических вооруженных сил, остановившемся на Екатеринбургской станции.

ы нашли эту запись, сделанную на пожелтевшем листе писчей бумаги в изодранной папке среди бумаг Аккермана в Библиотеке Конгресса в Соединенных Штатах. Карл Аккерман не сомневался, что в его руках сенсация. Он три дня потратил, передавая текст в Нью-Йорк, затратив на это астрономическую сумму, даже по нынешним временам, в 6000 $.

н писал своей жене: «В Екатеринбурге ко мне в руки попала рукопись, содержавшая 3000 слов, рассказывающая о последних днях царя и его расстрел большевиками. Это изумительная история, одна из самых лучших историй, которые попадали ко мне в руки».

аждый иногда делает ошибки, но здесь был журналист международного класса, сообщавший историю, значение которой выходит даже за рамки одной из самых уважаемых газет. Даже более, Аккерман был личным другом и доверенным лицом советника по иностранным делам президента Вильсона в 1918 году, полковника Хауза. По словам Генри Киссинджера, полковник Хауз переписывался с Аккерманом и ценил его достаточно высоко, чтобы поручить ему посылать политические сообщения о происходящем в Европе, которые потом шифровкой посылались в Белый Дом.

Аккермана не было никакой необходимости придумывать сенсационную историю, чтобы повысить свою репутацию, как журналиста, а при его контактах он не мог позволить выставлять себя полным дураком. Он настолько верил документам Домнина, что использовал их безоговорочно в своей книге о поездках по Сибири.

ервая часть полной рукописи Домнина, сохранившаяся в бумагах Аккермана, рассказывает о последних днях в Доме Ипатьева, включая и 15 июля. За день до того, как его расстреляли, царя увезли из Дома Ипатьева в дом, занимаемый областным Советом, для поспешного суда. Там ему сказали, что раскрыт новый заговор по его спасению, организованный белогвардейским казачьим генералом Дутовым; сам царь обвинялся в том, что он тайно переписывался с генералом Догертом, и ввиду этого, а также предстоящей эвакуации Екатеринбурга, он должен быть казнен.

от последняя часть рукописи, взятая из оригинального неотредактированного английского перевода в его личных документах: «Позже было доказано, что никто, кроме жены и его возлюбленного сына, не был допущен попрощаться с бывшим царем. Николай Александрович, его жена и сын оставались вместе, пока не появились еще пять красноармейцев с председателем Совета и двумя другими членами Совета, рабочими.

аденьте ваше пальто!» — решительно скомандовал председатель Совета. Николай Александрович, не потерявший самообладания, начал одеваться, поцеловал жену, сына, лакея, еще раз перекрестил их, а затем, обратившись к пришедшим за ним, громким голосом сказал: «Теперь я в вашем распоряжении…»

иколая Александровича забрали, никто не знал куда, и он был расстрелян ночью 15 июля группой красноармейцев, состоявшей из двадцати человек. Перед рассветом председатель Совета снова вошел в комнату, где содержался Николай Александрович, с ним были красноармейцы, доктор и комиссар охраны. Доктор оказал помощь Александре Федоровне и Алексею Романову. Затем председатель Совета спросил доктора: «Можно ли их, наконец, забрать?» — «Да».

ражданка Александра Федоровна Романова и Алексей Романов, готовьтесь, вы будете отправлены отсюда. Вам позволят взять только наиболее необходимые вещи, не более чем тридцать или сорок фунтов», — сказал председатель. Стараясь взять себя в руки, но пошатываясь из стороны в сторону, мать и сын вскоре были готовы.

редседатель не разрешил им попрощаться с их любимыми, только торопил их все время… Александра Федоровна и Алексей Николаевич сразу же были увезены в автомобиле. Неизвестно куда».

кончание рассказа «Домнина» исчезло в атмосфере беспорядка и паники, которая возникла в городе, когда большевики эвакуировались из Екатеринбурга. Рассказ Домнина не стал «историческим документом», как ожидал Аккерман: он забыл, что расследование «дела Романовых» уже сосредоточилось на проверке версии расстрела всей царской семьи. Документ мог бы рассматриваться как правдоподобный, если бы не одно, очень мешающее этому верить, несоответствие. Не было никого с такой фамилией среди прислуги императорского семейства, и никто из прислуги не пережил расстрел в Доме Ипатьева.

динственный человек, который мог бы быть Парфеном Домниным — это камердинер императора Терентий Чемодуров. Хотя Чемодуров действительно был привезен в Екатеринбург вместе с Романовыми, в конце мая он заболел, и был удален из Дома Ипатьева в местную тюремную больницу. Там, по словам французского учителя Жильяра, «о нем забыли, и он таким образом избежал смерти». Но если камердинер находился в тюремной больнице, он никак не мог быть свидетелем событий в Доме Ипатьева 15–16 июля. А больше никто из прислуги не подходит под описание «Домнина» Аккермана.

астоящий камердинер родился в Курской области, в то время как «Домнин», описанный в «Нью-Йорк тайме», родился в Костромской, в деревне, которая называлась «Домнино». С другой стороны, есть и какие-то признаки сходства между этими двумя камердинерами. Обоим, по их словам, было около шестидесяти, оба говорили, что они долгое время служили во дворце царя. И есть одна крошечная зацепка, чтобы предположить, что, возможно, речь идет об одном и том же человеке.

статье, помещенной в «Нью-Йорк тайме», приведено только имя без отчества. Но, в рукописи Домнина приведено отчество не как упомянутое ранее «Алексеевич», а как «Иванович» которое действительно было отчеством реального камердинера Чемодурова. Может быть, пытаясь скрыть личность свидетеля, он забыл в одном месте изменить отечество. Это обычная практика журналистов, используемая 50 лет назад — для того, чтобы защитить анонимность свидетеля, используется псевдоним.

сли имя «Домнин» использовалось для того, чтобы скрыть имя реального камердинера, то это замечательно вписывается в реальные факты. Чемодуров также заявлял категорически, что царица и ее дети покинули Екатеринбург живыми. Полковник Кобылинский, офицер, который организовывал охрану и занимался хозяйством в Тобольске, встретив слугу царя после занятия Екатеринбурга чехами, рассказал: «…Чемодуров не думал, что семья царя была убита. Он сказал, что Боткин, Демидова и Трупп были убиты, а семья эвакуирована; он сказал мне, что убивая всех этих людей, солдаты симулировали убийство царской семьи, а хозяева дома были удалены». Ту же самую историю Чемодуров рассказал двум другим свидетелям. Гиббс был поставлен в тупик восклицанием старого камердинера: «Слава Богу, дети живы!»

о даже более чем через месяц после того, как он собственными глазами увидел подвальную комнату и зловещие свидетельства в лесу, Чемодуров не изменил своего мнения. В Тюмени он встретил Жильяра, и его первые слова были: «Слава Богу, император, ее величество и дети живы, остальные убиты… Он сказал мне, что всех переодели в солдатскую форму и увезли».

е, кто встречал Чемодурова в это время, решили, что его слова — последствие болезни, и что вся эта история была выдумана убитым горем стариком. Соколов целиком опустил его свидетельство. Человек, прослуживший всего несколько недель, вряд ли мог придумать все это.

о даже если кто-то и задумался над его рассказом, то, как мог Чемодуров/Домнин рассказывать о последних часах жизни императорской семьи, если он находился в это время в тюремной больнице? Возможно, он был освобожден и возвратился в Дом Ипатьева незадолго до конца. Но если так, то почему большевики не убили его, как они убили других слуг? Рассказ настолько отличается от общепринятой версии о судьбе Романовых, что к нему следует отнестись с большой осторожностью.

ожно было бы подозревать, что опытному журналисту Аккерману всучили «утку». Но подтверждение его истории было получено из совсем другого источника — главы вооруженных сил, офицера американского Экспедиционного корпуса в России. Из письма Аккермана следует, что, направляясь в Екатеринбург, он ехал в одном вагоне с «майором Слаутером, американским военным атташе, работавшем с чехами и американским консулом Екатеринбурга Палмером». Записи в военных отчетах, показывают, что это был майор Гомер Слаутер, который находился во Владивостоке в качестве военного атташе весной 1918 года. Позже он стал связующим звеном и офицером разведки, прикрепленным к чешскому военному штабу на Уральском фронте.

альнейший поиск в документах американской разведки, привел к находке второй копии рассказа Домнина. На этот раз это был документ на пяти страницах, напечатанный и аннотированный майором Слаутером. 12 декабря 1918 года его послали к генералу Вильяму Грейвсу, командующему вооруженными силами в Сибири, который отправил его к начальнику штаба военной разведки в Вашингтоне.

айор Слаутер снабдил его собственными замечаниями в конце рассказа Домнина: «Вышеупомянутая рукопись была получена американским консулом Екатеринбурга, получившим ее из екатеринбургского монастыря, где Парфен Иванович Домнин оставался в течение нескольких дней после того, как оставил службу царю и куда он позже вернулся и оставался в течение нескольких недель… Фактически это — лучшее доказательство, которое я видел, имеющее отношение к кончине и месту нахождению царя и семейства. Все остальное — слухи и домыслы».

то сообщение было послано пять месяцев спустя после исчезновения Романовых. Если это была «утка», то на нее купились не только Аккерман, но и американский консул, и главный офицер разведки в Сибири. Консул Палмер умер, его семья ничем не могла нам помочь, но нам повезло с майором Слаутером. После Первой мировой войны он стал помощником руководителя G-2 [военная разведка] и был повышен в звании до полковника. Поскольку он имел большой опыт в российских делах, ему предложили дипломатический пост военного атташе в Москве, когда Соединенные Штаты возобновили отношения с Советским Союзом. В отставке он стал профессором военной науки и тактики в университете штата Айова.

 Отправлено: 25.06.13 23:00. Заголовок: romansalex2012 пишет..

romansalex2012 пишет:

цитата:

стал профессором военной науки и тактики в университете штата Айова.

А дальше?

 Отправлено: 26.06.13 01:25. Заголовок: В 1974 году мы разыс..

В 1974 году мы разыскали его вдову и сына Джона Слаутера, профессора истории. У профессора была старая армейская сумка, в которой находились бумаги его отца, но он извинился, что «люди, которые имели доступ к государственному департаменту и другим файлам или архивам, просматривали некоторые документы, или сообщения и некоторые изъяли, объяснив это тем, что они не могут быть опубликованы из-за государственных интересов». Со дня смерти отца сумкой интересовались и любители, занимавшиеся семейными исследованиями. Документы, относящиеся к смерти императорской семьи, отсутствовали.

Но вдова полковника Слаутера и его сын действительно вспомнили некоторые детали из того, что он рассказывал конфиденциально о событиях в Екатеринбурге. Из их показаний следует, что Слаутер имел одно важное преимущество перед другими исследователями — он появился в Екатеринбурге раньше, чем большевики покинули город. Бегло разговаривавший по-русски, он попал в город вместе с чешским офицером 20 июля, через три дня после предполагаемого убийства императорской семьи, но прежде, чем город был занят белыми.

Хотя воспоминания его семьи отрывочны, версия Слаутера о событиях в Екатеринбурге сильно отличается от общепринятой версии. Вместо того, чтобы быть разбуженным среди ночи, царь, вероятно, завтракал вместе с семьей, и на завтрак ел яичницу-болтунью, когда его увели навсегда. Позже, когда уже существовала общепринятая версия об убийстве, майор Слаутер выступил с лекцией, в которой он рассказал о своем пребывании в Сибири, и при этом ясно высказался, что вся семья была расстреляна. Но он никогда не придерживался выводов следователя Соколова, который однажды попросил написать комментарий к его работе. Согласно сыну майора: «… отец никогда не разговаривал с ним и никогда не посылал сообщений Соколову, его лицо становилось непроницаемым, когда спрашивали о нем…» А пожилая вдова Слаутера вспомнила, что ее муж, вернувшись из России, сказал ей, что царь и его сын были убиты отдельно от царицы и девочек.

Снова и снова мы возвращаемся к этой новой версии кончины царя, встретившего смерть отдельно от жены и дочерей; свидетельства становятся такими же многочисленными, как и свидетельства массового убийства.

В материалах Соколова мы нашли показания Зинаиды Микуловой, екатеринбургской гражданки, которая узнала о смерти царя от большевика, положение которого давало возможность знать правду. Она сказала, что вынуждена была жить с членом ЧК Константином Коневцевым: «… Он был мне противен, и я отдалась ему физически, почему и, не интересуясь их большевистскими делами, не расспрашивала его об их секретах. Помню, что за день, за два до объявления об убийстве 6. государя императора Коневцев днем, часа в четыре, зашел ко мне на квартиру и сообщил, что большевики 6. государя убили. Мне показалось, что говоря это, у него были на глазах слезы, и он как-то отвертывался от меня. Он же на мои вопросы сообщил мне, что его зарыли «там же, верно, во дворе», что в него было выпущено 52 пули. О семье же государя Коневцев тогда же сообщил мне, что она увезена в Невьянск. О наследнике сказали, что он умер. Было это 17-го, т. е. разговор мой с Коневцевым, числа 17 по новому стилю».

Соколов предпочел проигнорировать и это свидетельство.

Другой, более внушительный источник позволяет отказаться от версии расстрела. Летом 1918 года датчанин по имени Пауль Рее был вице-консулом Дании в Перми, к которой большевики отступили после бегства из Екатеринбурга. В 1967 году Пауль Рее, вышедший в отставку и живущий в Копенгагене, ответил на запрос британского исследователя об информации по делу Романовых. Он писал: «Моя информация о том, где и как погиб царь, отличается от результатов следствия, проведенного в Екатеринбурге. Я получил информацию от одного из тех, кто осудил царя на смерть, а затем сбежал в Пермь — тогда как следствие началось спустя некоторое время, после этого, когда виновные ушли на фронт или просто исчезли из Екатеринбурга…. Я уверен, что новости, которые я получил спустя несколько дней после происшедшего, достоверны во всех деталях… Царь был застрелен в лесу около ямы [шахта на поляне Четырех Братьев], куда его отвезли на автомобиле областного комиссара… поэтому история убийства царя — фальшивка». Рее также сказал, что он имел собственную информацию о судьбе семьи царя.

Далее тут
http://www.redov.ru/istorija/delo_romanovyh_ili_rasstrel_kotorogo_ne_bylo/p1.php

Часть VI


Кстати, в книге очень много персонажей, и Гайда, и военные, и окружение красных, агентура...

 Отправлено: 27.06.13 23:48. Заголовок: Кстати, даю ссылку н..

Кстати, даю ссылку на книгу Н.Г. Росс, сост. Гибель царской семьи. Материалы следствия. Франкфурт-на-М​айне Посев, 1987.pdf
119 МБ,
редкое издание.
https://disk.yandex.ru/public/?hash=odimH%2BNwC5r2WvCRgE27yx/ZP361jy/4F/9A6WVvAx8%3D

много о событиях ГВ

 Отправлено: 28.06.13 00:04. Заголовок: Там же: П Р О Т О К..

Там же:

П Р О Т О К О Л
1919 года, февраля 18 дня, помощник начальника Военного контроля Штаба 1-го Средне-
Сибирского корпуса надворный советник Кирста производил допрос:
111
Рядовой Енисейского полка Аркадий Яковлев
Неустроев, жительствующий в госпитале в здании
винного склада, по делу Императорской фамилии,
в качестве свидетеля, который показал:
Я служил в красной армии добровольцем в караульном батальоне в г. Перми
и помню, что осенью прошлого года, кажется, в сентябре, был в карауле у губернской
тюрьмы.
Ночью, думаю, было тогда часов 11, к тюрьме подъехала черная карета,
слышно было, что в ней стонала какая-то женщина. Когда ее унесли, я спросил стоявших
ближе к карете, кто это, и получил ответ, что женщина, привезенная в карете,
— великая княжна. Называли и имя, но я точно не помню: кажется, Ольга, но не
уверяю, могу ошибиться. Советую допросить бывшего со мной в карауле Маделина
Ивана из Новой Деревни, собственный дом, Александра Старкова — на Слудке
по Торговой улице, дом — не знаю.
Та карета, что привезла великую княжну к тюрьме, была из чрезвычайки
пермской. Великая княжна, как тогда говорили в караульном помещении, была
сильно избита. Карета тогда стояла у тюрьмы не более 20 минут. Конвой кареты

стр. 177
был, кажется, из 6 человек. Больше о великой княжне ничего не знаю.
В красной казарме есть теперь пленные из моего 1 взвода 4 роты 1-го караульного
батальона. Их можно найти еще в артиллерийском складе за красными
казармами.
Аркадий Неустроев.
Пом. нач. Воен. контр. Кирста.
112
25 февраля Унтер-офицер Караульной команды 3 роты
1 взвода Козьма Егорович Рудометов, из крестьян
Оханского уезда Пермской губернии, Повиль-
ской волости, объяснил:
Я был при красных в 4-й роте 1-го взвода караульного батальона и помню,
что как-то осенью караульные моего взвода, вернувшись с поста в губернской
тюрьме, говорили, что ночью в тюрьму привезли в карете какую-то женщину. Слышен
был из кареты стон, и та женщина называлась Романовой. Это мне говорил
Федор, фамилии его не знаю, забыл; он из Вятской губернии. Ныне он санитаром в
каком-то лазарете в Перми.
Рудометов.
Пом. нач. Воен. контр. Кирста.
176
113
7 марта Телеграфист станции Пермь І-я, гражданин Троицкой
волости, села Старая Елань, Владимир
Андреевич Ермолаев, жительствующий по Малой
Кунгурской улице, дом № 52, объяснил:
Моя сослуживица по телеграфу Баранова, ныне Шилова, Клавдия говорила в
сентябре прошлого года, что за Камой была поймана молодая женщина, которую
избил крестьянин и сдал в милицию Закамского поселка. Эту женщину из милиции
забрала пермская чрезвычайка, узнав в ней одну из бежавших великих кня-
жен. Причем тем же именем и назвалась та задержанная молодая женщина, когда
ее избивали в Закамской милиции.
Об этом я ничего не говорил никому, кроме Аркадия Неустроева. Та же Баранова-
Шилова говорила мне, что после увоза женщины, назвавшейся великой
княжной, в Закамской милиции оставалось ее пальто, простого деревенского покроя.
Владимир Ермолаев.
Пом. нач. Воен. контр. Кирста.

 Отправлено: 28.06.13 00:13. Заголовок: 29 марта Пойманный п..

29 марта Пойманный правительственными войсками агитатор
с Вятки, посланный Белобородовым в тыл
для подпольной работы по разложению населения
и армии, гражданин Архангело-Пашийского завода
и волости Пермского уезда и губернии, содержащийся
ныне в губернской тюрьме, Михаил Иванов
Соловьев объяснил:
Я знаю, что преступление мое тяжкое, его я хочу искупить великой работой,
поэтому предлагаю свои услуги как для освещения Вас о работе коммунистов,
так и их ловле. Независимо от этого я прошу принять мои услуги по розыску семьи
быв. Государя, так как мне как коммунисту хорошо известно, что б. Государь
убит в Екатеринбурге, о Наследнике Цесаревиче Алексее не могу сказать,
что сделано с ним, что же касается быв. Государыни Александры Федоровны и четырех
дочерей Государя, то мне хорошо известно, что они из Алапаевска были
привезены в Пермь, жили здесь и перед эвакуацией из Перми были вывезены по
направлению города Вятки, где они сейчас, не знаю, но берусь узнать и сообщить
Вам.
Показание мое искреннее, и я сознаю, что если я солгу, то понесу наказание.
Я хочу помочь и помогу Вам в этом деле. Клянусь выполнить возложенную на меня
ответственную и серьезную работу к родине.
Михаил Иванов Соловьев.
Пом. нач. Воен. контр. Кирста.
186
130
30 марта Гражданка Глафира Степановна Малышева, жительствующая
по Большой Якимской № 4, объяснила:
Не помню месяца, но было так, что мой муж Рафаил Малышев, работавший
на заводе Мешкова, не возвращался домой. Я пошла к своей свекрови и от нее
узнала, что мой муж на дежурстве в доме Акцизного управления на углу Покровской
и Обвинской улиц, наискось ломбарда, дом — красный.
Я пошла туда и в передней первого этажа застала мужа и с ним еще несколько
человек в штатских костюмах, все заводские. Я спросила мужа, что он делает,
и узнала от него, что на карауле и охраняет дочерей б. Государя. Я изъявила желание
видеть кого-либо из них, и муж посоветовал мне подождать, пока одна из них
спустится вниз сверху, где стояли их сундуки, и действительно, вскоре я увидела
спускавшуюся с лестницы девушку невысокого роста, скорей среднего, стриженную,
с очками в золотой оправе8, волосы светло-русые с рыжеватым оттенком.
Была худа, бледная, изможденная и на вид больная. Она быстро прошла мимо меня:
я стояла издали и только мельком ее видела. Более об этом у меня с мужем
разговора не было.
Глафира Малышева.
Пом. нач. Воен. контр. Кирста.

 Отправлено: 28.06.13 00:14. Заголовок: Помощник начальника ..

Помощник начальника Военного контроля
Штаб 1 Сред.-Сиб. корп.
Надвор. сов. Кирста
7 апреля 1919 года
г. Екатеринбург.
РАПОРТ
Приказание Вашего превосходительства об исследовании дела об Императорской
фамилии по данным, имеющимся в городе Перми, мною исполнено. Ныне остались
для Перми детали и некоторая проверка фактов, добытых моей разработкой.
В каком положении дело, Вы изволили уже усмотреть из личного моего доклада.
Продолжение в дальнейшем работы будет зависеть от приказания Вашего
превосходительства, при условии развернуть дело в более широком масштабе, так
как эти три месяца пришлось мне работать только одному, при самых скудных материальных
и физических средствах и только в свободное от работы в Военном
контроле время. Почему я предложил бы на благоусмотрение Вашего превосходительства
мой план дальнейшей работы, если таковая в Перми удовлетворила Вас
и будет принята вами.
1. Необходимо ныне движение вперед вместе с корпусом генерала Пепеляева
и исследование дела по линии Вятка — Казань и далее, если нужно будет. В каждом
пройденном городе будет оставлен при Военном контроле (как месте, маскирующем
работу) один—два человека для работы по тем инструкциям и заданиям, кои
будут даны мною, при условии нахождения со мной в постоянной связи.
2. Сформирование розыскного отряда штаба Сибирской армии, который будет
работать со мной, по моим заданиям и планам и непременном присутствии товарища
прокурора Пермского окружного суда Тихомиров/а/, изъявивш/его/ согласие
и работавш/его/ со мной; этот отряд, помимо работы на местах, будет выделять
отдельные силы для работы и вне, если нужно будет, то и в тылу противника.
При помощи его я устрою сеть, мимо которой не проскочит необходимый нам
преступник.
Первая цель — спасти семью Государя Императора и поймать главных участников
преступления, как-то: Юровского, Дидковского, Голощекина, Сафарова,
Белобородова, Чуцкаева, Войкова, Тундула и других областников Урала. Для
Секретно.
Его превосходительству начальнику
штаба Сибирской армии10.
190
этого необходимы преданные и способные люди, материально сильно обеспеченные,
дабы ни о чем другом, кроме дела, они не заботились.
Возможность передвижения вперед, в первую очередь, после войск (подвижной
состав из трех-четырех вагонов), денежные средства как на агентурную работу,
так и на удовлетворение жалованья личного состава розыскного отряда.
Причисление к штабу Армии всего отряда, так как я могу взять на себя эту
работу только при условии подчинения штабу Армии и при отчетности только ему.
Состав отряда может быть таков:
Начальник розыскного отряда 1 1500 руб. в месяц
Товарищ прокурора 1 1500 руб.
Офицеров 5 по 1000 руб. ”
Агентов 15 по 800 руб. ”
Машинистка 1 600 руб.
Делопроизводитель, он же казначей 1 800 руб.
Писец 1 600 руб.
Конюхов 2 по 400 руб. ”
Сторожей 2 по 400 руб.
При пайке и квартирных — по обложению в армии.
Какие средства потребует агентура, трудно сказать. Я полагал бы авансировать
отряд по мере требования и отчетности, но сумма агентурных, при самых неблагоприятных
условиях, не превысит 10 ООО рублей в месяц. Итого: 33 600 рублей
в месяц.
Надворный советник Кирста.

 Отправлено: 28.06.13 02:42. Заголовок: Протокол допроса 30..

Протокол допроса

30 марта Гражданка Глафира Степановна Малышева, жительствующая
по Большой Якимской № 4, объяснила:
Не помню месяца, но было так, что мой муж Рафаил Малышев, работавший
на заводе Мешкова, не возвращался домой. Я пошла к своей свекрови и от нее
узнала, что мой муж на дежурстве в доме Акцизного управления на углу Покровской
и Обвинской улиц, наискось ломбарда, дом — красный.
Я пошла туда и в передней первого этажа застала мужа и с ним еще несколько
человек в штатских костюмах, все заводские. Я спросила мужа, что он делает,
и узнала от него, что на карауле и охраняет дочерей б. Государя. Я изъявила желание
видеть кого-либо из них, и муж посоветовал мне подождать, пока одна из них
спустится вниз сверху, где стояли их сундуки, и действительно, вскоре я увидела
спускавшуюся с лестницы девушку невысокого роста, скорей среднего, стриженную,
с очками в золотой оправе8, волосы светло-русые с рыжеватым оттенком.
Была худа, бледная, изможденная и на вид больная. Она быстро прошла мимо меня:
я стояла издали и только мельком ее видела. Более об этом у меня с мужем
разговора не было.
Глафира Малышева.
Пом. нач. Воен. контр. Кирста.

30 марта Гражданка Евдокия Николаевна Малышева, жительствующая
угол Пермской и Обвинской, д.
№ 50/9. Чертежная лесоустроительной партии,
объясняю:
Мой сын Рафаил Малышев — коммунист, женат и жил отдельно от меня, но
часто приходил ко мне и помню, что как-то сын Рафаил, придя ко мне, рассказывал,
что он сейчас с дежурства, где охранял семью б. Царя.
Недели за две Рафаил уехал из Перми, но куда и зачем, не знаю, ибо он и не
прощался со мной. Когда я спросила Рафаила, где же живет Царская семья, Рафаил
сказал: „В номерах”, но в каких — не назвал.
Евдокия Малышева.
Пом. нач. Воен. контр. Кирста.

 Отправлено: 07.08.13 05:22. Заголовок: Сенсационная статья,..

Сенсационная статья, интересный поворот событий!
Самозванство продолжается. Даже академика Алексеева приплели, хотя он отрабатывает иную версию, ту, которую рассматривают в этой ветке.
Но, все равно стоит прочесть знатокам: а вдруг этот Мамот и прав?!


«Её тайно вывезли от карателей. А потом она родила моего отца»
В Екатеринбурге появилась научная сенсация, которая заставит пересмотреть историю. Великая Княгиня Анастасия выжила, а ее сын вернулся в город, ставший могилой
17.07.2013 02:51

Владимир Момот рассказал «URA.Ru», что несколько лет назад обнаружил вещи, изменившие его жизнь и заставившие его предположить, что именно его дед был человеком, который спас Великую Княгиню. «Такое неожиданное открытие я сделал несколько лет назад, когда работал в архиве. Ко мне подошла женщина и спросила «Молют, я долго буду твои книги в шкафу держать. Она просто не правильно прочитала фамилию, которую я написал. Я посмотрел на страницу и вдруг понял, что рапорт, под которым стояла подпись секретаря штаба полка Малютина тоже была неправильно прочитана. Я откопировал эту подпись, принес домой, сравнил с документами деда и понял, что две подписи — деда и поручика Малютина абсолютно идентичны. Я нашел метрику отца, и оказалось, что его звали Георгием, а не Юрием. А история и место его рождения совпадают с историей рождения Георгия — сына Анны Андерсен. В архиве принца Фридриха Атенбургского (документы хранятся в Соединенных Штатах), сказано, что сын Анастасии появился на свет 29 сентября 1919 года. Как и мой отец», — рассказывает Владимир Момот.







далее тут http://ura.ru/content/svrd/17-07-2013/articles/1036259961.html

 Отправлено: 19.10.13 14:17. Заголовок: «Звезде» -90 лет По ..

«Звезде» -90 лет
По заданию читателей
Апостол свободы
Версия о спасении царской семьи пермским чекистом, первым редактором «Звезды» Федором Лукояновым.

После опубликования заметки, посвященной первому редактору «Звезды» Федору Николаевичу Лукоянову («Под псевдонимом Маратов», N 145 от 7 сентября) в редакцию пришел ряд откликов. Особый интерес читателей вызвало упоминание об опубликованных в 1996 году в журнале «Урал» документах, свидетельствующих о пребывании в Перми осенью 1918 года членов семьи Романовых. «К сожалению, этот номер (седьмой) стал раритетом и его трудно найти даже в библиотеке, - сообщает нам житель Перми Виктор Беляев. – Думаю, многим, кто интересуется событиями, связанными с судьбой последнего русского императора, хотелось бы подробнее узнать об этих документах. Особенно сейчас, когда появился ряд новых публикаций о якобы найденных останках цесаревича Алексея…».
Среди звонков в редакцию были и пожелания коснуться роли Федора Лукоянова в расстреле царской семьи в июле 1918 года. Причем, получилось так, что, волей-неволей, мы привлекли внимание читателей и к малоизвестной пьесе Эдварда Радзинского, героем которой выведен «товарищ Маратов» - Федор Лукоянов. В издательстве «Вагриус» она была напечатана под заголовком «…и сделалась кровь», причем снабжена многообещающей сноской, что все описываемое базируется на реальных, подлинных документах. Право же, стоит более внимательно посмотреть – как первоисточники сформировали концепцию драматурга?..

СЮЖЕТ ДЛЯ НЕБОЛЬШОЙ ПЬЕСКИ
Итак, среди пяти действующих лиц пьесы обозначен Федор Лукоянов со следующей ремаркой: «председатель Уральской ЧК. Недоучившийся студент Московского университета, профессиональный революционер, большевик… В 1918 году, вскоре после расстрела царской семьи, в связи с тяжелым нервным заболеванием оставил навсегда работу в ЧК».
Действие пьесы разворачивается в двух временных пластах: июль 1938 года, Кремлевская больница, где ведут диалог Лукоянов и Юровский, и июль 1918-го в Ипатьевском доме, где готовится цареубийство.
Самое любопытное, что с первых реплик автор определяет роль Лукоянова как судьи цареубийцы Юровского. Более того, «товарищ Маратов» решительно отделяет себя в 38-м году от «исторических персонажей революции». А в Ипатьевском доме он - председатель ЧК - несколько неожиданным образом предстает в образе пылкого юноши, влюбленного в Великих княжон, особенно в « младшенькую – Анастасию».
Более того, Лукоянов ведет тайную переписку с Николаем Вторым, что приводит последнего царя к убеждению, что и среди большевиков есть разные люди, в том числе готовые оказать помощь Романовым. Недаром драматург вкладывает в уста Юровского такую сентенцию:
- « Ты – председатель ЧК, взявший себе кличку «Маратов» - имя беспощадного Марата. И когда я узнал, что это ты отменил расстрел ( царя собирались убить по дороге в Москву, а одновременно в Перми должен был быть убит брат Николая – Михаил, но Лукоянов отменил тогда «акцию». С.Ж.), мне очень захотелось дать тебе «пинок под зад» (синоним расстрела на сленге Юровского. С.Ж.).
Ремарка – «движение Маратова – рука в кармане».
Юровский: - Ишь ты! Сразу за револьвер… Вчера в ЧК распределяли Романовых… Все мечтали пустить свою пулю в тирана. Кроме тебя…
«За револьвер» Лукоянов в пьесе будет хвататься еще не раз. И каждый раз, угрожая не царю, а экстремисту Юровскому. Которому, впрочем предложит вывезти вместе с архивом в Пермь старую мать.
Маратов: - Я с вами только пока не придет грузовик… Мне сказали, что ты не успел эвакуировать свою мать? Я могу забрать ее в поезд? Ты понимаешь, что с ней будет, когда мы сдадим город?..
Итак, Лукоянов не просто уклонился от участия в предполагаемом расстреле царской семьи, но и ( это стоит запомнить!) готовил в это время эшелон на Пермь, куда подчиненные ему чекисты могли взять практически любых «пассажиров». При этом он насмешливо замечает «всезнающему» Юровскому, что получает особо важную информацию намного раньше его. Действительно, положение и возможности только что назначенного председателя Уральской ЧК позволяли ему вести свою игру в непростой ситуации, определявшей судьбу царской семьи. И тому были причины, отнюдь не только личного характера.

Судя по косвенным данным, Лукоянов уже неоднократно противостоял попыткам экстремистов покончить с императорской фамилией. Он, по сути, стал личным врагом Гаврилы Мясникова, который в книге «Философия убийства, или Почему и как я убил Михаила Романова» называет Федора Лукоянова «вихляющимся, жидконогим интеллигентиком, кокаинистом». А главное – впрямую обвиняет вчерашнего студента в «очевидном преступлении против революции», пособничестве ее врагам…
Лукоянов, судя по всему, был сторонником той части руководителей большевиков, которые стремились организовать суд над Николаем, обвинив Романовых во всех бедах России. Их не пугала и возможность того, что царь попадет в руки белых: добровольно отрекшийся от власти государь был ненавидим многими их военоначальниками и теми «республиканцами», кто вовсе не желал восстановления монархии. Что автоматически делало живого царя фигурой, усиливающей и без того немалый раздор в белом движении. Но позиция пермского революционера определялась не только соображениями выгодности сохранения жизни царю.
После этих июльских событий русский интеллигент Федор Лукоянов получает как бы психическое расстройство – о чем свидетельствуют близкие ему люди. Очевидно, у него вызвала ужас сама идея расправы над беззащитными детьми. Недаром в финале пьесы он вспоминает собственное детство, «икону над кроваткой… отца, которого тоже звали Николай. Убить отца…» . И – неожиданный пассаж Радзинского, вложившего в уста Лукоянова самые финальные слова пьесы. Он, обращаясь к царю и царице, говорит… об Анастасии:
- Все по-прежнему, Ваши Величества. Она осталась мечтой. И я не знаю, живет ли она теперь в Берлине. Или – как раньше: в воздухе, в траве, в листьях…

Пермская обитель?

Было бы наивно в исторической ретроспективе доверяться фантазиям драматурга. Впрочем, интуиция художника, знакомого со многими подлинными историческими материалами – наверное, тоже может приниматься во внимание. Особенно, если она, повторю, базируется на знакомстве с документами, излагающими и иную версию событий и последствий той «расстрельной» ночи.
Автор «Урала» Лев Сонин, как и Эдвард Радзинский, обращается к первоисточникам. Речь идет о протоколах допросов помощником начальника Военного контроля штаба 1-го Средне-Сибирского корпуса Кирстом ряда жителей Перми в феврале 1919 года. Как пишет Сонин – « в поле зрения Кирсты попадает доктор Уткин. Этот человек убежденно заявляет, что в последних числах сентября 1918 года он… лечил младшую дочь Николая II Анастасию…». И приводятся протоколы, подписанные надворным советником Кирстом. Стоит напомнить содержание этих документов.
Протокол
1919 года, февраля 10 дня, помощник начальника
Военного контроля штаба 1-го Средне-Сибирского
корпуса надворный советник Кирста производил
допрос доктора Павла Ивановича Уткина,
жительствующего в городе Перми
на углу Покровской и Осинской, дом 25-71,
по делу Императорской фамилии, в качестве свидетеля,
который показал:
В последних числах сентября 1918 года, проживая в доме Крестьянского поземельного банка на углу Петропавловской и Обвинской улиц, каковой дом в это же время был занят Чрезвычайной комиссией по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и саботажем, я, врач Уткин, был срочно вызван в вечернее время, между 5-6 часами, для оказания медицинской помощи.
Войдя в помещение, занятое больной, я увидел следующее: на диване лежала в полусознании молодая особа, хорошо упитанная, темная шатенка, со стрижеными волосами. Подле нее находилось несколько мужчин, среди коих был Воробцов, Малков, Трофимов, Лобов и ряд других лиц, фамилии которых неизвестны. Среди всех мужчин была одна женщина, на вид 22-24 лет, умеренного питания, блондинка.
Вследствие моей просьбы все мужчины удалились. Женщина же, бывшая подле больной, осталась, мотивируя тем, что ее присутствие мешать мне, врачу, не может. Я, врач Уткин, ясно предугадал, что женщина являлась в роли шпика.
На вопрос, поставленный мной больной: “Кто вы такая?”, больная, дрожащим голосом и волнующаяся, тихо сказала: “Я дочь Государя Анастасия”. После сказанных слов больная потеряла сознание.
При осмотре больной пришлось обнаружить следующее: имелась больших размеров кровяная опухоль в области правого глаза и разрез в несколько сантиметров (1,5—2 сант.) в области угла правой губы. Изменений каких-либо на голове, груди обнаружить не удалось. В моем желании осмотра половой сферы мне было отказано. Затем я наложил больной хирургическую повязку и прописал ей внутреннее лекарство, после чего меня попросили удалиться из помещения.
В тот же вечер, около 10 часов, я, лично по своей инициативе, пришел к больной. Последняя была как бы в бреду, произносила отдельные слова и фразы. После этого посещения больше меня к больной не допускали. После того, как я наложил больной повязку, последняя, взглянув на меня добрым взглядом, сказала: “Доктор, я вам очень, очень благодарна”.
Доктор П.И.Уткин
Пом.нач.Воен.конт.Кирста.
- Это было что-то уже принципиально новое. – комментирует Лев Сонин. - Кирста немедленно бросился в здание бывшей ЧК. Да, такая комната там оказалась, и в ней все было так, как описал доктор Уткин. Об этом можно судить по протоколу осмотра комнаты, составленному Кирстой.
Следы крови, пожалуй, более всего и убедили Кирсту. В аптеке нашлись и рецепты, о которых говорил Уткин.
Но Кирста был опытный юрист. Он понимал: одно свидетельство — это еще не доказательство. Началась дотошная, кропотливая работа по обоснованию показаний доктора Уткина. И Кирста нашел-таки более десятка человек, которые подтвердили: да, был такой случай, когда за Камой поймали женщину, которая назвалась (или которую назвали) великой княжной. Анастасией — припоминали некоторые ее имя. Причем описание ран, нанесенных этой женщине: опухоль под глазом, глубоко рассеченная правая часть губы — в разных показаниях совпадали с тем, что описал Уткин.
8 марта еще одна удача. В этот день к Кирсте на допрос привели Наталью Мутных, сестру прапорщика Мутных, секретаря Уральского областного Совета.
“8 марта Наталья Васильевна Мутных, жительствующая по 2-ой Загородной улице, дом 15, объяснила.
Мне случайно стало известным, что семья б. Государя Николая II: его супруга и 4 дочери из города Екатеринбурга были перевезены в Пермь и секретно ночью поселены в подвале дома Березина, где была мастерская.
Из этого подвала одна из дочерей бежала в сентябре месяце, была поймана где-то за Камой и увезена в чрезвычайку, а семья б. Государя перевезена в помещение, где был расположен Урал-снабжение на Покровской улице, оттуда в женский монастырь, где содержалась, но не в том месте, где были заключены буржуи.
Перед эвакуацией из Перми красных, недели за две, семья б. Государя была увезена по направлению к Вятке.
Быв. Государя семью в Перми держали очень секретно и окарауливали их только областники коммунисты и видные члены их партии. Даже есть им приносили ночью.
Я заинтересовалась содержанием семьи б. Государя в Перми и, воспользовавшись тем, что мой брат Владимир Мутных должен был идти на дежурство в место заключения семьи б. Государя, упросила его взять меня с собою и показать их мне. Брат согласился, и мы пошли. Было это в сентябре. В доме Березина мы зашли в подвал, и я видела комнату, в которой, при слабом освещении сальной свечи, различила б. Государыню Александру Федоровну и ее четырех дочерей. Были они в ужасном состоянии, но я их хорошо узнала. Со мной была тогда Аня Костина, секретарь Зиновьева: ныне она уехала в Петроград.
Семья же бывшего Государя спрятана в казармах, где-то в деревне.
Наталья Мутных
Пом. нач. Воен. контр. Кирста.”

Через месяц, на следующем допросе, Наталья Мутных дополнила свои показания:

“2 апреля
Наталья Васильевна Мутных, опрошенная дополнительно к показанию от 8 марта, объяснила:
Семья б. Государя была привезена в Пермь в сентябре месяце и помещена сначала в доме Акцизного управления под менее строгим надзором, а затем Государыню с дочерьми перевели в подвал дома, где номера Березина, и там держали под строгим караулом, который несли исключительно областники. Все это я слышала от своего братаВладимира.
Когда я с Аней Костиной, которая была секретарем Зиновьева, зашли в подвал номеров Березина, во время дежурства моего брата, часа в 4-5 дня, то в подвале было темно, на окне горел огарок свечи. На полу были помещены 4 тюфяка, на которых лежали б. Государыня и три дочери. Две из них были стриженые и в платочках. Одна из княжон сидела на своем тюфяке. Я видела, как она с презрением посмотрела на моего брата. На тюфяках вместо подушек лежали солдатские шинели, а у Государыни, сверх шинели, маленькая думка. Караул помещался в той же самой комнате, где и арестованные.
Я слышала от брата, что караул был усилен и вообще введены строгости по содержанию заключенных после того, как одна из великих княжен бежала из Акцизного управления или из подвала. Бежавшей была Татьяна или Анастасия — точно сказать не могу.
В то время, когда из Перми стали эвакуироваться большие учреждения, недели за три до взятия Перми Сибирскими войсками, семья Государя была привезена на Пермь II, а оттуда в Глазов. Всех их поместили в деревне, вблизи красноармейских казарм, не доезжая верст 15-20 до Глазова, причем их сопровождали и охраняли Александр Сивков, Малышев Рафаил и Толмачев Георгий и боевики.
По словам брата Владимира, тела Государя и наследника сожжены.
Бывшая княжна была поймана за Камой, избита сильно красноармейцами и привезена в чрезвычайку, где лежала на кушетке за ширмой в кабинете Малкова. У постели ее охраняла Ираида Юрганова-Баранова. Потом княжну отвезли в исправительное отделение за заставой. Умерла ли она от ран или ее домучили — не знаю, но мне известно, что эту княжну похоронили в 1 час ночи недалеко от того места, где находятся бега-ипподром, причем большевики все это хранили в большой тайне. О похоронах я знаю по слухам”.

Между тем выявлялись все новые свидетели, утверждавшие, что видели поимку молодой женщины, о которой говорили, что она одна из дочерей государя.
«Вершинным достижением военной контрразведки в “царском деле” - Сонин называет арест сестры председателя Уральской чрезвычайной комиссии Федора Лукоянова, Веры Николаевны Лукояновой-Карнауховой. «Ее арестовали как “шпионку” красных. Из допроса не видно, вела ли она какую-нибудь разведывательную деятельность, но зато она дала очень важные сведения, которые, как ни покажется странным, подтвердили две версии судьбы несчастной августейшей семьи.
Вот первая часть ее показания: “Когда я узнала, как из газет, так и из партийных источников, о расстреле бывшего Государя в Екатеринбурге, то я очень заинтересовалась этим делом и для того, чтобы доподлинно узнать — что произошло в двадцатых числах июля в Екатеринбурге, обратилась по этому делу к своему брату Федору Николаевичу Лукоянову, бывшему председателю областного Уральского чрезвычайного комитета. К нему я обратилась потому, что он занимал высокий и ответственный пост в Уральской области Советской России и должен был все происшедшее знать. Брат мой Федор Лукоянов по этому вопросу ответил, что говорить о том, что произошло в средних числах июля в Ипатьевском доме в Екатеринбурге, тяжело, но он только может сказать и уверить меня, что в Екатеринбурге был убит только бывший Государь, остальная же семья Государя вместе с бывшей Государыней были из Екатеринбурга вывезены тем поездом, с которым шел состав вагонов с драгоценностями. Среди вагонов с драгоценностями был классный вагон, в котором и находилась царская семья. Этот поезд стоял на Перми 2-й и охранялся усиленным караулом. Лично я этот поезд не видела и говорю со слов брата. Брат никогда не говорил мне неправды — то я ему в этом поверила. Из Екатеринбурга мой брат приехал в Пермь после занятия Екатеринбурга Сибирскими войсками. Куда дальше была отправлена царская семья, я не знаю...”
Но в конце своих показаний Вера Лукоянова-Карнаухова рассказала о судьбе царской семьи по другому источнику своих сведений: “Спустя долгое время после занятия гор. Екатеринбурга войсками Сибирского правительства, я как-то имела беседу с адъютантом комиссара Окулова, Полушиным Дмитрием Михайловичем, об убийстве Государя. Он, Полушин, мне говорил, что он был очевидцем расстрела всей царской семьи. По его словам, дело обстояло таким образом: незадолго до занятия города Сибирскими войсками вся царская семья была переведена в подвальное помещение того самого дома, где семья содержалась в заключении, там же внизу, еще раньше их, была помещена группа вооруженных людей, которая встретила спускающуюся в подвальное помещение царскую семью залпом. Никаких пыток и истязаний царской семьи перед смертью не творили. Куда были отправлены тела убитых, он мне не говорил, так как я не спрашивала, ибо мне было тяжело от всего им рассказанного”.
Вскоре приказом сверху Военному контролю было запрещено заниматься расследованием судьбы царской семьи и велено все материалы передать следователю Соколову. Кирста настаивал на том, чтобы ему было разрешено участвовать в дальнейшем расследовании, и его активно поддержал товарищ прокурора Пермского окружного суда Д.Тихомиров. Он даже направил по инстанции следующий документ:
“Наблюдая постоянно за расследованием, производимым Александром Федоровичем Кирста по делу об Императорской фамилии, будучи посвящен им своевременно во все детали розыска и дознания, я нахожу способ и пути расследования, избранные А.Ф.Кирста, единственно правильными и давшими уже, несмотря на более чем скромные средства, положительные и неоспоримые результаты.
Поэтому полагаю крайне необходимым дать возможность А.Ф.Кирста осуществить разработанный им план расследования и закончить начатые уже розыски, и, со своей стороны, изъявляю полную готовность продолжать работу с А.Ф.Кирста по этому делу, вплоть до окончания его и задержания всех виновных лиц.
2 апреля 1919 года
Известно, что на расследование Кирста был наложен запрет.
ГОД 2007-й. Версия…
Почему колчаковцы не дали продолжить это весьма любопытное расследование?
Уже говорилось о невыгодности для белого движения «раскольной» темы «живой» императорской фамилии. Все усилия колчаковских следователей были направлены на поиск доказательств «зверств большевиков». И эти доказательства появились в избытке, по сей день внушающим подозрения в их заказном характере. На фоне массовых репрессий и военного противостояния сделать это было не так уж трудно…
Если сегодня серьезно отнестись к следственным результатам Кирста, неизбежно возникнет вопрос – кому и как удалось вывезти женскую часть семьи в Пермь и какова же дальнейшая судьба заложниц?
Но тогда, прежде всего, придется прояснить тысячу вопросов, среди которых самые, на первый взгляд, простые - кто и почему инициировал кратковременное переназначение Федора Лукоянова на пост председателя Уральской «чрезвычайки» в связи с разделением в июне 1918года Пермской губернии на два округа? Почему он практически открыто саботировал решения Совета в Екатеринбурге, поддерживая прямые связи с Москвой? Имел другие инструкции или действовал импульсивно? Почему именно он формировал тот состав на Пермь?
И было ли случайным начальное заточение эвакуированных в пермском женском монастыре или уже имелся план, в основе которого реализовывалось высказываемое и ранее желание пострижения в монахини царских дочерей? Во всяком случае, лучшего законспирирования заложниц в России трудно было придумать. Как и вывоз их под новыми именами в отдаленные вятские обители под присмотр доверенных лиц из ЧК. (Часть которых, кстати, могла уже и не знать – кого и почему контролируют в отдаленных поселениях).
Версия вовсе не так уж невероятна, учитывая, например, несколько необычное поведение русской православной церкви в связи с громкими «президентскими» похоронами останков членов царской фамилии в Петербурге. Есть тайны в церковных архивах?..
А доступные пермские архивы в этой области скудны. Даже в новом списке рассекреченных документов Госархива Пермского края коллекция тех лет крайне невелика. И вернулись ли в Пермь из Вятки эвакуированные туда в 18-м году документации «силовиков» или нам остались только их неполные описи, да еще под грифом «Секретно»…
Изучая архивные материалы о первом редакторе «Звезды» я поразился их малочисленности и бедности, не вяжущейся со значением и интересностью этой фигуры в истории. Может быть, более основательный поиск в закрытых архивных фондах и преподнесет еще исследователям династии Лукояновых сюрпризы, которые станут сенсациями века?!.
Пермский историк Г.Г.Воронцова, будучи в середине прошлого аспирантом Пермского университета, стала автором наиболее полной биографии Федора Лукоянова. Могу представить – сколько труда она затратила на поиск даже самых тривиальных документов. Поэтому так много лакун в биографии и практически не исследован период работы Федора Николаевича в вятском краю (кстати, весьма странная карьера: в полгода - от лидера чекистов Урала до скромного члена редколлегии вятских «Известий». Он почему то был нужен в этот период именно здесь, на должности, дававшей прикрытие для полной свободы передвижений. Вряд ли «нервы» сыграли в понижении главную роль.)
Неизвестны и подробности его работы в Ростове в 1922-24 гг. А потом – внезапный вызов в Москву, где «психически больного» назначают… заведующим газетным подотделом печати ЦК РКП(б), редактором журнала «Красная печать», а затем он возглавляет не более, не менее как будущий Комитет по печати СССР, руководя становлением прессы всей страны.
Любопытно представить, как это «психу» доверили в 1932 году руководить разработкой Второго пятилетнего плана в Наркомснабе РСФСР! Важнейший наркомат республики он сменил потом на работу в редакции «Известий ВЦИК», где и проработал до 37-го года…
Это - внешняя канва жизни Федора Лукоянова скончавшегося в Москве в 1947 году. Теперь мы можем судить о нем разве что по публикациям в «Звезде», где он проявил себя настоящим Апостолом Свободы, романтиком революции и острым публицистом.
Жена перевезла урну с прахом в Пермь и многие тайны июля 1918 года мирно упокоились вместе с Федором Николаевичем на Егошихинском кладбище.
На аллее, ведущей к Всесвятскому храму...
Сергей Журавлев

 Отправлено: 24.10.13 22:57. Заголовок: Технология слухов. ..

Технология слухов.

http://svitoc.ru/index.php?showtopic=1403&st=0&#entry15494

 Отправлено: 07.11.13 15:02. Заголовок: Находясь уже в Амери..

цитата:

Находясь уже в Америке, я встретился с приехавшим из Сиэтла полковником А. А. Куренковым, знакомым мне ещё по Екатеринбургу. Я мало его знал, но помню, что он женился на племяннице нотариуса Ардашева. После свадьбы он был с визитом у нас с женой. Затем я встречал его в Чите, и, наконец, теперь он несколько раз заходил ко мне в магазин. Вспоминая прошлое, мы разговорились с ним об убийстве великих князей, брошенных в шахту. А затем разговор перешёл и на самозванку. - Ведь вы знаете, Владимир Петрович, что при взятии Алапаевска я командовал полком и хорошо знаком с историей убийства великих князей. Могу прибавить и кое-какие данные о спасении великой княжны Анастасии Николаевны. Дело было так. Однажды ко мне пришёл посланец с одной железнодорожной станции, от которой было вёрст пятнадцать до места стоянки моего полка, и передал желание умирающего доктора повидаться со мной, дабы поведать какую-то государственную тайну. К сожалению, в тот день я не мог покинуть полк, но мой адъютант просил разрешения проехать на станцию и снять показания. Это я ему разрешил. По возвращении адъютант рассказал мне следующее. Он застал врача почти умирающим от сыпняка. Доктор успел сообщить, что в больницу однажды ворвался солдат и, угро-{212}жая револьвером, потребовал, чтобы тот оказал помощь больной женщине, находящейся в санях. Доктор вышел и, подойдя к больной, стал расстёгивать её тулуп. На щеке и на груди больной он заметил раны и сказал, что для оказания помощи должен внести её в операционную и раздеть. Солдат согласился, но потребовал, чтобы доктор сделал это как можно скорее, дав полчаса сроку. Когда больную, находившуюся в бессознательном состоянии, раздевали, то на ней заметили тонкое дорогое бельё, что говорило о принадлежности к богатой семье. Не обращая внимания на угрозы солдата, доктор, промыв и перевязав раны, уложил больную на кровать и сказал, что ранее утра отпустить её из больницы не может. Солдату пришлось согласиться. Больная бредила на нескольких языках, что указывало на принадлежность её к интеллигенции. Под утро солдат потребовал выдачи девушки и уехал с ней. Прошло не более получаса, как он вернулся и, держа в руке револьвер, сказал, что как ни жалко, но он должен застрелить доктора как свидетеля этого происшествия. Однако тот убедил его в том, что доктора не имеют права выдавать тайну своих пациентов. Это успокоило солдата, и он уехал, сказав на прощание: "Смотрите же, доктор, ни слова не говорите об этом посещении. За мной гнались и если откроют след этой девушки, то её прикончат". Я с большим сомнением отнёсся к этой истории, но Куренков в доказательство правдивости рассказанного обещал прислать мне подлинник протокола, сделанного его адъютантом. Однако до сих пор я его не получил, а адреса полковника у меня не осталось. Сообщение это до известной степени совпадает с сообщениями следователя о появлении самозванки в пермской больнице. Между сообщениями есть и некоторая разница. Следователь говорил, очевидно, о городской больнице. Обстановка из рассказа Куренкова указывала, скорее, на сельскую. Время обоих происшествий совпадает - зима. Аничков Владимир / "Екатеринбург - Владивосток (1917-1922)

в поисках этого протокола начал исследовать архив Куренкова в Гуверовском институте США

Collection Title:
Collection Number:
Get Items:
Register of the Aleksandr Aleksandrovich Kurenkov (A. A. Koor) Papers
2001C84


Оригинал хранится в музее в Сан Франциско, а в Гуверовском на микрофильмах.
ниже описание коллекции. Описание очень общее - нет деталей.

Может у кого есть идеи, где искать?

Register of the Aleksandr Aleksandrovich Kurenkov (A. A. Koor) Papers

Prepared by Polina Ilieva
Hoover Institution Archives
Stanford University
Stanford, California 94305-6010
Phone: (650) 723-3563
Fax: (650) 725-3445
Email: archives@hoover.stanford.edu
© 2003
Hoover Institution Archives. All rights reserved.

Register of the Aleksandr 2001C84
Aleksandrovich Kurenkov (A. A.
Koor) Papers


Register of the Aleksandr Aleksandrovich Kurenkov (A. A. Koor) Papers

Hoover Institution Archives
Stanford University
Stanford, California

Contact Information

Hoover Institution Archives

Stanford University

Stanford, California 94305-6010

Phone: (650) 723-3563

Fax: (650) 725-3445

Email: archives@hoover.stanford.edu

Prepared by:

Polina Ilieva

Date Completed:

2001

Encoded by:

ByteManagers using OAC finding aid conversion service specifications
© 2003 Hoover Institution Archives. All rights reserved.

Descriptive Summary
Title: Aleksandr Aleksandrovich Kurenkov papers,
Date (inclusive): 1892-1992
Collection number: 2001C84
Creator: Kurenkov, Aleksandr Aleksandrovich, 1891-1971
Extent: 8 microfilm reels(1.2 linear feet)
Repository: Hoover Institution on War, Revolution, and Peace
Stanford, California 94305-6010
Abstract: Correspondence, speeches and writings, personal documents, printed matter, and memorabilia, relating to


Russian emigre affairs, and to aspects of the early history of Russia.
Physical Location: Hoover Institution Archives
Language: Russian.
Access


Collection is open for research.


Publication Rights

For copyright status, please contact the Hoover Institution Archives.

Preferred Citation

[Identification of item], Aleksandr Aleksandrovich Kurenkov Papers, [Box no.], Hoover Institution Archives.

Acquisition Information

Acquired.

Location of Originals

Originals in: Museum of Russian Culture, San Francisco.
1891 May

Born, Kazan', Russia

13
? Studied in Kazan' University, Russia
1914?-1917 Served in the Imperial Russian Army
1918-1921 Participated in the Civil War
1923 Emigrated to the United States
1925-1927 Served in the National Guard of Washington State

Register of the Aleksandr 2001C84
Aleksandrovich Kurenkov (A. A.
Koor) Papers


1937 May

Promoted to the rank of Major-General by Kirill Vladimirovich, Grand Duke of Russia

11
1947 Graduated with the degree of Doctor of Psychology from the College of Divine Metaphysics, Indianapolis,
Indiana
1951

Member, Les Chevaliers de la Croix de Lorraine et Compagnons de la Resistance

October 12
1971 Died, San Francisco, California

Scope and Content Note

Aleksandr Aleksandrovich Kurenkov (also known as Alexander A. Koor/Koorenkoff), was a Russian Major-General. After
immigrating to the United States in 1923 he became an active member of different Russian emigre associations and the
emigre monarchist movement. He expressed his views in the newspaper Vestnik pravdy (San Francisco) for which he was a
publisher and editor (see OVERSIZE FILE). This collection mainly contains Koorenkov's writings, as well as background
materials and printed matter, related to his interest in the pre-history of Russia and the Slavs, and in particular, the
so-called "Vlesova Kniga" or "Doshchechki Izenbeka."

Detailed processing and preservation microfilming for these materials were made possible by a generous grant from the
National Endowment for the Humanities and by matching funds from the Hoover Institution and Museum of Russian Culture.
The grant also provides depositing a microfilm copy in the Hoover Institution Archives. The original materials remain in the
Museum of Russian Culture, San Francisco as its property. A transfer table indicating corresponding box and reel numbers
is available at the Hoover Institution Archives.

The Hoover Institution assumes all responsibility for notifying users that they must comply with the copyright law of the
United States (Title 17 United States Code) and Hoover Rules for the Use and Reproduction of Archival Materials.

Indexing Terms

The following terms have been used to index the description of this collection in the repository's online public access
catalog.

Subjects

Russians--United States.
Russia--History.
Russia. Armiia--Officers.


box 1 Biographical File, 1947-1951.

Scope and Content Note

Bibliography, clipping, service records, arranged alphabetically by physical form

box 1 Correspondence, 1941-1968.

Scope and Content Note

Arranged alphabetically by the name of correspondent

box 1 Speeches and Writings, 1937-1956 and undated.

Scope and Content Note

Magazine and newspaper articles, letters to the editor, and speech, arranged chronologically
by title

box 2-5 Subject File, 1892-1979.

Scope and Content Note

Appeals, books, brochures, bulletins, charter, clippings, correspondence, flyers, magazines,
minutes of meetings, translations, arranged alphabetically by heading

box 6 Oversize File, 1947-1968.

Scope and Content Note

Clippings, diplomas and issues of the newspaper Vestnik pravdy

Register of the Aleksandr 2001C84
Aleksandrovich Kurenkov (A. A.
Koor) Papers


Photographs, 1937 and undated.

box 6 Photographs, 1937 and undated.

Scope and Content Note

One print depicting Kirill Vladimirovich, Grand Duke of Russia, and a copy of a print depicting

A. A. Kurenkov with IU. P. Miroliubov
box 7-8 Printed Matter, 1923-1992.
Scope and Content Note

Books, brochures, clippings, magazines, newspapers, offprints. Not microfilmed

Memorabilia, 1919(?).

Scope and Content Note

Banner with commemorative embroidery, "Otdel'nomu batal'onu imeni kapitana Kurenkova
ot Solikamska i uezda." On display in the Museum of Russian Culture, San Francisco. Not
microfilmed

Box 1

BIOGRAPHICAL FILE, 1947-1951.

Note

See also SUBJECT FILE/Russian Veteran's Society of the World War, Inc.

Box/Folder 1 : 1

Bibliography

Box/Folder 1 : 2

Clipping about Kurenkov, 1951.

Scope and Content Note

Includes related correspondence

Diplomas, 1947-1951.

Note

See OVERSIZE FILE/Diplomas

Box/Folder 1 : 3

Service records

CORRESPONDENCE, 1941-1968.

Note

See also SPEECHES AND WRITINGS for editorial correspondence and SUBJECT FILE/ Committee of the United Russian-American
National Organizations of the Pacific N.W. States

Register of the Aleksandr 2001C84
Aleksandrovich Kurenkov (A. A.
Koor) Papers


Container List

Box/Folder 1 : 4

Elshin, Aleksandr Iakovlevich, 1949-1950

Box/Folder 1 : 5

Ivitskii (Ivitzky), Georgii Dionis'evich, 1949-1952.

Scope and Content Note

Includes clipping about Ivitskii

Box/Folder 1 : 6

Lenkov, A., n.d.

Box/Folder 1 : 7

Merger, K. A., 1968

Box/Folder 1 : 8

Otdel Rossiiskogo Anti-kommunisticheskogo Tsentra v N'iu Iorke na Tikhookeanskom poberezh'i SShA, 1952

Box/Folder 1 : 9

Samoilov, E., 1956-1965

Box/Folder 1 : 10

Savin (?), P. P., 1966

Box/Folder 1 : 11

Slobodchikov, Nikolai Aleksandrovich, 1954

Box/Folder 1 : 12

Tsygal'skii (Tzigalsky?), Aleksandr Viktorovich, 1941.

Scope and Content Note

Includes an obituary

Box/Folder 1 : 13

Vitkovskii, Vladimir Konstantinovich, 1951

Wilson, Oliver, 1951.

Note

See BIOGRAPHICAL FILE/Clipping about Kurenkov

Register of the Aleksandr 2001C84
Aleksandrovich Kurenkov (A. A.
Koor) Papers


Container List

SPEECHES AND WRITINGS, 1937-1956 and undated.

Note

For Kurenkov's editorials written specifically for Vestnik pravdy, see OVERSIZE FILE/Issues of the newspaper Vestnik pravdy

Box/Folder 1 : 14

General

Box/Folder 1 : 15

"Otvet na 'Otvet A. A. Kuru'," n.d.

Scope and Content Note

Holograph. Includes materials by others

Box/Folder 1 : 16

"Akademik Oleg Ivanovich Iadov," n.d.

Scope and Content Note

Printed copy

Box/Folder 1 : 17

"Dom Romanovykh," Zhar-ptitsa, n.d.

Scope and Content Note

Printed copy

Box/Folder 1 : 18

"Doshchki," n.d.

Scope and Content Note

Typescript of two different versions

Box/Folder 1 : 19

"'Dve povesti vremennykh liet' i dve raznykh istorii russkago naroda," n.d.

Scope and Content Note

Typescript

Box/Folder 1 : 20

"Kak nado byt' dobrym i pochemu," n.d.

Register of the Aleksandr 2001C84
Aleksandrovich Kurenkov (A. A.
Koor) Papers


Container List

Scope and Content Note

Typescript

Box/Folder 1 : 21

"Las tablas de Izenbek," Oriente europeo, n.d.

Scope and Content Note

Printed copy

Box/Folder 1 : 22

"Slaviane," n.d.

Scope and Content Note

Typescript

Box/Folder 1 : 23

"Svastika," n.d.

Scope and Content Note

Typescript

Box/Folder 1 : 24

Untitled work on the history of Russia, n.d.

Scope and Content Note

Typescripts of two different versions. Includes attachments

Box/Folder 1 : 25

"V zashchitu Rossii: Pis'ma russkikh anti-kommunistov mestnym amerikanskim gazetam" (with Vladimir K. Kit), n.d.

Scope and Content Note

Printed copy

Box/Folder 1 : 26

Untitled letter to the editor, Russkii listok, about Russian veterans of World War I, 1937.

Scope and Content Note

Typescript

Register of the Aleksandr 2001C84
Aleksandrovich Kurenkov (A. A.
Koor) Papers


Container List

Box/Folder 1 : 27

"Otkrytoe pis'mo g. Aleksandru Nikolaevu," Novaia zaria, 1949 January.

Scope and Content Note

Typescript and printed copy. Includes materials by others

Box/Folder 1 : 28

"Otkrytoe pis'mo ko vsem Ierarkham i Iereiam pravoslavnoi tserkvi vsekh iurisdiktsii Soedinennykh Shtatov," Novaia
zaria, 1949 March 19.

Scope and Content Note

Printed copy. Includes materials by others

Box/Folder 1 : 29

"Po povodu soobshcheniia iz Manily: 'Imperatorskii polkovnik'...," Novaia zaria, 1949 June 17.

Scope and Content Note

Typescript and printed copy. Includes materials by others

Box/Folder 1 : 30

"Kto predal Admirala Kolchaka," 1949 July(?).

Scope and Content Note

Typescripts of two different versions. Includes materials by others

Box/Folder 1 : 31

"O chude Izraelia g. G. I. Iasinitskago," 1951.

Scope and Content Note

Typescript. Includes materials by others

Box/Folder 1 : 32

"Russky pismeny," speech, Museum of Russian Culture, 1952 August 10.

Scope and Content Note

Typescript

Box/Folder 1 : 33

Collection of articles published in Zhar-ptitsa, 1952 October - 1956 November.

Scope and Content Note

Register of the Aleksandr 2001C84
Aleksandrovich Kurenkov (A. A.
Koor) Papers


Container List

Printed copies. Original order by Kurenkov retained. Includes typescripts of some articles

Box/Folder 1 : 34

"Rus' i normanskaia teoriia," Russkaia zhizn', 1953 September 5.

Scope and Content Note

Printed copy

Box/Folder 1 : 35

"Doshchechki: O gotakh," Zhar-ptitsa, 1954 December.

Scope and Content Note

Printed copy

Box 2

SUBJECT FILE, 1892-1979

Box/Folder 2 : 1

Committee of the United Russian-American National Organizations of the Pacific N.W. States, Seattle, Washington.

Scope and Content Note

Correspondence, membership list, minutes of meetings

Box/Folder 2 : 2-13

Elshin, Aleksandr Iakovlevich.

Scope and Content Note

Includes correspondence and documents relating to the Fond pomoshchi L. F. Krasnovoi (Lady L. F. Krasnoff's Welfare
Society), 1926-1949

Box/Folder 2 : 14

Law--Philosophy. E. N. Trubetskoi, Istoriia filosofii prava, 1892-1893

Box/Folder 2 : 15

Miroliubov, Iuri Petrovich.

Scope and Content Note

Letters related to the search of "Doshchechki Izenbeka" in Brussels, 1944

Box/Folder 2 : 16-20

Monarchy--Russia.

Register of the Aleksandr 2001C84
Aleksandrovich Kurenkov (A. A.
Koor) Papers


Container List

Scope and Content Note

Brochures, bulletins, correspondence, clippings, magazines, and other printed matter related to the emigre monarchist
movement

Box/Folder 3 : 1-19

Monarchy--Russia

Box/Folder 4 : 1-10

Monarchy--Russia

Box/Folder 4 : 11-13

Romanov, House of.

Note

See also PHOTOGRAPHS.

Scope and Content Note

Appeals, clippings, flyers and other printed matter

Box/Folder 4 : 14-15

Russia--History. Grigorii Ianushevskii, Otkuda proiskhodit slavianskoe plemia Rus' with attachments, 1928-1930(?);
and Marzheret (Jacques Margeret), Sostoianie Rossiiskoi Derzhavy i Velikago Kniazhestva Moskovskogo v 1606 godu,
1913

Box/Folder 5 : 1-2

Russian Veteran's Society of the World War, Inc., Seattle, Washington (Obshchestvo russkikh veteranov Velikoi voiny).

Scope and Content Note

Correspondence, minutes of meetings, 1926-1952

Box/Folder 5 : 3-5

Russians--United States

Box/Folder 5 : 6

Russkoe monarkhicheskoe ob"edinenie zagranitsei, 1922(?).

Scope and Content Note

Charter

Box/Folder 5 : 7-17

Vlesova Kniga.

Note

Register of the Aleksandr 2001C84 10
Aleksandrovich Kurenkov (A. A.
Koor) Papers


Container List

See also OVERSIZE FILE/Subject file/Vlesova Kniga.

Scope and Content Note

Includes background materials and translations by Kurenkov and printed matter related to Kurenkov's interest in Vlesova
Kniga and the origins of the Slavs, often with his notes on the margins

Box 6

OVERSIZE FILE, 1947-1968

Box/Folder 6 : 1

Diplomas, 1947-1951

Box/Folder 6 : 2

Issues of the newspaper Vestnik pravdy, for which Kurenkov was a publisher and editor, #1 (1964 May 4) - # 50 (1968,
April?), and two issues of the magazine Vestnik pravdy, #1 (1967 December 25-1968 January 7) and #2 (1968 June 28).

Scope and Content Note

Some issues contain his editorials

Box/Folder 6 : 3

Subject file - Vlesova Kniga

Box/Folder 6 : 4

PHOTOGRAPHS, 1937 and undated.

Scope and Content Note

One print depicting Kirill Vladimirovich, Grand Duke of Russia, and a copy of a print depicting A. A. Kurenkov with IU. P.

Miroliubov

Box 7-8

PRINTED MATTER, 1923-1992.

Note

Not microfilmed.

Scope and Content Note

Books, brochures, clippings, magazines, offprints, sometimes with Kurenkov's notes on the margins

MEMORABILIA, 1818-1919.

Note

Not microfilmed.

Register of the Aleksandr 2001C84 11
Aleksandrovich Kurenkov (A. A.
Koor) Papers


Container List

Scope and Content Note

Banner with commemorative embroidery, "Otdel'nomu batal'onu imeni kapitana Kurenkova ot Solikamska i uezda." On display
in the Museum of Russian Culture, San Francisco

Register of the Aleksandr 2001C84 12
Aleksandrovich Kurenkov (A. A.
Koor) Papers

 Отправлено: 07.11.13 18:18. Заголовок: Следующая информация..

Следующая информация исходит от помощника британского агента, майора Вильяма Пиир Гровса. Его сын, Михаил Пиир Гровс, рассказал, что его отец несколько раз ездил в Германию, чтобы увидеться с Анной Андерсон. В 1964 году немецкий дипломат выдал информацию, полученную из редкого источника — из Советского Союза. Доктор Гунтер Бок рассказал в Гамбургском суде, о том, что он узнал в 1926 году, когда был немецким вице-консулом в Ленинграде. Когда споры об Анастасии только начались, привлекая международное внимание, Бок навел справки у одного чиновника из большевистского руководства, с которым он был в дружеских отношениях. Этот чиновник рассказал, что вся семья Романовых мертва, кроме одной из женщин, которая ушла. Доктор Бок попытался узнать, была ли сбежавшая Великой княжной Анастасией, но русский просто пожал плечами и отошел.
Этим большевистским чиновником был комиссар С. Л. Венстайн, глава Ленинградского отделения министерства иностранных дел. Он работал вместе с Георгием Чичериным и Георгием Зиновьевым, оба они были членами ВЦИК в 1918 году. Зиновьев, как мы покажем позже, лично был связан с судьбой Романовых после Екатеринбурга.

Дело царя. Мангольд и Саммерс.

 Отправлено: 07.11.13 22:29. Заголовок: romansalex2012 пишет..

romansalex2012 пишет:

цитата:

Может у кого есть идеи, где искать?

В свое время где-то попадалась информация, что копии этого архива были переданы в РФ. Но больше тогда ничего не удалось найти.

 Отправлено: 08.11.13 15:08. Заголовок: Архив просмотрен. Пр..

Архив просмотрен. Протокола нет.
Более того получен комментарий от ведущего специалиста Анатолия Шмелева:


"Этот фрагмент Аничкова в свое время меня тоже заинтересовал, но никакого протокола, ни даже намека на него и на обстоятельства, окружающие этот случай, в коллекции я не видел. Там вообще почти ничего нет о самом Куренкове."

 Отправлено: 08.11.13 15:10. Заголовок: Будем искать (с)..

Будем искать (с)

 Отправлено: 18.12.13 18:09. Заголовок: Дочь Николая II нашли в психбольнице

http://www.utro.ru/articles/2013/12/11/1162685.shtml

Великая княжна Анастасия Романова могла уцелеть во время расстрела.

Версия не нова, но появилась только что.

 Отправлено: 20.12.13 01:45. Заголовок: Новости. Нашли внук..

Новости.

Нашли внука Анны Костиной, которая была секретарем Зиновьева, и которая по словам Натальи Мутных была в охране и сопровождении женской части царской семьи в Перми осенью 1918 года.
Так вот подтвердил это.
По крайней мере, он уверенно подтвердил, что бабушка его (А. Костина) действительно сопровождала Царскую Семью (женщин) при переводе их из Екатеринбурга в Пермь. Это по словам его матери. Так же он сказал, что их держали то ли в гостинице какой-то то ли в управе и Костина всегда за ними наблюдала, что вроде они даже переодевались при ней. Так как она женщина, то её можно было не стесняться. Это было обязательное условие, постоянное наблюдение. Это тоже по словам его матери. Вообще он сказал, что его мама – человек, который действительно по этой теме много знал и «она могла бы вам, Юлия Олеговна, многое рассказать, но умерла старушка».
Значит американские журналисты и Кирста были правы!


"первый свидетель Наталья Мутных, которая сказала, что она видела и узнала женщин Романовых, и второй — Глафира Малышева, которая также сказала, что видела одну из Великих княжон, но только потому, что ее муж, один из охранников, заранее уверил ее, что это действительно была дочь царя, которую он охранял.
Описание «невысокого роста, скорее среднего, стриженная, с очками в золотой оправе, волосы светло-русые с рыжеватым оттенком», могло бы соответствовать Ольге. Но свидетельница говорит, что она бросила только беглый взгляд на «Великую княжну», и у нас нет ничего большего для идентификации. Однако Мутных, старшая Малышева, и Соколова, все говорят, что семья жила в «номерах», и Мутных, и Малышева, утверждают, что это было в здании Акцизного управления.
И Мутных, и Соколова утверждают согласно, что заключенные были настолько важными персонами, что их охраняли представители руководства большевиков, а не обычные крестьянские призывники. Мутных при допросе 8 марта утверждала, что: «Быв. государя семью в Перми держали очень секретно и окарауливали их только областники коммунисты и видные члены их партии. Даже есть им приносили ночью».
Если семья охранялась только руководством большевиков, то это сильно затруднило задачу для Уголовного розыска. Все большевистское руководство сбежало из города в декабре 1918 года, поскольку белогвардейцы были уже рядом.
Свидетельство Мутных остается ключевым свидетельством того, что женщины семейства Романовых находились в Перми, а один из отрывков ее показаний еще раз подтверждает, что рассказанная ею история была правдой. Она мельком упоминает, что пошла в комнаты Берзина для того, чтобы увидеть Романовых вместе с «Анной Костиной, секретарем товарища Зиновьева». Григорий Зиновьев был одним из тех, из кого состояло правительство Ленина, был членом Центрального Исполнительного комитета, был также специалистом в немецких делах. Если Москва нуждалась в надежном человеке, который бы организовал, наблюдал, давал инструкции по содержанию Романовых, то секретарь Зиновьева была наиболее удачным выбором; она была женщиной, она могла следить за спецификой содержания заключенных женщин, и была в высшей степени лояльна к Москве. Мы обнаружили эту Анну Костину, она была на Урале, и, вероятно, в штабе в Перми, в то самое время, когда Наталья Мутных там ее видела.
Среди фотографий собранных Соколовым, обнаруженных в Париже, нашлась копия большевистской телеграммы 4852, посланная из Екатеринбурга в Петроград, от 18 июля 1918 года:
«Петроград Смольный Зиновьеву
Уральский облсовет и облаком считая совершенно необходимым участие товарища Костиной специальной ответственной работе оставляет ее поэтому Урале…
(Подписано) Облсовет»
Другими словами, подписавшиеся, председатель Белобородов и его чиновники, ответственные за судьбу Романовых, просят помощи Анны Костиной. 18 июля — существенная дата. Телеграмма была послана буквально на следующий день после исчезновения Романовых. Характер работы скрывается за словами «специальная ответственная работа» — тот же самый большевистский жаргон, который использовался при задержании императорской семьи в Екатеринбурге.
Адрес «Петроград Смольный Зиновьеву» показывает, что телеграмма действительно предназначена для Григория Зиновьева в Центральном Исполнительном комитете; это было время, когда правительство переехало в Москву, новую столицу, кроме Григория Зиновьева, который оставался в Петрограде в течение некоторого времени.
Из показаний свидетелей в Перми, более чем вероятно, что 18 июля товарищ Костина была занята тем, что сопровождала женщин Романовых при переезде из Екатеринбурга в Пермь; в последующие нескольких недель ее «специальная ответственная работа» заключалась в наблюдении за этими заключенными в то время, когда Москва торговалась с Германией по поводу судьбы Романовых.
Неудивительно, что ее начальник, Зиновьев, при общении с прессой, сказал, что семья царя жива и находится в городе, «местоположение, которого он отказался раскрыть». Этим городом была Пермь."

"Дело Царя". Мангольд и Саммерс.

Та самая Костина, которая охраняла женскую часть семьи, на фото с Лениным



Это просто сенсация!
Спасибо Юле из Нижнего Новгорода, которая выяснила этот вопрос.