https://neviditelnypes.lidovky.cz/kultura/literatura-v-boji-s-rudymi-partyzany.A070125_111402_p_kultura_wag ЛИТЕРАТУРА: В борьбе с красными партизанами
26 января 2007
Сибирь, Тайшет, июнь 1919 г.
У красных партизан были свои базы в деревнях в десяти-двадцати километрах от пути. Из некоторых деревень молодые люди присоединились к красным, но сделали это из страха, а не из сочувствия. В конце концов, это были в основном неграмотные люди, которые понятия не имели о политике. В любой момент к нам тайно приходил посланник от мэра отдаленной деревни с просьбой о помощи. Красные оставались в своих домах, кормили едой, лошадьми и гнали скот. Тот, кто протестовал, был застрелен, если не подвергнут жестоким пыткам, большевиками.
Мы сказали себе: разве это коммунизм, который провозглашает фразы о братстве и солидарности всех рабочих? Ни за что! Это злодей! Каждый метод хорош для большевиков, чтобы запугать людей, превратить их в послушное стадо.
В конце мая знаменитая Куликовская батарея прибыла в Тайшет. Он был назван в честь своего бывшего командира русского майора Куликова, отличного артиллериста и тактика в бою. Куликовцы в европейской части России неоднократно триумфально вмешивались в сражения с большевиками. Майор Куликов перешел на службу к адмиралу Колчаку, но его бывшая кавалерийская батарея распространила его известность. Куликовцы были не только отличными артиллеристами, но и прекрасно обученными кавалеристами, которые не имели никакого отношения к казакам. Мы сразу почувствовали себя в большей безопасности. В конце концов, в Тайшете нас было всего несколько сотен человек, а в районе нашего участка шоссе было несколько тысяч большевиков.
И вскоре мы тоже воспользовались их помощью. В начале июня у нас должна была быть учебная стрельба возле новых «японских» винтовок под Тайшетом, с которыми мы были перевооружены союзниками. Но вместо тренировок нам пришлось использовать их в бою впервые. Пришел приказ атаковать отдаленную деревню Кучерово, где, по сообщениям, находилось около тысячи красных партизан и, возможно, их штаб-квартира. Экспедицией руководил начальник штаба первого дивизии подполковник Милош Як. Его присутствие уже подтвердило, что это будет не маленькая операция. Кучерово должно было быть атаковано с двух сторон, деревня окружена и препятствовала побегу врага.
Мы прибыли на железнодорожную станцию, откуда она была ближе всего к месту назначения нашей экспедиции, в наших эшелонах около полуночи. Около часа ночи мы отправились в двадцатикилометровый марш. Это была красивая влажная ночь. Звезды сияли в синем небе, везде царили тишина и покой. Наша колонна продвигалась по так называемому "Московскому тракту". Это был скорее пропасть в глубоком лесу, чем дорога, со времен, когда железная дорога еще не проходила через Сибирь. Кавалерийские патрули двигались впереди, затем наша третья ударная рота выдвинулась в качестве авангарда, а затем основные силы.
Большевики, наверное, знали о нас. В некоторых местах через дорогу были пробки, массивные мускулистые деревья, которые нам пришлось убрать, чтобы пропустить артиллерию и несколько наших броневиков. Это задержало нас.
Поэтому мы шли с более длинными и короткими остановками до рассвета. Утром местность начала спускаться к реке, на берегу которой лежало Кучерово. Кавалерийский патруль бросился вперед, и мы последовали за ней, чего было достаточно для наших ног.
Затем раздался первый удар, затем второй, третий, затем залп, и, наконец, спокойствие леса было разорвано непрерывным огнем. Третья рота сформировала цепь и напала на полуразрушенный мост через реку. Наша компания присоединилась к ней на фланге, а также превратилась в эскадрилью. Мой взвод оказался перед болотом, которое не было глубоким, но в котором мы не могли лечь во время стрельбы. Вражеские шары зловеще просвистели вокруг наших ушей. Уклонения не было - мы должны были двигаться вперед.
Я прыгнул вперед и закричал: «Братья, следуйте за мной!» И мы уже бегали по болотам, выкорчевывали и гнили деревья до реки. Влажно до половины бедер, мы наконец добрались до сухого места; Однако это было время. Огонь врага был адским. Но мы были в порядке, мы могли лечь и спрятаться от штормов. Мы открыли огонь и медленно приблизились к реке, прыгнув. Пока что другой взвод нашей компании догнал нас.
Мы лежали у реки некоторое время. Река была довольно широкой и глубокой, а у красных были хорошо построенные окопы справа и слева от моста. Наш огонь, вероятно, еще не навредил им. Только теперь, когда наша компания достигла реки, мы могли немного обстреливать их со стороны. Третья рота была под сильным огнем и не могла выбраться из своего места.
Мы собирались пересечь реку на плотах чуть дальше от моста и попытаться обойти, когда Куликоваци с одной пушкой появился на дороге и начал обстреливать окопы красных смертоносными кистями.
Это удивило врага. Третья рота поднялась во время массивного «ура», чтобы атаковать мост, и мы накрыли их сильным огнем. Красные не выдержали. Сначала они выпрыгнули, и лишь немногим удалось спастись, но когда Куликовачи подвинула пушку ближе к мосту, все они покинули траншеи и побежали в деревню, пока их тараны не затряслись.
Третья рота перешла руины моста на другую сторону, образовала оборонительный полигон там, и наши саперы быстро восстановили остатки моста, чтобы вся наша армия могла перейти.
Красным партизанам повезло, что у нас не было наших русских винтажей. С неопытных «японцев» в первый раз все шло не так хорошо, у них была слишком хорошая линия обзора, поэтому мальчики часто стреляли слишком высоко.
За мостом лежал раненый венгерский интернационалист в луже крови. Он был застрелен в живот и ужасно пострадал. Словацкий избавил его от неприятностей выстрелом из винтовки в голову. Чуть дальше лежал другой, а в лесу тоже два. Казалось, что против нас сражались не только русские, но и венгерская большевистская дивизия, поэтому не только наши Соколовы и итальянские легионеры сражались против Словакии дома для Словакии, но и здесь, в забытом уголке Сибири. Тогда все это казалось мне настолько абсурдным ... потому что мы могли бы жить рядом как хорошие соседи, если бы не бессмысленные идеологии, которые должны были спасти мир.
Мы догнали третью роту перед вторым рядом траншей, которые враг вырыл в самой деревне. Траншеи были уже пустынны. Теперь наша поездка от Куликовской батареи вышла на первый план. Они преследовали большевиков и приводили пленных в любой момент. Экскурсия по коттеджам показала, что партизаны хорошо поселились; везде мы нашли оружие, боеприпасы, ящики с порохом и свинцом. В одном из бараков была целая оружейная мастерская.
Мы привели всех оставшихся жителей деревни на деревенскую площадь перед деревянной церковью, а также заключенных для допроса. Мы узнали от мужчин, что за день до нашего приезда партизаны притащили двух чехословацких к деревне и казнили их прямо здесь, на деревенской площади.
Они показали нам место, где были похоронены братья и должны были выкопать трупы по нашему приказу. Смотреть на тела несчастных было ужасно. Они были полностью обнажены, а их тела выглядели приготовленными. Красные катаны пытали их, обливая их кипящей водой и в конце концов убивая их горячими железными прутьями, чтобы пробить их тела.
Я, вероятно, даже не поверил бы, что человек способен на такое, если бы я не видел это своими глазами. Братья из второго полка признали свой разум в мученичестве, который не вернулся из разведки днем ранее.
Туземцы указали на одного заключенного и сказали, что он был тем, кто заказал пытку и сам принял в ней участие. Они назвали его "Тайгой Тайги"; он был командиром одного из партизанских отрядов. Он ничего не отрицал во время допроса, вел себя грубо и вызывающе. Должно быть, он боялся, что его будут пытать так же, как и его жертв, и он хотел спровоцировать нас на то, чтобы быстро его застрелить. Однако командир ударного батальона майор Гасек сохранял спокойствие, записывал записи палача и затем приговаривал его к смертной казни через веревку. Через некоторое время преступник покачнулся на липе посреди площади.
***
Был сигнал тревоги ночью. Из Куликовской батареи прибыл кавалерийский патруль и сообщил, что на наших всадников напали партизаны возле села Бориковское. Двое из нас были убиты или взяты в плен, а четверо ранены.
Это было после кровати. Мы быстро оделись и выстроились в очередь на деревенской площади. Приказ был прост: две наши ударные роты и одна рота второго полка с кавалерийской батареей уйдут в направлении Бориковского. Задача: уничтожить врага. Майор Гасек принял командование группой.
Ребята не могли дождаться их ухода, особенно один всадник из Куликовской батареи все еще призывал его поторопиться. Его брат остался с Бориковским, возможно, он был застрелен, может быть ранен и взят в плен. (...)
Деревня находилась в пологой долине, несколько в стороне от «тракта». Майор Гашек послал кавалерийский патруль за своим сараем, и пехотный взвод должен был прокрасться через коттеджи, чтобы увидеть, есть ли враг. Основная сила осталась в лесу до сих пор.
По дороге наездники поймали молодую женщину, которая была спрятана в кустах, и как только подошел патруль, она побежала в деревню и крикнула: «Бегит, Богемия, иди!» Мы были преданы.
Вооруженные фигуры начали выбегать из деревни и исчезать в лесу. Женщина призналась, что в деревне были красные партизаны, и она была на патрулировании.
Однако нашему пехотному взводу все-таки удалось поймать трех партизан в деревне, которые прятались в сене. Они привели их к командиру для допроса, но люди молчали, как дубы. Именно тогда прибыл кавалерийский патруль, а вместе с ней и брат пропавшего без вести из ночной перестрелки. Он изучил заключенных и узнал один из новых сапог своего брата на одном из них.
Душераздирающий рев эхом пронесся по тайге: «Господи, послушай, у него туфли моего брата Иосифа! Что эти суки сделали с ним? Иосиф, Иосиф, как я иду домой без тебя? Что я могу сказать бедной бедной маме? Подожди, шлюхи, с сегодняшнего дня я никого не живу!
Затем он выхватил саблю из ножен и закричал на нас, как сумасшедший: «Все ушли, это мои, я сам их казню!»
Он выглядел ужасно. Призывать и умиротворять командира было напрасно. Его боль была огромной.
«Брат майор, я был солдатом по сей день, послушным солдатом, но теперь я не буду слушать вас, даже если это пуля, - сказал он от горя, - тогда вы можете застрелить меня, мне все равно!»
«А теперь тот, кто не может взглянуть на это, может быть, только братья Куликовац отомстят за смерть своего друга, моего дорогого Иосифа, со мной!»
Пули вытащили их сабли, и через минуту из трех человек была куча кровавой плоти, тряпки и кости.
Мы видели и многое пережили на войне, но это было слишком сильно для меня. Мне стало плохо с желудком. Хорошо, что мы сразу же пошли дальше после этой драматической сцены.
Вскоре мы нашли расстрелянных лошадей наших скаутов, но тел всадников не было с ними. До села Бориковское было меньше трех километров. Мы вышли из тайги на вспаханное поле. Перед нами была невысокая роща, а за ней чувствовалась деревня. Несколько выстрелов упали из рощи, пули свистели над головой, и началась битва за деревню.
Первая ударная рота, которая пошла в деревню объездной дорогой, уже была на месте, поэтому мы также развивались в эскадрилье и начали высадку в «ударном» темпе.
Красные партизаны дико стреляли, но стреляли высоко над нашими головами. Это было странно для нас. Только после завоевания деревни мы нашли объяснение. Я напомнил своим мальчикам, что им нужно целить своих «японцев» в ноги, иначе они тоже будут стрелять. Тогда мы быстро захватили рощу. Красные сбежали из леса, прежде чем мы смогли использовать гранаты.
В лесу мы нашли братьев из разведки. По-видимому, разведчики попали в руки врага, еще живого, когда они стреляли в лошадей под ними, и только в лесу они казнили их. Но как они выполняли? Разведчики были обнажены и ужасно изуродованы. Пронзили глаза, отрезали уши, носы, половые органы.
Большевики, вероятно, не могут поступить иначе; они не солдаты, они садисты. Хуже для них, подумала я.
Разозлившись на жестокость своих врагов, мы даже не стали ждать помощи артиллерии и бросились в деревню. Партизаны не смогли защитить себя и убежали в тайгу.
Мы подожгли гнездо убийцы. Взрывы боеприпасов и гранат отразились от пламени в любой момент.
Командир роты отправил меня и взвод на северный край деревни, чтобы не дать красным отступить в этом направлении. Там мы натолкнулись на группу партизан в военных плащах и с японскими винтовками. Это были перебежчики из Иркутского полка русской добровольческой армии, которые, как и мы, были вооружены союзниками. Предатели! Они также почти ничего не знали о «японцах», поэтому они переиграли и поэтому не нанесли нам большого урона. Те, кого мы не смогли поймать, бежали в лес, прикрывая спины бегущих красных партизан. Мы сразу нацелились на них. Несколько упали, остальные бежали в тайгу. (...)
(Отрывок из рукописи романа «Виктория», согласно повествованию и военному дневнику 1914–20 гг., Член ударного батальона чехословацкой армии в России.)
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума