Ген. Петров в воспоминаниях писал, что в Уфе зимой 1919 г. была французская артбатарея. Чины были тепло одеты - шубы, теплая обувь, теплые шапки, однако толку от батареи в боях никакого не было, т.к. орудия замерзли и не могли вести огонь.
Забавно, а полковник Молчанов в книге "Последний белый генерал" про одежду писал кое-что другое.
"Затем однажды я получил извещение, что такого-то числа прибудут в Бирск две роты французских войск, и командир корпуса желает показать их нашим и нас им. Что посмотреть их, как передовую часть союзников, будет приятно... и полезно. Нас же показывать им смешно, мы, по внешнему виду, не армия, а "рвань Петра Амьенского", о чём я написал командиру корпуса, изложив заодно и все свои горечи. В один из морозных дней ноября французы прибыли в Бирск и должны быть у меня. Великий день настал, было объявлено, что союзники прибывают на фронт, и мне было приказано в месторасположении резерва подготовить для встречи французов по одному батальону от полков. сделано. Я лично должен был встретить командира корпуса и французов "на большой дороге на линии штаба отряда". Встретил командира корпуса, отрапортовал ему, он меня представил офицерам французской миссии, и все двинулись вперёд - 3 версты. Командир корпуса пригласил меня к себе в сани, и сейчас же мы поехали большой рысью вперёд. Подъезжая, я просил генерала разрешить мне уехать вперёд и встретить его с частями. Он нашёл это ненужным, и части при нём выбегали из изб и строились. Он быстро с ними поздоровался, упустив или не сочтя нужным поблагодарить за службу; нервничал и спрашивал моего мнения, кто же будет командовать "на караул". Я ответил, что отдал приказ командовать начальнику моего резерва. Он на это мне ответил, что тут встречаются две нации, и он будет командовать сам. И вот вообразите картину: движется обоз из розвальней, на которых сидят "союзники", одетые в тулупы. Подъезжают. Тулупы снимаются и показываются в лёгких одеждах французы. Строятся. Начинается представление "наций" друг другу, затем прохождение церемониальным шагом поочерёдно, то мы, то они. Наконец, наши становятся вольно, а французы показывают показное наступление. Сзади меня стоят солдаты и говорят: "Г-н полковник, да ежели бы они так наступали на красных, то ничего бы от них не осталось" и т.д. В общем, впечатление плохое, что такие изнеженные солдаты у нас воевать не смогут. В конце концов перед строем говорит поручик Марто из состава французской миссии при 3-й армии. Говорит по-русски о том, что германцы сломлены на западе, и теперь все союзники придут на помощь русским войскам, дерущимся против германо-большевиков. Казалось бы, речь хоть куда, но то ли уж очень смышлён русский мужик, но только впечатления он не произвёл. В понятии вятича, представляемое нам было недоброкачественным. Для солдат-французов был приготовлен обед и чай, а для офицеров чай и бутерброды. Спиртных напиктов не бло по приказанию штаба корпуса, и прошло всё очень вяло, натянуто. Но я всё-таки спросил поручика Марто, говорил ли он о прибытии на наш фронт союзников, потому что действительно имеются об этом определённые указания сверху, или так думает подполковник Франсуа, начальник миссии? Тем же путём французы отправились в тыл. После этого случая подполковник Франсуа и поручик Марто, а иногда и офицеры этих двух рот, бывали у меня в штабе. Оба они искренне любили Россию, искренне верили, чьо мы не будем брошены, оба готовы были идти в бой вместе с нами. я потом всегда с удовольствием встречался с ними" (Последний белый генерал. М., Айрис-Пресс, 2009. с.223-224).
Отправлено: 09.09.11 17:08. Заголовок: Вот такую заметку на..
Вот такую заметку нашел в одной из сибирских газет:
ФРАНЦУЗСКИЕ ВОЙСКА В СИБИРИ.
"10 апреля (1919 г.) в г.Шанхай из Франции прибыл транспорт с частью французских войск,которая послужит сменой подлежащих демобилизации солдат французских войск в Сибири". Выходит части еще сменялись.
Отправлено: 11.10.11 00:32. Заголовок: Относительно снимков..
Относительно снимков французов в Сибири 1918-1920 год. Этот снимок из чешского альбома 1922 года Скорее всего это Владивосток первые дни после прибытия, потому что рядом снимок Дитерихса с надписью " Дитерихс во Владивостоке вместе с французским полковником Pichonem
(Не могу разобраться как поместить видимую фотографию на пост, поэтому даю ссылку)
было в извращениях французского участия в интервенции в Россию и такое курьезное явление, как Сибирский Колониальный Батальон.
Он был сформирован 14 июля 1918 г. и составлен из двух рот и двух пулеметных взводов 9-го колониального полка в Ханое, Двух рот из 16 колониального полка в Таку (Китай) и одной роты из 3го полка зуавов.
Общая численность 1136 человек, в т.ч. 16 офицеров, 1 рота эльзас-лотарингцев под командованием капитана Фенюрштейна, подозреваемых в симпатиях к немцам, 277 китайцев и 202 зуава под командованием капитана Позона.
Командир батальона капитан Малле, заместитель капитан Дюнан, штаб офицер лейтенант Тос, командиры рот капитаны Шилль, Во, Фенюрштейн и лейтенант Десей. Два военврача майоры Женеврэ и Жувель.
9 августа 1918 г. пароходом "Анри Лебон" Французский Сибирский Колониальный Батальон был доставлен в город порт Владивосток.
французские части заняли позиции у деревни Дуковское под Уссурийском, где 13 августа впервые были обстреляны Красной Армией.
15 августа Красные партизаны, согласно французских данных, начали наступление на французские позиции, выразившееся в регулярных артиллерийских и пулеметных обстрелах. Французы отстроили качественные окопы и до 20 августа не понесли никаких потерь. Ночью 20 августа красные атаковали командный пункт белых, на котором находилось 4 зуава, ставших первыми французами, погибшими в Сибири. В тот же день скончался некий Рене Вюльтюри, не сумевший адаптироваться к русским комарам. . 21 августа красные повели наступление на Владивосток. Их силы составляли 30 тыс. человек, ВКЛЮЧАЯ немецких пленных, и 5 бронепоездов. Красный авангард напал у Дуковского на силы союзников: 1 французский батальон, 4 чешских, 1 английский и несколько подразделений казаков. Ввиду численного перевеса красных и тяжелых потерь союзников (25 батальон Мидлсекского Полка англичан прекратил существование, при этом стоявшие неподалеку японцы отказались прийти на помошь) союзники отступили.
23 августа наступление повторилось. К вечеру белые части и части интервентов под общим командованием полковника Пишона отошли на окраины Дуковского. Ночью французы взяли языка, который сообшил, что партизан не 30 тыс, а только 4,5.
24-го августа с помощью, наконец, присоединившихся японцев, интервенты перешли в контратаку потеснив части Красной Армии. Тем самым Французский Сибирский Колониальный Батальон покрыл себя неувядаемой навеки славой, одежав единственную в истории победу Франции над Красной Армией.
В бою батальон потерял двух человек убитыми и 16 ранеными. Безбожнокритикуемые французами японцы потеряли 300 человек убитыми.
В начале сентября китайцев из ФСКБ перевели во Владивосток на охрану французского военного госпиталя. В Приморье началась эпидемия тифа.
9 октября 1918 г. часть французского батальона и новое пополнение - 3 артбатареи из Китая, 175 человек - по ж/д отправили к Колчаку. Французы прибыли в Уфу 21 ноября 1918 г. ПОСЛЕ окончания 1-й мировой войны в Европе. По дороге произошел несчастный случай - взрыв вагона с боеприпасами, в результате которого погибло еще 3 зуава.
Батальон простоял в Уфе до конца 1918 г. не участвуя в боях. В начале 1919 г. французов перевели в Челябинск, где французы традиционно испытали на себе все прелести своего самого страшного русского врага Зимы. В этот раз не просто русской, а сибирской! Дневная температура была в районе - 20, ночная опускалась до -50. У 26 человек батальона в результате обморожений были ампутированы конечности. Кроме того в связи с окончанием 1-й мировой войны, 6 офицеров и 543 солдата были демобилизованы и покинули батальон, который таким образом, сократился на половину.
С 3 марта французы стали сопровождать в качестве охранения поезда с боеприпасами, циркулирующими по Транссибирской ж/д между Челябинском, Уфой и Пензой.
30 марта 1919 г. Французский Сибирский Колониальный Батальон был отмечен в приказе министра обороны и получил право начертать на своих знаменах почетное наименование СИБИРСКИЙ - SIBERIE (ныне хранится в Музее Армии в Париже). Даты на флаге 1914-1919 толком никто не объяснил, предположительно от даты начала Первой Мировой Войны до даты заключения Версальского Мира.
15 июля 1919 ввиду неминуемого краха Белой Армии в Сибири, батальону приказано удалиться во Владивосток, куда французы прибыли только 14 сентября 1919 г. Во Владивостоке батальон обеспечивал эвакуацию союзников ввиду стремительно приближающейся Красной Армии и полного хаоса и анархии среди того, что было армией Белой. 14 февраля 1920 г. батальон убыл на французском пароходе в Ханой куда прибыл в марте.
Всего за 19 месяцев своей Сибирской Эпопеи батальон потерял 5 человек убитыми, 5 пропавшими без вести, 6 умершими от ран. 42 раненых, из них 26 человек с ампутироваными от обморожений конечностями.
В начале мая принято решение и 24 июня 1920 г. официально Французский Сибирский Колониальный Батальон был расформирован.
Судя про 5 бронепоездов, 30 тысяч красных, "японцы нас киданули!" и т.д. - явно описывается по материалам самих французов. Может, даже какой-нибудь франкоязычный сайт. Известное, какую чепуху там подчас городят...
Ген. Петров в воспоминаниях писал, что в Уфе зимой 1919 г. была французская артбатарея. Чины были тепло одеты - шубы, теплая обувь, теплые шапки, однако толку от батареи в боях никакого не было, т.к. орудия замерзли и не могли вести огонь.
Это да, французские орудия были на мороз не рассчитаны \. В воспоминаниях Де-Липпе-Липпского упоминается, как во время Ледяного похода от мороза отскочило от станка одно из французских орудий Морской дивизии.
Сообщение: 771
Зарегистрирован: 21.09.10
Откуда: Воронеж
Репутация:
0
Замечания:
Отправлено: 17.07.12 20:02. Заголовок: I. Рапорт Народному..
I.
Рапорт Народному Комиссару по военным делам Казанского губернского Комиссариата
По распоряжению председателя чрезвычайной следственной комиссии т. Л., доношу: 4-го августа мною был полутен от начальника отряда т. Т. ряд документов, найденных у некоего Смирнова, арестованнаго среда белогвардейцев г. Тетюши, после тщательнаго обыска во внутренней подкладке голенища. Так как в отряде не было людей, владевших французским языком, документы остались не переведенными, а сам Смирнов, в виду нахождения при нем ряда советских документов и присутствия на бумажках печати французского консула в Самаре, был расстрелян. Документы были мною переданы товарищу Л., и о их содержании я сообщил членам революционного военного совета восточного фронта. В виду утраты самого важного из них, доношу его содержание. Письмо начинается с горьких сетований французского консула на узурпацию его прав членом французской военной миссии, присвоившим себе чрезвычайные полномочия и действующим даже вне контакта с консулом, что вызвало, по его буквальному выражению, полную анархию в деле представительства французской республики. Этот представитель военной миссии даже напечатался в самарских газетах, что он является полномочным представителем французской республики при сибирском временном правительстве и "L'auforite de la comite de la Constituante". Угнетенный консул приводит при этом вырезки из соответствующих самарских газет и просит указать наглецу его место. Половина письма, состоящего из четырех длинных полос бумаги, шириною в одну шестнадцатую листа, исписанных чрезвычайно мелко, посвящена этому негодованию и жалобам на члена миссии. После этого консул переходит к делу. "Comite de la Constituante" чрезвычайно нуждается в деньгах. Денежный кризис отравляет ему всякое существование и грозит привести к гибели. Необходима помощь и французский капитал должен в своих же интересах ее предоставить. "на каких же условиях", - спрашивает консул, - "возможен заем"? Я полагаю, что для этого достаточно 100 миллионов. Конечно, этот заем может быть предоставлен только для несоциалистического правительства socialistique> Но тут вопрос осложняется тем, что в самом белогвардейском правительстве нет никакого единогласия, и консула крайне беспокоит спор из-за власти, разыгрывающийся между сибирским правительством и комитетом Учредительного Собрания. Это спор ставит консула в затруднительное положение, так как он не знает, кого из них предпочесть, тем более, что его смущают и собственные передряги по этому вопросу с членом военной миссии. "Очень кстати, пишет он, в Самару приехал Масарик, так как настроение у чехов начинает сильно понижаться. Вообще, по моему мнению, необходимо самым неотложным образом создать тот единый фронт, о котором мы говорили, от Архангельска через Самару до Владивостока. Это крайне выгодно для нас со всех точек зрения: и экономической, и политической, и моральной и прочих. Англичане и американцы совершенно бездействуют, так что фактически под видом "союзников" приходится говорить об одних только французах: мы действуем только под фирмой союзников". Консул переходит к характеристике самого правительства "de la Constituante": Это правительство далеко неудовлетворительно: ему не хватает чсности и определенности. Хуже того, оно даже далеко не свободно от "большевистского сумбура" в своих понятиях. Продолжают существовать какие-то советы рабочих депутатов, фабрично-заводские комитеты и т.п. Консул так заканчивает свое письмо: "Нет, это далеко не то. Разве они могут показать настоящую французскую дисциплину (à la française): для этого нужно прежде всего милитаризировать заводы, работающие на военные нужды. Что уж говорить: ни для кого ведь нет сомнения, что без наших чехов комитет Учредительного Собрания не просуществовал бы и одну неделю" (приведено буквально). После этого следует его весьма неразборчивая подпись, а с нею приписка: "подателю сего, весьма верному человеку, офицеру французской армии, служившему в ней в 1916 году подпоручиком, на что у меня имеются достоверные документы, благоволите уплатить 1200 (тысячу двести) рублей". Этим письмо и заканчивается. В начале его приводится, среди пререканий с членом миссии, между прочим, любопытный факт попытки консула пробраться через границу военных действий, подговорив для этого какого-нибудь "lé tovarisch". Впрочем, попытка окончилась весьма плачевно арестом неудачливого консула на границе чехами, причем он насилу уцелел и спасся от расстрела. Таково в общих чертах содержание затерявшегося исторического документа. Места, заключенные в скобки, цитируются мною по памяти буквально, так как мне пришлось два или три раза пересказать содержание этого письма. Письмо датировано 26 июля 1918 г.
Господа чехословацкой России.
Нашими разведчиками перехвачена была, несколько времени тому назад, переписка французских дипломатических агентов, направлявшаяся из Самары в Петроград. Эта переписка в высшей степени выразительно характеризует господ положения и их внутренние взаимоотношения. Французские агенты с нескрываемым презрением говорят о русских белогвардейцах и о чехословаках, как орудии своих замыслов. Без них, без избранных представителей парижской биржи, самарский режим, разумеется, не может удержаться. Они, французы - теперь все, из Самары их господство будет распространяться на всю страну. Их влияние во всех отраслях общественной жизни обеспечено. Все и вся будет им подчиняться. Таков тон этих писем. Как и полагается, в стане буржуазных победителей, в Самаре, развертываются многочисленные интриги, взимные козни, клевета и проч. Французский консул на ножах с военным французским уполномоченным Жанно. Мы считаем очень поучительным привести точный перевод письма французского консула в Самаре, которое в нашей папке значится как документ 4. "Господин Жанно, - так сообщает консул своему петроградскому корреспонденту (послу Нюлансу?), - господин Жанно опроверг сведения о его назначении на пост посланника и константировал только свои функции полномочного представителя французского правительства по военным делам. Поскольку я остаюсь без бумаг, мне приходится играть роль наблюдателя всех этих фантазий. Имеется ли какая либо база под этими претензиями, я не могу этого думать. Результатом является то, что мои превосходные отношения с генеральным штабом (Дутовско-эсеровским) со времени возвращения г.Жанно, потерпели ущерб; так, во имя своих военных надобностей, он лишил меня автомобиля, предоставленного в мое распоряжение, и заявил, что консул должен заниматься только консульскими делами". "С другой стороны, я знаю, и притом из источников совершенно несомненных, что военные дела г.Жанно состоят в приобретении 200.000 пудов олова в Омске и в других делах, например, с икрой, в разных областях страны. Его официальные полномочия служат только для облегчения барышей спекулянтов, которые окружают г.Жанно. Он получает даяния, достигающие сотен тысяч рублей, со стороны финансистов и коммерсантов и широко расходует их на вознаграждение своего генерального штаба и на оплату вербовщиков пленных, которые уже достаточно широко его эксплуатировали. Может ли это продолжаться? Если вы позволите, то разумеется. Я желаю быть только информированным, и вы понимаете, что в здешней изолированности вопрос об авторитете господствует над всем. Я должен на деле стать главой миссии, либо быть арестованным. Я не думаю, что господин Жанно заставит арестовать меня, но он может объявить, что ему ничего не известно о моих полномочиях, и тогда я внезапно окажусь простым французским гражданином". Таков г.консул. Его главный секретарь в пространном письме на имя некоей Жанны сообщает о том, что Самара является главным центром, из которого будут исходить все дальнейшие операции. Наиболее богатый купец предоставил в распоряжение консула свою дачу, которая является истинным дворцом. (Она стоила около миллиона). Я буду мобилизован в консульстве. Здесь, в Самаре, ожидают союзников". Дальше неожиданно оказывается, что г. главный секретарь, который собирается вершить делами в России, является учителем танцев женской гимназии. Он жалуется на то, что война и революция убили вкус к танцам, и число его уроков уменьшилось. Но он не унывает. "С развитием военных операций увеличится моя работа в французской военной миссии, которая учредится, несомненно, в Самаре. В Петрограде, - продолжает танцмейстер-дипломат, - жизнь должна теперь быть абсолютно невыносимой. Здесь имеется все". В дальнейшем автор письма приглашает Жанну, тоже учительницу танцев, в Самару, обещает ей выгодные занятия. "Будет создана высшая школа, и если вы будете здесь, вы будете иметь, разумеется, преимущество над русскими. Наша страна и наши представители будут со дня на день выигрывать в размерах своего влияния"....."Мое положение дает мне, разумеется, много преимущества"....."Я по необходимости присутствую на всех банкетах, на всех праздниках, я обедал с самим Дутовым" и пр., и проч. Таковы новые господа поожения, те самые, которые собираются освободить Россию. Французский танцмейстер, положивший две ноги на стол, обещает своей Жанне, что отныне французы в России будут иметь все преимущества над русскими. Господин Жанно во имя военных задач скупает металл и икру и наживает сотни тысяч на темных спекуляциях. Эта паразитическая чернь собирается господствовать и управлять революционной страной. Надо надеяться, что скоро-скоро метла революции выметет франко-чехо-белогвардейских проходимцев со всеми их танцмейстерами и Жанно во всех уголках Рабочей и Крестьянской России. ("И.Ц.И.К.").
Штаб N дивизии, 6 декабря (от соб. корр.). В уфимской газете "Народ", в номере от 22 ноября, следующим образом описывается прибытие французских войск в Уфу: в 9 часов утра на вокзал прибыли представители совета управляющих ведомствами французского консульства, начальник гарнизона и представители города. Вокруг вокзала собралось много публики. Наконец, прибыл почетный караул чехословацкий и ординарческий имени Самарской группы, в 10 часов войска выстроились. К этому времени прибыл командующий войсками Самарской группы генерал Войцеховский с чинами штаба. Немного погодя, на конце перрона показался поезд, на котором был французский национальный флаг. Наконец, стали показываться солдаты в форме колониальных войск, особенно резко выделялись фески зуавов. Оркестр заиграл марш для встречи, затем поезд остановился. Перед зданием первого класса из вагона вышел командир частей и, представившись командующему войсками, стал в свою очередь представлять ему своих офицеров. В это время прибыл второй эшелон. Тотчас же зуавы построились по команде своих офицеров. Отдана была честь командующему генералу Войцеховскому. Последний приветствовал доблестные союзные войска и, обратившись к почеитному караулу, в честь прибытия союзных войск, провозгласил "ура". Под несмолкаемый "да здравствует" и "ура", оркестр играл "Марсельезу".
Сообщение: 901
Зарегистрирован: 21.09.10
Откуда: Воронеж
Репутация:
-1
Замечания:
Отправлено: 18.08.12 04:50. Заголовок: Французские награды ..
Французские награды офицерам Сибирской армии
ЕКАТЕРИНБУРГ, 8 апреля (РТА). Французское командование через своего представителя полковника Болефро прислало высокую награду офицерам сибирской армии - ордена военного креста командирам корпусов генералам Пепеляеву, Вержбицкому и другим.
Сибирская жизнь. №75. 12 апреля 1919 г.
Прибытие французских войск
31 июля в Красноярск прибыли французские войска. В субботу, 2 августа, редакцию "Св.Сиб." посетили офицеры француз. службы, полковник Ренк и начальник француз. артиллерийский миссии капитан Фреди. В Красноярск прибыла материальная часть отделения воздушного флота. Прибыли также и французские воинские части.
Все даты в формате GMT
8 час. Хитов сегодня: 331
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума