Отправлено: 02.09.08 00:43. Заголовок: Бои за Барнаул 13-15 июня 1918 г. (продолжение)

Решил выложить здесь наиболее подробный из имеющихся у меня материалов по этим боям. Источник, правда, советский.
Если у кого есть что добавить, какие-нибудь дополнительные факты и т.п. – буду очень рад.


...И снова гудки железнодорожных мастерских созывали трудящихся Барнаула на защиту города. Перед рабочими и членами их семей выступали с немногословными, но проникновенными речами Присягни и Цаплин. Они призывали к обороне родного города. После митинга толпы стариков, женщин и подростков с лопатами и ломами двинулись к железнодорожному мосту на Оби. Здесь под руководством старых солдат и раненых красногвардейцев горожане рыли окопы, траншеи. С высокого обского крутояра отлично просматривалась прилегающая местность и хорошо простреливались подступы к мосту.
Днем 12 июня 1918 года в Барнауле стало известно, что со стороны Камня приближаются два парохода с десантом белогвардейцев под командованием полковника Будкевича. Чтобы воспрепятствовать движению этих судов к Барнаулу, по приказу военно-революционного комитета был срочно отправлен вниз по Оби наскоро сформированный отряд в количестве 200 железнодорожников и 50 венгров во главе с рабочим депо П.Ф. Гореньковым.
Красногвардейцы прибыли под Гляден (ниже железнодорожного моста через Обь), выбрали там удобную для обороны местность и окопались.
На рассвете 13 июня 1918 года по Оби шли пароход и моторка под белым флагом. Суда приближались к берегу.
— Без команды не стрелять! — передавалась по цепи команда Горенькова.
Моторка, а за ней пароход причалили к обрывистому берегу. С судов начали выскакивать белогвардейцы. Выждав, когда солдаты высадились на берег, Гореньков подал команду.
Заговорили красногвардейские винтовки и пулемет. Огонь был настолько неожиданным, что вражеские десантники бежали к своим судам. Многих из них пули настигли прежде, чем им удалось забраться на пароход. Белогвардейцы прыгали с высого берега в моторную лодку и настолько ее перегрузили, что она опрокинулась и затонула.
Вражеский десант отплыл вниз по реке и высадился г. деревне Гоньба (20 км сев.-зап. Барнаула).
Позже один из пленных сообщил, что из 300 десантников уцелели только 70.
Тем временем наступающий по Алтайской железной дороге противник 12 июня занял станцию Алтайскую и выслал заградительный отряд на Бийскую ветку. Главные же силы врага продолжали продвигаться к Барнаулу. В тот же день противнику удалось исправить повреждения железнодорожного пути и его головной эшелон достиг Оби. Теперь белых отделяла от желанной цели только великая сибирская река. На противоположном крутом берегу хорошо виден был Барнаул.
В ночь на 13 июня 1918 года конная разведка противника приближалась к железнодорожному мосту через Обь. На рассвете белогвардейцы пытались с ходу овладеть мостом, но, встреченные огнем красногвардейского бронепоезда, откатились назад.
От станции Алтайской до Оби, на участке протяжением около 12 километров, стояло десять вражеских эшелонов. В них находились Томский и Новониколаевский добровольческие полки, а также отряды капитанов Буркина, Никитина, Степанова, Николаева, поручика Лукина и батальон чехословаков под командованием поручика Гусарека. Общая численность войск противника составляла свыше 3000 штыков и сабель. Кроме того, у белых была артиллерия. Головной эшелон стоял в двух километрах от Барнаула.
Ключевой позицией, овладев которой, можно было порваться в город, был железнодорожный мост через Обь. Бой за мост развернулся с утра 13 июня. Противник предпринимал одну атаку за другой. Артиллерия врага вела сосредоточенный огонь по окопам красногвардейцев, защищавшим мост, и по железнодорожной станции. Временами артиллерийский огонь переносился на территорию железнодорожных мастерских, а также на Нагорное кладбище, где располагались красногвардейские заставы. Казалось, что белогвардейцы вот-вот ворвутся на мост.
В этот критический момент по предложению С.М. Лучанинова машинист паровоза разогнал два вагона, груженные балластом. Вагоны на большой скорости докатились до противоположного берега реки и на последнем пролете моста, где были сняты рельсы, крепко осели на нижние балки, надежно перекрыв путь для вражеских эшелонов.
Общее число защитников моста составляло около 500 бойцов: 100 человек рабочих-железнодорожников под командованием М.Н. Кудаева занимали окопы на высоком откосе, держа под огнем прилегающую местность; семипалатинский отряд во главе с М.Т. Трусовым — около 350 красногвардейцев — располагался вдоль берега Оби и на железнодорожной насыпи. На мосту находились железнодорожники и венгры. Их было не более 50 человек. Командовал ими Д.И. Николайчук. Участники строительства этого моста — опытные верхолазы Д.И. Николайчук, Н.Н. Степанов, а также венгры Ковач Вильгельм, Прокач Иосиф. Кольб Юлиус — проявили исключительную отвагу. Бесстрашно передвигаясь по верхним строениям моста, метким ружейным огнем и гранатами они уничтожали вражеских солдат, пытавшихся проникнуть на мост. С высокого берега, затаив дыхание, красногвардейцы следили за действиями смельчаков. Где-то далеко внизу поблескивала обская вода. Белогвардейцы открывали ураганный огонь. Пули со звоном стучали по железным фермам, рикошетили с воем и визгом. Но бесстрашные воины выходили победителями.
Бой продолжался в течение всего дня. Красногвардейцы прочно удерживали мост.
Оценивая обстановку, сложившуюся под Барнаулом, Гайда вынужден был признать: «Атаковать с фронта железнодорожный мост, длиною почти в один километр, в направлении к обрывистому берегу не имело смысла...» [ПАНО ф. 5, оп. 4, д. 1524, л. 52]
Войска противника получили задачу форсировать реку одновременно в районе Бобровского затона (южнее Барнаула 7—8 км) и в районе деревни Гоньба (сев.-зап Барнаула 18—20 км) и отсюда нанести два удара. Первый удар наносился из района Бобровского затона силами Томского и Навониколаевского полков во главе с капитаном Степановым и поручиком Луниным и одной чехословацкой роты под командованием подпоручика Чесноховского. Другой — из района Гоньбы силами батальона капитана Николаева, остатков десанта полковника Будкевича и Барнаульского отряда штабс-капитана Ракина. Соединившись западнее Барнаула в районе деревни Власихи, они намеревались окружить основные силы Красной гвардии, оборонявшиеся в городе.
Военно-революционный комитет разгадал замысел врага, но не имел возможности перебросить к местам форсирования Оби сколько-нибудь значительные силы. Для прикрытия города со стороны реки, на горе сплошного фронта не было. Небольшие отряды красногвардейцев и венгров были растянуты вдоль Оби. Мелкие группы бойцов связывались друг с другом дозорами и патрулями.
13 июня 1918 года командир красногвардейского отряда Н. Ерушев, находившийся на горе, видел, как на противоположном берегу реки большие группы белогвардейцев продвигались где пешком, где вплавь на лодках, от железнодорожной насыпи к Бобровскому затону по протокам и залитым водой лугам. В то же время вражеские пособники на этом берегу реки разводили большие костры, чтобы указать белым место переправы. Красногвардейцы погасили костры и арестовали вражеских сигнальщиков.
Во второй половине дня от противоположного берета перед горой отплыли семь лодок с десантом противника. Всего переправлялось до 100 белогвардейцев. Когда лодки выплыли на середину реки, с горы по команде Ерушева красногвардейцы залповым огнем отогнали вражеских десантников.
Белогвардейцы забрали в Бобровском затоне все катера, баржи, лодки, оставленные красногвардейцами в спешке отступления. В ночь на 14 июня они форсировали Обь и захватили плацдарм на левом берегу реки, у пригородной деревни Крестной. С наступлением утра с восточного берега Оби полетели снаряды. Они ложились вдоль Змеевского тракта на горе. Враг обрабатывал позиции красногвардейцев артиллерийским огнем.
Бойцы отстреливались, лежа в окопах. И.В. Ерушев сразу же приступил к организации боя, развернув свою оборону поперек горы, от обрыва над Обью до пруда. От его глаз ничто не могло укрыться.
Вскоре белогвардейцы поднялись и пошли в атаку. Тогда заговорил красногвардейский пулемет. Было видно, как падали враги. Цепь противника остановилась.
— В атаку! За мной! — крикнул Ерушев и бросился на белых.
Дружным штыковым ударом рабочие отбросили врага.
Но слишком большое численное превосходство было у противника. Красногвардейцы, теснимые врагом, начали отходить к городу.
Переправившись через Обь, войска противника развернули наступление в обход города с юго-запада. В первой половине дня они вышли на линию Алтайской железной дороги и сожгли небольшой деревянный мост у девятнадцатого разъезда, отрезав путь отхода на Семипалатинск. Продолжая наступление, они заняли деревню Власиху, где произошло соединение с частями белых, наступавших со стороны Гоньбы. Во второй половине дня белогвардейцы завязали упорные бои на южной и юго-западной окраинах Барнаула, сосредоточив основные усилия на захвате железнодорожной станции.
Красногвардейцы отважно и мужественно отбивали атаки противника.
Из-за бугра, со стороны Гоньбы, озираясь по сторонам, показалось десятка два разведчиков. Один из них долго шарил по местности глазком бинокля и, ничего не заметив, подал знак рукой о движении к кирпичным сараям.
По цепи затаившихся красногвардейцев пополз шепот:
— Стрелять только по команде...
Короткими перебежками разведчики приближались к кирпичным сараям, а когда до них осталось метров двести, залегли, потом снова устремились вперед.
— По белым огонь!
Ни один из разведчиков не произвел выстрела.
— В царство небесное отправились с донесением!
Красногвардейцы промолчали в ответ на шутку рабочего Алексея Петровича Панина. За бугром тотчас показались белогвардейцы, развернувшиеся в цепь.
Зазвенел на высоких нотах голос Оскара Гросса — командира интернациональной роты:
— В штыки!
Первым бросился в контратаку Панин. Шутник оказался большим мастером штыкового боя. Четыре белогвардейца с криками, руганью устремились на Панина. Он создал видимость, что отступает, преследующие растянулись цепочкой. Это и нужно было Панину. Один за другим от его сильного, неотразимого удара штыком упали на землю два белогвардейца, остальных срезал боевой товарищ Панина — Д.Н. Волков.
Венгр Ингоф оказался в самой гуще белогвардейцев. У него сломался штык. Тогда он взял винтовку за ствол и действовал ею, как дубинкой. Враги с разбитыми черепами валились на землю. Но выстрел белогвардейца оборвал жизнь Ингофа.
Красногвардейцы вышли победителями, станция оставалась в их руках.
На направлении главного удара, в районе железнодорожного моста, противник с каждым часом усиливал огонь, демонстрируя подготовку к атаке.
Город оказался окруженным со всех сторон. Тогда военно-революционный комитет железнодорожных мастерских решил вывести из строя мост через Обь, чтобы надолго прервать движение по Алтайской железной дороге.
Группа кузнецов и котельщиков пробралась почти на середину моста. Взрывчатки не было. Требовалось расклепать фермы моста, чтобы один из пролетов обрушился в воду. Звон кувалд разносился далеко по воде. Белогвардейцы открыли сильный огонь. Только половина рабочих вернулась с моста, так и не выполнив задания.
Под вечер 14 июня 1918 года к защитникам моста прибыл член военно-революционного комитета Казаков.
Казаков говорил охрипшим, глухим голосом:
— Вам, товарищи, военно-революционный комитет поручает защищать мост во что бы то ни стало. Задача трудная, но почетная... Это ключевая позиция. Будет мост в наших руках — удержим и город.
На прощанье Казаков крепко пожал руку С.М. Лучанинову, который возглавил красногвардейский заслон.
Вечером 14 июня 1918 года в кабинете начальника станции Барнаул собрался военно-революционный комитет Алтайской губернии. Здесь же были командиры Кольчугинского красногвардейского отряда П.Ф. Сухов, Семипалатинского отряда М.Т. Трусов и представители новониколаевских красногвардейцев.
Кругом полыхало зарево пожаров.
Железнодорожная станция обстреливалась. По крышам станционных построек и перрону рассыпалась шрапнель и осколки снарядов. Звенели стекла окон, Слышалась близкая ружейно-пулеметная стрельба.
— Начнем, пока совсем не стемнело, — приглушенным голосом сказал Присягни.
Все эти дни и ночи он много ездил, бывал на предприятиях, посещал красногвардейцев. Говорил, разъяснял, агитировал. К вечеру у него срывался голос.
— Коммунистическая партия, Владимир Ильич Ленин,—отрывисто заговорил Присягни,—учат смотреть правде в лицо, правильно оценивать обстановку и принимать решения. Враг окружил город. Наши потери велики, нет пополнений, у нас мало патронов. Силы белогвардейцев увеличиваются. Продолжать бои при многократном превосходстве врага — безумие. Нужно разорвать кольцо окружения и организованно вывести отряды Красной гвардии из города, чтобы сохранить силы для будущих боев с контрреволюцией.
Немного подумав, он продолжал:
— Многие рабочие двадцать дней находятся в непрерывных боях. У некоторых подавленное настроение. Надо рассказать людям правду. Воодушевить, потребовать от них спокойствия и выдержки.
После небольшой паузы спросил:
— Есть ли другие предложения? Сидевший рядом Цаплин сказал:
— Вопрос ясен. У нас нет времени на разговоры. Пусть товарищ Казаков доложит свои предложения об эвакуации города.
Стало совсем темно. Стройный, подтянутый человек встал, молча зажег лампу, развернул на столе карту. Все склонились над ней.
Взвешивая каждое слово, Казаков обстоятельно доложил обстановку.
— Все попытки врага ворваться в город по железной дороге успешно отбиты. Мост через Обь прочно удерживается железнодорожниками. Противник форсировал реку в двух местах: против Бобровского затона и деревни Гоньбы. Он смял наши заслоны, занял нагорную часть Барнаула и ведет наступление на центр города. Его десант, высаженный с пароходов и барж возле Гоньбы, отбросил наши отряды и наступает на железнодорожную станцию.
Казаков взглянул на окно и, прислушиваясь к шуму разгоревшейся перестрелки, продолжал:
— Сейчас враг находится близко, возле кирпичных сараев. Стремится ворваться на станцию. Необходимы транспортные средства для эвакуации красногвардейцев, партийных и советских работников, а также вооружения боеприпасов, снаряжения и продовольствия для двух тысяч человек. У нас два пути отхода: водным путем — по Оби на Бийск и по железной дороге — в направлении Семипалатинска.
Из доклада Казакова, всесторонне образованного военного специалиста, становилось ясно, что отступление по Оби в Бийск и далее в Горный Алтай — в самое логово контрреволюции, где уже поднят мятеж против Советской власти — имело бы самые пагубные последствия. Кроме того, с занятием Бобровского затона белогвардейцы контролируют водный путь по реке.
Цаплин бросил реплику:
— Мы не полезем в эту мышеловку!
— Остается второй путь, — продолжал Казаков, — на Семипалатинск. Хотя Советская власть в Семипалатинске была свергнута еще 11 июня и прервано железнодорожное сообщение, путь отхода по Алтайской дороге имеет больше преимущества, чем отступление на Бийск. Представители дорожного Совета товарищи Лучанинов и Фомин заверили, что они обеспечат необходимым количествам паровозов и вагонов, чтобы вывезти живую силу из-под удара, пока не замкнуто кольцо окружения.
Ревком не имеет связи с соседними городами. Есть лишь недостоверные сведения, что Омск еще не захвачен белыми. Но, по моему мнению, мятеж чехословацкого корпуса долго продолжаться не может и скоро будет подавлен регулярными советскими войсками, которые прибудут из Европейской России.
Учитывая обстановку, предлагаю отступать до станции Алейской. Оттуда двигаться в пешем строю до Славгорода. Там погрузиться в эшелоны и по железной дороге выехать на главную сибирскую магистраль, где соединиться с частями Красной Армии. Вместе с ними разгромить противника в Новониколаевске, затем освободить Барнаул.
После краткого обмена мнениями военно-революционный комитет утвердил план эвакуации города, предложенный Казаковым, чтобы спасти от физического истребления лучшую часть рабочего класса Алтая — Красную гвардию.
Всю ночь в ревком прибывали командиры отрядов и подразделений, партийные и советские работники. Они получали указания и расходились по своим местам.
Под огнем противника происходила спешная подготовка к эвакуации. Утром 15 июня 1918 года пять эшелонов отправились со станции Барнаул на станцию Алейскую. Отход прикрывали небольшой отряд венгров и группы красногвардейцев (командовал ими С.М. Лучанинов) у кирпичных сараев, на песчаных буграх у Пивоварки, на 9-й Алтайской улице и возле железнодорожного моста на Оби. Уцелели немногие...

 Отправлено: 14.07.10 18:54. Заголовок: Новоалтаец пишет: Н..

Новоалтаец пишет:

цитата:

Насколько я понял, Ваш прадед как уехал туда, так в Барнаул уже не возвращался?

вот о дальнейших передвижениях как-раз ничего и неизвестно..

Новоалтаец пишет:

цитата:

Скажем, откуда там взялся его брат?

Как вариант: брат мог быть погорельцем 17-го года, уехал с братом строить новую жизнь.
Раньше как-то не задумывался над этим: то, что его старший брат-гражданский последовал за ним, скорей всего говорит о том, что оба они местные, с Алтая..

 Отправлено: 27.07.10 02:55. Заголовок: Из воспоминаний Юфер..

Из воспоминаний Юферова Бориса Александровича (1903-1981 гг.):

цитата:

Между тем, вокруг совершались большие политические события. Весной 1918 г. в городе по ночам часто шла стрельба. Однажды я поехал в с. Бобровку и там, выходя ночью на улицу, слышал сильную стрельбу со стороны Барнаула (за 20 км). Приехав в город, узнал, что было выступление подпольной (как тогда говорили - «тайной») белогвардейской организации, в котором участвовали некоторые знакомые старшеклассники, в том числе был убит В. Парвицкий – высокий красивый блондин, большой бабник, сын попа женской гимназии. Вскоре после особенно сильной ночной стрельбы, под утро в город пришли чехи и белогвардейцы с бело-зелеными повязками и значками. Часть здания женской гимназии (маминой) заняли «под чехов»; в другой части кое-как продолжались занятия женской и мужской гимназий, т.к. здание мужской гимназии занял Анненковский полк с пышным названием «Полк голубых улан», часть здания Реального училища также заняли какие-то воинские части. Брат Володя даже видел итальянскую военную часть, перевозившую снаряжение на мулах – такую диковинную животину я видел мельком только в Сочи. В общем, чехи, сербы, поляки, мадьяры (эти на стороне красных), китайцы, латыши (в т.ч. пресловутый «инструктор Страутнек»)…. «Все промелькнули перед нами», все побывали тут! Анненковцы устраивали с поляками перестрелку «из-за баб», сербы украли у меня породистую охотничью собаку, дали ей кличку «Троцкий». Однажды на вокзале чуть не попал в китайскую комендатуру, откуда обычно очень трудно выйти невредимым. Поляки не стеснялись торговать на «барахолке» награбленными в деревнях самоварами, бабьими узорными платками и скатертями. Невольно вспоминаешь из «Слова о полку Игореве»: «О Русская земля!» Воззвания к чехо-словакам «бабушки русской революции» - Ек. Брешко-Брешковской, приказы и воззвания к населению генералов: Иванова-Ринова и Гришина-Алмазова; потом «Верховный правитель» - Колчак, митинг (кажется, в помещении кино) с участием военного министра генерала Пепеляева. Каких только не создавалось отрядов с пышными названиями на любой вкус: «черных гусар», «Святого креста» (для староверов), «зеленого знамени» (для мусульман), отряды самообороны (для пожилых почтенных граждан), а сколько еще всяких «отрядов» для улавливания молодых душ! Встречаю на улице Хмелева («Хмельку») – старше меня на 1 класс, с винтовкой на ремне. – Где это ты? – В военно-спортивном обществе (или что-то в этом духе). Знакомые ребята: Векшин, Трусевич и еще многие – тоже все в каких-то «отрядах». Младшего братишку нашего приятеля Коськи Минервина – совсем еще сопляка – убили где-то за Иркутском. Директора реального училища Антонова – тоже не обошло: Володьку, его младшего сына, убили, а Аркашке пришлось бежать, потом он работал стрелочником на станции Манчжурия. Помню, как перед началом занятий в гимназии в актовом зале осенью 1918 г. служили панихиду «по убиенном» Сережке Непомнящем, моем сокласснике (был рослый, красивый парень). А сколько еще не сохранилось в памяти погибших на фронтах или расстрелянных после ликвидации Колчака! И за редким исключением все это была хорошая молодежь! Были, конечно, и «идейные» - которые постарше, а основная масса – «желторотые», какие там у них были «идеи»? Просто стали жертвами массового психоза, моды. Были и юноши «с горящими глазами». Я перечисляю мальчишек, а ведь у всех них были соответствующие им знакомые или любимые девушки. В т.ч. и из маминой женской гимназии! Страшное дело – гражданская война, разруха.

http://forum-yuferovclub.ysv.ru/viewtopic.php?t=362<\/u><\/a>

Интересно, кто был этот "инструктор Страутнек"?

 Отправлено: 01.08.10 13:53. Заголовок: Газета «Алтайский лу..

Газета «Алтайский луч», № 73, среда, 19 июня 1918 г.:

Впечатления

С момента объявления города на осадном положении публика возмущалась.
Некоторые спорили:
– До какого приказа большевики продержаться?
– До 25!
– Нет, до 30!
Девятого разнеслись слухи, что в совете только 50 человек высказались за то, чтобы сражаться, а все остальные против.
Передавали, что красная гвардия говорила:
– Только бы чехи пришли и разъяснили нам, что они не посадят Романова, а бьются за Учредительное собрание, и мы ни одного дня не останемся на фронте.
Десятого говорили, что красная армия разбита и бежит, что 800 человек были окружены со всех сторон и почти все перебиты, что железнодорожники бросают винтовки и говорят Совету: – Сражайтесь сами!
В массах, зараженных большевизмом, наблюдалась растерянность, и бодрое и радостное настроение – у интеллигенции. Но несмотря на начавшийся развал Совету удалось набрать 300 человек красноармейцев. Говорили, впрочем, что записались они только для того, чтобы получить обмундирование.
К вечеру разнесся слух, что ночью устроят варфоломеевскую ночь. Ужас проник в малодушные сердца, и население спустилось в подполья.
Ночь с 10 на 11 прошла тревожно, по улицам сновали патрули, разъезжал автомобиль, слышалась в разных концах города стрельба, а утром по улицам стояли уже белогвардейские патрули, но стрельба ни на минуту не прекращалась. Большевики засели в домах и стреляли из окон, чердаков и из-за заборов. На углу Соборной и Полковой, обстреливая патруля, ранили в ноги двух мальчиков-подростков, которые терлись в толпе.
В это же время на Московском два патруля обстреливали двух большевиков, тащивших пулемет, но когда один из патрулей уложил большевика, второй красноармеец бросился с пулеметом в одно из городских зданий и оттуда начал обстреливать патрулей.
Часа в 4 дня от вокзала показалась цепь красноармейцев; они разделились на отряды и каждый стремился занять свою улицу. Патруль, стоявший на углу Полковой и Соборной, не мог заметить рассыпавшегося на Алтайской отряда, но ему видна была Полковая, по которой в конце перебегали большевики. Вызвав подкрепление, отряд белогвардейцев начал обстрел Полковой. В это время им было указано на приближающуюся сверху опасность, но указано уже поздно. Большевики открыли частую стрельбу, и белогвардейцы вынуждены были отойти на Бердскую. Завязалась адская перестрелка; били из ружей и пулемета. Пули ежеминутно «цокали» в стены. Но вот пальба участилась, дзинькнуло оконное стекло, что-то и грохнулось и посыпалось на пол, ударилось в дверь в одном, в другом месте, и опять густо посыпалась штукатурка за дверьми. Каменные стены не пропускали пуль, и они, влетая в окна, бороздили в штукатурку. Обстрел нашего дома кончился, но зато возобновились выстрелы во дворе: обстреливали дом рядом. Вдруг где-то внизу закричали: – Ура! Вперед! Ура! – и через несколько минут пальба стихла. Белая гвардия оставила почту и, отстреливаясь, удалялась на Прудской.
Когда мы осмотрели комнаты (мы укрывались в коридоре), стекла почти везде оказались побиты, рама прострелена, железная ручка отбита, штукатурка на стенах ошарпана и обвалена на пол, тут же на полу валялись сплюснутые и превратившиеся в бесформенную массу свинцовые пули.
Из окна виднелся на тротуаре труп, его все обходили, а красноармейцы не подходили даже близко. Утром я видел труп юноши в одном квартале и разбитый череп и валявшиеся мозги на другом. Это убивали друг друга братья. Одни шли с оружием в руках, защищая свободу, защищая высокую идею всеобщего избирательного права, за которую столетия боролись и лучшие люди гнили в тюрьмах и мерзли в Сибири, умирали на эшафоте; другие братья темные, обманутые, озлобленные и расстроенные шли также готовые на убийство и самопожертвование во имя высокой идеи социализма, как они его понимали… Не на них, обманутых и темных, падут проклятия всей страны, не они повинны за этот промчавшийся от Петрограда и по лицу всей Руси дикий шквал, не они повинны за море пролитой крови, нет, повинны те, кто ступили на родную уже свободную землю и сказали: – «Долой внешнюю и да здравствует гражданская война».
Утром часов около девяти по всем «подозрительным» домам шли усиленные обыски. Четыре красногвардейца ворвались и к нам и, несмотря на то, что ничего найдено не было, нас все же всех мужчин арестовали и увели в «совдеп», где камера была переполнена такими же преступниками, как и мы. Мы сидели – вернее, стояли, т.к. сидеть не на чем было – богатые и бедные, интеллигенты, офицеры, рабочие, солдаты, все «контрреволюционеры», все белогвардейцы.
Вдруг в камеру ворвался какой-то пьяный зверь в образе человека и закричал:
– Хоть одного да…узнаю! – ощупал своим мутным взглядом все лица, но никого не узнал и, страшно ругаясь, удалился. Приходили и еще «узнавать» …
<фрагмент отсутствует>
После полудня где-то раздался выстрел, потом шум, крик и тут начался новый обстрел нашей квартиры. Измученные частыми потрясениями женщины упали на пол и расползлись по углам.
– Выходи все, кто есть в доме! – дико заорал кто-то во дворе.
Мы вышли; там стоял наряд человек в тридцать.
– Кто стрелял здесь? Давай оружие!
Мы попытались объяснить, что из этого дома никто не стрелял, но тщетно.
– Расстрелять их! Сжечь их дом!
– Надо найти «того»! – кивнул один головой на дом, подозревая, что там скрывается кто-то.
Часть отряда отделилась и пошла к станции, а часть стали производить обыск. Все ворвавшиеся были пьяны и сейчас же занялись грабежом, и, кажется, это обстоятельство только и спасло нас от смерти. Не найдя оружия и кое-чем поживившись, красногвардейцы поторопились оставить квартиру, забыв даже о своей угрозе расстрелять нас.
На дом все показывали – именно из него раздавались выстрелы, что в нем спрятано оружие и укрываются белогвардейцы, при таких обстоятельствах не было возможности оставаться в квартире, и мы все разбежались.
В пятницу вечером, часов около восьми, наконец раздались первые выстрелы нового наступления, перестрелка началась с западной стороны города и передвигалась на юг и восток. Работали ружья и пулеметы, и время от времени тягуче потрясали воздух и землю орудия. Было очевидно, что красную гвардию окружили со всех сторон. С наступлением темноты перестрелка почти стихла, раздавались только отдельные неровные выстрелы.
Совет оставили ночью часа в два. Нагрузили оружие, сало, крупу и прочее добытое, отправили вперед, а сами красногвардейцы после обычной перебранки препирательств…
<конец отсутствует>

 Отправлено: 04.08.10 00:47. Заголовок: Материал т. Желнова...

Материал т. Желнова.
Бывшего ссыльного в 1906 году из Саратовс. Губернии.
Воспоминания о 1-ой Совет. власти в 1918 г., г. Барнаул.

В последних числах мая 1918 года получена телеграмма из г. Новониколаевск о восстании против советской власти чехов, белых офицеров и гимназистов, сего числа в 4 часа пополудни в Народном доме было назначено собрание всех организационных рабочих. Была принята резолюция единогласно защищать г. Барнаул от восставших беляков. Был выбран военный совет в числе 6 человек, тт. Присягин, Цаплин, Устинович, Малюков, Анучин и Казаков, где им поручено собранием охранять город пров. организациями по очереди каждую ночь. После собрания вечером наша организация лев. эсер. партии собралась в Чертежном дому во втором этаже, где единогласно постановили составить из своих товарищей Боевую дружину для защиты советской власти. Выбрали начальника дружины т. Кородубу и учителя Боевой дружины меня, т. Желнова, как старого фельдфебеля, постановили собранием утвердить председателем т. Байбородова, секретарем т. Ванеева.
На 2-й день началось с 4 ч. пополудни м 9 ч. вечера учение нашей Боевой дружины, стали учиться тт., которые совсем не держали в руках винтовку. Учение производилось в саду Молодняк при Совдепе. Каждый день вечером преподавалось мною практическое: оруженный прием на изготовку и правила, как нужно целиться в цель из винтовки стоя, лежа и с колена. За неделю подготовили, как нужно владеть винтовкой при сражении с врагом. Тт. Ильин, Лаптев и Охлопков и другие т. научились правильно стрелять и владеть винтовкой.
Когда белая банда подходила к с. Тальменке, наша дружина отправилась к ж. мосту и совместно с т. мадьярами составила там отряд, и на поезде отправились на позицию, но доехали до с. Повалихи и возвратились обратно в Барнаул, по какой причине – мне не известно. Через сутки назначили собрание Боевой дружины и единогласно выбрали начальником Боевой дружины т. Палкина, бывшего прапорщика ст. ар., котор. прибыл к нам от т. большевиков, тут же постановили перейти в Реальную школу. Заняли 2-ю комнату рядом с т. большевиками, где по вечерам собирались для учения, а ноью охраняли город по очереди, ходили патрулями.
В 1 чис. июня пришло приказание от Военного совета выступить дружинам на фронт, которые получили обмундирование и снаряжение, и походным порядком выступили на с. Барнаул. Постарше товарищи назначены были для охраны с. Барнаула. Меня как учителя назначили старшим по охране с. Барнаул. Часов 10 вечера в числе 20 человек отправили нас на подводах на с. Барнаул, команда была со всех профсоюзов. Т. Казаков рассказал мне, что нужно охранять 2 вагона (вм. с патронами боевыми и с ружьями), здесь т. семипалатинские 5 человек охраняли и присоединились ко мне в мою команду. Я расставил посты, где было нужно, и назначил заставу, через полчаса часовой мне сообщил: ж.д. милиция выследила, где наши посты и застава, и приготовляется к какой-то беготне. Наши дружины в 11 ч. ночи отправились на поезде на Тальменский фронт, ж.д. милиция собрала оружие свое и перешла в гор. тюрьму. Через один час после отправки со станции Барнаул дружины послышались выстрелы в Дунькиной роще, мои товарищи всполошились, и через полчаса прибегает к нам шофер автомобиля и рассказывает, что я вез т. Третьякова, убили его, а меня ранили в руку. Он вез какие-то приказания нам от военного совета. Мои товарищи приуныли, и мы собрались в кружок, где и постановили охранять станцию и вагон с ружьями и патронами, по случаю невозможности отступить с боем на кирпичные сараи и по железной дороге в барнаульский бор.
Через 20 минут после выстрела слышим: в Покровской церкви бьют набат, но редко, тогда мы узнали – собираются организация белых банды. Т. Казаков пришел ко мне и говорит: т. Желнов, будьте все наготове, может быть они нападут на станцию отбирать винтовки и патроны, которые вы охраняете. Я и мои товарищи увеличили больше патронов в карманы и бдительно стали ожидать. Послышалась по городу стрельба, минут через пять стрельба все увеличилась.
Перед рассветом т. Долгих привез на поезде арестованных с фронта: нач. г. милиции и 2 чел., фамилии не упомню, которые сделали измену советской власти. Стало рассветать, стрельба по городу увеличилась. На восходе солнца прибыла наша дружина с фронта и выстроилась в боевой порядок и цепью по одиночке стала наступать. Беляки часть отступили в бор, а часть засели на главной почте на 3 этаже и оттуда стали стрелять.
После обеда т. Казаков отправил патроны и ружья на фронт, нам осталось присоединиться к своим товарищам. Т. Казаков выдал нам 10 ру. Мы пообедали, попили чаю, и собрались в кружок и решили присоединиться к жел. дор. мастерским. Приходим к мастерским, спрашиваем, где рабочие, нам отвечают: сидят все дома, а винтовки сдали утром ж.д. милиции. Спрашиваем: а кто мост через реку Обь охраняют? Мы им не поверили, отправляемся к мосту, подходим, смотрим: ни души около моста нет. Собрались в кружок, стали советоваться и решили пробраться в свою дружину, которая в городе. Посидели, покурили, все утомились от жары и неспания. Встали, рассыпались в цепь и походным военным порядком стали пробираться к тюрьме. Не доходя шагов 100 или 200 смотрим: вдоль тюрьмы воткнуты колышки с белыми флажками. По моему приказанию свернули направо, на кладбище и мимо винного склада к переселен. бараку. Здесь опять собрались в кружок под большим кустом боярки и стали обсуждать, как и где найти свою дружину. Я решил послать разведку узнать, где беляки и наши, разведчик убыл по направлению к 8 Алтайской улице и в последнее время так ко мне не вернулся, изменил своим товарищам, товар. был от веревочной организации, фамилию не упомнил.
Мы все утомились, очень было жарко, как никак, а нужно к вечеру присоединяться к своим. Слышим, идет с Оби поезд и поют песни революционные, минут через 15 видим: идет цепью человек 200. Думаем: не белые ли? Но враз заметили красный флаг на штыке. Я подошел к начальнику цепи и объяснил про свою команду, он позволил нам присоединиться к ним. Дружина оказалась из г. Бийск, и стали перебежками наступать всей цепью на 5-ю Алтайскую улицу. Цепь разделились на два фронта: одна пошла на Соборный, а 2-я на Содовой проспект, я и мои товарищи пошли на Содовой проспект. Я очень устал, даже не мог поспеть за товарищами, шел сзади всех. Смотрю: со двора целится в меня из револьвера белый офицер с повязкой Красного креста. Я враз наизготовку, он бух в меня, но промахнулся.
<окончание отсутствует>
(ГАНО, ф. 5, оп. 2, д. 802, л. 9-10)

 Отправлено: 04.08.10 14:56. Заголовок: И. Долгих. Мои восп..

И. Долгих.
Мои воспоминания. О деятельности красногвардейских отрядов в 1918 г.

Собравшись на станции [Алтайская], я доложил о состоянии отряда, высказал свое мнение, что необходимо как модно скорее организовать в городе как можно больше вооруженных отрядов, указав на состояние отряда, уставшего физически и морально, я просил дня два для отдыха, которые мы бы использовали на организацию, так как теперь людей здесь находилось достаточно, с приходом отрядов из Семипалатинска и Кузнецка, на что получив согласие, в ту же ночь собрал свой отряд, в котором насчитывалось теперь около 110 человек, я захватил арестованных чехов, Иванова, Царицына и оружие, отобранное в последнем бою, я утром чуть свет прибыл в Барнаул. Построив отряд, сказал, чтобы все к 10 часам собрались у Совдепа, ничего не подозревая распустил его по домам, сам же стал дожидаться подвод под оружие и арестованных. Кроме меня со мной были 2 конвоира. Дожидаясь подвод, я сходил к железнодорожному врачу, перевязал рану и только что пришел на станцию, как со стороны переселенческих бараков прибежал шофер, который сообщил, что на них, едущих на станцию, напали из засады и застрелили ТРЕТЬЯКОВА, а ехавшим с ним т. Ильину и еще двоим и шоферу удалось бежать. Через 20-30 мин. Приехали подводы, погрузив оружие, мы все с арестованными направились с Совдеп. Въехав в город, услышали свистки пароходов и набат на церквах, смутное подозрение чего-то недоброго закралось ко мне. Вдруг из-за угла одной улицы прямо на нас наехал вооруженный конный отряд, человек 12-15. Остановившись шагах в 50, они закричали: «Пропуск!» Ничего не подозревая, я закричал, что свои, везем арестованных и оружие. После чего несколько человек из них, не слезая с лошадей, выстрелили по нам, сидевший со мной бывший Командующий Иванов вскрикнул. Взглянув на него, я увидел у него на рукаве кровь. Несколько человек кинулись к нам, я и два конвоира соскочили с телеги и кинулись за угол. Нападение так было неожиданно и в таком невыгодном для нас положении, что сразу мы растерялись. К счастью для нас, мы бросились все в одну сторону, остановились на углу и выстрелили двое по подбежавшим к телегам. Один из всадников пал, лошадь пробежала мимо нас, трое же кинулись на угол, где стояли остальные. Воспользовавшись их замешательством, я и два спутника направились к Совету, было часа 4 утра, но уже везде были люди, собираясь кучками около домов. Гудки гудели, на церквях звонили во все колокола, по городу везде была стрельба, около станции стреляли из пулеметов. Не доходя двух кварталов до Совета, мы послали мальчика узнать, кто там – белые или красные. Мальчик убежал и не возвратился, тогда мы стали подвигаться сами к Совету. Но только что нам увидели из Совета, как начали стрелять, думая, что и Совет уже взят (впоследствии выяснилось, что Совет занимали мадьяры, приняв нас за белых, открыли по нам стрельбу), мы повернули назад, зайдя в какой-то двор, в поднавес, вынули затворы и магазинные коробки, из винтовок затворы и все разобрав по отдельности, разошлись по одному. Подходя домой, а был около дома остановлен разъездом белых, которым командовал знакомый мне прапорщик. Обыскав, у меня отобрали смит-вессон, который у меня был в кармане шинели. Поговорив что-то про меня промеж себя, что я не мог расслышать, один из них ударил меня пяткой винтовки с лошади в спину, а сами уехали. Удар был сильный и угодил прямо между лопаток, я упал. Поднявшись с трудом, я дошел кое-как до дому, все пережитое за последние дни сильно утомило меня, я как был – лег и моментально уснул. Проспал часа два, меня разбудили родственники и сообщили мне, что по соседям ходит знакомый мне белогвардеец и отбирает оружие, попасть к которому бы для меня было равносильно расстрелу. Что город уже весь взят белыми, которые ходят с белыми повязками по всему городу. Подумав, что делать, я решил бежать из города в деревню Калманку, переоделся и пошел. На следующий день наши вновь заняли город. Узнав, где я, мои товарищи послали за мной одного человека с лошадью, но наши в тот же день отступили из Барнаула на Семипалатинск. Благодаря тому, что я, с посланным за мной, поехали через станцию Калманку, я снова был среди своих.
(ГАНО, ф. 5, оп. 2, д. 802, л. 16)

 Отправлено: 04.08.10 16:00. Заголовок: Ф. Ильиных Первая же..

Ф. Ильиных
Первая жертва белогвардейского выступления в гор. Барнауле
Поступило 17/IV – 34 г.

К моменту занятия гор. Новониколаевска чехословаками гор. Барнаул был объявлен на осадном положении, так как в гор. имелась офицерская контрреволюционная организация. Чувствовалась очень напряженная атмосфера, к тому же в Совдепе имелись сведения, что чехи заняли Черепаново и наступают на ст. Тальменка. Наши же красногвардейские частим разбиты и отступают к ст. Алтайская. Помимо этого отряд милиции совместно с начальником милиции Шеиным перешел на сторону белых.
Для охраны города был сформирован коммунистический отряд, который впоследствии был направлен на Черепаноский фронт, для подкрепления красногвардейских частей. Охрана города была поручена рабочим предприятий и заводов города.
В эти тревожные дни Совдеп во главе с тов. Цаплиным безвыходно находился в помещении Совдепа и руководил событиями, развертывающимися как на фронте, а также и в самом городе.
Ввиду создавшегося тревожного положения в городе и зная, что имеется офицерская контрреволюционная организация, которая при приближении чехословацких частей может выступить, а вооруженные части почти все находятся на фронте, по распоряжению тов. Цаплина часа в 4 утра для связи с коммунистическим отрядом были посланы следующие товарищи: Лолий Решетников, Михаил Ярков, Аркадий Третьяков, Макар Соколов и Федор Ильиных, которые немедленно на автомобиле выехали на ст. Барнаул. Выехав за город, в тот момент, когда автомобиль начал спускаться на тракт около переселенческой больницы, из-за песчаной горки раздался залп по автомобилю. Шофер, по-видимому, растерялся и застопорил машину. Вторым залпом был ранен сидящий вместе с шофером тов. Третьяков. Увидев, что с машины им не отвечают, из-за сопки выскочили человек 5 белогвардейцев с белыми повязками на рукавах. Мы с тов. Ярковым выскочили из автомобиля и побежали по направлению к дороге, к счастью там оказались заброшенные канавы, и мы там укрылись.
В это время белые уже подошли к машине, и мы увидели, что тт. Решетников и Соколов стоят с поднятыми кверху руками и у них отбирают оружие. Тогда я произвел по направлению их выстрел, и они, полагая, что их на открытом месте могут перестрелять, бросились обратно за сопку, а Решетников с Соколовым, воспользовавшись этим моментом, сумели скрыться, а мы с т. Ярковым решили пробираться по канаве на винный завод, что нам и удалось. Оттуда нам удалось связаться с Совдепом и сообщить о случившемся. Нам товарищ Цаплин сообщил, что они уже об этом знают и что были приняты меры, но так как в городе началось восстание, освобождена тюрьма и занята почта, посланный автомобиль с т. Бароненко во главе вынужден был вернуться назад. Тогда мы с тов. Ярковым решили все-таки пробраться к вокзалу.
На вокзале мы встретили тов. Казакова, зам. губ. Ревкома, и Раю Третьякову, которые возвращались с фронта. Им сообщили о случившемся. Тов. Казаковым немедленно были приняты меры. Коммунистический отряд находился на ст. Алтайская и готовился к выступлению на позицию. Решили по телефону или по телеграфу немедленно возвратить отряд обратно. Но оказалось, что провода перерезаны, и пришлось прицепить к паровозу вагон, и тов. Казаков поехал на ст. Алтайская. Рая же Третьякова пошла на место происшествия узнать, что стало с братом. Спустя час она возвратилась обратно и сообщила, что Аркадий мертв и лежит недалеко от автомобиля.
Часам к 8 утра коммунистический отряд возвратился на ст. Барнаул. После короткого совещания было решено отряд разделить на две части и наступать на город по Московскому проспекту и Конюшенному переулку. Имея сведения о том, что белогвардейцы заняли почту и освободили тюрьму, к отряду, наступающему по Московскому проспекту, был дан имеющийся в отряде пулемет.
Бой начался, как только мы подошли к Алтайским улицам. Перед этим была выпущена лента из пулемета по Соборному переулку, так как там было видно какое-то передвижение. Подходя к Полковой улице, у нас уже появились раненые (тов. Воротников).
Обстрел со стороны белых был направлен, главным образом, с почты, с крыш близлежащих домов и из-за стен разрушенной пожаром аптеки, которая являлась хорошим прикрытием. Видя, что мы здесь несем урон ранеными и убитыми, командиром отряда было дано распоряжение выбить белых из аптеки. Для этого было послано 5 чел., которые с успехом выполнили это распоряжение. Причем там захватили только одного чел., остальные, по-видимому, успели заблаговременно отступить.
Когда весь отряд подтянулся к аптеке, из пулемета был направлен огонь по почте на Сузунской ул. и близлежащие постройки – вскоре со стороны белых стрельба прекратилась, и мы подошли к пожарной.
К моменту окончания перестрелки к нам подошли тов. из Красного креста во главе с Максимом Ковалевым, который сообщил, что путь до Совдепа свободен и можно идти спокойно.

Участник д. наступления Ф. Ильиных

Необходимо отметить, что в изданной брошюре о подавлении восстания белогвардейцев в гор. Барнауле неправильно приводятся некоторые существенные факты, которые совершенно запутывают борьбу барнаульцев за защиту города. А именно – то, что якобы только благодаря отряду т. Сухова и подходу красногвардейцев из гор. Камня белогвардейцы были вытеснены из города. Необходимо отметить, что отряд Сухова пришел позднее, в то время когда уже Совдеп находился на ст. Барнаул. Все сообщенное мной могут подтвердить участники.
Ф. Ильиных

ГАНО, ф. 5, оп. 2, д. 802. Воспоминания Тиунова П.Ф. и др. (Кутарева, Волкова, Ильиных) о барнаульской Красной гвардии и чехословацком перевороте. (л. 21-28)

 Отправлено: 05.08.10 00:40. Заголовок: Из воспоминаний неиз..

Из воспоминаний неизвестного автора об обороне Барнаула:

Через некоторое время поезд, на котором отправился отряд, пришел обратно, и товарищ Ложкин с Лавровой рассказали, что их отряд под Тальменкой был обойден и отрезан от поезда. А оставшиеся на поезде приехали за подкреплением, чтобы помочь обойденным. Поэтому немедленно был отправлен второй отряд, а у нас здесь усилена охрана. Я был командирован под Гляден. Мне было сказано: так, тебе сейчас запрягут лошадь в телегу, и ты поедешь под Гляден под видом крестьянина, запоздавшего в городе (так как дело было вечером), доедешь до избушки, в которой живут паромщики; там есть наши посланцы для наблюдения за паромом, чтобы знать, не будут ли переправлять белогвардейцев. Вот я приехал, подошел к двери, послушал – не слыхать ничего. Я тихонько прокрался к окну, заглянул внутрь: на столе стоит коптелка, а в избушке никого не видно. Я зашел в нее – нет никого. Вышел обратно, походил кругом, прислушиваясь, не услышу ли чего, или они ушли к парому и скоро вернутся. Так прождав, прислушиваясь, около часу, я думал направиться к парому, но раздумал, потому что не имел при себе оружия, да и лошадь мешает: вернешься назад, а ее не будет.
Так я вернулся обратно и узнал, что отряд, посланный на подмогу, вернулся, и что там белякам навстречу был пущен паровоз, с которым они столкнулись и не могли дальше следовать. А по ту сторону Обского моста свалили вагон, перегородив путь белогвардейцам.
А на следующий день нас отправили для охраны моста. К вечеру мы увидели дымок и стали его наблюдать. Скоро показался паровоз. Дойдя до сваленного вагона, остановился, а нам скомандовали: «Пли!» - и мы стали его обстреливать, а он нам в ответ трещать из пулемета. Перестрелка продолжалась всю ночь, и мы были свидетели геройства двух мадьяр. Среди ночи они забрались на верх моста, один по ту сторону, другой по другую, и по дугам пошли к паровозу, и когда встали на последнюю дугу, начали обстрел паровоза на близком расстоянии. При первых их выстрелах с паровоза не отвечали, ну когда мадьяры и мы стали горячо обстреливать, заставили и паровоз открыть трескотню пулемета, и мы ежеминутно боялись, как бы не сняли наших героев с верху моста. Но им ничего не сделали. Видя бесполезность своего геройства, они тем же путем воротились обратно, а поутру ушел и паровоз.
Нас сменили семипалатинцы, а нас направили на станцию, там находились Цаплин, Сулим, Малюков и другие. Цаплин нам описал наше положение и спрашивал нашего мнения, как поступить: сдаться белякам добровольно или же биться до конца? Решено не сдаваться.
После решения нас поместили в вагоны, а так как мы были голодны, нам доставили хлеба и яиц. Мы только принялись утолять свой голод, кто поспел, а кто и нет, как беляки зажгли в бору мост. Тут же затребовали паровоз из депо, и нас отправили в бор для восстановления моста. С помощью шпал мы его восстановили и дальше в бор сделали разведку, но неприятеля не обнаружили и отправились обратно.
Доехав до завода деревообделочников, остановились. Здесь нас сменили, вместо нас в разведку в бор поехали свежие, с двумя блиндированными вагонами, в одном из них был пулемет. И вот только наши въехали в бор, как их со всех сторон взяли в обстрел и бросали бомбы. Наши дали задний ход и присоединились к нам. Оказалось, что был машинист, нас тут же рассыпали в цепь вдоль линии. Тут мы заметили, что беляки делают перебежку к кирпичным сараям, а мы стали их обстреливать. Нам в ответ затрещал пулемет. Потом мы заметили, что на Павловском тракте делают перебежку, и туда направили перестрелку, которая продолжалась до ночи и остановилась ночью. На ночь которых вдоль линии, которых вдоль лога, находящегося около завода деревообделочников, где мы и провели ночь. Мы были уверены, что мы отбили неприятеля. Какое же было грустное разочарование, когда поутру к нам пришел наш отделение(?) и мы спросили о результатах прошлого боя, он нам сказал, что город взят белыми и члены Совета на станции. Оказалось, что беляки, которых мы обстреливали на Павловском тракте, прошли к монастырю и оттуда пробрались в город и захватили Совет. Мы спросили его: что же делать? Он сказал, что сейчас начнется отступление к Семипалатинску, и кто желает ехать, может ехать, а кто пожелает, может идти домой, кто как хочет, а сейчас принесут хлеба, чтобы подкрепиться. И вот которые тут же стали расходиться по домам. Я побоялся идти домой, не зная, дойдешь или нет, и к семье(?) хочется и боязно. Все-таки решился отступать, а не домой. Когда мы закусили, к нам пришел ротный товарищ Пянников и дал распоряжение по бору идти цепью. И вот когда мы ушли от своей стоянки на расстояние приблизительно с версту, нам в спину стали стрелять, над нами стали дзинькать пули, но мы не отвечали, и тут обстрел прекратился в конце бора. Мы сели на шедший последний эшелон и доехали до Калманки, оттудова я направился домой.
***
Я вспомнил двух товарищей, находившихся со мной. Один со мной был у железнодорожного моста, котельщик тов. Маракулин(?) и т. Тунгусов был в бою на станции.
(ГАНО, ф. 5, оп. 2, д. 802, л. 29-30)

 Отправлено: 05.08.10 01:31. Заголовок: Из автобиографии МИШ..

Из автобиографии МИШАНИНА В.П.:

…Мы отступили в гор. Барнаул, через Барнаульский железнодорожный мост.
На второй день нас несколько человек отправили верст за 5 от города к Казачьему переезду. Там на третий день мы обстреляли пароход белых, он утонул около другого берега, а на второй день обстреляли разведочную моторную лодку, которая утонула. Прошло несколько дней, нас сменили, и я пошел в караульное помещение железнодорожников. Вечером в часов 8 я был на вокзале, ходил по перрону, ко мне подошел мальчик лет десяти. Он обратился ко мне: «Дядя, меня мама послала кому-нибудь сказать, что в городе на 3-й Алтайской ходят с белыми повязками». Я позвал командира Сизова и сказал ему, ну мы мальчику не поверили, зашли в вокзал, позвонили в город, телефон не работал. Сизов сказал: нужно поехать в Совет и узнать, что такое там. Нас поехало трое вдоль линии железной дороги, потом свернули на 6-й Прудской, 5-я Алтайская и поехали по пятой Алтайской. Уже темнело, заметили, что с Пятого Прудского, по песку в гору, по направлению к вокзалу едет человек, на руке белая повязка, мы быстро кустами опередили его, скомандовали ему: руки вверх! Он ослушался, схватился за кабур, в кабуре был маузер, но уже было поздно, на него были три карабина наставлены, и он поднял руки вверх. Один из наших слез с коня, обезоружил его, обыскал, и один из наших повел его на вокзал. Мы вдвоем поехали дальше по 5-й Алтайской в город. Было тихо, загорались огни, мы доехали до 7-го Прудского и повернули вниз в город, доехали до третьей Алейской, повернули и выехали на Невский проспект, повернули вниз и там попали в кольцо. Нас арестовали белые, большинство молодежь – гимназисты. Нас отослали на почту и там посадили за решетку, где наших уже много было.
Наутро мы услышали стрельбу, выстрелы все подвигались ближе и ближе, и к 3-м часам мы услыхали выстрелы на той улице, где мы находились. Мы переговорили между собой, нажали на решетку, обезоружили двоих часовых, караульное помещение закрыли в кладовой на замок и вышли во двор, ворота были на замке, сорвали замок с ворот, ребята разыскали в подвале оружие, гранаты и обмундирование. Мы быстро все вооружились и выступили на улицу и там вскоре встретили своих и пошли вместе со своими. Белые бежали в Барнаульский лес.
На второй день вечером я опять был у казачьего переезда и пробыл несколько дней. В одно из многих утр пришел мальчик к своему отцу и говорит, что в городе уже белые, а на станции красных нет, они уехали. Мальчик прибежал бегом, едва переводя дух рассказал, что делается в городе. Собрались ребята, в чем дело, никто не знает. Хотели послать одного узнать, смотрим: с горы бежит наш связной, кричит: спасайтесь кто как может! Поднялась паника, стали волноваться, стали говорить всяк по своему, большинство товарищей решили идти навстречу, без оружия с поднятыми руками вверх. Связной говорит: не разводите антимонии, белые идут сюда, скоро буду здесь, мы находимся в кольце: с одной стороны река обогнула, с другой стороны белые идут. Некоторые товарищи стали бросать свое оружие: кто стал закапывать в землю, многие решили выйти навстречу им. Они говорили: месяца по 2-3 отсидим – и вся. Между прочим стали разбродиться кто куда: многие пошли навстречу белым, мы остались втроем. Обсудив план, как нам добраться, до лесу, мы вылезли наверх и хотели пробраться кустами, но увидел и: далеко впереди на чистом месте, как они рубят наших шашками, а коли кто пытается бежать обратно, то в них стреляют. Мы, увидав, что нет никакой возможности пробраться, мы решили вернуться обратно, спустились с горы и стали искать удобное место, где бы можно было спрятаться в воду (одного только товарища помню – Андреев).
Мы таким образом просидели до ночи в воде, а когда настала темнота, мы попали на заставу белых. Нас быстро окружили и стали бить прикладами по спинам и головам и доставили нас в свой штаб, там избили до невозможности и отвели в тюрьму Барнаульскую, там мы встретились со своими товарищами. Вскоре был развешан приказ, по городу Барнаулу, что на кладбище будут публично расстреливаться красноперы, бандиты. Нас вывели на кладбище около часу дня. При помощи Цаплина удалось бежать некоторым товарищам. Прыгали прямо с обрыва вниз и убегали по берегу в Барнаулъский лес, некоторые бросались вплавь через Обь.
(ГАНО, ф. 5, оп. 2, д. 802, л. 31-33)

 Отправлено: 13.09.10 11:51. Заголовок: Из воспоминаний П. Ф..

Из воспоминаний П. Ф. ГОРЕНЬКОВА, командира отряда Красной гвардии при депо:

…И со станции Чесноковки я и другие товарищи отправились на станцию Барнаул, и некоторые тов. прибывали поодиночке. И когда все товарищи собрались, я по распоряжению тов. Цаплина был назначен с отрядом на фронт под Гляден, куда и отправился.
Прибывши с отрядом к месту назначения, я избрал позицию и занял исходное положение. Это было уже на рассвете. На реке Оби мною был замечен пароход с белым флагом, шедший из Новониколаевска в Барнаул с моторной лодкой, которая следовала впереди парохода. Я лодку подпустил ближе и после чего открыл стрельбу по противнику. А ординарца я послал на станцию Барнаул с донесением. Моторка повернулась назад, подъехав к пароходу, выбросив 3 убитых, повернула, протокой отправилась на ст. Чесноковку. А пароход был остановлен и стоял среди реки Оби. Простояв 30 мнут, стал причаливать к берегу наших окопов. Причалился, стал делать высадку десанта. Высадившись, и рассыпным строем пошел в наступление моего отряда. Я же, подпустив противника ближе к окопам, открыл по цепи противника стрельбу. И тем самым нанес в рядах противника большое поражение. Противник, понеся потери, вынужден отступить. Но после отступления противник, собравши силы снова, двинулся в наступление на отряд. Но с большими усилиями мне с отрядом опять удалось оттеснить противника с большими потерями. Противник, учтя то, что из 300 человек осталось 70 человек, стал грузиться обратно на пароход, а у меня для отряда патрон почти не было, и обстреливать пароход я не был в состоянии. Но в это время мне пришло подкрепление – 50 человек мадьяр с пулеметом. Но подкрепление опоздало, и пароход отправился по направлению к Гоньбе. Но я предполагал, что пароход должен высадиться в Гоньбе и зайти мне в тыл. Я выслал 3 разведчиков, которые встретились с их разведкой. И ранили тов. Иванова в ногу. Тогда я фронт изменил по направлению к кирпичному сараю, просидел там ночь.
На утро я выслал разведку, которой удалось обнаружить противника. А со станции мне были слышны тревожные свистки, но сообщения со станцией я никакого не имел.
Город был взят чехам, и тов. Цаплин выехал по направлению Славгорода, а мне ничего не было известно. Тогда я выслал вторую разведку. Разведка обнаружила невдалеке противника. Тогда я и пулеметчик и 2 человека моего отряда пошли вперед в сторону противника, захватили из разведки противника поручика, который нам и сообщил, что они были под Гляденом в количестве 300 человек, оперировали против моего отряда, переходя 2 раза в наступление, и потеряли 230 человек убитыми. Я его обезоружил, отобрал у него 1 карабин, 1 наган, 4 бомбы английских, 2 патронных сумки и 2 патронташа с патронами. Отправил его с конвоирами на станцию в штаб тов. Цаплина, которого в штабе уже не было. На станции, где находился наш штаб, висел белый флаг. Сопровождавшие поручика конвоиры заметили белый флаг на станции, бросили поручика, а сами ушли, не сообщив мне об этом. Поручик, прибыв на станцию, сорганизовал отряд и двинулся мне в тыл. А в это время поручика опередил бывший наш инструктор, от которого я получал оружие, который и сообщил мне о том, что станция и город заняты чехами. 4 часа тому назад мой отряд, получивший такое сообщение, панически разбежался, и я не был в состоянии что-либо сделать. Мы с товарищем Кондратьевым Иваном отправились под Гляден, чтобы перебраться на ту сторону Оби и скрыться где-либо в деревне или же в лесу. Но нам переправиться не удалось, так как лодочники боялись белых переправить нас. И мы решили в овраге сидеть до ночи и тогда сломать замок лодки и переправиться. К счастью, я встретил одного знакомого красногвардейца, который нас взял к себе в дом и держал у себя ночь, а утром обещал перевезти на другой берег Оби. Ночью он получил сообщение из города о том, что в городе все спокойно и тихо, преследования красных нет. Мы с тов. Кондратьевым решили пойти в город. Придя, пошли на квар. на 5-ю Алтайскую. А его квартира была на Бийской ул. Он, со мной простившись, отправился на свою квартиру сообщить матери с отцом, что он жив. Дойдя до бывшей Павловской улицы, его схватили белые чехи и повели на кладбище на гору для расстрела. Но им расстрелять его не удалось на кладбище, он бежал из-под расстрела. При побеге он был ранен в левую руку и прибежал на берег Оби. Он с крутого берега бросился в воду, и во время плаванья его также ранили в правую ногу. И 3-й раз один чех, прицелившись с будки пароходной конторы, убил его. А меня поймали в городе на 2-й день после убийства моего товарища. Повели в штаб, где сейчас помещается Дом крестьянина. И дорогою присоединили еще 3 человек красногвардейцев. Приведя к штабу, меня увидал поручик Захаров, бывший командир роты старой армии, который узнал меня и освободил, а остальных 3 на кладбище расстреляли. И с того времени я скрывался, пока не пришли красные войска.

К сему и подписуюсь,
бывший командир отряда Красной гвардии
Гореньков
9/X/27. г. Барнаул

 Отправлено: 13.09.10 11:53. Заголовок: P.S. Интересен факт ..

P.S. Интересен факт сообщения пленным поручиком «ценных сведений» насчет 230 убитых под Гляденом. :))))
А об упомянутом «поручике Захарове» кто-нибудь что-нибудь знает?

 Отправлено: 13.09.10 12:12. Заголовок: Показания убедительн..

Показания убедительные, особенно про правую ногу.

 Отправлено: 13.09.10 13:43. Заголовок: белый пишет: Показа..

белый пишет:

цитата:

Показания убедительные, особенно про правую ногу.

Очевидно, его потом выловили и определили места ранений, причем не преминули раззвонить об этом на весь город. :)))
А если серьезно, то факт этот упоминается и в других воспоминаниях - что кто-то из красногвардейцев действительно пытался бежать вплавь через р. Обь, и его застрелили. Но вот кто именно это был - доподлинно неизвестно. А насчет ранений - это, я думаю, "народная молва" постаралась. Ведь и сам автор наверняка узнал об этом из третьих уст. А в народе каких только слухов не ходило. Поговаривали даже, что застреленный - не кто иной как сам Оскар Гросс, командир барнаульских интернационалистов (которого на самом деле казнили в Иркутске в августе 1918 г.)

 Отправлено: 13.09.10 15:16. Заголовок: Новоалтаец пишет: п..

Новоалтаец пишет:

цитата:

потеряли 230 человек убитыми

Это потери всей Добровольческой армии в июле 1918 года.

 Отправлено: 13.09.10 16:03. Заголовок: Елисеенко Алексей пи..

Елисеенко Алексей пишет:

цитата:

Это потери всей Добровольческой армии в июле 1918 года.

Вот я и говорю: ежели факт с поручиком и впрямь имел место, то поручик, надо признать, оказался большим оригиналом - порадовал красных столь лестными "сведениями", что те на радостях даже и расстреливать его не стали. Стратегически мыслил парень... :)
На самом деле у полковника Будкевича в этом бою были не такие уж большие потери. Возможно даже, там были лишь раненые, без убитых. Хотя точных сведений у меня пока нет. И тем не менее красные заставили отряд Будкевича отступить к Гоньбе - это факт.

 Отправлено: 02.10.10 01:43. Заголовок: Из воспоминаний Андр..

Из воспоминаний Андрея ЕЛЬКИНА,
бывшего начальника саперного отряда Красной гвардии г. Барнаула:

На станции Алтайской скопилось значительное количество красногвардейцев из отрядов Барнаула, Бийска и Кузнецка. На станции шли митинги, что делать, бийский отряд настаивал на отступлении на Бийск, барнаульский настаивал на наступлении на Барнаул, и только кузнецкие красногвардейцы не выставляли твердой своей линии. Все же, за исключением бийчан, решено было наступать на Барнаул.
По прибытии на станцию Барнаул выяснилось, что в наших руках станция жел. дороги и здание, где помещался Губернский Совет. Прибывшие части были разбиты на три отряда: 1-й пошел вести наступление на местные ……….; 2-й повел наступление на почту, и 3-й я повел обходом на помощь к Совету. Конница же пошла на оцепление города ............
Свой отряд я довел до Совета благополучно, и там не считать маленькой перестрелки с засевшими красногвардейцами, где ранен был из моего отряда один красногвардеец-мадьяр, но и то легко. По прибытии в Совет часть отряда повели наступление на почту, и к вечеру восстание было ликвидировано. Во время восстания были убиты несколько наших товарищей. Тов. Сухов, Третьяков, мой брат Елькин и другие, кои фамилии, к сожалению, не упоминали. Восстание было ликвидировано во вторник.
В пятницу вечером город заняли белогвардейцы, хотя силы их не достигали и половины наших, но боевая подготовка далеко превосходила нашу. Отступление произошло так же почти безалаберно, как от станции Озерок. Многие части, стоящие на постах, не были сняты, и много товарищей были случайно отрезаны от главных сил внезапно вошедшими частями белых. Большое значение в поражении Красной гвардии сыграло мягкотелое отношение к белогвардейцам, и сыграло большую роли и показало разницу между красной «оборванной» гвардией, как нас тогда называли, и золоченой белой гвардией.
Отступившие части нашей Красной гвардии находились под командой т. Сухова и т. Сулима, а также вместе с гвардией отступил председатель Алт. Совета тов. Цаплин и член Совета тов. Казаков.
(ГАНО, ф. 5, оп. 2, д. 801. л. 9)

 Отправлено: 06.10.10 19:09. Заголовок: Из воспоминаний пом...

Из воспоминаний пом. нач. кр.-гв. отряда ЗВЕРЕВА,
жестянщика Главных ж/д мастерских г. Барнаула:

...Доехали до ст. Озерки – меня отзывает Барнаульский совет, получаю телеграмму, чтоб я срочно выехал со своим отрядом, в Барнауле восстание.
Приезжаю в Барнаул. На станции пустота и ни единой души. Спрашиваю у служащих: в чем дело? Говорят: в Барнауле восстание, совет окружен. Срочно бегом отправляемся через пески до 5-й Алтайской, идем фронтом. На углу делимся на 3 отряда приблизительно по 30 человек. 1-й отряд должен был пойти по Конюшенному сразу к совету, 2-й по Соборному для занятия почты, каковая была уже занята восставшими беляками. Я с отрядом иду по б. Московскому тоже к почте. Со мной шел и глав. жел.-дор. совет, как Фомин, так и Тунгусов. И подходя к 1-й Алтайской, по нам начинается единичная стрельба из винтовки. И дойдя по полковой церкви между 1-й Алтайской и улиц. Полковой, из моего отряда был ранен т. Куликовский Кирилл в зубы (под нос) навылет в правую щеку. Разобрав винтовку, забросив затвор, сам ушел в гор. больницу.
Я же был ранен спустя 15-20 минут (дойдя до Полковой улицы и дома Карамышовых, как нач. отряда давал распоряжения остальным красногвардейцам, каковые двигались по левой стороне около здания Красных казарм) в левую грудь навылет под правую мышцу и правое легкое. И вот сразу же разорвал на себе гимнастерку и нижнюю рубашку и завязал себе рану. И вдруг захотелось спать. Здесь же лег в вырытую яму для водопровода пожарного крана. Но кто-то еще мне принес кусок холста длиной с метр и подостлал мне под голову. Я лег. Через сколько времени, не знаю, слышу голоса: где он? Кто-то отвечает: вот здесь, в яме. Думаю: «Ну, пропал. А может, наши?» И дальше опять ничего не знаю. Когда несли по направлению от Московского к Соборному, то видел, что несут двое военных, кто – не знаю. И опять ничего не помню. Захотелось пить. Прошу. Дает в кружке женщина, и рядом на окне стоит ведро, и вокруг меня народ...
(ГАНО, ф. 5, оп. 2, д. 801, л. 13)

 Отправлено: 06.10.10 21:04. Заголовок: «Речь Алтая», №1, 15..

«Речь Алтая», №1, 15 июня 1919 г.:

К ГОДОВЩИНЕ ПАДЕНИЯ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ

Выступление чехословаков против советской власти должно быть записано золотыми буквами в истории возрождения в России, оказав этому возрождению неоценимые услуги. Еще в конце 1917 года во многих городах Сибири образовались с целью борьбы с советской властью тайные военные организации, состоявшие почти исключительно из офицерства. Малочисленность их состава, разбросанность на больших пространствах Сибири и недостаток вооружения обрекали заранее т.н. белогвардейские выступления на неудачу. Чехословацкое движение явилось естественным союзником тайных организаций. Такая организация с декабря 1917 года существовала и у нас в Барнауле. После того, как, свергнув совет в Новониколаевске, чехословаки двинули один эшелон против Барнаула по линии Алтайской железной дороги и разбили большевистские банды сначала у Черепановой, затем 8-го июня у Тальменки, местная белогвардейская организация решила выступить против большевиков в Барнауле. В ночь на 11 июня горсть храбрых в количестве 30 с небольшим людей, вооруженных частью винтовками, частью револьверами, заняла реальное училище, почту, тюрьму и некоторые другие пункты в городе. Сочувствующие быстро присоединились к ним, и маленький в несколько человек отряд на почте превратился в отряд, насчитывающий около 80 людей. Силы в поднятой борьбе были неравны. Вооружение у большевиков, имевших в своем распоряжении и пулеметы, отсутствовавшие у белых, было лучше, чем у восставших, и последним в результате неравной борьбы пришлось около 4-5 часов пополудни отступить от города и направиться на соединение с войсками правительства, подступавшими к городу со стороны ст. Алтайской. Но выступление горсти храбрых под командою капитана Ракина, несмотря на непосредственную свою неудачу, имело громадное, конечно, местное значение. Оно показало воочию всю слабость так называемой советской власти, которую кучка людей оказалась в состоянии захватить врасплох. Судьба этой власти в Барнауле была предрешена 11 июня, и, сознавая свое неминуемое падение, Совдеп с местными главарями Цаплиным, Казаковым и прочими знаменитостями вечером того же дня 11 июня перекочевал на вокзал, опасаясь попасть в положение, которое лишило бы его возможности спастись из Барнаула бегством. Прошло четыре дня, и 15 июня 1918 года, ровно год тому назад, Барнаул был занят войсками временного Сибирского правительства, действовавшими вместе в чехословаками. В тот же день утром большевики бежали из Алтайской так, как они бежали в других сибирских городах – Омске, Томске, Красноярске и Иркутске.