С темами разоьрался. Как то странно устроено их создание.
Теперь собственно те буквы, что я хотел написать - Аналогов рейду отряда Сухова по тылам белогвардейских и колчаковских войск нет. До сих пор многое остается неизученным, имена многих участников этих событий так и не удалось установить исследователям. Обстоятельства гибели отряда - предмет дополнительных исследований историков. Здесь так много разночтений и вопросов, столько невыясненных имен и обстоятельств! Даже документы, связанные с рейдом отряда, до сих пор не нашли своего исследователя. А время неумолимо стирает и отодвигает в прошлое трагедии 1918 года... В мае 1918 года вспыхнул мятеж белочехов. Были захвачены Мариинск, Новониколаевск, Кузнецк, Томск и другие сибирские города. Наиболее жестокие бои развернулись на Барнаульском фронте. В самом городе 11 июня белогвардейским подпольным организациям удалось захватить губернскую тюрьму, почту, телеграф, управление Алтайской железной дороги. Партийные и советские работники держали оборону на вокзале и в здании Совета. В эти сложные дни в Барнаул из Салаира вошел отряд кольчугинских шахтеров во главе с Петром Суховым. Два дня продолжалась оборона города, но 15 июня было принято тяжелое решение военно-революционного комитета об эвакуации. Отступление эшелонов прикрывал отряд интернационалистов-мадьяр под руководством Оскара Гросса. Почти все интернационалисты погибли, а имена их так и остались неизвестны. На станции Алей был сформирован сводный красногвардейский отряд под командованием Сухова. Начальником штаба был избран Дмитрий Григорьевич Сулим. Сухов предложил план похода отряда: через Кулундинские степи и предгорья Алтая пройти в Монголию, а затем в Туркестан для соединения с Красной Армией. Начался тяжелый, изнурительный поход под палящими лучами летнего солнца по Кулундинским степям. На борьбу с отрядом Сухова были мобилизованы части из состава гарнизонов Татарска, Канска, Новониколаевска. Белые именовали район боевых действий против отряда суховцев юго- восточным фронтом. Победы были одержаны в двух боях под Вознесенкой. Но потери были велики. В Вострово был похоронен М. Трусов, командир Семипалатинского отряда. А в Вознесенке в братской могиле остались лежать бойцы, погибшие в бою, и 12 разведчиков, среди которых была одна девушка, их изрубили шашками белые офицеры. Продвижение отряда по тылам белых, победы в боях способствовали созданию повстанческих отрядов из числа бывших фронтовиков и местной бедноты. Такой отряд был сформирован в селах Нижне-Алейской волости. В отряд "Боевые орлы" входило около 500 человек. Крестьянство, его беднейшая часть, помогало продуктами и лошадьми. Оружие добывалось в боях. На их разгром был брошен казачий карательный отряд под командованием полковника Волкова. Однако остановить и ликвидировать отряд не удавалось. Красногвардейцы недалеко от станции Поспелиха пересекли алтайскую железную дорогу и вышли в предгорья Алтая. Продвижение отряда в горах стало еще более сложным. Не хватало боеприпасов, продовольствия, медикаментов. Тяжелые горные переходы тяжело давались бойцам. Население, состоящее в основном из кержаков и казачества, враждебно их встречало. На каждом шагу суховцев ожидало предательство. Не располагая данными о численности противника и его планах, 2 августа 1918 года отряд Сухова вошел в Тележиху. Село это с трех сторон окружено горами, на северо-востоке был лишь проход по реке в сторону села Колбино. В двухэтажном здании купца Таскаева разместился штаб отряда, а в одном из крестьянских домов был устроен лазарет. Евген Добрыгин, зажиточный крестьянин из Тележихи, донес карателям о численности отряда. Был разработан план ликвидации отряда в селе. Часть сельчан во главе со старостой Сергеем Тельминовым распустили коней. К утру белые заняли позиции на выходе в деревню Колбино. Разведка суховцев наткнулась на засаду, вступила в бой. На рассвете 4 августа трехдюймовые орудия белых вновь открыли огонь. Силы суховцев были на исходе, кончались патроны, более 30 человек были тяжело ранены. В этой сложной обстановке Сухов принимает решение: ночью перейти через гору Будачиху, которая в этих местах труднопроходима. Местные жители Никита Титников и Егор Фефелов таежными тропами повели отряд красногвардейцев. Перед уходом из села сожгли ненужное оружие и закопали тяжелые пулеметы. До сих пор это место не установлено. Ворвавшись в Тележиху, каратели учинили там жестокую расправу. 36 красногвардейцев приняли мученическую смерть. Их раздели, избили, а затем расстреляли на гребне у церкви. Наиболее зверские пытки и издевательства выпали на долю девушек, сестер милосердия, молодых барнаульских работниц А.Дерябиной, М.Красиловой, Н.Костякиной, Е.Обуховой, Д.Федяниной. После пыток и издевательств их раздели и прогнали через все село. В березняке у ручья они были расстреляны. С ними погибла и местная жительница Березовская, помогавшая суховцам. Она была беременна, каратели закололи ее штыком. 8 августа отряд вышел из Катанды на Абай, Тюнгур. До Чуйского тракта оставалось 60 верст по трудным и опасным дорогам Теректинского хребта. В отряде оставалось 253 человека. В Катанде отряд был предан эсерами Казарцевым и Жебурыкиным, что позволило окружить отряд в районе Тюнгура. Предателям удалось убедить Сухова в необходимости разделения отряда. Был пущен слух, что на горе Бай-Туу видели казаков. Для их ликвидации был сформирован отряд под командованием Дмитрия Сулима, комиссара отряда. В него вошли в основном венгры, которые прошли с Суховым весь опасный маршрут. В самом узком месте, где гора Бай-Туу отвесна и Катунь глубоководна, раздались выстрелы. До глубокой темноты 9 августа шел бой. К вечеру раненые, обессилевшие суховцы стали подниматься на гору. С рассветом каратели организовали настоящую охоту на безоружных людей. Они убивали их, грабили, многих приводили в штаб полковника Волкова. 10 августа 1918 года 144 красногвардейца-суховца были расстреляны в Тюнгуре. Среди них было четыре женщины. Сухова расстреляли 14 августа после пыток и издевательств, запретив местным жителям предать тело земле. Украдкой местный старик Субботин похоронил командира красногвардейцев на берегу Катуни. До 50-х годов никто не знал это место, пока река, подмыв берег, не обнажила следы этого преступления. Отряд Сулима тоже попал в засаду около деревни Иня (Онгудайский район Республики Алтай). Бойцы были расстреляны в селе Инюшка. Там и сегодня стоит одинокий безымянный обелиск...
Отправлено: 13.02.12 13:22. Заголовок: Там еще один момент ..
Там еще один момент интересен. Открываем сайт администрации края:
Сулим Дмитрий Григорьевич (19 Родился Сулим в семье крестьянина украинского хутора Побыванка Гадячского уезда. Сумел получить образование, стать учителем. В июне 1916 года, по окончании пехотного училища, он был направлен в Барнаул.
В марте 1917 года его избирают в Совет солдатских депутатов. 14 сентября его избирают начальником Барнаульского гарнизона. 15 июня 1918 года на станции Алейской он был избран начальником штаба красногвардейского отряда. Сулим стал помощником Петра Сухова. В роковой для суховского отряда день 10 августа 1918 года Сулим ушел с разведкой вперед. Узнав о гибели отряда, пытался с разведчиками переправится на правый берег Катуни, чтобы уйти в Монголию, но все они погибли в бою у села Усть-Иня. - http://www.altairegion22.ru/authorities/historians/sulim/
Партийность Сулима администраторы нынешние решили не упоминать вовсе. Впрочем, в чем-то они и правы. Большевики в начале 1918 года составили список областников, подлежащих аресту, но первых двух в этом списке угробил совсем небольшевик полковник Волков:
«На основании постановления Центрального комитета Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов всей Сибири, Западносибирского областного комитета Томского губернского комитета Совета рабочих и солдатских депутатов, Западносибирского и Акмолинского комитета Совета крестьянских депутатов и ряда постановлений местных совдепов президиум Совета рабочих и солдатских депутатов объявляет временно-Сибирскую Областную Думу распущенной, членов временного Сибирского Областного Совета подлежащими аресту и преданию суду революционного трибунала по обвинению их в организации власти, враждебной рабочим и крестьянским советам. Все местные советы должны немедленно принять меры к задержке следующих лиц: Александра Ефимовича Новоселова, Дмитрия Григорьевича Сулима, Александра Александровича Сотникова, Юсуфа Раадовича Саиева, Евгения Васильевича Захарова, Сергея Андреевича Кудрявцева и Ивана Степановича Юдина. Все члены Областной Думы в случае неподчинения постановлению о роспуске объявляются врагами народа и предаются суду революционного трибунала. Президиум Исполнительного Комитета Томского Совета. 26 января 1918 г. Томск».
даа фото очень интересное, коллега а вы не узнавали что на знамени у отряда написано, и фото какого периода.. очень интересно будет узнать..
Новоалтаец пишет:
цитата:
В Алт. краеведческом музее сами толком не знают. Это у них не оригинал, а переснятая фотка, качество ужасное, поэтому там ничего и не разобрать. Думаю, оригинал где-то тоже имеет место быть. А насчет периода тоже толком неизвестно, но это суховцы еще в Кольчугино. Я думаю, ранняя весна 1918 г.
1. Пир и «похмелье» В перовых числах июля 1918 гола мы стояли в селе Харитонове. Окруженные отборными отрядами офицеров, чехов и казаков, мы неоднократно предпринимали попытки вырваться из кольца. Однажды утром к нашей заставе приблизился белый кавалерийский отряд. В бой с ним вступила наша кавалерия, а за ней двинулась и пехота — 1-я и 2-я Барнаульские роты. Белопогонники были быстро вышиблены из села Овечкино. Наступила ночь, заморосил дождь. Предполагая, что по такой погоде красные наступать не станут, беляки, отступив в деревню Вылково, спокойно устроились в ней на ночлег. Беспечность их была так велика, что они в качестве боевого охранения выставили всего лишь один пост. Начался пир. Запасы вина у белобандитов были велики. Овечкинские крестьяне сообщили нам, что настал удобный момент для выступления. Вылково было занято нами мгновенно. Красный штык поработал здесь на славу. Победа окрылила нас, и мы начали стремительно продвигаться вперед, занимая одно село за другим. В селе Леньки был штаб белых. Когда Леньки были заняты нами, мы там нашли винтовки, патроны, сумки, лопаты, смертный приговор, предусмотрительно вынесенный нашим товарищам красногвардейцам, и 180 бутылок разных вин. Офицерье, беспечно пировавшее ночью, бежало в одном белье. Многие из них приняли горькое похмелье после веселого пира, в том числе и начальник штаба полковник Трубецкой: он был схвачен красными и расстрелян.
2. Карусель День был веселый, солнечный. В селе Баево, занятом белыми, проводилась ярмарка. Беляки, празднично настроенные и вполне уверенные в своей неуязвимости, веселились, пьянствовали, катались на карусели. Мы тихо, без выстрела, приблизились вплотную к селу. На крайней избушке устроился неприятельский наблюдатель. Метким выстрелом мы сбили его и бросились на сельские улицы. Белые в панике бежали за реку, оставляя в избах недопитый самогон и недоеденную снедь. Неприятель залег в камышах. Бомбометчики приготовились к выстрелу. Раздалась команда, и бомбомет ухнул. Это был первый и последний выстрел из бомбомета: товарищи перестарались, переложили в заряд пороху и динамита, у бомбомета оторвало казенник. Это не испортило нашего настроения, так как никого из наших не поранило. Мы открыли ружейный и пулеметный огонь. Вскоре мы начали собирать трофеи. Их было много. А в центре села, на базарной площади, мирно покачивались тележки и деревянные кони карусели, на них лежали брошенные в панике шинели «их благородий».
3. Деревянная нога 13 июля наш отряд расположился на дневку в селе Ивановке. Хозчасть приготовила нам главный обед, мы отдыхали, царило веселое оживление. Во время обеда к красногвардейцам подошел калека, нога у него была деревянная. Он попросил покушать и стал жаловаться на зверства белых. Поведение калеки нам показалось подозрительным. Доставили его в Военно-революционный штаб. Там его стали допрашивать. Он оказался шпионом. Этот шпик выдал еще трех шпионов, спрятавшихся на квартире в этом же селе. Они сообщили штабу, что путь, намеченный нами, хорошо известен белым, что белобандиты окружают нас, оставляя лишь узкий проход, в котором и намерены нас уничтожить. Мы пошли другой дорогой и остались целы. Шпионов, конечно, расстреляли. А у «калеки» в деревяшке было найдено 60 тысяч рублей. Ценная деревяшка!
4. Смерть героя Под Вознесенском наши цепи и цепи противника находились на расстоянии ста метров друг от друга. Белые поливали нас таким бешеным огнем, что никто не рисковал поднять голову. По распоряжению. товарища Сухова восемь наших гранатометчиков отправились в тыл врагу, чтобы напасть на штаб и устроить в тылу панику. Но их изловили и закололи штыками. На рассвете командир отряда т. Трусов, находившийся в центре цепи, поднялся и призвал красногвардейцев: - Ура, товарищи! Вперед! Неприятельский пулемет подрезал товарища Трусова по ногам. Сраженный герой поднялся на колени и еще раз крикнул: — Товарищи, погибаю... но... вперед, товарищи, смело вперед! Пулеметная очередь ударила ему в грудь. Герой скончался. Лавиной кинулись красногвардейцы на врага. Как жалкие трусы бежали беляки. Многих от испуга не несли ноги, и они в страхе стрелялись сами.
А. ПАНИН, красногвардеец отряда Петра Сухова «Алтайская правда», №284, 14 декабря 1939 г.
Опять всплыл бомбомет. Судя по всему, тот самый, который в Барнауле фигурировал. Выше он тоже упоминается:
цитата:
Вооружение всего отряда состояло из винтовок, до десяти пулеметов и одного бомбомета который вскоре испортился и стал совершенно негодным к употреблению.
Отправлено: 09.12.12 15:27. Заголовок: Рассказ Семена Тощев..
Рассказ Семена Тощева
Пришел я с германской войны домой на трех ногах. Жена говорит: и то слава богу. Треножу этак по селу и признаю многих мужчин с фронта. Сядем покурить, начинаем разговор наш, солдатский — про фронт, про то, какая нам жизнь теперь выйдет, какая власть. Федот Никитич — человек большевистского духа, сосед мой, по фамилии Федоров, все твердит: — Жить надо хорошо. Жить надо свободно, без утеснителей. Власть должна быть своя — солдат, рабочих и мужиков, которые живут честным трудолюбием. А кулундинскому богу Ипату, — говорит, — пора камень на шею и в Кулунду — седого черта. У многих такие мысли имелись, и вот собирают сход. Говорят мне мужики, которые с фронта и горе познали в своей тяжелой жизни: — Власть теперь в России советская. Становись председателем в нашем селе Баево. Так говорят эти граждане, а которые кулаки, тем неприятно иметь меня председателем, кричат: — Долой Семку! Ермолай Минеич пускай в председателях ходит! А Ермолай Минеич Коростелов до того старостой был. Мужик богатейший... Началась жаркая перепалка. Кто за меня, кто за Коростелова. Победила моя фамилия. Стал я первым председателем Советской власти села Баево. Не поспел я оглядеться как следует на председательском месте, слышу, повсеместно устраняют Советскую власть. Жду, что со мной будет. Вот доходит до нашего села распоряжение от власти временного правительства — собрать подать за весь период после свержения самодержавия. Тут в нашем сале ропот пошел. Собрали сход. — Что за власть? — мужики спрашивают. — Откуда взялась такая? Кто ее выбирал? Сеченов Ипат Васильевич, бывший писарь волостной, давай разъяснять смутный вопрос. Наша, говорит, эта власть, учредительного собрания, выбранная сибирским народом... Храбрые люди большевистского духа кричат ему: «Врешь, старый козел! Никакого собрания на было!» Подходит к столу Костя Елисеев. Спрашивает вежливо: — Позвольте опросить, Ипат Васильевич, знакомо ли наше Баево сибирякам и много ли лет нашей волости? Ипат разгладил бороду я ответил так: — Баево — село старинное, а наша Кулундинская волость знаменита на всю Сибирь. — И то верно... А кто у нас по волости самый уважаемый человек? — Хе-хе, — заулыбался Ипат. — А ты как думаешь? — Думаю, что вы, Ипат Васильевич. Ведь недаром пословица ходит: на небе — бог, на Кулунде — Ипат... — Хе-хе... Недаром... А ты это к чему речь-то завел? — А к тому, — продолжал Костя,— что крепко обидели нас. Судите сами — село наше старинное, волость наша знаменитая, да и бог свой есть... Тут все захохотала, а хитрый парень знает свое ведет. — А вот на учредиловку небось никого наших мужиков не позвали. Может, вы были там у них, Ипат Васильевич? — Нет... не был, — промычал Ипат. — Ну вот, — подхватил Костя, — и нашего крестьянского совета не спросили и вдруг выскочили неведомо откуда, неведомо кто и сразу — здорово живете, мужики, мы ваша власть — платите скорее налоги... Тут пуще прежнего началась перепалка. Однако кулаки отстояли налог. Ладно. Живем дальше. Стали к нам наведываться отряды беляков. Приедут, кричат: «Собирай сход!» «Слушаюсь, — говорю, — сейчас соберу»... А сам скорее до наших большевиков, предупредить, чтобы укрыться успели. Те всегда начеку. Слово скажешь — они в камыши. Один раз приехал к нам отряд беляков, ночью прибегает ко мне солдат, кричит: — Выходи! Ваял костыль в руки, выхожу. Смотрит он на меня, нагайкой крутит и торопит: — Сейчас же, в один час, подавай нам сто подвод упряжных, пятьдесят оседланных. Ежели да исполнишь — первая пуля тебе в лоб! Говорю: — Слушаюсь. Спешу на сборню. Дежурному сельскому милиционеру предложение делаю еще милиционеров собрать. Четыре их было у нас было в селе Баево. Прибегают они. Совещаемся, как быть. — Вот что, мужики, — говорю им, — оповещайте людей на своих участках и говорите так: «Мужики прячьтесь, лошадей гоните, а придут спрашивать, женщины пусть отвечают: «Ушел за лошадьми. Давно занаряжен был. Скоро будет». Посмотрели они на меня как на покойника. Говорят: — Страшное это дело, Семен, однако так и сделаем. Пошли мои милиционеры делать заказ по крестьянским дворам, а где у нас сельсовет сейчас, на этом месте богач жил — Махнин. У этого богача и встал на квартиру начальник белого отряда. Прихожу, спрашиваю: «Где начальник отряда?» Отвечают: «Вот в этой комнате, спит». Подхожу к нему и сумлеваюсь, как мне его будить. Потом громко кричу: — Начальник отряда здесь? Он как вскочит и за наган. — Кто такой? Чего тебе нужно? — Вы приказали через час подать сто подвод упряжных, пятьдесят оседланных? — Да, приказал, чтоб все было готово! — Помилуйте, господин начальник! Этого невозможно сделать! — Почему? — У крестьян ни одной лошади не стоит на дворе, все на выпаске ходят. Здесь леса, камыши. Ночь темная... —Ну, — говорит, — иди собирай народ. Я сам с ним поговорю. Прихожу к себе на сборню. Занаряжаю десятского. Приходят на сборню старики такие ветхие, что на ходу спят (мужики-то попрятались). Совсем мало людей собралось. Не более как человек двадцать. Вот приходит начальник, говорит: — Здравствуйте! — и давай ораторствовать, давай объяснять нам, за что они борются, какой жизни добиваются. Я слушаю — поддакиваю, а у самого на сердце кошки скребут — думаю, чем история кончится. Вот и утро подошло, рассвет начинается, а начальник все еще ораторствует. Ох, говорун был! Вдруг стрельба по селу ружейная и пулеметные очереди. Оратор бежать со сборни, и люди все моментально убежали. Я тоже сгреб костыль. Иду мимо церкви. Бежит по площади солдат в беспорядке — шинель за рукав тащит, в одной руке винтовка. Пули свистят по Баево. Прихожу я домой. Семейства моего нет. Наш дом лопасом был — без крыши, значит. Залез я на дом, смотрю, что делается. Гляжу, по ту сторону истока белые бегут, а по ним красные стреляют. Мать увидела меня, она с семейством в канаве сидела, кричит: — Семка, слазь, а то тебя убьют. Вишь, пули так и свищут. А во мне взволновалось сердце, как был я закаленный на войне человек. Взяла меня горькая жалость, что нет у меня ноги, а то бы влился я в отряд к своим и стал бить ненавистных карателей. Так чижу я на крыше, сижу и горюю. А пули свищут по селу. Разбили в ту пору белых в пух и прах. Вступил в наше село красный отряд товарища Сухова. И было мне это очень радостно. Товарищ Сухов отозвал меня в сторону, пожал руку и тихонько, чтобы шпионаж не услышал, сказал: — Спасибо, товарищ Тощев, за подмогу. Вскоре нагрянул к нам отряд карателей, под командой капитана Брюшинина. Разбежались беляки по улицам, гонят всех жителей к волостному правлению. Приходят жители — туда заходи, а оттуда выпуска никому нет, у дверей стража, обвешанная гранатами. Таким манером собрали каратели человек триста и учинили кровавую расправу. Семьдесят два человека изувечили в тот кровавый день каратели. Мне бы тоже попало, да я укрылся... Ладно, живем дальше. Вот иду я однажды по улице. На крыльце у бархатовского дома стоят кулацкие главари: Петр Труфанов, Андрей Дергач и Бархатовы — Митрий и жена его Марья. Бархатиха кличет меня: — Ну-ко, Семен, зайди сюда... подошел я и тут узнал, что кулаки наметили двадцать пять человек к расстрелу. Мы их, конечно, предупредили. Только они скрылись, гляжу — скачут каратели. Из всех домов народ выгнали на облаву. Туда-сюда, всю улицу обыскали. Нет никого, кто в списке указан. И так погрозили каратели: — Сколько ни прячьтесь — найдем и смертную казнь сделаем. Однако уехали из нашего Баево, и опять мы остались жить в страхе. Ходят: каждый нос повесил, вроде как бы смерть ожидают. Ох, и было дело! Но пришла помощь народу от наших большевиков. В нужную минуту вышли они из камышей вооруженным отрядом. Сделали эти люди в наших селах загар партизанской войны. Вооружили они народ баевский, соседних сел и деревень и поведи в бой. По всей Кулунде вспыхнуло зарево, и Колчак сгорел. Пропал прахом, будто его и не было.
Отправлено: 14.12.12 01:17. Заголовок: И. Кочетков Бывший с..
И. Кочетков Бывший санитар отряда П. Сухова МУЖЕСТВО
Петр Сухов имел незабываемую внешность и характер. Как теперь вижу его перед собой. Среднего роста, с пышными черными волосами, либо зачесанными назад, либо в прямой ряд. Проникновенный взгляд, твердость характера, простота в обращении. Его задушевность, умение проникнуть в сердце каждого вызывали веру в этого человека, веру в то дело, за которое он призывал бороться. Мужественный и решительный был Петр Сухов. Недаром о нем теперь повсеместно поют песни, слагают стихи, рассказы. В начале июня 1918 года Петр Сухов со своим отрядом в 200 человек кольчугинских шахтеров прибыл в Барнаул. Под его знамена пришли измученные колчаковскими тиранами рабочие-барнаульцы. Петр Сухов был избран главнокомандующим. В числе пришедших в Красную гвардию Сухова была молодежь. Совсем молодые, лет в 17-19, юноши девушки, но уже испытавшие гнет, окончательно и бесповоротно решившие восстать против произвола, беззаветно отдаться борьбе за свободу. О них и хочется вспомнить. Многие погибли в борьбе, многие живут теперь в счастливое время нашей поры, все они проявили образцы мужества, отваги и беззаветной преданности. Имена девятнадцатилетних девушек Ани Дерябиной, Дуси Федякиной, Нины Косткиной долгое время будут жить в памяти народа. Смертью храбрых погибли два молодых барнаульских железнодорожника братья Пьянковы. Старшему из них было 22 года. Он был настоящий герой, отважный командир роты барнаульских железнодорожников. Они погибли в Черном Ануе. Здесь же погибла молодая девушка Таня, прошедшая весь боевой путь отряда Сухова. 13 июня 1918 года с трех сторон на Барнаул повели наступление белогвардейцы. В Гоньбе высадился с пароходов и повел наступление на Барнаул отряд чехословаков. Чехословаки наступали с Алтайской. С Бобровки наступал отряд отборных белогвардейцев. Два из этих отрядов имели пулеметные команды, а наступающие с Гоньбы – пушку. Все они были прекрасно вооружены винтовками, гранатами. А что было у нас? На каждых 10 человек имелась одна винтовка, а остальные были вооружены берданами, дробовиками. Пулеметов насчитывалось только три. Мы были вынуждены отступить. Начался большой боевой путь отряда: частые бои, лишения, трудности. Но красногвардейцы шли бесстрашно вперед. И весь путь отметился тем, что повсеместно возникали партизанские отряды, повсеместно народ поднимался на борьбу с врагом. Длинен был этот путь. От Барнаула отряд дошел до Алейской и отсюда в Кулундинские степи, вплоть до Родино. Дальше отряд пошел через Поспелиху в горы Алтая. Под Вознесенской отряд провел один из крупнейших боев. В этом бою погиб Михаил Трусов – командир семипалатинского отряда. Он первым повел свой отряд на врага. И в тот момент, когда отважный командир призывал своих бойцов идти бесстрашно вперед, на врагов революции, пуля пробила ему грудь. Большой бой был в селе Тележиха. На наш отряд бросились 4 сотни казаков под командой полковника Волкова, четыре роты под командованием поручика Сергеева. Более 10 пулеметов было у колчаковцев. Они с каким-то особым остервенением набросились на нас. Но красногвардейцев победить нелегко! Плохо вооруженные, но сильные духом суховцы сражались с врагом мужественно и стойко. Нас взяли в кольцо. Казалось невозможным вырваться из цепких лап врага. В этом бою был взят в плен санитарный отряд. В числе пленных – Аня Дерябина, Думя Федянина, Женя Обухова, Мария Красилова, Нина Косткина. Посадили нас в каталажку. Было каждому ясно, что будет смертный приговор, что каждого ожидает смерть и нечеловеческие пытки. Но среди нас – ни тени уныния. Суховцев бодрость не покидала никогда. Они умели храбро смотреть в глаза даже смерти. В полдень пришел казачий офицер с тремя казаками. Его красные глаза налиты лютой злобой. Помахивая нагайкой, он спросил: – Мадьяры есть? Ему сказали, что нет. – У-у, мужицкая нечисть, – сквозь зубы процедил офицер. Вытолкнул меня, ударил раз, ударил еще. Что-то хрустнуло, и удары посыпались. Выхватил наган, приставил к моему лбу. Мелькнула мысль о смерти, о том, как жаль умирать в такие боевые дни. – Христопродавцы... – прошипел офицер и ушел. Вечером офицер снова пришел в каталажку. Он зачитал смертный приговор. Остались последние минуты жизни. Выводили по семь человек. Вели за церковь на курган и там убивали. Раздался первый залп. Через 20 минут казаки пришли в каталажку и забрали еще семь человек. И снова послышался залп. Еще оборвались семь прекрасных жизней. В последней семерке повели на расстрел девушек. Впереди шла Аня Дерябина. Невысокая, полная и такая, как прежде, мечтательная, она с гордо поднятой головой шла на смерть. И снова прогремел за церковью залп. Раненых пленных суховцев посадили на телегу, вывезли за село и здесь расстреляли. Так погибли прекрасные товарищи. Они бесстрашно бросались в бой, они знали, за что отдают жизнь. Их мужество всегда будет служить призывом к победе, их кровь омыла знамена, под которыми мы в счастливое сталинское время строим свою прекрасную жизнь. Мне удалось спастись просто чудом. Узнав, что я солдат империалистического фронта, офицеры почему-то решили, что со мной должен разделаться штаб. Повезли в штаб, и здесь, пользуясь замешательством, в которое колчаковцев повсеместно приводили партизанские отряды, мне удалось скрыться. Немногие из суховцев остались в живых, но в груди каждого из них бьется по-прежнему боевое сердце, преисполненное горячей любовью к родине, к великой партии Ленина-Сталина. Боевую жизнь суховцев можно охарактеризовать одним словом – мужество.
Партийность Сулима администраторы нынешние решили не упоминать вовсе. Впрочем, в чем-то они и правы. Большевики в начале 1918 года составили список областников, подлежащих аресту, но первых двух в этом списке угробил совсем небольшевик полковник Волков:
«На основании постановления Центрального комитета Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов всей Сибири, Западносибирского областного комитета Томского губернского комитета Совета рабочих и солдатских депутатов, Западносибирского и Акмолинского комитета Совета крестьянских депутатов и ряда постановлений местных совдепов президиум Совета рабочих и солдатских депутатов объявляет временно-Сибирскую Областную Думу распущенной, членов временного Сибирского Областного Совета подлежащими аресту и преданию суду революционного трибунала по обвинению их в организации власти, враждебной рабочим и крестьянским советам. Все местные советы должны немедленно принять меры к задержке следующих лиц: Александра Ефимовича Новоселова, Дмитрия Григорьевича Сулима, Александра Александровича Сотникова, Юсуфа Раадовича Саиева, Евгения Васильевича Захарова, Сергея Андреевича Кудрявцева и Ивана Степановича Юдина. Все члены Областной Думы в случае неподчинения постановлению о роспуске объявляются врагами народа и предаются суду революционного трибунала. Президиум Исполнительного Комитета Томского Совета. 26 января 1918 г. Томск».
Должность министра "по украинцам" - как первопричина розыска Д.Г. Сулима:
Председателем правительства и временно министром земледелия был избран П. Я. Дербер, министром иностранных дел — П. В. Вологодский, военным — А. А. Краковецкий, внутренних дел — А. Е. Новоселов, туземных дел — В. Т. Тибер-Петров, экстерриториальных народностей — Д. Г. Сулим, юстиции — Г. Б. Патушинский, финансов — И. А. Михайлов, торговли и промышленности — М. А. Колобов, снабжения и продовольствия — И. И. Серебренников, путей сообщения — Л. А. Устругов, труда — И. С. Юдин, просвещения — Э. Д. Ринчино, народного здравия — В. М. Крутовский, государственным контролером — Н. Е. Жернаков, министрами без портфеля — Е. В. Захаров, С. А. Кудрявцев, Г. Ш. Неометуллов и М. Б. Шатилов, государственным секретарем — В. И. Моравский (Серебренников И. И. Мои воспоминания. Тяньцзин, 1937, т. 1: В революции (1917–1919), с. 79-80) - http://www.unilib.neva.ru/dl/327/Theme_9/Literature/juravlev.pdf
Отправлено: 18.01.13 19:06. Заголовок: ПОХОД ОТРЯДА П.Ф. СУ..
ПОХОД ОТРЯДА П.Ф. СУХОВА («Алтай», 1960 г., №16. Стр. 116-124.)
Петр Федорович Сухов — шахтер Кольчугинских копей (ныне Ленинский рудник). Родился он в семье служащего Верхнееуральского завода в 1884 году. Учился в гимназии, из которой был исключен за политическую неблагонадежность. Активный участник революционных событий 1005—1907 годов. Впечатлительный и любознательный, он активно реагировал на тяжелую, подневольную жизнь рабочих, эксплуатируемых капиталистами. Эту жизнь он и сам познал с ранних лет. — Кровососы пауки-капиталисты живут и жиреют нашими потом и кровью, — говорил Сухов. «Бить их надо, бить до полного уничтожения, чтобы землю нашу очистить от капиталистической нечисти, чтобы счастье свое на земле имел трудовой человек» — таким стремлением была наполнена вся жизнь Петра Сухова. На фронте первой мировой войны Сухов вступил в партию большевиков, рассказывал солдатской массе правду о войне и о путях ее превращения в войну гражданскую. Он участвовал в Февральской буржуазно-демократической революции. Вскоре после Февральской революции Петр Сухов, ужа оформившийся большевик-ленинец, прибыл в Кольчугино и сразу же принял деятельное участие в создании Совета рабочих и крестьянских депутатов на сторонников Апрельских тезисов Ленина и в организации Красной гвардии при Кольчугинском Совете. После победы Великой Октябрьской социалистической революции Сухов — секретарь Совета рабочих и солдатских депутатов в Кольчугино и член местного штаба Красной гвардии. Ветераны социалистической революции и защитники завоеваний Октября хорошо помнят его, убежденного большевика и ленинца, страстного оратора, «задевающего за душу», и умелого организатора масс. В 1918 поду Сухов — организатор и командир красногвардейского отряда, во главе которого он участвовал в установлении Советской власти в Кольчугино. Затем отряд вел первые тяжелые бок против превосходящих сил чехословацкого корпуса, спровоцированного американо-английскими империалистами на контрреволюционный мятеж. В упорных, кровопролитных боях отряд Сухова в июне прорвался через Салаирский хребет и 11 июня 1918 года прибыл на помощь сражавшимся против белогвардейцев и чехословаков красногвардейским отрядам города Барнаула. Белогвардейские и чехословацкие войска в ночь с 25 на 26 мая 1918 года, свергнув Советскую власть в Новониколаевске (ныне Новосибирск) продвигались к Барнаулу. Против них вели тяжелые бои отряды Алтайской Красной гвардии. Особенно упорные и кровопролитные бои шли на станциях Черепаново, Евсино и на реке Чумыше. Но силы были неравные. Враг имел большое превосходство в живой силе, опыте ведения боев и вооружении. Красногвардейские отряды с большими потерями отступали к Барнаулу. В отдельные периоды создавалось весьма критическое положение, грозящее полной гибелью всем красногвардейцам. Тан, например, на станции Черепаново нужно было загородить пути эшелонами, задержать белых и обеспечить организованный отход для занятия более удобных позиций красногвардейцами. Машинисты, настроенные меньшевиками и эсерами враждебно к Советам, отказались проводить эту операцию. Из трудного положения красногвардейцев выручил Иван Долгих. (Иван Иванович Долгих — командир одного из красногвардейских отрядов, жестянщик по профессии. Прославился своим бесстрашием, большой физической силой). Он решительно потребовал от начальника станции эшелонов. А когда тот заявил, что у него нет на это разрешения, Долгих с револьвером в руках резко сказал: «Тут полторы тысячи людей могут погибнуть, а тебе разрешение потребовалось! Вот тебе разрешение! Выбирай: или сметь или эшелоны». Эшелоны были предоставлены. Другой пример. На реке Чумыше барнаульский и бийский красногвардейские отряды и отряд конной милиции шесть дней прочно удерживали свои позиции. У бийского отряда была «артиллерия» — 3 пушки времен Екатерины II, «катюши», как их называли красногвардейцы. Своим громом они вводили белогвардейцев в заблуждение. На седьмой день боев изменила конная милиция. Нависла угроза окружения и уничтожения бийского красногвардейского отряда, к тому же белые сумели отрезать и барнаульцев. Командование Красной гвардии предприняло удачный маневр. Ночью с соблюдением всех предосторожностей красногвардейцы смялись с позиций, ушли на другое место и неожиданно напали на белых. Завязался ночной бой. Застигнутые врасплох, белые большей частью были уничтожены. Однако общая обстановка ухудшалась с каждым днем. В Семипалатинске и других пунктах Советская власть была свергнута. В Барнауле в ночь на 11 июня подняли мятеж белогвардейцы. Мятеж был подавлен. В самую критическую минуту на помощь Алтайской Красной гвардии пришел красногвардейский отряд кольчугинских шахтеров под командованием П.Ф. Сухова. Но превосходство в силах было на стороне белочехов и белогвардейцев. Они заняли станцию Алтайскую и район железнодорожного моста на реке Оби. По Барнаулу била артиллерия. В селе Гоньбе, в 30 км от города, чехи высадили крупный десант, прибывший на пароходе из Новониколаевска под командой полковника Будкевича, и начали продвижение на Барнаул. Белые сосредоточили крупные силы и натаян окружать город. Положение защитников Барнаула все более ухудшалось. Создалась угроза полного окружения. Штаб Красной гвардии принял решение оставить город и отходить на Омск. В ночь с 14 на 15 июня первая очередь красногвардейских отрядов в количестве 2 тысяч человек во главе с партийными и советскими руководителями Алтайской губернии Присягиным, Цаплиным и Казаковым в эшелонах выехала на станцию Алейская для дальнейшего следования в город Омск. Остальные красногвардейцы под командой Сулима и Долгих и отряд интернационалистов-мадьяр должны были выехать из Барнаула утром 15 июня. Но к утру белые сомкнули кольцо окружения Барнаула между станциями Барнаулом и Алтайской. Отряд мадьяр под командой большевика Оскара Гросса решительным ударом прорвал кольцо белых в районе больших кирпичных сараев и этим самым обеспечил выход остальных красногвардейских отрядов из окружения. На станции Алейской стало известно, что из Самипалатинска под напором беляков также отходит в нашем направлении красногвардейский отряд под командованием Трусова. Одновременно поступило донесение о том, что отряд мадьяр, обеспечивший выход Красной гвардии из окружения в Барнауле, сам попал снова в окружение превосходящих сил врага и понес огромные потери. Из отряда в живых осталось несколько человек во главе с командиром. В Барнауле начался кровавый разгул. Белогвардейцы и чехословаки, как псы, носились по городу, хватали каждого встречного и тащили в дом купца Поскотникова, где чинили дикую расправу над людьми. Созданы были из уголовников, сынков купцов и капиталистов отряды погромщиков, которые творили чудовищные зверства над семьями рабочих и активистов, ушедших с Красной гвардией. Командование красногвардейских отрядов, находящихся на ст. Алейской, организовало массовый митинг, на котором обсуждался один вопрос: «Как быть дальше, куда идти?» Долго и бурно шло обсуждение вопроса. Активно и обстоятельно совещались красногвардейцы со своими боевыми руководителя ми. Были и малодушные, которые предлагали бросить все и разойтись. Наконец, по предложению Цаплина, было вынесено решение — пробиваться на Омск. Однако многие не согласились и решили идти по домам. Они поддались паникерам, кулацким и эсеровским крикунам и подпевалам, которые кричали: «Все одно не удержаться! Разотрут нас в порошок! По домам надо загодя подаваться. Здоровше будет!». Как впоследствии вспоминал Сухов: — Тяжело было смотреть на отколовшихся. Но и судить их строго было нельзя. Это была необстрелянная, незакаленная часть отряда, главным образом, из сел, не испытавшая на своем опыте ужасов белогвардейщины. Их неудержимо тянуло в родные деревни, к обычной крестьянской работе. Они совершали роковую ошибку, что шли за кулацкими и эсеровскими прихвостнями. Ид разоружили. Они молча, не глядя ни на кого, сдали оружие и, даже не простившись, разошлись в разные стороны. Часть из них, не доходя до дома, была схвачена беляками или чехословаками и зверски избита или уничтожена. Так они познали кулацкие и эсеровские заверения о том, что «здоровше будет, если разойтись». В отряде осталось около 700 человек. Это были настоящие бойцы, большевики-ленинцы, имевшие ясную цель борьбы за счастье трудового народа. Был избран штаб и командир отряда. По предложению коммунистов, общее собрание красногвардейцев избрало членами штаба Сухова, Сулима, Долгих, Трусова и одного железнодорожника, фамилия которого осталась неизвестной. Командиром отряда стал Сухов Петр Федорович. Было решено пробиваться на Омск, а оттуда на Урал, на соединение с регулярными частями Красной Армии. Отряд направился по разработанному маршруту. Впереди отряда понеслась распространяемая врагами и их агентурой гнусная ложь про красногвардейцев. Кулачество, торгаши, попы и их эсеро-меньшевистская агентура сеяли среди населения недоверие и ненависть к отряду. Как только не клеветали! Идет будто бы какой-то многотысячный красногвардейский отряд и грабят, убивает всех, насилует женщин и девушек, не щадит и малолетних девочек. Население, напуганное этим, кинулось прятать свое имущество, скот, само стало прятаться. В селе Боровском, через которое отряду предстояло проходить, кулаки и поп добрали сход и предложили обсудить вопрос о том, как встретить непрошеных гостей, т.е. красногвардейский отряд. Предложили дать бой. Местные большевики раз облачали, как могли, эту гнусную ложь и провокацию, но склонить сход на свою сторону не могли. Сход решил бы так, как советовали кулаки и поп, но в это время в село прибыл отряд красногвардейцев. Ничего не тронул. Кулацко-поповская ложь была полностью разоблачена. В селе Серебренниково кулачье споило своих подпевал и подговорило их сорвать предоставление подвод красногвардейскому отряду. Здесь была сильная большевистская ячейка, она разоблачила и сорвала заговор кулаков. Особенную активность проявили в этом члены ячейки Кротов, братья Трофимовы, Оноприенко и Иванов. Придя в село Мостовое Каменского уезда, отряд расположился на отдых с соблюдением всех мер предосторожности. Выставили усиленные караулы и разъезды. И сделали это кстати, так как ночью каменский отряд белогвардейцев в количестве 200 человек напал на красногвардейцев. В результате короткой, но жаркой схватки белогвардейцы почти все были уничтожены. Не дохода до города Камня, Присягин Иван Вонифатьевич, Цаплин Матвей Константинович и Казаков Михаил Кириллович под видом землемеров отправились на разведку в Омск. Держали связь с отрядом. Через несколько дней потерялись. Послан был на розыски член штаба Долгих с группой красногвардейцев. На подходе к селу Карасук отряд догнал член Паикрушихинской подпольной большевистской ячейки Федоров и сообщил, что Цаплина, Присягина и Казакова поймали кулаки и белогвардейцы и увезли в Барнаул. Впоследствии было установлено, что они, выдавая себя за землемеров, дошли до села Панкрушихи. Здесь их опознал панкрушихинский учитель эсер Филимонов и выдал белогвардейцам. Товарищи Присягам, Цаплин и Казаков были в ночь на 14 (27) сентября 1918 г. расстреляны белогвардейцами в Барнаульской тюрьме. Командование и партийная организация отряда провели митинг и призвали бойцов к стойкости, бдительности и храбрости в борьбе с врагами Советской власти. Дойдя до села Травного, командование отряда получило сообщение о том, что Омск захватили белые войска Временного Сибирского правительства и что со станции Татарской, из Камня, Семипалатинска и Змеиногорска направлены крупные силы белогвардейцев с задачей окружить и уничтожить красногвардейский отряд. Отряд оказался снова в тяжелом положении. Ясно было, что движение на Омск исключено. На совещании штаба с командирами подразделений было принято решение повернуть на юг и двигаться в Горный Алтай и затем в Монголию, где собраться с силами, развернуть партизанское движение в тылу врага, соединиться с Красной Армией Туркестанского фронта. Отряд пошел к Ленькам, что в 30 км восточнее Кулундннского озера в Славгородском уезде, где встретился с белыми. Завязался упорный бой, длившийся весь день. Белые были наголову разбиты. Отдыхали в Леньках два дня. Полностью уничтожили офицерский добровольческий отряд у села Вознесенского. Из документов, взятых у захваченного в плен офицера, было установлено, что Сибирское буржуазное правительство для уничтожения красногвардейского отряда Сухова направило офицерский добровольческий отряд, батальон чехов, сотню киргизов и две сотни казаков и белогвардейские отряды из Камня и Славгорода. Командование разработало план разгрома белогвардейцев по частям, чему способствовало то обстоятельство, что чехи шли из Барнаула, киргизы, казаки и офицерский отряд выехали в разные дни из Семипалатинска. Нужно было разгромить их ранее, чем они успеют объединиться. Офицерский отряд уже был разбит под селом Вознесенским. Казачьи сотни были разгромлены красногвардейскими кавалеристами под командованием Долгих у деревни Усть-Кучук. Чехи и киргизская сотня напали на красногвардейский отряд снова в Вознесенском. Красногвардейцы отступили в село Малышев Лог. Здесь закрепились. Завязался упорный бой. Его исход в пользу красногвардейцев решил кавалерийский отряд Долгих, который возвращался к главным силам из Усть-Кучука и как раз успел вовремя. Оставшиеся в живых белые в панике бежали частью к Семипалатинску, частью по линий железной дороги на Барнаул. Красногвардейский отряд потерял в этих боях около сотни человек убитыми и ранеными. Среди убитых был член штаба Трусов, которого похоронили в селе Кабанье (Вострово). Захвачены трофеи: около тысячи винтовок, два десятка пулеметов, около трех десятков тысяч патронов, до двух тысяч гранат и много другого военного имущества. Путь в Горный Алтай был открыт. Дальше пошли без боев. К июлю прошли юго-восточную часть Барнаульского уезда, Змеиногорский, вступили в Бийский уезд и начали продвигаться по Горному Алтаю. Была небольшая стычка с белоказаками под селом Малым Бащелаком. «Что бы это могло значить, — рассуждали в отряде, — что белогвардейцы оставили нас я покое?» Впоследствии выяснилось, что белые в это тремя стягивали войска, которые окружили отряд, когда он 19 июля вошел в село Тележиху (ныне Солонешенского района), расположенное в горах.
Отправлено: 18.01.13 19:08. Заголовок: ПОХОД ОТРЯДА П.Ф. СУ..
ПОХОД ОТРЯДА П.Ф. СУХОВА (окончание)
В бою под Тележихой против четырехсот белых добровольцев, прибывших из Новониколаевска, и четырех сотен казаков под общим командованием полковника Волкова сражалось около шестисот красногвардейцев под командой Сухова, Сулима, Долгах и других командиров. Коммунисты отряда в первый, же день приезда в село развернули среди населения Тележихи большую разъяснительную работу по программе Коммунистической партии, ее конечной цели, рассказывали о В.И. Ленине, о Советской власти, разоблачали кулацко-поповские сказки о красногвардейском отряде. Говорили горячо, убедительно и, главное, очень понятно. Многое, неясное до этого, стало понятным для /граждан Тележихи. Навсегда запомнили они слова, сказанные на митинге Суховым: — Пусть нас разобьют, пусть мы погибнем, но дело-то наше останется. Дело-то наше нельзя убить. Наше дело — это дело всего народа. Убить его — это значит, убить весь народ. А это сделать невозможно... Мы, большевики, верим в свое дело — оно непобедимо. Мы верим в свой народ и любим его, ибо он созидатель всех ценностей, строитель всей жизни... Мы знаем, что наше дело разгорится в огромное пламя... Весь народ поднимется за свое счастье. Народ ведет и поведет за собой к коммунистическому счастью наша родная большевистская ленинская партия. Это время близко... Ленинское святое дело бессмертно, оно восторжествует! К вечеру отряд покинул село, но прорваться через белогвардейское окружение не смог. Занял вокруг села оборону. Начался неравный бой, который длился три дня. Гремела артиллерия, трещали десятки пулеметов. Цепи противника то подходили вплотную к селу, то откатывались назад. Белые обстреливали село из артиллерии. Начались пожары. Много было разрушено построек, убито скота, птицы. Были убитые и раненые среди населения. Белые несли большие потери. У красногвардейцев было несколько раненых. Увидев бесполезность своих усилий, белогвардейцы пустились на хитрость, они послали к красногвардейцам парламентера с предложением о сдаче. «Сдавайтесь, — писали они, — выхода для вас нет, вы окружены превосходными силами правительственных войск. К чему бесполезно лить братскую кровь? Не сдадитесь — все будете расстреляны». Штаб отряда ответил: «Волк ваш брат, а не мы... Если можете, разбейте нас, а сдаваться вам в плен без боя не намерены». Однако боеприпасы были на исходе, воевать было нечем. Угроза гибели становилась явной. Штаб решил уходить. Тяжело раненных и больных оставили в селе под присмотром фельдшеров и сестер, надеясь, что казаки их пощадят. В этом сказалась неопытность командования отряда. С проводником-охотником Федором Бобарыкиным отряд двинулся на труднопроходимую гору Будачиху. Участок горы, куда ночью пошел отряд, белыми занят не был. Шел сильный дождь. Красногвардейцы в темноте падали в ямы, спотыкались о камни, блуждали в кустах. К утру следующего дня красногвардейцам удалось спуститься в долину, в деревню Каракол. Около двухсот красногвардейцев, измученных тяжелым подъемом, отстали, запутались в горных тропах и не нашли выхода. Они разбрелись по горам. Многих из них переловили казаки и кулаки и расстреливали, закапывали полуживых в землю, делили между собой одежду, снятую с убитых, и деньги. Спастись удалось немногим. Белые, заняв Тележиху, зверски истязали и расстреляли двадцать семь красногвардейцев, раненых и больных красногвардейцев после глумления добили в лазарете. Этой же участи не избежали и шесть медицинских сестер: Дерябина, Солнцева, Федянина, Обухова, Красилова, Коскина и жительница Тележихи Березовская. После восстановления Советской власти в Сибири на месте расстрела красногвардейцев тележане устроили братскую могилу, которую бережно хранят до сих пор. Из Каракола отряд на мобилизованных у населения лошадях двинулся в конном строю через Усть-Кан. Абай, Уймон и Катанду в Монголию. Встреч с беляками не было, но белые под командой толковника Волкова двигались следом. За Катандой, в горах Алтая, на берегу Катуни, недалеко от подножья горы Белухи, приютилась маленькая кержацкая деревенька Тюнгур. По пути туда, в селе Нижний Уймон, красногвардейский отряд встретил некоего Казарцева, жителя Катанды, эсера. Казарцев нашел в отряде своего давнишнего знакомого красногвардейца Жебурыкина — тоже эсера. Вместе они, как эсеры, отбывали, в царское время якутскую ссылку. Разговорились. Казарцев вызвался проводить отряд до Катанды. Красногвардейцы охотно приняли это предложение. За два дня до прихода отряда в Катанду Казарцев и Жебурыкин под предлогом приготовить для отряда квартиры и продовольствие, уехали вперед. Вот, наконец, и долгожданная Катанда. Пришло сюда только около 250 красногвардейцев. Перед входом в село у поскотины устроили совещание. Выяснили, что пробираться в Монголию намерены примерно 120 красногвардейцев, а остальные 130 решили разбрестись по окрестным селам и деревням, но уже после того, как минуют Тюнгур, дабы не возвращаться обратно по тому пути, по которому пришли, так как знали, что за ними идут беляки. Вошли в Катанду 5 августа 1918 года. Кержаки действительно радушно встретили отряд. Такой прием никого не удивил. «Это постарались, должно быть, Казарцев и Жебурыкин», — рассуждали красногвардейцы. В обед красногвардейцы попрощались с гостеприимными хозяевами, сели на коней и с песнями и шутками дотянулись гуськом в горы. Вот деревня Тюнгур. Отъехали верст пять. Едут у подножья отвесной горы. Байда по узенькой дорожке. Справа внизу, под крутым обрывом, бешено ревет река Катунь. Местные лошаденки, настороженно похрапывая, цепко ставят ноги на каменную тропу и медленно продвигаются вперед. Вдруг другом все загрохотало. Впереди из кустов загремели залпы. С правого берега Катуни, из леса, затрещали пулеметы. Где враг? От кого защищаться? Оставалось одно из двух: или броситься с высоты обрыва в Катунь и погибнуть или же лезть на вершину горы. И красногвардейцы, несмотря на убийственный перекрестный огонь врага, полезли на гору, прячась за камнями, кустами и неровностями. Обстрел между тем продолжался. Появились убитые и раненые, многие срывались и падали с высоты в Катунь. Обливаясь потом и задыхаясь, красногвардейцы взбирались все выше и выше на гору, но ее каменная громада, словно насмехаясь над человеческими усилиями, уходила в бесконечную высь. Наконец оставшиеся в Живых поднялись на вершину горы, оказались недосягаемы для выстрелов. Из 250 бойцов, выступивших из Катанды, в живых осталось только 102. Оставив у подножья горы засаду, тюнгурские кержаки и казаки ушли в Тюнгур. Впоследствии выяснилось, что именно эсер Казарцев устроил красногвардейцам эту западню. Узнав, что красногвардейцы приближаются, он вышел к ним навстречу с затаенной целью вовлечь их в Катанду, а среди населения, которое сплошь состоит из кержаков, он пустил слух, что красногвардейцы везут с собой золото, награбленное в барнаульском банке, и подговорил их напасть на отряд. Свои истинные намерения Казарцев раскрыл Жебурыкину, когда они отделились от отряда вдвоем, и предупредил его, что если он, Жебурыкин, сообщит об этом отряду, то вместе с ним погибнет сам. Жебурыкин смалодушничал и предал отряд. В 1924 году Жебурыкин был опознан в Барнауле, судим и расстрелян как предатель. Красногвардейцы, поднявшиеся на вершину горы, стали совещаться, что предпринять дальше. Споров было много. Но ясно было одно — большинство потеряло веру в свои силы. Отряд распался. Сухов это видел. С болью в сердце он чувствовал, что большинство не считает его больше командиром, что многие мечтают о других путях спасения, о сдаче на милость врагу. Он видел, что есть и такие, которые пойдут на предательство. Сухов в своем последнем выступлении прямо и открыто заявил: «Голодная смерть, товарищи, никому не улыбается. Решайте: сдаться на милость врагу или умереть в бою с врагом с оружием в руках. Тех товарищей, которые не желают сдаться врагу, я зову идти со мной, быть может, удастся как-нибудь пробиться через кольцо охвата. Тех же, которые решили сдаться врагу, я предупреждаю, что враг жесток и беспощаден, пощады от него не ждите. Лучше будет для вас, если вы, как истинные революционеры и борцы за пролетарское дело, мужественно встретите смерть. Многие из вас, товарищи, уже больше не считают меня начальником. Я их понимаю, Но партия меня поставила над вами начальником, партия доверила мне вас и требует с меня ответственности за вас, за то дело, которое мы вместе делали, преодолевая трудности. Мы прошли тысячу километров, храбро дрались с врагами. Силы наши сильно убавились, но дух наш крепок. Мы еще в состоянии выдержать и не такие тяжелые испытания. Волей партии, ради нашего святого дела приказываю выполнять стоящую перед нами задачу». И, вскинув винтовку на плечо, Сухов пошел вниз под пору. Вслед за ним пошло большинство красногвардейцев. Оставшиеся несколько человек, измученные голодом и холодом, начали по одному постепенно спускаться в Тюнгур. Но как их, так и тех, кто пошел с Суховым, казаки и тюнгурские кержаки ловили, раздевали донага, нещадно избивали, а затем передавали казачьему начальству для окончательной расправы. Сухов был схвачен вечером 7 августа. Утром 7 августа в Тюнгур прибыл штаб белых и командующий полковник Волков. Казаки на лужайке за деревней выстроили красногвардейцев в две шеренги, туда же собралось все население Тюнгура и Катанды. Раздалась команда: «Смирно!». В сопровождении адъютанта подскакал толковник Волков. Из оперативных сводок ему хорошо было известно, что стоявшие перед ним красногвардейцы во многих местах губернии разгромили немало чешско-офицерских отрядов. В бою под Тележихой, где он сам руководил боем, красногвардейцы нанесли тяжелые потери и его отряду, сумев при этом ускользнуть из кольца охвата. И вот теперь, раздетые, обезображенные истязаниями и обезоруженные, они стоят перед ним. Выхватив из кобуры револьвер, полковник выстрелил над головами пленных и закричал: «На колени, мерзавцы!» Но пленные й не думали падать на колени. Полковник, дико ворочая глазами, закричал: «Что! И тут бунт!» Обратившись к казакам, он скомандовал: «Проучить эту сволочь!» Казаки с гиканьем накинулись на красногвардейцев и начали зверски избивать их. Обезумевшие от боли красногвардейцы бросились в стороны, хватали за поводья лошадей, но взбесившиеся от криков и ударов лошади с храпом и фырканьем наскакивали на них, сшибали с ног, подминали под копыта. Вид истерзанных красногвардейцев был ужасен. Удовлетворенный расправой, полковник обратился к ним с такой речью: «Я знаю, что многие из вас попали в отряд только благодаря своему невежеству и своей глупости... Таких из вас, если они чистосердечно раскаиваются в своих преступлениях перед народом, — (жест в сторону кержаков и казаков), — я помилую. Упорствующих же и ваших вожаков прикажу расстрелять. Итак, подходите сюда, — показал он пальцем на место впереди жеребца, — и кайтесь, прохвосты». Среди красногвардейцев не нашелся ни один, который просил бы пощады. Отдав приказ расстрелять всех пленных, полковник поспешно ускакал в деревню. Красногвардейцев расстреливали десятками. Залп гремел за залпом. Окровавленные красногвардейцы падали на землю. Тех из них, которые подавали признаки жизни, казаки рубили шашками, приканчивали выстрелами из револьверов. Сухов был расстрелян последним и не в этот день, а 10 августа. Жители Тюнгура уверяют, что Сухов был захвачен уже после массового расстрела красногвардейцев. Поэтому братская могила расстрелянных красногвардейцев находится у подножья горы, ниже села, а Сухов похоронен отдельно выше села, на берегу Катуни. Перед расстрелом белогвардейцы долго и жестоко пытали Сухова. Командир казачьей сотни эсер поручик Любимов собственноручно совместно с другими офицерами жестоко истязали Сухова. Он не мог держаться на ногах, я казакам пришлось его вести под руки к месту расстрела. Перед расстрелом Сухов выпрямился, гордо поднял голову и, смело глядя на палачей, крикнул: «Вы, палачи, сейчас расстреляете меня, как расстреляли моих товарищей, но не можете расстрелять весь рабочий класс! Близок час расплаты! Да здравствует коммунизм! Стреляйте, гады! Всех не перестр...» Грянул залп... Сухова не стало. Так погибли героические сыны и дочери нашего народа, защитники интересов трудящихся. Но то святое дело, за которое они боролись и отдали свои жизни, не погибло. Оно восторжествовало в делах советского народа, под руководством Коммунистической партии построившего социализм и успешно решающего задачу построения коммунизма в нашей стране. М.И. БЕЛЬКОВ, бывший красный партизан 1-й Горно-Алтайской партизанской дивизии
Как говорится "с губ украли слово" Давно хотел подобраться именно к этому тексту, с тех пор как увидел этот выпуск "Алтая" в шкафу в музее у Корепанова.
РАССТРЕЛЯННЫЙ ОБЕЛИСК Размышления после краевого слета поисковых отрядов
Солдаты революции... Это определение с полным правом можно отнести к бойцам Красной гвардии Алтая, которые в жестоких схватках с врагами отстояли Советскую власть в 1918 году, к Петру Сухову, Дмитрию Сулиму, Ивану Долгих, Ивану Пьянкову — молодым большевикам, мобилизованным и призванным революцией. Есть исторические события, навсегда остающиеся в нашем сознании незаживающей раной... Мы пришли к месту гибели отряда П.Ф. Сухова в село Тюнгур. Позади остались Тележиха, Топольное, Усть-Кан, Усть-Кокса, Катанда... В нескольких километрах от Тюнгура на узкой дороге вдоль Катуни приняли последний бой суховцы. Здесь установлена мемориальная плита. Здесь на рассвете 9 августа 1918 года красногвардейцев встретил смертоносный огонь карателей и кулаков. Попавший в западню отряд мужественно сопротивлялся, но силы были неравными. Оставшиеся в живых суховцы к вечеру смогли с трудом взобраться на гору Бай-Туу, которая в этом месте отвесна и труднодоступна. Каратели и кулачье утром 10 августа устроили настоящую охоту на безоружных и измотанных боями людей. В Тюнгуре начались массовые расстрелы бойцов. 70-летию героического рейда отряда П. Сухова был посвящен краевой слет поисковых отрядов. У мемориале в Тюнгуре, где захоронены 144 красногвардейца и сам боевой командир, большевик Петр Сухов, пахло цветами, нагретой травой, близкой прохладой Катуни. На берегу во все стороны землю густо прочертили корни деревьев. Корни... Сегодня все мы больше и больше думаем о прошлом, пытаясь разобраться в сложных процессах сегодняшнего дня. Мы не склонны идеализировать прошлое, но изучать и учитывать исторические традиции — означает проявлять уважение к прошлому. В истории гражданской войны нет аналогов рейду отряда П. Сухова по тылам колчаковских войск. И сегодня многое остается неизученным, неизвестны имена многих героев, служивших революции. Обстоятельства гибели отряда Сухове и Сулима — предмет дополнительного исследования историков. Здесь столько разночтений и вопросов, столько невыясненных имен и обстоятельств! Даже документы, связанные с рейдом отряда, до сих пор не стали объектом исследований. Отправляясь не слет в Тюнгур, мы ожидали увидеть людей, в которых жива не только память о героях гражданской войны, но и горячая страсть к поиску неизведанного, желание увековечить имена героев. К сожалению, на слете мы почувствовали скорее умирание поисковых отрядов и объединений. На слет, кроме нашего отряда «Память», приехали лишь учащиеся СПТУ-38 Ленинск-Кузнецкого (за шесть лет работы ребята собрали немало материала об отряде П. Сухова — они стали основой для создания в училище музея, в 1986 году комсомольской организации училища было присвоено имя П.Ф. Сухова), учащиеся Солонешенской школы и Глубоковской средней школы Завьяловского района. Трудно судить о состоянии поисковой работы и деятельности поисковых отрядов в других районах нашего края, поскольку альбом-эстафета, направленный в районы, заполнялся формально, отписки ради, срывались сроки его отправки. Краевой комитет ВЛКСМ не направил специальных указаний о том, как оформить альбом, положившись не творчество и инициативу местных комсомольцев, но районные комитеты ВЛКСМ, видимо, до такой степени привыкли работать по инструкциям и циркулярам, что не смогли даже отыскать в своих районах энтузиастов поисковой работы. Довольно равнодушно, если не безразлично, отнеслись в районах и к слету. Сегодня, как только заходит речь об общественной жизни молодежи, вольно или невольно она переходит в разговор о неформальных объединениях. По моему, лишь определение — «неформальные объединения» — новое в этом разговоре. Подростки и молодежь нигде и никогда не существовали поодиночке. И интересы всегда были разными. Именно здесь многое зависит от взрослых и комсомола. Возрождение поисковой работы, создание объединений этого направления — нужно ли пространно говорить о важности такого дела сегодня, когда мы вынуждены восстанавливать (!) историческую память, основу нашего национального и социального самосознания? Соглашусь, что возрождение исторической памяти связано с серьезными издержками. Мы весьма погрешили по отношению к историческому прошлому нашего Отечества. Укоряя молодежь в беспамятстве, в отсутствии любви к национальным обрядам, песням, мы грешим против истины. Это наше поколение и поколение наших родителей передали молодежи «беспамятство». Помним ли мы сами своих предков, откуда мы родом, какой веры были наши деды, прадеды? Еще в 1976 году в нашем техникуме был создан поисковый отряд, получивший позже название «Память». Многие ребята прошли его школу, для большинстве из них он стел школой гражданского становления. Здесь они столкнулись с косностью, рутиной и равнодушием в отношении к памятникам архитектуры, историческим местам нашего края. Это было и в Колывани, где мы видели умирание камнерезного дела на Алтае, и на Коргоне, и в Вострове, и в Тележихе, и в Елинове.. Ребята выступили с прекрасной инициативой — строительство памятников героям гражданской войны на Алтае на заработанные самими деньги. Наш отряд стал отрядом безвозмездного труда. Мы занимались изучением рейде отряда П. Сухова, встречались с очевидцами событий, работали над рефератами, выступали в печати. Проблем у отряда много. Да и не только у нашего отряда. Сегодня, очевидно, незрела потребность в создании поисковых патриотических объединений молодежи при районных комитетах ВЛКСМ. У нас есть спортивные, диско-, видео- и другие клубы, имеющие спортивно-развлекательную направленность, но как мало поисковых объединений, как разобщены они! Краевой комитет ВЛКСМ, ГК ВЛКСМ практически не координируют их работу и, видимо, не знают энтузиастов этого дела. А тут, кстати, вырисовывается довольно печальная картине. Чем лучше, интереснее клуб, отряд, тем в более жесткой атмосфере живет его руководитель. Сталкивалась с этим не однажды. Видимо, происходит это потому, что в педагогическом и комсомольском коллективах встречается пока достаточно людей, которые в состоянии понять какие-то корыстные мотивы взрослого, работающего с молодежью, и не в состоянии уразуметь, что ребят можно просто любить. Проведение слетов поисковых отрядов — дело новое, но очень стоящее. Нельзя допустить, чтобы нынешний слет стал и последним Организация подобных мероприятий должна стать делом всех заинтересованных сторон, но прежде всего — комсомола. В организации нынешнего слета было допущено множество ошибок. Усть-Коксинский райком ВЛКСМ (на территории этого района проходил слет) вообще самоустранился от участия в слете — райком не счел нужным даже встретить участников слета. Правда, в это же время райком организовал конный поход отряда «Суховец» от села Абай до Тюнгура. Вот вам и пример разобщенности... В организации слета приняло участие Алтайское отделение ВООПИК. Общество стремилось привлечь внимание всех участников слета к состоянию памятников героям-суховцам. Мы сегодня много говорим о сохранении памятников истории и культуры, их реконструкции. Нам удалось пройти по местам боев отряда П. Сухова в предгорной и горной части Алтая. Состояние многих памятников удручающее. Молодежь или вообще не обращает на них внимания, или это внимание — от случая к случаю. Многие могилы и памятники суховцам заросли травой и нуждаются в ремонте. Сошлюсь на такой факт. В 1983 году бойцами нашего отряда был установлен обелиск не месте захоронения сестер милосердия из отряда Сухова. Могила была, полностью забыта жителями Тележихи и почти сравнялась с землей. Мы просили комсомольцев местной школы, райком ВЛКСМ не забывать этот обелиск, покрасить его. Но не нашлось в Солонешенском районе доброго сердца. Обелиск стоял неокрашенным и забытым в стороне от дороги. Напомню: жена П. Сухова считала своим долгом постоянно бывать здесь и ухаживать за могилой этих молодых женщин, не увидевших счастья ни в любви, ни в жизни, но в полной мере вкусивших жестокости и боли войны. Что же в нас так долго не может проснуться милосердие? Мы отреставрировали обелиск, но не уверены в том, что отношение к нему изменится, что школьники станут ухаживать за ним постоянно. Что обелиск? Памятник в центре Тележихи — и тот сирота. В этом году мы подновили его, но необходим уход постоянный. Нас, конечно, искренне порадовал тот факт, что школьники Тележихи, руководимые ученицей школы Олей Ложкиной, вышли на работу с нашими бойцами. А вот взрослые остались равнодушными созерцателями... В селе Елинове мы столкнулись с откровенным варварством и жестокостью. Памятник героям-суховцам оказался расстрелянным. Это акт вандализма, надругательства над нашими святынями. Рука хулигана поднимается сегодня и на святое дело революции. Да, в том же Солонешенском районе в прошлом году прошел районный поход по установлению мест гибели красногвардейцев и партизан. В июне этого года в райцентре на средства, заработанные комсомольцами, установлена памятная плита на месте гибели суховцев. Но я снова вспоминаю и расстрелянный памятник, и неокрашенный обелиск... Так можем ли мы сегодня успокоиться? Удивительно и страшно? Мы тратим в год по стране два с лишним миллиона рублей на наглядную агитацию, и такую, что часто никому не нужна, а вот денег на реставрацию памятников, на установление новых, организацию поисковой работы у нас явно не хватает. Да и памятники, появившиеся в последнее время, душу не радуют, пищу уму не дают. Они копируют друг друга, но не воспитывают нашу молодежь. Ведь до сих пор в Барнауле нет памятных знаков первым комсомольцам, не действует музей истории алтайского комсомола, очень слаба и поисковая работа в этом направлении. А ведь год-то юбилейный. Многие первые комсомольцы уже ушли от нас, но живы их дети, живы документы. Не ушла человеческая память. Важно сегодня не упустить время, оно ведь безжалостно... Будем помнить: люди, не умеющие ценить и беречь историю, сами достойны забвения. С. БОНДАРЕВА, преподаватель Барнаульского строительного техникума, руководитель отряда «Память»
Все даты в формате GMT
8 час. Хитов сегодня: 299
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Отправлено: 30.06.08 18:24. Заголовок: Алтайский рейд товарища Сухова
Давно хотел подобраться именно к этому тексту, с тех пор как увидел этот выпуск "Алтая" в шкафу в музее у Корепанова. 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума