Отправлено: 03.01.13 18:26. Заголовок: Пропавшие экспедиции

ПРОПАВШИЕ ЭКСПЕДИЦИИ

Люди старшего и среднего возрастов помнят с большим успехом прошедшие в 1975 – 76 годах на киноэкранах СССР приключенческие фильмы режиссера Вениамина Дормана «Пропавшая экспедиция» и «Золотая речка», в которых снялись популярные актеры А. Абдулов, Н. Гринько, А. Кайдановский, В. Кикабидзе, Р. Муратов, Н. Олялин и Е. Симонова. Действие фильмов происходит в Восточной Сибири, где участники геологоразведочной экспедиции («красной») попадают в водоворот драматических событий Гражданской войны.
Очень немногим известно, что в фондах Федоровского геологического музея хранятся документы об аналогичных событиях, произошедших в более близкой к нам местности, но в которых все наоборот: в водоворот событий попали «белые» экспедиции…

Во втором десятилетии XX века Богословское горнозаводское акционерное общество все более и более проявляло интерес к богатствам недр, лежащим за пределами своего основного предприятия – Богословского горного округа (БГО). Так в зону экономических интересов все более разраставшегося Богословского предприятия попали и необъятные пространства совсем еще неосвоенного Северного Урала.
Уже в 1912 году геолог БГО Евгений Дмитриевич Стратанович в верховьях реки Лозьвы разведал месторождение, которое и сейчас называется Вторым Северным рудником и медное месторождение на Северной Сосьве.
В 1917 году опять же под руководством Е.Д. Стратановича БГО организовал Северно-Уральскую геологическую экспедицию. Экспедиция состоялась несмотря на многие трудности, связанные с незаселенностью мест и опасениями грядущей национализации. Результаты были обнадеживающими: для ведения дальнейших разведочных работ были заявлены «несколько площадей с признаками железной руды, азбеста, золота и платины». В 1918 году Северно-Уральская геологическая экспедиция открыла, «между прочим… обильные признаки ископаемого угля» на притоках Северной Сосьвы: Лепсии, Няысе, Толье и Уолье.
Тем же летом 1918 года на Северном Урале работали еще две изыскательские партии. Одна, уже знакомая Стратановичу по прошлому году – Министерства путей сообщения, под началом Сахарова изыскивающая трассу Обь-Беломорской железной дороги. Другая – новая, организованная Обществом Северо-Восточно-Уральских железных дорог, изыскивала трассу железнодорожной линии Индиго¹ – Тобольск. Кроме того, «с Печеры, Уньи и из еще более западных местностей перебывало… в нынешнем году много ходоков для розыска мест для переселения». «Известие о нахождении каменнаго угля, – сообщал в Правление БГО Стратанович, – конечно, очень быстро распространится благодаря сравнительному обилию здесь, в тайге, в нынешнем году лиц разных званий и занятий, и потому с заявками на имя БГО надо очень торопиться».
Для дальнейших же исследований угольных месторождений требовались буровые работы. 16 августа², отправив штейгера С.С. Дурбажева за буром Войслава в Турьинские Рудники (ныне Краснотурьинск), сам Стратанович остался «изучать условия залегания горных пород в районе найденных признаков угля».
Вез Дурбажев и докладные записки Стратановича в Деловой совет рудников и разведок и управляющему БГО, в которых он сообщал: «С чувством большого удовлетворения могу констатировать, что мои предположения найти в Сев. Урале минеральный уголь… начинают оправдываться…» Получив по утвержденной смете 22 тысячи рублей, вожделенный бур, штанги к нему и другие необходимые экспедиции припасы, Дурбажев отправился на север. С ним отправились несколько бурильщиков и шурфовщиков. Но на Северную Сосьву в заранее условленный со Стратановичем срок партия С.С. Дурбажева не прибыла…
Позднее, 18 октября, Е.Д. Стратанович писал в докладной записке Административному совету Управления БГО:
«…Для перевозки инструмента и другого груза партии были заготовлены на водоразделе между верховьями Лозьвы и Сев. Сосвы 10 нарт при 30 оленях и 5 лодок для спуска по Сосве. Для встречи с могущей прибыть из Б.Г.О. партией в условленное время между 1 (14) и 10 (23) сентября я подвигался с севера в сторону верховьев Лозьвы. Вместо встречи с ожидаемой партией я наткнулся на партию из 13 человек изыскателей трассы для перевальнаго через Урал пути Северо-Восточно-Уральскаго Общества ж.д. под начальством Инженера п.с.³ Ю.Н. Кульчинскаго. Оказалось, что эта партия воспользовалась заготовленными мною средствами передвижения (оленями, нартами, лодками). Такой поступок они оправдывали необходимостью для 13 участников партии (преимущественно екатеринбуржцев и сверх этого нескольких рабочих печерцев) спасти свою жизнь от преследования красноармейцев, которые в Ивделе задержали других 6 членов партии, возвращающихся в Екатеринбург, и одного из них убили. Под влиянием таких событий оставшиеся 13 человек изменили путь своего возвращения в Екатеринбург через Ивдель, повернули на север и, найдя заготовленныя нами средства передвижения, воспользовались ими для бегства в сторону Березова.
Убедившись при встрече, что жизни членов железнодорожной партии Кульчинскаго физически не грозит больше опасность, я отправил наши средства перевозок снова на встречу ожидаемой геологической партии с горным техником С.С. Дурбажевым.
На 3-ий день после этого прибыл к месту моей стоянки комиссар продовольствия Верхотурскаго Уезднаго Совдепа В.С. Мелехин с двумя спутниками, воспользовавшись опять же нашими оленями, нартами и лодками. Разсказы этих лиц, не причастных большевизму и стремившихся скрыться от момента падения советской власти в уезде, навели окончательную панику на наших погонщиков оленей и лодочников. К тому же Мелехин сообщил, что в Ивделе Совет не пропускает никого на территорию Сибирскаго Правительства и обратно оттуда на свою территорию.
Это побудило меня выехать на ближайший телеграф – в Березов. Узнав там об образовании фронта гражданской войны около Богословскаго Горнаго Округа, я направился в Тюмень для ознакомления в Богословском пароходстве с судьбою Б.Г.О…»
С.С. Дурбажеву в Усть-Манье (20 сентября) и Няксимволе (21 сентября) Стратанович оставил письма с подробными инструкциями.
7 сентября Степан Семенович Дурбажев с шурфовщиками и бурильщиками (служащий П.Е. Зырянов, рабочие Г.В. Проскуряков, В.Г. Мочалов, И.С. Сюрсин, К.М. Снигирев и С.Д. Андронов) прибыли в село Никито-Ивдельское (ныне Ивдель), где были задержаны под предлогом, что в Тобольской губернии советская власть была свергнута и она находится под властью Сибирского временного правительства. Отправив Зырянова с рабочими на Северный рудник для «добычи обязательных количеств руды на трех отводах его», Дурбажев снова отправился в Турьинские Рудники, а затем и в Надеждинск (ныне Серов), в Деловой совет БГО. Не получив и там пропуска на Северную Сосьву, Дурбажев выехал в Никито-Ивдель с полномочиями рассчитать нанятых рабочих, лодочников, ожидавших груз экспедиции на Лозьвинской пристани, и погонщиков оленей, подряжавшихся для перевозки груза с Лозьвы на Северную Сосьву.
Воспользовавшись пропуском выданным, «Ивдельской Советской властью до дер. Бурмантовой» и захватив с Лозьвинской пристани самое необходимое снаряжение экспедиции, Дурбажев «решил пробраться все-таки на Север», где у северососьвинских жителей получил письма Стратановича с подробными инструкциями и гласивших о намерениях во что бы то ни стало довести начатое до конца: «Если же Вы приехали не для работ, а только с извещением, что таковых не будет, то не разыскивайте меня, а возвращайтесь домой или оставайтесь, где пожелаете».
Приобретя «в Няксимволе у техника Обь-Беломорской ж.д.» необходимый для съемки инструмент (гониометр и мерную цепь), Дурбажев выполнил съемку дороги от р. Няыс-Маньи до р. Уольи и подготовил сеть визирок для расстановки заявочных столбов. Но «кровавыя события в железнодорожных партиях все-таки повлияли так, что за неполучением осенью бура не было возможности своевременно на месте обследовать качество и характер залегания угольных пластов».
Из документов становится ясным, что за Дурбажевым «была снаряжена погоня под начальством матроса Сильных», но «наша геологическая партия избежала убийств». «Остальные командированные на Север – служащий П.Е. Зырянов и пятеро рабочих – вынуждены были возвратиться в Округ. Бур остался в Ивделе». В партии, изыскивающей трассу Обь-Беломорской железной дороги, «советская власть разстреляла техников Попеловскаго, Сахарова и Гудзянскаго».
Упоминаемую выше докладную записку от 18 октября Е.Д. Стратанович писал уже в Екатеринбурге, сетуя на то, что «по причине приближения момента прекращения навигации по Оби трудно, почти невозможно, теперь же осуществить отсюда поездку снова на Север, минуя Б.Г.О, где продолжается гражданская война». Впрочем, если б и был «еще возможен пароход до Березова», у Стратановича не было 20000 рублей, необходимых на снаряжение и содержание геологической партии.
В Богословский горный округ Стратанович вернулся 25 декабря 1918 года, во всяком случае, этим числом подписана докладная записка ему от С.С. Дурбажева, который тоже только 19 декабря «явился в Турьинские Рудники».
Уже ранней весной 1919 года Стратанович опять был на северных месторождениях, где с 24 марта по 13 апреля руководил постановкой заявочных знаков «на 86 площадях в Сосвинско-Ляпинской волости Березовского уезда Тобольской губернии, по речкам Лепсии, Няысу, Толье и Уолье».
20 мая Е.Д. Стратанович как доверенный Богословского горного округа подал 86 прошений в Тобольское управление земледелия и государственных имуществ на получение дозволительных свидетельств «для разведки ископаемого угля».
17 июня 1919 года Евгений Дмитриевич представил «на благоусмотрение» Управления БГО проект запроса в Комиссию Северного морского пути.
Ввиду того, что к тому времени было построено только 60 километров (до Самы; да и по сей день только до Ивделя) Архангельск-Богословской железной дороги, и считая, что доступ к открытым угольным месторождениям на притоках Северной Сосьвы «затруднителен, продолжителен и чрезвычайно дорог», Стратанович предлагал применять добываемый уголь для «воднаго транспорта, как речного по Оби, так и севернаго морского или, по крайней мере, для удешевления пароходнаго движения, обслуживаемаго в настоящее время по Оби с притоками только дровами». Доставку добываемого угля на Обь он считал вполне осуществимой: месторождение на р. Лепсии находилось в 30-ти верстах от Няксимволя, из которого всю навигацию можно было бы отправлять уголь «в баржах с пароходною тягою» по Северной Сосьве; другие месторождения отстояли тоже не далее 30-ти верст от притоков Северной Сосьвы, по которым был возможен сплав в Обь «в баржах весною при большой воде».
Местоположение месторождений было «весьма благоприятно по отношению к проектируемым путям железнодорожного транспорта». Не далее 30-ти километров пролегла изысканная ранее трасса Архангельск-Богословской железной дороги БГО. Такими же благоприятными оказались и изыскания разгромленных красными экспедиций Сахарова и Кульчинского: трасса Обь-Беломорской железной дороги прошла бы прямо по заявленной площади, а Индиго-Тобольской – не далее чем в 30-ти верстах.
В заключении проекта говорилось: «В случае выяснения достаточно большого спроса на северно-уральский уголь Управление БГО готово начать теперь же детальную разведку месторождений на притоках Северной Сосвы с целью подготовки их к добыче угля для доставки на Обь в навигацию 1920 года». Неизвестно, был ли направлен запрос по назначению…
Комиссия Северного морского пути при Министерстве торговли и промышленности была образована в апреле 1919 года по инициативе Верховного правителя России, адмирала А.В. Колчака (известного полярника), уделявшего особое внимание освоению Севера и Арктики. Несмотря на шедшую братоубийственную войну, им было начато строительство Усть-Енисейского порта, создан Институт исследований Сибири, организованы геологическая экспедиция Н.К. Урванцева, Обь-Тазовская экспедиция, ботаническая экспедиция В.В. Сапожникова и гидрографическая экспедиция Д.Ф. Котельникова. В кабинете Верховного правителя рядом с картой боевых действий висела карта полярных морей…
В начале августа 1919 года из Омска и Новониколаевска (ныне Новосибирск) вниз по Оби отправилась специальная экспедиция во главе с полярником-гидрографом, капитаном 1-го ранга Борисом Андреевичем Вилькицким⁴. Путь экспедиции лежал за три моря (Карское, Баренцево и Белое) в Архангельск. На 7 пароходов и 19 барж было нагружено 540 тыс. пудов зерна, 70 тыс. пудов масла, 30 тыс. пудов жиров, 28 тыс. пудов меда и 4,5 тыс. пудов валенок. Грузы предназначались для Северной армии Временного правительства Северной области. Был в экспедиции и научный отдел во главе с К.К. Неупокоевым.
Некоторые суда экспедиции уже в сентябре вернулись в Омск, доставив для Сибирской армии 100 тыс. пудов военных грузов (английских винтовок и обмундирования), 6 тыс. пудов бумаги и 8 тыс. пудов медикаментов. Последние суда экспедиции едва успели вернуться к концу навигации в ноябре, что совпало с эвакуацией Омска и все военные грузы были захвачены красными. Но эффективность использования Северного морского пути была убедительно доказана и впоследствии он стал одной из главных транспортных артерий СССР.
* * *
Как сложились дальнейшие судьбы участников экспедиций? Е.Д. Стратанович эвакуировался наряду со многими служащими Богословского горного округа в июле 1919 года, а в 1920-м умер от тифа. С.С. Дурбажев работал в БГО и после прихода красных, но проследить его жизненный путь до конца не удается. Б.А. Вилькицкий эмигрировал в 1920 году из России; в 1923 и 1924 по приглашению советского правительства руководил Карскими товаробменными экспедициями (может быть поэтому Б.А. Вилькицкий, чье имя носит пролив между Таймыром и Северной Землей – единственный белогвардеец, фамилия которого сохранилась на «красных» картах); умер в Бельгии в 1961 году.

1 имеется в виду бухта Индиго Баренцева моря (ныне Индигская губа).
2 даты по новому стилю.
3 инженер путей сообщения.
4 командуя в 1913 – 15 гг. гидрографической экспедицией в Северном Ледовитом океане на ледоколах «Таймыр» и «Вайгач», Б.А. Вилькицкий впервые прошел Северным морским путем из Владивостока в Архангельск и открыл Землю Императора Николая Второго (ныне Северная Земля), совершив этим последнее в мире Великое географическое открытие.
Ю. ГУНГЕР.

Серебряный меридиан: Историко-краеведческое приложение к газете "Алюминщик". № 59. Краснотурьинск, 28 ноября 2003.

 Отправлено: 03.01.13 23:37. Заголовок: Про Вилькицкого я в ..

Про Вилькицкого я в статье, конечно, напортачил. Но это сейчас легко, а тогда, в 2003-м, материалов не было практически никаких.

 Отправлено: 05.01.13 13:33. Заголовок: подполковник Котельников

Доставку радиостанции из Архагельска в Омск в 1918 году совершил подполковник Котельников. А так же достваку грузов из Обской губы осенью 1919 года. Об этом, надеюсь, выйдет статья в третьем номере. Она основана на деле полковника Котельникова, которое храниться в Пермском архиве новейшей истории. Там упоминается экспедиция Вилькицкого, но только в вопросах красных следователей, которые очень благослонно относились к ней.

 Отправлено: 05.01.13 13:47. Заголовок: Плотников И.Ф. Гражд..

Плотников И.Ф. Гражданская война на Урале (1917 – 1922 гг.): энциклопедия и библиография. Т.2. Екатеринбург, 2007. С.96.:

СИЛЬНЫХ Вячеслав Александрович (1889 или 1890, пос. Турьинские медные рудники Пермской губ. – ?.06.1919, Средний Урал). Революционер, советский военный и партийный работник. Из рабочей семьи. Окончил Турьинское горное училище. Механик-моторист рудников. Юношей включился в революционную борьбу. Член РСДРП (с 1909), большевик. Работал в контакте с видным уральским большевиком И.М. Малышевым. Арестовывался. С 1913 по мобилизации служил на флоте (на Балтике). После Февральской революции вернулся на родину, стал одним из руководителей борьбы за установление в Турьинске власти большевиков. Заместитель председателя местной партийной организации, член Богословского окружного Центрального Совета и Совета рабочих депутатов Турьинских рудников. Активно участвовал в военной работе, формировании красногвардейского отряда. Отряд под командованием С. осенью 1918 оказался отрезанным от 3-й армии красных и в составе других формирований под общим руководством члена президиума исполкома Уралоблсовета Б.В. Дидковского приступил к партизанским действиям в р-не Павды и Кытлыма. С. – помощник Б.В. Дидковского (в одном из донесений – телефонограмме – значится «помощником начальника советских войск Кизела – Усолья – Соликамска – Павды»). В декабре 1918 отряды вышли на соединение с регулярными частями 3-й армии. В январе 1919 они были переформированы в 3 роты и послужили основой для создания 23-го Верхнекамского стрелкового полка, включенного вначале в 29-ю стрелковую дивизию, а затем в Особую бригаду. С. вошел в штаб Управления снабжения 3-й армии. В мае был направлен в распоряжение Отделения Сибирского (Урало-Сибирского) бюро ЦК РКП(б), руководившего большевистским подпольем и партизанским движением в тылу у белых на Урале и размещавшегося в Вятке. После подготовки, в конце мая в качестве руководителя большой группы коммунистов под именем И.П.Сизых был переправлен через линию фронта для действий на Северном и Среднем Урале. Там группа разделилась на две. Возглавляемая С. группа (подгруппа) действовала, в основном, в том же районе, где он партизанил осенью и зимой 1918. Она связалась с местными подпольщиками, собирала разведданные, занималась подрывной работой, приступила к партизанским операциям. С. был ранен, но продолжал работу. Был схвачен белыми. В конце июня 1919 погиб.
Лит.: Белянкин Н. Имени героев революции // Уральский рабочий. – 1967. – 10 января; Плотников И.Ф. Жизнь коммуниста В.А. Сильных в документах и материалах // Уральский археографический ежегодник за 1973 год. – Свердловск. – 1975; Плотников И.Ф. Что рассказали архивы // Уральский рабочий. – 1979. – 25 октября; Плотников И.Ф. Во главе революционной борьбы в тылу колчаковских войск. – Свердловск. – 1989.

 Отправлено: 05.01.13 15:25. Заголовок: Иллюстрация из кни..

Иллюстрация из книги Плотников И.Ф. В белогвардейском тылу: Большевистское подполье и партизанское движение на Урале в период Гражданской войны (1918 - 1919). Свердловск, 1978.

 Отправлено: 05.01.13 16:36. Заголовок: Вульф Г.Г., Гунгер Ю..

Вульф Г.Г., Гунгер Ю.В. "Постоянное учреждение": 110 лет Краснотурьинскому музею. Краснотурьинск, 2004. С.33-37.:

«ЗАВЕДЫВАЮЩИЙ» МУЗЕЕМ
В «Докладной записке, представленной в Правление Горнозаводскаго Богословскаго Товарищества заведывающим геологическими изследованиями профессорм Е. Федоровым и его помощником, горным инженером В. Никитиным» есть такие слова:
«Лица, которыя будут приглашаться на должность хранителя нашего Горнаго Музея, должны избираться из обладающих высоким научным цензом и прежде всего стоящих на уровне современных знаний в области кристаллографии и петрографии. Неудача в назначении легко испортит все дело. Пусть собственники не остановятся в этом вопросе пред излишней затратой.
Каждая сажень, неправильно пройденная в рудниках, оплачивается до двухсот руб. А сколько таких неправильно и излишне пройденных сажен накопится в течение года при отсутствии лица, которое может с полной авторитетностью разбираться в слагающих месторождение породах?! Для доказательства и иллюстрации достаточно сослаться на планы старых работ в рудниках. Долго ли потерять вполне благонадежное месторождение, если в округе не найдется лица, могущаго судить с полною компетентностью о степени этой благонадежности».
Таким «лицом», «с полной авторитетностью» и «с полною компетентностью» разбирающимся в возлагаемых на Федоровский музей задачах, стал Е.Д. Стратанович, без малого 20 лет являвшийся его заведующим и геологом (читай: главным геологом) Богословского горного округа.
О жизни Е.Д. Стратановича до того как он стал работать с Е.С. Федоровым известно мало: дворянин, родился в Риге, там же закончил гимназию, поступил в Петербургский университет (есть сведения, что во время учебы познакомился Л.Д. Бронштейном (Троцким).
О времени появления Стратановича в Богословском округе сведения имеются противоречивые.
Вспоминая лето 1898 года, Л.В. Федорова писала: «…у Евграфа появился еще ученик – Евгений Дмитриевич, студент, высланный из Петербурга за беспорядки в Университете. Славный и серьезный молодой человек».
Эту же дату (и сведения об окончании университета) называл Е.С. Федоров: «С 1898 года к нам присоединился, окончивший С.-Петербургский университет, Е.Д. Стратанович в качестве лица, подготовлявшагося для заведывания музеем и производящимися от него работами по окончании детальной геологической съемки. Уже в течение времени подготовки, это лицо оказало много помощи нашему делу в его различных видах, что выразилось не только в нашем отчете, но и в опубликованных им научных трудах.
Сам же Стратанович писал что, впервые приехал в Турьинские Рудники в 1897 году – «сотрудничал с В.В. Никитиным и Е.С. Федоровым в организованных ими геологических изысканиях в Богословском горном округе сперва только летними периодами своих студенческих годов, потом более постоянно и, наконец, с 1900 года принял от названных лиц геологическое учреждение БГО исключительно в свое заведование». Это подтверждают документы Пермского губернского жандармского управления: Е.Д. Стратанович после окончания физико-математического факультета Петербургского университета в 1897 году был выслан в Пермскую губернию с обязательством безвыездно проживать в Турьинских Рудниках Верхотурского уезда. Находился под гласным надзором, что в 1899 году послужило поводом для отказа в праве преподавать минералогию и геологию в Турьинском горном училище.
К монографии Е.С. Федорова и В.В. Никитиа «Богословский горный округ…» приложены статья Е.Д. Стратановича «Ископаемая фауна и флора Богословского горного округа» и «Краткий отчет о деятельности геологического учреждения Богословского горного округа в 1900 году». Первую же свою научную работу – «Определение плагиоклазов по новейшему способу Федорова» – Евгений Дмитриевич опубликовал в 1899 году. Е.С. Федоров, гордый за своего ученика, писал немецкому кристаллографу и минералогу П. Гроту: «…автор решает задачу, которую я сам из-за отсутствия времени не мог выполнить» и «…использовал для этих определений намного более полные диаграммы, чем те, которые приводились в моих опубликованных работах…».
В мае 1900 года Евграф Степанович тому же Гроту сообщил: «…сегодня он (В.В. Никитин – авт.) и господин Стратанович являются в России теми специалистами, которые лучше всего ориентируются в применении универсального метода и имеют многолетний опыт».
До конца своей жизни Евгений Дмитриевич оставался учеником Федорова, постоянно сотрудничая с ним: состоял в переписке и неоднократно приезжал для работы в Москву и Петербург. Благодарный Е.С. Федоров говорил о своих учениках (Стратановиче и Никитине): «Оба мои помощника не только помогают мне в моих делах, но и стараются скрасить мои тяготы жизни».
С 1902 года Е.Д. Стратанович не только «заведывающий» Федоровским геологическим музеем, но и «заведывающий» геологическими изысканиями в Богословском горном округе, «заведывающий» Северным, Афанасьевским и Крестовоздвиженским железными рудниками (за пределами округа, севернее современного Ивделя) и добычей доломита в отводе по реке Улсу. Все это налагало на него огромную ответственность. В 1916 году Евгений Дмитриевич писал о своей работе:
«…между службой геолога и другими службами в Богословском горном округе существует громадная разница в характере деятельности. Директора и Заведующие отдельными частями отдают распоряжения, принимают доклады, наблюдают за исполнением работы другими лицами и в течение дня имеют много часов свободного времени, когда лично им делать нечего в ожидании, пока исполнители обработают порученные материалы и принесут готовые выводы. У геологов же никогда не бывает свободного времени; поручить изучение рудных и каменных материалов в связи с условиями их залегания другим исполнителям нельзя, потому что требуется всюду свой личный опыт анализа и критики, основанный на научных приемах… Более, чем где-либо, успех в прикладной геологии зависит от правильности предпосылок, от правильности самих основоположений. Делать из них выводы и предпринимать правильные решения гораздо легче и скорее, чем осуществлять кропотливые исследования, устанавливающие и выясняющие ту или иную предпосылку».
В августе 1913 года Е.Д. Стратанович был участником Международного геологического конгресса в Торонто, а потом всю осень разъезжал по Канаде и США с геологическими экскурсиями, на обратном пути в Россию осматривал колчеданистые месторождения в Рио-Тинто (Испания) и буроугольные месторождения в Саксонии.
В 1912-13 годах Стратанович приобрел для БГО полосу земли между Богословским и Тагильским округами, длиною в 18 верст, в недрах которой таились крупные залежи медистого пирита с золотом, что послужило началом, так называемого, «Богомоловского дела», развившегося к нашим дням в один из крупнейших на Урале Красноуральский медеплавильный комбинат.
В 1917-1918 годах Евгений Дмитриевич открыл и занимался разведками угольных месторождений в районе левых притоков Северной Сосьвы (по оценке М.О. Клера: наиболее крупная заслуга в изучении геологии Северного Урала).
Успевал Стратанович поработать и на стороне: исследовал Нижнетагильский, Луньевский и Николае-Павдинский горные округа, а в 1911 году Е.Д. предлагал Геологическому комитету свои услуги по съемке и составлению геологической карты Северного Урала.
Е.Д. Стратанович занимался и политикой, хотя сам говорил, что он «до некоторой степени общественный деятель», а не политический. Политическая деятельность привела в августе 1902 года к обыску не только квартиры Стратановича и дома родителей его жены, но и Федоровского геологического музея. Обыски, впрочем, не дали результатов, что дало повод обратиться с заявлением к Пермскому губернатору («…свои силы и время я отдаю наукам – геологии, минералогии, палеонтологии и химии, как того требуют мои служебные занятия в Геологическом музее… Возможно ли соединить эту серьезную и тяжеловесную научную деятельность с противозаконною деятельностью») и свалить на оговор «кого-то из здешних властей».
Во время бурных событий 1905-1907 годов Е.Д. Стратанович был «героем» многих полицейских протоколов. Тогда от увольнения его спасло личное заступничество самого А.А. Половцова: (Александр Александрович умел ценить специалистов).
О Е.Д. Стратановиче есть и такие сведения: 24 февраля 1907 года у него останавливался сокурсник по университету Лейба Давидович Бронштейн (Троцкий), бежавший с этапа в заполярный Обдорск (ныне Салехард). Стратанович советовал, отсидевшись неделю в Турьинских Рудниках, ехать с обозом на Соликамск. Но Троцкий не прислушался к советам «провинциальных конспираторов», запугивающих пламенного революционера «местным шпионажем». Уже на следующий день, 25 февраля, поездом отбыл из Турьинских Рудников на станцию Пермской железной дороги – Кушву. Далее через Пермь, Вятку и Вологду вечером 2 марта прибыл в Петербург. Таким образом, весь путь его по этапу «туда», в Березов, занял более месяца, «обратно» – 12 суток, включая и почти 800-километровый путь на оленях.
Популярность среди жителей Турьинских Рудников Евгению Дмитриевичу приносили его публичные выступления (о манифесте 17 октября 1905 года, выборах в Государственную Думу, поражении в Русско-японской войне, различных вероисповеданиях, уровне жизни в разных областях России. Е.Д. Стратанович заведовал делами Обывательского комитета, бесплатно занимался вопросом снабжения здоровой питьевой водой жителей Турьинских Рудников.
В 1908 году сход Турьинского сельского общества выразил благодарность попечителю по торговле общества господину Стратановичу «за его труды безмездно несенные им на пользу общества».
Л.В. Федорова свидетельствовала: «…во все три Государственные Думы выбирался Е.Д. Стратанович, но он каждый раз отказывался, не желая покидать Федоровский музей в Турьинских Рудниках. К тому же он не верил в пользу думских заседаний».

 Отправлено: 05.01.13 18:25. Заголовок: Пермяк пишет: А так..

Пермяк пишет:

цитата:

А так же достваку грузов из Обской губы осенью 1919 года.

Эта та осенняя экспедиция, с которой в Омск прибыла М.Бочкарева?

 Отправлено: 05.01.13 21:06. Заголовок: Бочкарева

Да, это та экспедиция, только она прибыла в Томск, т.к. в Омск идти было бесполезно. Он готовился к эвакуации.

 Отправлено: 05.01.13 22:42. Заголовок: Значит в Томск,а отт..

Значит в Томск,а оттуда в Омск поскольку с Колчаком-то она в Омске встречалась.
Кстати,где-то встречал упоминание,что эта экспедиция везла для колчаковской армии автомобили и аэропланы.Какова была их дльнешая судьба-вопрос.Видимо красным все досталось еще в масле.

 Отправлено: 06.01.13 00:18. Заголовок: НЕ пропавшая,но такж..

НЕ пропавшая,но также "белая" экспедиция.

Возвращение научной экспедиции.

Научная экспедиция, организованная бийским обществом народных университетов для сбора гео-ботанического материала для музея народного университета и изучения некоторых местностей горного Алтая в научном отношении, после 2-х месячного путешествия возвратилась в г.Бийск.
Экспедиция совершила переезд в 1300 верст и доставила в музей значительное количество ценного материала.

Газета «Алтайский край».

 Отправлено: 06.01.13 10:25. Заголовок: Кртельников

В Омске отчитывался только начальник экспедиции полковник Котельников. За доставку грузов Колчак наградил его орденом Св. Владимира 4 ст.
По поводу грузов - шведы передели экспедиции оборудование для госпиталей и медикаменты, а англичане - военное имущество, а какое в деле не уточняется.
Грузы не были разгружены с чудов, и по всей видимости достались в целости и сохранности красным.
Была информация, что часть грузов (по всей видимости баржи) были приведены в Новониколаевск и там были захвачены красными.
А какие суда были в экспедиции Велькицкого?

 Отправлено: 06.01.13 12:13. Заголовок: Об А.А. Сотникове и ..

Об А.А. Сотникове и Д.Ф. Котельникове:

click here

 Отправлено: 06.01.13 12:26. Заголовок: Здесь тоже об экспед..

Здесь тоже об экспедиции, в главе "Экспедиция каперанга Вилькицкого (Низовья Оби. Август 1919 года)":

click here

 Отправлено: 06.01.13 12:45. Заголовок: Котельников Дмитрий ..

Котельников Дмитрий Федорович, р. 1876, п. Нытва, Нытвенский р н, Уральская обл. Русский. Арестован 10.11.1929. Проживал: г. Ленинград. Осужден 23.11.1930. Обвинение: АСА, КРД. Приговор: 10 лет лишения свободы.

 Отправлено: 06.01.13 16:51. Заголовок: Сотников

В составе 1-го Средне-Сибирского корпуса, во время боевых действиях от Нижнеудинска до Читы был эскадрон Томского гусарского дивизиона, которым командовал штабс-капитан М. М. Плотников. Сотников нигде не упоминается.
В деле полковника Котельникова Сотников также не упоминается, хотя ГПУ привлекло многих свидетелей, чтобы доказать контрреволюционную деятельность Котельникова.
Да, Котельников делал доклад представителям советской власти о Северно-Морском пути - Архангельск - Омск, после чего его арестовали, за растрату денег. Через два месяца выяснилось, что его экспедицию перепутали с экспедицией Велькицкого, освободили и направили работать в Омск.

 Отправлено: 07.01.13 00:41. Заголовок: Пермяк пишет: шведы..

Пермяк пишет:

цитата:

шведы передели экспедиции оборудование для госпиталей и медикаменты

А конкретных цифр нет?

Пермяк пишет:

цитата:

В составе 1-го Средне-Сибирского корпуса, во время боевых действиях от Нижнеудинска до Читы был эскадрон Томского гусарского дивизиона, которым командовал штабс-капитан М. М. Плотников.

Михаил,а известна Вам точная дата,когда этот эскадрон прибыл на фронт,и еще-известно где он был в течение первой половины июля 1918 (до взятия Иркутска включительно)??

 Отправлено: 07.01.13 03:38. Заголовок: Еще пара проектов-эк..

Еще пара проектов-экспедиций:

-разведовательная экспедиция по исследованию устья р.Лены под эгидой комитета Севморпути (отпущено было более 100 тыс.р).
-проект грузовой автодороги Верхнеудинск-Кяхта-Урга.Под экспедицию по разведке тракта также были отпущены средства.Руководил работами некто Кульчицкий.
Полноценному воплощению этих мероприятий как впрочем и всех остальных такого рода начинаний помешала катастрофа на фронте.

 Отправлено: 07.01.13 09:49. Заголовок: экспедиция

Точное количество грузов вроде бы не указано, но надо еще раз пересмотреть дело.
Возможно есть в прессе. Известно точно количество судов в экспедиции.
Но лучше этот вопрос перенести до выхода альманаха. Иначе интрига исчезает.
После выхода - если будет интерес все свои материалы по этому деле, а это 500 рукописных листов.
Выбирал только самое необходимое. Но самый крутой случай расскажу(он не вошел в статью).
Перед самым арестом Котельников с другом, тоже офицером балтийского флота и с женщинами, заказали номер в гостинице, с богато накрытым столом. И вот, когда компания ввалилась в номер и мужчины скинули шинели, то Котельников предстал в кителе царского морского офицера, со всеми орденами, а их у него было не мало.
Когда его взяли ГПУушники, и задали вопрос по этому поводу, то ответил, что был пьян и ничего не помнит.
По поводу Эскадрона - посмотрю.

 Отправлено: 07.01.13 11:41. Заголовок: Пермяк пишет: то Ко..

Пермяк пишет:

цитата:

то Котельников предстал в кителе царского морского офицера

Забавно. Но данный случай не редкость в то время, как ни странно. Если верить написанному о деле Весна

 Отправлено: 08.01.13 04:52. Заголовок: Пермяк пишет: Возмо..

Пермяк пишет:

цитата:

Возможно есть в прессе.

Поадалось только перечисление грузов,но без деталей,увы.

 Отправлено: 12.01.13 12:18. Заголовок: Котельников

В статью о Котельникове в 3 номере на вошли материалы о его жизни при советской власти.
Компенсирую. Статья опубликована в сборнике "Пермский дом в истории и культуре края" Пермь, 2011 г. С.86-96.

Субботин Е. П. Ситников М. Г.

ДМИТРИЙ ФЕДОРОВИЧ КОТЕЛЬНИКОВ

Весной, в Перми, захваченной войсками Колчака, в газете «Освобождение России» появилось объявлении, приглашавшее жителей на «Лекцию о северном морском пути»:
«Прибывший из Омска в Пермь директор маяков и лоций северного морского пути, гидрограф, полковник Дмитрий Федорович Котельников сегодня, 25-го марта, в зале Кирилло-Мефодиевского училища (угол Большой Ямской и Кунгурской), в 7 часов вечера, прочтет публичную лекцию о северном морском пути и о мероприятиях Правительства, направленных к практическому использованию этого пути, начиная с лета настоящего 1919 года.
Вход на лекцию бесплатный и общедоступный.
Д.Ф. Котельников летом прошлого 1918 года совершил плавание северным морским путем, командуя экспедицией, и доставил срочный военный груз из Архангельска в Омск» [1].
Затем в этой же газете появились статья «Военно-Обская экспедиция» [2], представляющего Котельникова:
«На днях в Перми читал лекцию начальник Военно-Обской экспедиции, корпуса гидрографов подполковник Д.Ф. Котельников, чей выдающийся энергии мы обязаны чрезвычайно ценным подарком: подполковник Котельников привез в Сибирь радиотелеграфную станцию огромной мощности.
Уроженец Пермской губернии, тяготеющий к Сибири, этот недюжинный моряк, много плавал также по Туре, Иртышу, Оби, Катуни, Бии и другим рекам, начальником отряда судов в Белом море, и, наконец, прошлым летом получил от архангельского продовольственного комитета и северного кооператива моряков весьма важное и ответственное поручение: доставку морским путем сибирского хлеба в Архангельск для ожидавшихся там союзных войск и местного населения…
Соглашение с Сибирским Правительством было уже достигнуто, но выход экспедиции все время тормозился: мешали большевики, были крайне дезорганизованы рабочие команды, так что в отношении погрузки товаров и хлеба на них совершенно нельзя было положиться; одновременно осложнялось и военно-политическое положение, а время шло и приближался такой период, когда плавание становилось рискованным.
2-го августа англичане заняли Архангельск.
Через две-три недели после занятия Архангельска союзниками и образования северного правительства во главе с Н.В.Чайковским состоялось особое совещание, на котором снова был выдвинут вопрос об экспедиции в Сибирь за хлебом. Подполковник Котельников заявил, что срок прошел, отправлять экспедицию уже поздно, ибо она может быть затерта во льдах и, в лучшем случае, – не достигнет своей цели, а в худшем – погибнет со всем своим богатейшим грузом.
Затем дело повернулось совсем в другую сторону и экспедиции суждено было сыграть другую, также важную роль.
В последних числах августа, по инициативе чехо-словаков, на французском транспорте была привезена на мурманское побережье радиотелеграфная станция огромной мощности. 25-го августа командующий флотом контр-адмирал Иванов вызвал подполк. Котельникова и сообщил, что французское посольство намерено дать ему, как энергичному и опытному моряку, ответственное поручение. Когда подполковник явился в посольство, там его спросили: можно ли морским путем доставить в Сибирь прибывшее из Франции оборудование радиотелеграфной станции. Он ответил: можно.
Вслед за тем состоялось его назначение на должность начальника специальной военно-Обской экспедиции и он выехал в море. Путь был рискованный: можно было ожидать нападение германских подводных лодок, которые в тех местах уже видела экспедиция капитана Вилькицкого. Шли все плавание в тумане, в Карском море с трудом пробирались сквозь льды и моментами судну грозила гибель.
11-го сентября подошли, наконец, к бухте «Находка», где встретились с представителями Сибири во главе с И.П.Толмачевым. Встреча эта едва не стала – по недоразумению – трагической. Дело в том, что экспедиция не ожидала увидеть здесь какой-либо пароход, кроме большевистского, ибо о прибытии сибиряков не знала. Большевики же могли бежать именно в ту сторону и, естественно, что экспедиция приняла в тумане и ночном сумраке пароход «Фортуну» за вооруженный большевистский, тем более, что он без всяких предупреждений шел прямо на экспедиционное судно. Подполковник Котельников отдал приказание приготовить орудия и пулеметы к бою. Но в это время с «Фортуны» стали говорить в рупор, и недоразумение разъяснилось.
Та и другая сторона были, разумеется, рады взаимной встрече и тот час-же приступили к деловым переговорам. Через три недели после этого, 2 октября подполковник Котельников прибыл в Омск, где посетил главноуправляющих всех заинтересованных в морском пути ведомств и имел с ними обстоятельные беседы».

А позднее был напечатан и сам доклад, прочитанный в Кирилло-Мифодиевском училище [3].
Заинтересовавшись, личностью Д.Ф. Котельникова, нам удалось обнаружить ряд документов, относящихся к нему:
а) метрическую запись о рождении в Нытвенском заводе Оханского уезда:
«№18. Мастеровой Феодор Петров Котельников и законная жена его Наталья Поликарпова; оба православные.
Родился -11 (крещение – 13) сентября 1876 года, сын Дмитрий.
Восприемники: Притыкской волости Оханского уезда иерей Сергей Козмин Камазников и мастерового Алексея Евдокимова Бабушкина жена Александра Лаврентьева» [4].
б) информацию о репрессии: «Котельников Дмитрий Федорович, родился в 1876 г., п. Нытва, Нытвенский р-н, Уральская обл.; русский; Проживал: г. Ленинград. Арестован 10 ноября 1929 г. Приговорен: 23 ноября 1930 г., обв.: антисоветская агитация, к.-р. деятельность. Приговор: 10 лет лишения свободы [5].
в) небольшую статью о нем в газете «Звезда» – «Следы затерялись в Перми» [6].
г) патент СССР от 30.10.1926, № 1796, Котельникова Д.Ф. на изобретение трала для гидрографических измерений (заяв. свид. № 2062, от 14.03.1925) [7].


Информация о репрессии Котельникова и статья о нем в газете «Звезда» написаны на основании «Дела Д.Ф. Котельникова», хранящегося в «Пермском государственном архиве новейшей истории» (ПермГАНИ) [8]


Ознакомившись с 2-х томным Делом (количество листов более 300-х, заполненных с обеих сторон), мы поняли, что жизнь Котельникова достойна пера Валентина Пикуля, настолько она уникальна и интересна: количеством замешанных в ней событий, имен участников, кроме Перми, множество городов (в том числе и Перми) и стран.

Представим некоторые документы дела (указывая в круглых скобках номера листов), рассказывающие о жизни Котельникова: аресте, жизнеописании, родственниках, высылке жены в Пермь, обвинительном заключении, сроке приговора и его сокращении Президиумом ЦИК СССР


ДЕЛО КОТЕЛЬНИКОВА

Арест и обыск Котельникова Дмитрия Федоровича произведен в Ленинграде на основании ордера Полномочного Представительства ОГПУ в Ленинградском Военном Округе за №531 от 10 ноября, 1929 года, в доме №15 кв.52. ул. Литераторов.
Согласно протоколу изъяли: три металлических морских значка, один металлический жетон с азбукой морзе; родственная переписка, расчетная книжка Промкредит за №1490, семь разных книг, фотонегативы – в 3 коробках, альбом с фотокарточками один, бинокль за №14912 с футляром, фотоаппарат фирмы Багаева за №3 с футляром, ружье двуствольное центрального боя фирмы Зауэр за №32326 с футляром, различные морские карты, альбом, 500 грамм риса в заграничной упаковке, переписка с гр. Панасенко И.Х., 1 чемодан…
Сдано на хранение по акту гр-ке Котельниковой В.В. одна пишущая машинка системы Ремингтон старая без Ъ, исправная. (Том 2. Л.)

ПОСТАНОВЛЕНИЕМ (Л.53-53об.) от 4 декабря 1929 года, Уполномоченным Особого Отдела Балтфлота ГОРСКИМ В., в связи с привлечением Н-ка 3 Отд. ГГУ УВМС КОТЕЛЬНИКОВА Д.Ф. в качестве обвиняемого по делу о его антисоветской деятельности, т.е. в преступлении предусмотренном по ст. 58-4 Уголовного Кодекса, в порядке ст.142 Уголовно-Процессуального Кодекса, обсудив вопрос о возможности оставления его КОТЕЛЬНИКОВА на службе в ГГУ УВМС в занимаемой им должности на время состояния его под следствием в качестве обвиняемого и принимая во внимание, что названный КОТЕЛЬНИКОВ Д.Ф. в связи с инкриминируемых ему обвинением и его арестом возвращению в РККФ не подлежит, а по сему: гр-на КОТЕЛЬНИКОВА Дм. Федоровича на время состояния его под следствием в качестве обвиняемого, от занимаемой им должности отстранить, о чем сообщить по месту его службы.

Жизнеописание (так озаглавил протокол своего допроса Д.Ф.Котельников на Л.10-20, и дополненных множеством других допросов, проведенных по данным каждого участника процесса).
Родился 24 сентября 1876 года в Нытвенском заводе.
Родители – крестьяне князя Голицына. Отец работал с 9 лет по наряду на помещика – собирал травы для заводской больницы; в 14 лет – подручный кузнеца; в 18 лет – гвоздильщик; в 22 уже работал у пудлинговой печи; дошел до рабочего мастера.
В семье кроме него были: Александр, Марья и Илья (1885 г.).
Жили на берегу заводского пруда-озера. Поэтому с детства тяготел к плаванию.
В 8 лет Дмитрия отдали в 2-х классную народную школу. В 13 лет окончил школу. Отец видел меня слесарем или токарем, а меня тянуло море. До 17 лет служил в заводской конторе с зарплатой от 3-12 рублей в месяц.
В 17 лет случайно поступил поваром-официантом на товаропассажирский пароход, плавающий по рекам Западной Сибири (Тура, Тобол, Обь, Бия и Катунь).
В 1896 году, совершая рейс из Тюмени в Томск, впервые увидел морские суда гидрографической экспедиции Северного Морского пути А.И. Вилькицкого «Лейтенант Скуратов» и «Лейтенант Овцын».
В декабре 1897 года, когда исполнилось 21 год, был призван на действительную военную службу и по росту назначен в Преображенский пехотный полк. Желание служить на флоте толкнуло его послать телеграмму в Военное Министерство, поэтому был переведен в 18-й флотский экипаж в г. Петербург. Через полгода учебы и принятия присяги стал матросом – моряком. Случай помог получить назначение на должность воспитателя дядьки в музыкальную школу морского корпуса.
В свободное время занимался самообразованием. Вскоре узнал, что в Петербурге есть вечерние курсы «мореходного класса», но для этого нужно было 4-е класса образования. После многих матырств, без образования, у меня приняли заявление и я успешно (на хорошо) сдал вступительный конкурсный экзамен.
В июле 1900 года окончил классы с первой наградой.
С военной службы был переведен в Добровольческий флот в Одессу. Плавал из Одессы во Владивосток учеником штурмана и стоял самостоятельные вахты; к 1902 году выплавал ценз на штурмана дальнего плавания. Приехав весной в Петербург, выдержал правительственный экзамен на это звание и получил диплом.
Военно-морскую службу начал осенью 1903 года. К этому времени он выполнил ценз на капитана дальнего плавания. В преддверии Русско-Японской войны им было разрешено держать экзамены на первый офицерский чин. 10.05.1904 года произведен в поручики по адмиралтейству по морской части и был назначен старшим штурманом на гидрографическое судно «Описной».
Весной 1905 года получил назначение в Амурскую речную флотилию, в задачу которой входило закрыть устье Амура от японских боевых кораблей. Назначен командиром плавучей батареи №1, которая имела на своем вооружении две 3-х дюймовых пушки и два пулемета, при команде в 76 человек. Но по договору с японцами флотилия была расформирована.
Весной 1906 г назначен ст. штурманом на г/с «Кречет».
В 1907 году плавал на г/с «Мина», начал работу над тралом, которую закончил в 1908 году. Трал был принят для работ гидрографии и назван тралом системы Котельникова.(Жесткий трал, конструктивно прост, удобен в сборке и постановке, пришедшие в негодность части легко заменяются. При скорости хода 2 уз он позволял тралить полосу шириной 18 м и глубиной 12 м. – авт.)
В 1908 г. произведен в штабс-капитаны и поступил в Военно-морскую Академию.
1909 – 1913 годы – научная работа на гидрографических суднах у берегов Финляндии.
1913, 14 апр. – произведен в капитаны корпуса гидрографии.
В 1914 году произведен в капитаны и назначен командиром г/с «Мина», которое с началом войны передано в военно-морское ведомство.
1915 год, вписал славную страницу историю в истории нашего флота: крейсера «Аврора» и «Диана» под флагом адмирала П.И. Лескова и под проводкой Котельникова (предварительно отработав пролив с помощью своего лота) прошли шхерами в Ботнический залив и возвратились в Гельсинфорс.
1916 год – произведен в подполковники.
1917, июнь – переведен с Балтики на Белое море в Архангельск, с назначением на должность начальника отряда судов гидрографического травления; одновременно член ЦИК флота Белого моря у большевиков.
(1918, 2 июля, постановление об ассигновании одного миллиона рублей на экспедицию по исследованию Северного Ледовитого океана подписал председатель Совнаркома В.И. Ульянов-Ленин. Немалое внимание уделял попыткам освоения Севморпути и Верховный Правитель адмирал Колчак; 23 апреля 1919 г. его распоряжением при его правительстве был создан Комитет Северного морского пути. После разгрома белых войск в Сибири Комитет Северного морского пути в полном составе был сохранен и введен в состав учреждений Сибревкома – авт.)
1918, 2 августа, иностранные военные корабли вошли в городской порт, интервенты заняли Архангельск. Котельников добровольно остался в городе.
К весне, еще до прихода интервентов, в Архангельском крае развился голод, дошедший местами до людоедства. Точно оправдывая себя, Архангельский областной продовольственный комитет в местной газете поместил статью, в которой вместо подбадривающего воздействия на народ, заявил о своем бессилии восстановить нормальный подвоз продовольствия для Архангельской области. Котельникова статья буквально возмутила и он написал на это в ту же газету, что панику областного продовольственного комитета не разделяет ибо она преждевременна. Если железная дорога находится в злой воле человека, то водный путь (Северный морской путь) от этой злой воли еще свободен и высказал мысль – снарядить экспедицию из судов и послать ее к устью Оби, чтобы доставить хлебные запасы из Сибири. Статья Котельникова имела воздействие и после ряда совещаний с его участием был решен вопрос – готовить экспедицию за хлебом из 8 судов. Начальником этой экспедиции исполком флота утвердил Котельникова. В Сибирь из Архангельска были посланы агенты, чтобы сорганизовать доставку хлеба к устью р. Оби, для перегрузки его на суда Архангельской экспедиции.
Перед самым отходом «Соломбалы» Котельников был вызван в Архангельский морской штаб, где получил приказание взять с собой на судно некоего Шольца Франца Адольфовича, следовавшего в Сибирь в качестве полномочного представителя от правительства Чайковского, а также Французского дипломатического представителя, при чем иностранным командование (французским) на судно были погружены упакованные в ящики приемопередающие радиоустановки, в сопровождении 5 французских военных. Они также следовали в Сибирь. По прибытию в устье Оби я нагрузил Соломбалу продовольствием, закупленным еще раньше представителями советского Архангельска и отправил судно обратно в Архангельск.
1918, 3 сентября, на «Соломбале» вышел из Архангельска в устье Оби. В сложной обстановке (туманы) прошли благополучно Белое море и 7 сентября вышли в Югорский Шар с достижением намеченной цели. К вечеру 11 сентября достигли входа в бухту «Находка», где нас ожидал речной пароход, высланный к нам от хлебного каравана навстречу. Хлебный караван стоял у устья реки Оби за бором. Сибиряки были разочарованы, что вместо 8 судов пришло только одно. Единственным утешением было то, что доставленный по реке хлеб (около 360 тыс. пудов) решено было не отправлять обратно, а оставить в Обдорске и Березове для нужд печерцев. Хлеб был далеко не свежего помола. Покончив с погрузкой судна и принимая во внимание установившуюся хорошую погоду, гарантирующее плавания «Соломбале», я пересел на речной пароход, чтобы идти вверх по реке.
1918, 2 октября, имея намерение осуществить научную часть экспедиции, направился вместе с Шольцем и французами в г. Омск.
Прибыв, явился в военное министерство к министру Иванову с докладом и с его разрешения позднее к министру торговли и промышленности П.П. Гудкову. Последнему я составил доклад об экспедиции из Архангельска, а позднее при его содействии был назначен Директором маяков и лоций Северного Морского пути и начальником Северной экспедиции, находящейся первое время в ведение Министерства торговли и промышленности. Спустя некоторое время это учреждение перешло в ведение морского министерства, а должность за мною была сохранена. За эту экспедицию был произведен в полковники Колчаком, с которым был знаком в Гидрографическом управлении в 1904 – 1905 годах.
Весной 1919 года было решено послать караван судов с обменным грузом в устье Оби. В товарообмен входили: пушнина, лен, масло, волос, хлеб, мед и т. д.(36 тыс. пудов). К бухте Находка мы пришли 18 августа 1919 года. Там был еще лед. Состав каравана: «Мария», «Енисей», моторная лодка «Чайка» и баржа-база «Пур». Начали научную работу (промеры устья) 19 августа и вели до 28 числа, достигнув острова «Белый». По поручению Морского министерства в бухте Находка принял от английского судна «Боймин» вооружение, боеприпасы и снаряжение, а с шведского судна «Вайлар» медикаменты и оборудование для госпиталей. Все предназначалось для нужд колчаковской армии.
Вместе со мной на «Марии» следовал английский профессор Перс, близкий друг английского короля, исполняющий по поручению своего правительства должность главнокомандующего, при Колчаке, а также лейтенант французской службы Гюльен, имеющий поручение от французской миссии в Сибири, ознакомится с условиями плавания по Северному Морскому Пути и бывшему по мнению команды просто французским шпионом, знавшим русский язык, но скрывавший об этом. Оба в бухте «Находка» пересели на английское судно для следования к себе на родину.
Вместе с иностранными судами из Архангельска в устье Оби, прибыло 150 армейских офицеров, следовавших из германского плена, среди пассажиров прибыла и уроженка Томска, поручик Бочкарева (командир женского батальоном смерти при защите Зимнего дворца); все они пересели на речные суда экспедиции Котельникова и с которым проследовали до Томска.
Приняв военный груз от англичан, я по распоряжению Морского министерства должен был сопровождать его до Омска, но подходя к устью Иртыша, получил новое распоряжение – следовать с грузом в Томск, что и было исполнено. За это был награжден Колчаком орденом Святого Владимира 4 степени. Сдав груз, получил приказ следовать в Омск. Прибыв туда, получил новый приказ вернуться в Томск, в связи с опасностью захвата г. Омска, где должен дать отчет (в том числе финансовый) о проделанной работе.
В Омске узнал, что колчаковское правительство получило запрос, отправить меня в Англию, для информирования Северном морском пути, при этом было отдано распоряжение английскому консулу о выдаче мне визы и средств для этой цели.
Из Омска до Томска, т.е в течение 7-8 дней, по предложению французского полковника Лубиньяка, стоящего в роли при Колчаке, следовал с ним в его поезде. Прибыв туда, я пробыл около недели, пока собрал все материалы и имущество экспедиции и уже из Томска с некоторыми своими сотрудниками в 2-х товарных теплушках вслед за отступающей армией Колчака двинулся по направлению Иркутска.
Л.40.
На станции Ачинск, где мы вместе с теплушками экспедиции застряли, в мое отсутствие произошел взрыв поездного состава, груженого взрывчатым веществом. От которого погибли обе наши теплушки с имуществом и находившихся в них людьми, 6 или 7 человек, после этого я случайным поездом добрался до Иннокентьевской, где вторично встретил полковника Лубиньяка, который предложил мне предоставить место в своем вагоне, но т.к. я решил не следовать дальше, учитывая то обстоятельство, что моя жена находилась в Петрограде. Я пешком дошел до Иркутска и явился (16 или 18 февраля 1920 года) в местный губвоенкомат, где определен на работу в комиссию Северного Морского пути, но следствием Иркутской ГубЧК был по ошибке был арестован (растрата казенных денег), содержался под стражей 4 месяца.
Затем переехал в Москву, где работал главным инспектором Северного Морского пути. Работая в Москве, вышел с докладом к т. Сталину – «О положении инородцев крайнего севера». С их тяжелым положением ознакомился в 1918, 1919 годах. Доклад был принят и доложен в СНК.
В 1921-1922 годах Котельников работал в Арало-Балхашской экспедиции.
В 1922 г. – директор маячно-технического дела Узбеко-Черноазза.
С февраля 1922 по июнь 1924 начальник Узбеко-Каспия в Баку.
Затем работал Ленинграде своего до ареста – начальником 3-го отдела Гидрографического управления УВМС.
Продолжение следует.

 Отправлено: 12.01.13 12:22. Заголовок: продолжение

Список родных Д.Ф. Котельникова (Л.24об.-25об.)

Мать Наталья Поликарповна Котельникова – 76 лет, живет: г. Пермь, в доме №16, по 2-ой Пролетарской улице.
Брат Александр Федорович Котельников, 51 года, преподаватель ремесел в Пермском техническом училище. Жена его Анна Яковлевна Котельникова, 54 лет. живет при муже в г.Перми, дом 16, 2-ая Пролетарская улица. Приемная дочь Нина, 4 лет.
Сестра Мария Федоровна Адпашева, 45 лет, замужем за Василием Егоровичем Адпашевым, мастер токарного цеха главных мастерских Пермской ж.д. член ВКП(б). Их дети: Федор, 19 лет, комсомолец. Зинаида, 24 лет, член ВКП(б).
Брат Илья Федорович Котельников, 44 лет, работает десятником в сборочно- паровозном цехе главных мастерских Пермской ж.д., безпартийный. г. Пермь, Егошихинская площадь д.№7. При нем его – жена Зинаида Сергеевна, 42 лет.
Дядя мой по матери Казаков Николай Поликарпович, токарь механической мастерской при Нытвенском железоделательном заводе, Оханского района Пермского округа 72 лет. Герой труда.
Тетка моя по отцу – Клеопатра Петровна Баранова, вдова, 58 лет. Живет в Нытвенском же заводе.
Двоюродная сестра моя по матери – Фаина Андреевна Горбунова. Артистка –певица. Замужем за Майером Владимиром Ивановичем – председателем лесной секции Госплана. Адрес: Москва, Арбат, дом №42, кв.7.
Двоюродный брат по матери – Иван Андреевич Горбунов. Беспартийный. Работает слесарем в мастерских Пермской железной дороги, 48 лет. Женат, имеет сына учащегося в межевом техникуме. Адрес их не помню, наверно, е г.Пермь. Слудка. Бармалеева улица, в первом квартале сверху, по левой стороне.
Двоюродный брат, со стороны отца – Баранов Сергей Фомич, лет 40-42. Член ВКП(б) с 1917-1918 г. довольно крупный партийный работник, сначала в Перми, потом по различным Центрам Уральской горнопромышленности, преимущественно около Екатеринбурга-Свердловска.
Дядя со стороны матери – Казаков Петр Поликарпович. Лет 68-70. Машинист-слесарь. Служит по различным заводам Урала. Человек кочующего нрава жизни. Отбился от своих и уже добрых лет 15, не известно где находиться.
Дядя со стороны матери – Казаков Федот Поликарпович. 65 лет. Токарь. Служит не то в Н.Тагильском, не то в В.Тагильском заводе Уральской области. Я с ним не встречался лет больше 20.

Свойственники со стороны жены моей
Теща - Вера Алексеевна, урожденная Повалишина, по первому браку – Соколова, по второму Штукенберг, 62-64 лет. В следствие тяжелого недуга (сердечного) в 1922 году, осенью, живя в Москве, получила разрешение на выезд лечение (по совету врачей) в Германию, к родственникам второго своего мужа, умершего более 25 лет тому назад. Выезд ее состоялся, когда я и моя жена были в Севастополе, а потому детали я не помню и кроме того многих не знал.
С тех пор и до сего времени она живет за границей.
Вследствие того, что я часто менял места своей службы, жена моя, сведения о матери получала через свою тетку Зинаиду Алексеевну Перцову (70 л.), живущую постоянно в Москве (Плющиха,17 или 19, не помню). Которая чаще сообщала жене моей, что мама жива и более или менее здорова, иногда пересылала ее письма. В прошлом году моя теща встретила за границей… с близким другом своего, давно умершего отца 80-ти летним старцем – Англичанином, и переехала жить в Англию, к этому одинокому и по видимому хорошо обеспеченному субъекту. Как обстоит дело с разрешением на право оставаться моей теще за границей, я не знаю. Полагаю, что вследствие ее весьма здоровья и весьма преклонного возраста, ей это разрешают, т.к. она писала, через московскую тетку, что вопрос этот улажен ее друзьями.
У меня был уговор с моей женой, чтобы она не была в непосредственной переписке со своей матерью, а довольствовалась бы сведениями о ней через свою московскую тетку, но в последствии, тетка пересылала моей жене письма ее матери, о чем я узнал не сразу. Письма эти были чисто семейного характера. А потому я особенно не возражал, учитывая страстную любовь, привязанность моей жены к ее матери. Эта же любовь побуждала мою жену сохранить эти письма, о чем я узнал только во время обыска у меня проведенного, т.к. эти письма получались в мое отсутствие и прятались. Моей теще помог выехать за границу в 1922 г. Нарком просвещения т. Луначарский, у которого моя тетка была в роли воспитательницы его младшего сына, а потом, самоотверженного ухаживания за ним во время тяжелой болезни, способствовала его выздоровлению.
Моя жена в 1918 и 1919 г. служила воспитательницей в детском доме, в ведении Луначарской, в Детском селе.
**********

О моих научных работ последнего времени (Л.34-35; конспективно – авт.):
1. Работы по Северному морскому пути – не было ледовой разведки, брали с собой топливо, один раз в год. Не было маяков и т.д.
2. О ледовом режиме Карского моря. 1918 г. В 1918 .в Карском море плавало две экспедиции Б.А.Вилькецкого на «Таймыре», «Вайгаче» и моя на «Соломбале». Вилькецкий, после окончания плавания эмигрировал за границу и добытых материалов не оставил, а потому 1918 г. явился пробелом в ледовой сводке. Собранные мною материалы недостаточны, а потому, пополнив их данными, полученными с радиостанций и зверопромышленников с Нов. Земли, я начал обработку этого материала, но за недостатком времени эту работу еще не закончил.
3. О непрерывной ледовой компании Лениградск. Торг. Порта. Убежден что лед Финзалива проходим, что ледовая компания не должна прерываться. Статья «О ледовой кампании Л.Т.Порта» - ж. «Русский торговый транспорт».
4. Техническое описание гидрограф. Тралов и Руководство для производства тральных работ».
По заданию Г.Н. этот труд был составлен мною в зиму 1925/1926 и напечатан в начале текущего 1929 года.
5. По заданию ГУ приступлено к составлению руководства для плавания в Онежском озере, т.к. нет в ГУ и Н.К.П.С.
6 .По заданию ГУ приступил к составлению технического руководства для работников маячной службы. Должно выйти из печати к весне 1930
7. О стратегических створных знаках (скрывающихся); Для укрепления обороны побережий и облегчающих деятельность нашего боевого флота. Сконструировал три типа таких знаков, сделал точные, действующие модели, составил описание их и во время заканчивания чертежей этих знаков я был арестован, буквально с рейсфедором в руках.
(Авторам удалось обнаружить еще один труд: Котельников Д.Ф. Русская гидрография в ее государственном и международном значении // Красный флот. Л., 1926. N.)

*******
Жена – Котельникова Вера Владимировна (Соколова) (протокол допроса – Л.122-123об.), после осуждения мужа была выслана в Пермь, где проживала в Старой Слободке, по ул. 2-ая Пролетарская, дом №16, кв. 1.

Родилась 1885 году в г. Самаре.
Проживает в Ленинграде по ул. Литераторов д.11 кв. 52.
Образование – среднее. Отец – инженер путей сообщений, умер, когда ей было 3 месяца.
С 10 лет училась в гимназии, которую закончила в 1903 году. Училась в бывшем Царском селе. До 1906 года занималась языками, затем сдав экзамен на аттестат зрелости, поступила в Женский мединститут, котором прослушала 1 и- 2 курсы, сдала зачеты.
В ноябре 1910 года вышла замуж за Котельникова.
До 1914 года жила в Петербурге, а во время войны жила несколько месяцев в разных городах Финляндии. В 1917 году переехала в Архангельск, откуда летом 1918 года переехала в Петроград. 1919 -1920 – служила в детской колонии им. Луначарского и детском санатории им. Бонч-Бруевича.
Осенью 1920 года уехала в Омск к мужу и служила машинисткой.
В 1921 г. была в Туркестане, где работал муж в экспедиции.
В 1922 г. уехала в Севастополь, куда был назначен муж.
В 1923 году переехали с мужем в Баку и жили там до осени 1924 г.
Далее переехали в Ленинград, где и живу до сих пор.
Мать находится в Англии, куда уехала в 1922 году.
Сводный братья, т.е от второго брака матери: Владимир Павлович Штуканберг проживает в Париже; второй брат, Борис Павлович – в Африке. Когда уехали не знаю, т.к. призывали их в армию во время войны в 1915 г. я их больше не видела.
Двоюродная сестра Нона Петровна Лихонина, замужем за Иваном Михайловичем Лихониным, живут в Харбине.
Двоюродная сестра Зинаида Петровна Совытская, с мужем разведена и живет около Ниццы.
Двоюродный брат Дмитрий Петрович Перцов находиться за границей, но не знаю где.
Двоюродная сестра Елена Васильевна Дембинская находиться в Волынской губернии
Двоюродная сестра Ирина Васильевна Андреева находиться в Южной Америке, замужем за Владимиром Николаевичем Андреевым.
Двоюродный брат Юрий Васильевич Савицкий находиться в Польше.
Двоюродный брат Григорий Васильевич Савицкий находиться в Польше.
Двоюродный брат Артемий Васильевич Савицкий находиться в Харбине.
Непосредственной переписке ни с кем их них не имела и не имею.
Сказать что либо о деятельности мужа в период проживания его у белых в Архангельске и Сибири я ничего не могу, т.к. в июне-июле уехала из Архангельска в Ленинград за матерью, а после уже, в следствии захвата Архангельска белыми я туда проехать из Ленинграда не могла и осталась в Ленинграде.
О своем муже до ликвидации Колчака я ничего не слышала и с ним переписку ни связи через третьих лиц не имела. Муж мой, насколько мне известно, ни с кем из лиц, проживающих за границей переписке не имел и за все время пребывания его на советской службе он дома ни когда и не с кем из иностранцев не посещался.
Проживая в Ленинграде мужа на квартире посещали…
… Отобранный у меня при обыске на квартире рис в иностранной упаковке мною был получен от живущей в Ленинграде моей тетки Мар. Алексеевны Савицкой, которая получает посылке из Польши от своей дочери Елены Васильевны Дембинской, уехавшей туда еще до революции вместе с мужем поляком по национальности. Рис этот был получен мною лично от Савицкой у нее на квартире за две-три недели до ареста мужа.
Больше добавить к своим показаниям ни чего не могу, протокол записан с моих слов правильно и мною прочитан.

******

ЗАКЛЮЧЕНИЕ ЖИЗНЕОПИСАНИЯ (Д.Ф. Котельников написал на типографских бланках Протокола допроса, произведенного в ПП ОГПУ в ЛВО; отдел ОО Балтфлота, г. Ленинград)– (Л.35об.- 37 об.)
Из моих письменных показаний моего жизнеописания, на 9 листах предоставленных Уполномоч. О.О.Б.Ф. т. Горскому, следует как вывод, что вся моя жизнь до 27 летнего возраста, т.е. до 1904 г., есть напряженная работа по самоподготовке и саморазвитии, при фанатическом стремлении стать полезным специалистом – гидрографом. Дальнейшую мою жизнь и служебную деятельность необходимо разделить на три периода:
I. Служба в Красном флоте в 1907 г. и частично в 1918 (до августа месяца).
II. Служба на территории занятой белыми – конец 1918 и весь 1919 год.
III. Служба снова в Красн. Флоте с 1920 г. по конец 1929 г., т.е. по настоящ. время.
1. Революция меня застала уже специалистом своего дела, но совершенно невежественным политически. Виною тому – режим того времени и увлечение своей специальностью. Революцию, как положившую конец Романовско-Распутинско-Протоповской вакханалии, я приветствовал со многими ставшими из застой вакханалии в ряды противников Царизма. Переворот во флоте Балт. Моря мною был пережит совершенно благополучно, т.к. с командой своего судна и отряда я сохранил хорошие отношения. Также было и после перевода меня в Белое море в начале лета 1917 г, показателем чего явилось избрание мое личным составом судов экспедиции в члены Центр. Комитет. Бел. моря и которым я состоял до того времени пока из Центра не последовало распоряжение об исключении из состава членом Ц.К. всех бывших офицеров. Навигацию 1917 г. я проработал успешно, а зиму 1917/1918 г. заведовал вечерними курс. Мореходных знаний. Ранней весной 1918 г. по личной инициативе предложил Архангельск. Обл. Продов Комитету организовать экспед. для посылки в Сибирь за хлебом – для голодающей Арх. Нач. этой экспед. я был назначен Ц.К. флота Бел. Моря, по ходатайству А.О.П. Тогда же и была выработана и утверждена программа до исследования С.М.П., вызвавшая необходимость моего пребывания в Сибири в зиму 1918/1919 года.
2. Во время подготовки к плаванию судов экспедиции, в начале августа 1918 г., Архангельск был занят Интервентами, суда хлебн. эспед. были заняты для других целей и за хлебом была отправлена только одна «Соломбала», да только потому, что ей давались Интервентами попутные задания. Я был оставлен нач. экспедиции. Уходил я из Архангельска занятого Интервентами в Сибирь, где, как мне тогда было известно (по слухам) еще не было засилия иностранцев и Сибирское обл. Правит. было самостоятельно. Выполняя программу, утвержденную весною 1918 г. в Архангельске, я остался в Сибири, с исключительной целью исследования С.М.П. при чем мною достигался конечные этап моей давней программы.
В первую очередь я надеялся подготовить Обскую губу для более значительной перевозки хлеба для Арх(гельской). обл. в навигацию 1 919 года. Применительно к Арх. программе, но несколько шире, была составлена мною программа в Сибири и была утверждена Сиб. обл. Правит. Таким путем, были одновременно были утверждены Дирекция маяков и лоций Сев. М.П., и гидрограф. экспедиции плаван(ия) С.М.П (в ноябре 1918 приблизительно). В последующем времени, по видимому ранней весной 1919 г., был утвержден Комитет С.М.П. и программа плавания расширяется, включением и товарообменной экспед. и еще позже получением военных грузов. Сидя в Омске в зиму 1918/1919 г. и видя успех белых и, как говорилось кругом и как казалось мне – поддержку белых населением края, а специфические сведения газет белых говорили об общем успехе белых на всех фронтах борьбы, мои еще неустойчивые полит. убеждения, как человека все еще политически не просвещенного, поддающегося влиянию обстановке и я вступил в колеблющиеся политическое состояние. В таком состоянии я совершил плавание Нач(альника) экспедиции, выполняя основную программу исследования С.М.П. и кроме того военный груз доставляю в Томск, куда следовали и суда моей гидр. экспедиции. По прибытии в Томск (кажется в первой половине окт. 1919 г., я срочно вызываюсь в Омск, где приехав, получаю распоряжение ехать в Иркутск для сдачи отчета по экспедиции и предложение - ехать в Англию для прочтения лекций в пароходн. общ. «Белая звезда» и Географическом обществе и с целью организации товарообменнных экспедиций на будущее время. На обратном пути из Омска в Томск, еду при задержках 5-6 суток, вместе с французским полковником Лубиньяк, от которого узнаю действительное положение вещей, из которого единственный выход – что Советская власть признается и приветствуется населением повсеместно. Заезжаю в Томск, где задерживаюсь для сдачи судов экспед(иции)., на временное хранение зимою, в Упр. Водн. Путей Сибири, в затоне которого суда были поставлены на зимовку и уже были во льду и приспособления двух теплушек для поездки с чинами экспед. и семьями некоторых из них в Иркутск для сдачи отчета и пребывание там до выяснения положения с Комитетом С.М.П. уже бывшим в Иркутске. Все виденное мною по пути из Томска в Иркутск (ехали со страшными задержками – станции забиты, паровозов нет) – кровавый разгул атамановщины, разлад белых с населением и бегство ж.д. бригад, бросивших станции и поезда, окончательно укрепляет меня в решении не ехать в Англию, а остаться у себя в России, надеясь на то, что буду иметь возможность работать и посильно быть полезным. До Иркутска добрались только в половине февраля 1920 г. На ст. Инкентьевская встретил фр. полковника Лубиньяк, который обогнал нас в пути, и на его вопрос – поеду ли я с его поездом во Владивосток, а потом в Англию, категорически решаю остаться в Иркутске, разыскать Ком.С.М.П. и явиться в местный военкомат, а потом Ирк. Ревком и С.Н.Х., я был назначен Нач. управл. С.М.П.
3.СНОВА СЛУЖБА В КРАСНОМ ФЛОТЕ. Со временем назначения меня Нач. Упр. С.М.П (начало 1920) и до сдачи должности Главн. Инспектора С.М.П, я всемерно старался укрепить положение Комитета. Посильно участвуя в строительстве я, по личной инициативе разрабатываю доклад об северных инородцах; протестую против постройки Усть-Енисейск порта в ненадлежащем месте; протестую против учреждения Ком. С.М.П в Москве, а не в Сибири. Как оказалось потом, все мои протесты были правильны. По возвращении моем в НУ весною 1921 года, предлагаю подробный отчет о всех, проделанных мною на С.М.П. работах за 1918-1919 года. Этот материал использован Г.У. Таким образом – мне была вменена программа экспедиции Сов. властью, весной 1918 г. в Архангельске, и отчет о выполнении ее я сдал в ГУ НКВМ СССР в 1921 г. Моя работа Нач. Архангельской эксп. в 1921 г., отмеченная благодарностью Высшего мор. Ком., есть тоже посильный вклад в дело строительства. На основании этих работ Н.К.П.С. (Туркенстана) издал новую карту Аральского моря. Полугодовая служба моя в УбекоЧернозе, отмечена моим повышением при назначении на должность нач. Убеко Каспия. Служил в Севаастополе с весны 1922 г. до Декабря. того же года.
Служба в Убеко-Каспия 1923 и 1924 г. отмечена рядом благодарностей командования и политотдела и ходатайством о моей реабилитации, как бывшего у белых и служившего. В виду моих заслуг перед Революцией, я был реабилитирован. Служа в Ленинг. в 1925 и по Окт. 1926 я весь свой досуг тратил на научную работу, указан. выше. Указывая дефекты навигационной службы Лен.торг. порта, за полгода предвидел аварию «Буревестника». И, наконец, моя работа Нач. III отд. ГУ, в течении 3 с лишним лет, с 6/Х-1926 по 11/Х1-1929 г., подробно описана в предыдущих показаниях, то есть это сплошное старание всегда посильно быть полезным и активным работником Соввласти. Эта напряженная работа последних 3-х лет значительно подорвало здоровье – меня развилась неврастения желудка, пониженная деятельность кишечника и от постоянного переутомления заметно понизилась память, надеюсь временно. Я невольно сравниваю работу трех сотрудников III отд. ГУ с работой 3-х стрелочников ж.д. станции, на которой нормальными штатами предусмотрено 8-м стрелочников, будут неизбежные катастрофы. Но я глубоко уверен, что опыт судей и их совесть избавят от полномерного наказания судимых стрелочников, как работавших в ненорм. обстановке. Вот почему, при своей ненормальной работе и крайнем переутомлении, я иногда забывал сдать до 16 час. секр. дела для хранения их в спец. помещении, или увлекаясь зарабатывался до того, что уже все сотрудники ГУ уходили по домам и мне невольно приходилось оставлять на полке в своем письменном столе в IIIотд. ГУ незначительные секр. дела или неподлежащие оглашению. В этой же обстановке неизбежны были некоторые ошибки, промахи, некоторые уклонения от тех или иных формальных положений. Но я с полной искренностью заявляю, что в течение всей моей 10-летней службы в Красном Флоте, я никакими умышленными вредительствами не занимался, служил честно и по совести, с применением всей своей трудоспособности и личной инициативы, ставя себе целью активно участвовать в деле строительства и укрепления Советской Власти. За все это время, служа на ответственных постах, я не имел ни одной копейки начетов и не подвергался никаким взысканиям. Кроме того, доживая до 53л. Я заблаговременно готовился к работе после увольнения со службы по предельному возрасту, чтобы живя на заслуженную пенсию, продолжать оставаться полезным в строительстве. Для этого я постепенно накопил достаточное количество научных и историч. материалов, создал технич. библиотеку, оборудовал себе любительскую слесарно-столярную мастерскую для изобретательских работ и опытов в намечаемых направлениях. С этой же целью я устроил себе квартиру, дающую полную возможность домашнего отдыха от работы и приобрел эту квартиру, в арендованном доме, сроком на 10 лет, с правом оставаться в ней и дальше.
Что я не был никаким злоумышленником против Сов. власти, я жил открыто, прямо и четно, о том красноречиво говорят мои записи, как всех событий моей жизни, так находящиеся ныне в следственных материалах, так и записи всех приходов и расходов. Живя скромно (не пью, в карты не играю) и получая в течение всех 10 лет, в среднем 2500 р. в год и кроме того, получая за изобретения и зарабатывая литературным трудом, я достиг значительных материальных благ и работая на ответственном посту и по давно избранной и любимой специальности, мне оставалось только искренне желание – укрепления достигнутого мною положения, неразрывно связанного с укреплением Соввласти. Это неопровержимая истина. Ведь если бы весь следственный материал собранный по моему делу, благодарственные приказы, мои работы за последние 10 лет, а главное мои работы прямо направлены в укрепление обороноспособности страны (тралы, знаки стратегические) и мои инициативные работы по экономике, попали бы в руки монархистов (допустим, снова ставших у власти) разве они не посчитали бы меня убежденным сторонником Соввластии их врагом?
Заканчивая свои письменные показания (свое жизнеописание), я убедительно прошу Представителей Политических и Судебных органов Советской власти, устанавливая степень моей виновности по ведущемуся делу, принять во внимание 1). что сделанные мною ошибки и промахи, в период моей службы у белых (более 10 лет назад), есть результат моего полного политического невежества и 2). мою последующую десятилетнюю службу, отмеченную рядом благодарностей, и сохранить за мною право и возможность на дальнейшую работу. При этом, я совершенно сознательно и торжественно обещаю – работать из всех сил и возможностей, не боясь в своей работе постоянного и тщательного контроля со стороны политических органов. Здоровье у меня еще крепкое и на 10-15 лет работы меня еще хватит. И наконец – Советский суд, есть скорее суд исправляющий чем карающий и тем более за поступки не вытекающие из злой воли человека, а являющиеся результатом не понимания обстановки или же переутомления осложненного болезненным состоянием.
В доказательство же моей работоспособности и желания работать считаю необходимым сообщить, что явившийся ко мне для обыска и ареста представит. О.О.Балт флота, застали меня еще за работой по вычерчиванию стратегических створн. знаков, склоненным над чертежной доской (после целого рабочего служебного дня в ГУ), время было уже около часу ночи с воскресенья на понедельник), а не в кругу пирующей компании или спящим после обычной дневной работы.
******
ОБВИНИТЕЛЬНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ. (Л..191-197)
По след. Делу №1895-29 г. по
обвинению б.Начальника 3-го
Отдела Г.У. УВМС, – КОТЕЛЬНИКОВА
Дмитрия Федоровича в пр.
ст. ст. 58-4 и 58-13 УК.

Следственное производство о КОТЕЛЬНИКОВЕ возникло на основании поступивших в ОО Б/фл. агент-данных, свидетельствовавших о том, что последний во время служба его в должности Директора маяков и лоций и Нач-ка Сев. Мор. Пути при белоправительстве Колчака активно боролся против красных, принимая одновременно участие в деятельности, направленной непосредственно к выявлению и пресечению всякого рода революционных настроений среди команд, вверенных ему судов, что конкретно выражалось в выполнении им функций следственных органов, с целью выявления лиц, большевитски настроенных. Организация военнно-полевых судов для расправы с лицами, виновными в подрыве устоев колчаковщины, утверждение приговоров последних и т.д.
Скрыв указанное обстоятельство при поступлении его позднее на службу в РККФ, КОТЕЛЬНИКОВ на службе у Советской Власти своих политических убеждений не изменил и не смотря на занимаемое им служебное положение высшего начсостава РККФ, стремился до самого последнего времени злостной критики мероприятий и распоряжений Соввласти, среди отдельных военнослужащих дискредитировать и подорвать доверие к последней.
ПОИЗВЕДЕННЫМ СЛЕДСТВИЕМ ПО ДЕЛУ УСТАНОВЛЕНО:
что упомянутый выше КОТЕЛЬНИКОВ, состоя в 1918 году на службе в Советском Архангельске, в должности Начальника отряда судов Гидрографического травления Белого моря и являясь одновремпоряжентенно членом Центрального Исполкома Белого моря, после присшедшего в первых числах августа 1918 г. в Архангельске бело-переворота, добровольно остался у белых, где вскоре, по распоряжению морского штаба бело-интервентов, был назначен Нач-ком Северной Морской Эспедиции, имевшей целью: через Сев. Мор. Путь установить, при посредстве специально назначенных правительством Чайковского и командованием интервентов представителей, связь последних с бело-правительством Сибири, а кроме того организовать в Сибири заготовку продовольствия и доставку его тем же Сев. Мор. Путем в бело-Архангельск. (л.д 38, 84, 176).
Прибыв в Октябре 1918 года в устье реки Оби, (Сибирь), КОТЕЛЬНИКОВ выполнение второй части порученных ему работ возложил на Командира прибывшего с ним судна, а сам вместе с представителями бело-интервентов выбыл в ставку бело-правительства Сибири в гор. Омск, КОТЕЛЬНИКОВ, как кадровый офицер в чине подполковника корпуса гидрографов, и как личный друг Колчака, по совместной с ним службе во флоте до революции, был последним вскоре произведен в чин полковника и назначен на должность Директора маяков и лоций и Начальника Сев. Мор. Пути, в коих должностях и чине он и состоял до полного крушения Колчаковской авантюры. (л.д.39).
Занимая, по существу, столь безобидный с военной точки зрения пост, т.е. будучи по должности более научным, чем военным работником КОТЕЛЬНИКОВ, не смотря на это осенью 1919 г. выполняет ценную для Колчаковской армии операцию по приему от англичан и доставке Сев. Морским Путем большой партии вооружения и огнеприпасов. (л.д.39), причем, будучи отрезанным при доставке этого вооружения и огнеприпасов по желдороге партизанским отрядом красных, он руководя охраной, оказывает вооруженное сопротивление и успешно прорывается к Колчаку, за что последний отмечает его личным целованием в торжественной обстановке и в присутствии войск и награждает орденом (л.д. 39,95). Личное доверие Колчака, а главным образом идейные побуждения и заинтересованность в сохранении господствовавшего в Бело-Сибири строя, заставляют КОТЕЛЬНИКОВА еще до выхода в Экспедицию опуститься в роли осведомителя Колчаковской контр-разведки, что конкретно выразилось в случае посылке им письменного доноса Штабу военного командования о замеченном им во время пребывания в Тобольске, факта «морального» разложения некого Колчаковского полковника, - Начальника Тобольского гарнизона (л.д. 39). Позднее же, т.е. после выхода его в Экспедицию, осенью 1919 г., боязнь «КРАСНОЙ ОПАСНОСТИ» побуждает КОТЕЛЬНИКОВА уже самому лично искать малейшие признаки большевизма и подавлять их, посколько этому сопутствуют и представленные ему Колчаком неограниченные права. (л.д.183, 182).
Так например, повстречав в плавании шедшую в Сибирь из бело-Архангельска
Гидрографическую экспедицию гидр. НЕУПОКОЕВА, КОТЕЛЬНИКОВ подвергает личному допросу кораблей этой Экспедиции, исключительно, с целью выявления в составе команд последних, лиц большевистски настроенных и следовательно неблагонадежных. (л.д.69). Команды своих судов он предохраняет от «большевистской заразы» введением, почти палочной дисциплины и всякие «бузотерские» настроения последних подавляет личными угрозами РАССТРЕЛЯТЬ, ПРОПОРОТЬ, ССАДИТЬ НА ОСТРОВ и даже вольнонаемным рабочим Экспедиции, выразившим как недовольство на непосильные условия труда, КОТЕЛЬНИКОВ грозит ВСЫПАТЬ ПО 25 ГОРЯЧИХ. (л.д. 76, 140,142, 182 и 183).
Продолжение следует.

 Отправлено: 12.01.13 12:30. Заголовок: продолжение

Не ограничиваясь угрозами, он, как преданный Колчаковский сатрап, самолично чинит расправу над провинившимися в подрыве устоев Колчаковщину, так он создает военно-полевой суд и утверждает приговор, осуждавший 23 чел. команды 2-х вспомогательных барж Экспедиции, а в том числе и одну женщину, к нескольким годам каторжных работ, виновных по его словам, якобы только в краже имущества самоедов. (л.д.70, 46), а по показаниям очевидцев, осужденных за предъявление экономических требований (л.д.70) Командира одного из вверенных ему судов он арестовывает во время плавания и позднее передает местным властям за нарушение дисциплины, выразившемся только в более человечном, по сравнению с КОТЕЛЬНИКОВЫМ, обращении этого Командира с командой. (л.д.140, 142, 182). Несколько рядовых матросов он арестовывает за проявление ими недовольств на строгость дисциплины и только после вмешательства некоторых из офицеров Экспедиции, не осуществляет своего намерения ВЫСАДИТЬ ИХ НА НЕОБИТАЕМЫЙ ОСТРОВ, а сдает для расправы местным властям. (л.д.172, 182).
Столь зверское обращение КОТЕЛЬНИКОВА с командами вверенных ему кораблей, стремление видеть в каждом, даже малейшем поступке подчиненного признаки большевизма и постоянные угрозы расстрелять, пропороть, или ссадить на остров, до такой степени запугало команды, что следовало только КОТЕЛЬНИКОВУ назвать тот или иной поступок большевизмом, как последний немедленно же, опасаясь расправы сбегал с корабля. (л.д.183, 137). Подтверждением этого служит факт подобного бегства нескольких рядовых матросов, которые, будучи выбраны командой в качестве делегатов, имели смелость по поручению последней явиться к КОТЕЛЬНИКОВУ с просьбами о выдаче им английского обмундирования, КОТЕЛЬНИКОВ рявкнул на это только два слова «это большевизм», после которых делегаты с корабля скрылись. (л.д. 137).
На ряду с этим КОТЕЛЬНИКОВ, сблизившись за время пребывания в Колчаковской Сибири с представителями разного рода иностранных, военных и дипломатических миссий, предоставляет некоторым из них возможность практического ознакомления с условиями плавания по Северному Морскому Пути, а представителей французской миссии снабжает сведениями о состоянии того же Сев. Морского Пути и экономическом положении Сибири. (л.д.176,39,40).
После крушения Колчаковской авантюры, КОТЕЛЬНИКОВ, будучи на полдороге отрезан частями Красной армии от остатков Колчаковских банд, отступавших на Восток, вынужден был остаться в гор. Иркутске (л.д.40, 176), где скрывая под маской «научного работника» свою действительную роль в бытность на службе у Колчака, первое время работает в «Комсеверопуи», а позднее, в 21 году, перебравшись в Москву поступает для работы в Главное Гидрографическое Управление УВМС, где и занимает последовательно ряд ответственных должностей до момента ареста. При поступлении на службу в Г.Г.У., КОТЕЛЬНИКОВ, не скрывая самого факта пребывания его на службе у Колчака, в предоставленных им биографических данных умышленно придал этой службе иную окраску и в частности, даже в представленном им, в бытность его Нач-ком Убеко-Каспия в 1924 году оффициальном ходатайстве о снятии с учета быв. белых, он, КОТЕЛЬНИКОВ, буквально писал, что за свою службу у Колчака, ничем другим, кроме вопросов чисто научного характера, не занимался, стоя вдалеке от военной и политической жизни Колчаковской Сибири (л.д.185). Сблизившись за время пребывания у колчака с представителями разного рода иностранных миссий, главным образом французской и английской, он, КОТЕЛЬНИКОВ, в бытность его уже на Советской службе в должности Зам. Нач. Убекл-Черноаза в 1922 году, продолжал, по его признанию, иметь связи с иностранными представительствами, в частности, с неким работников какого-то английского представительства в Севастополе, фамилии которого он помнит, но который его навещал на квартире, якобы с целью получения справок о некоторых граждан Великобритании, погибших у Колчака, кои справки он последнему дал в письменной форме за своей личной подписью и не просто КОТЕЛЬНИКОВА, а как полковника КОТЕЛЬНИКОВА, не смотря на то, что являлся в этот момент лицом высшего начсостав РККФ. (л.д.48).
Позднее, в 24 году, находясь в качестве Начальника Убеко-Каспия в гор.Баку, он, КОТЕЛЬНИКОВ, заводит знакомство с местным персидским консулом, которому, по его словам, сведений он уже более никаких не давал, но вместе с тем, как и в первом случае, сам факт подобного знакомства с иностранцем от высшего Командования скрыл (л.д.120).
Являясь по существу убежденным монархистом в период пребывания его у Колчака, КОТЕЛЬНИКОВ, состоя на Советской службе, своих политубеждений не изменил. Не выступая открыто с призывом к свержению Советской власти, он вместе с тем стремился всегда и всюду исподтишка проявить свою антисоветскую сущность, так например, будучи уже Начальником 3-го Отдела Гидрографического Управления, КОТЕЛЬНИКОВ, в разговоре с сослуживцами и знакомыми о Советской Власти, иначе, как с презрением о ней не отзывался, часто употребляя для этого слова, вроде: «ИЗВИНИТЕ ЗА ВЫРАЖЕНИЕ, СОВЕТСКАЯ ВЛАСТЬ», или «БЫЛ, ИЗВИНИТЕ ЗА ВЫРАЖЕНИЕ, В СМОЛЬНОМ» и т.п. (л.д.156, 100, 107).
Бывая на судах Г.У. во время установки на последних сконструированного им трала, в 1927 г., КОТЕЛЬНИКОВ в разговоре с рабочими, в присутствии личсостава команд этих судов, резко критиковал Соввласть и ее мероприятия по линии Профсоюзов и охраны труда (л.д. 100, 177).
Находясь позднее в кают-кампании одного из упомянутых судов КОТЕЛЬНИКОВ, в присутствии начсостава, по отношению к которому он был вышестоящим Начальником, расхваливая службу в царском флоте, одновременно, подчеркивал, что в Рабоче –Крестьянском Красном флоте все построено на абсолютном недоверии и следовательно, плохо. (л.д.101). Беседуя в другом случае по телефону в комнате дежурного по Гидрографическому Управлению, он, КОТЕЛЬНИКОВ, не стесняясь последнего, а также и двух других, находившихся здесь же работников заканчивает разговор, уже повесив трубку репликой – «ЖИДОВСКАЯ ВЛАСТЬ, ЖИДОВСКИЕ ПОРЯДКИ». (л.д.154, 156) и т.д.
Помимо всего прочего, в 27 году имел место случай, когда КОТЕЛЬНИКОВ, не смотря на занимаемое служебное положение, появлялся в гостях у своего приятеля, в прошлом, сослуживца по царскому флоту, быв. барона МАЙДЕЛЯ, в оффициальной морской форме РККФ, но с надетыми поверх царским орденами с ленточками. (л.д.155).
Последним характерным штрихом, достаточно ярко вскрывающим
социальную значимость КОТЕЛЬНИКОВА, служит установленный в процессе следствия факт ростовщической деятельности последнего, имевший место в 28г. и выразившейся в том, что на деньги, даваемые им под залог ценных вещей отдельным лицам начсостава флота, КОТЕЛЬНИКОВ взимал при расчетах 18 процентов (л.д.47, 175).
Допрошенный в качестве обвиняемого КОТЕЛЬНИКОВ Д.Ф. отрицавший первоначальную свою вину, в последующих своих показаниях виновным в предъявленных ему обвинениях себя признал (л.д.176, 177), подтвердив, что за некоторым незначительным исключением, все изложенные выше факты. К числу отрицаемых им фактов принадлежат: 1) участие в вооруженном столкновении с партизанским отрядом красных, 2) появление его в гостях у быв. барона МЕЙДЕЛЯ с надетыми поверх костюма царскими орденами и 3) произнесенные им в дежурной комнате Г.У. слов – «жидовская власть, жидовские порядки», кои факты, однако, подтверждаются нижеследующими показаниями свидетелей. Так, допрошенный в качестве свидетеля быв. барон МАЙДЕЛЬ, поддерживавший с КОТЕЛЬНИКОВМ дружеские связи до самого последнего времени, показал: что КОТЕЛЬНИКОВ ему лично рассказывал о том, как будучи у Колчака, он ходил в весьма ответственную Экспедицию за оружием, возвращаясь откуда должен был с боем прорываться через распоряжение Красных войск, а по приходе к Колчаку, последний его за это всенародно расцеловал и наградил. (л.д.95). Сам КОТЕЛЬНИКОВ не отрицая награждения его Колчаком за эту Экспедицию орденом, (л.д.39) утверждает, что никакого вооруженного столкновения, в момент возвращения его из Экспедиции, с грузом вооружения не было, но добавляет, что если бы нападение на него в это момент было бы совершено, он естественно, оказал бы вооруженное сопротивление, (л.д.175).
Допрошенная в качестве свидетельницы гр-ка САЛМИНА А.Н., одна из двух женщин, приглашенных КОТЕЛЬНИКОВЫС на интимную вечеринку к МЕЙДЕЛЮ, показывает, что, когда КОТЕЛЬНИКОВ, после приезда к МАЙДЕЛЮ, снял с себя шинель, она пришла в ужас от того, что он был обвешан царскими орденами с ленточками, но приняла это за желание последнего перед женщинами своими заслугами в прошлом (л.д.155).
Допрошенный по этому же поводу МАЙДЕЛЬ В.Э. показал, что он лично подобного факта не помнит, так как был в то время в состоянии сильного опьянения, но допускает, что данный факт мог иметь место, посколько КОТЕЛЬНИКОВ также был пьян (л.д.95). Сам КОТЕЛЬНИКОВ, также не утверждал категорически, что это факта не было, заявив, что этого он просто не помнит (л.д.183). Вторую женщину и последнюю из 4-х участников этой вечеринки, допросить возможным не представилось, ввиду выезда ее из пределов гор. Ленинграда.
Последний из отрицаемых КОТЕЛЬНИКОВЫМ, ссылкой на запамятование фактов, а именно произнесение в комнате дежурного по Г.У., в присутствии сотрудника ПТИЦЫНА С.А. и САЛМИНОЙ А.Н. слов: «жидовская власть-жидовские порядки», целиком подтверждается показаниями последних (л.д.155, 157).
Кроме того допрошенные в качестве свидетелей некоторые из бывших сослуживцев и подчиненных КОТЕЛЬНИКОВА по службе у Колчака, а позднее у Сов. Власти, характеризуют КОТЕЛЬНИКОВА следующим образом.
Колчаковский период: КОТЕЛЬНИКОВ «служил Колчаку верой и правдой, что доказал своим отношением к службе и работе в экспедиции по приемке оружия», (свид. ЛЫСЕНКО В.А. л.д.72).
«Носил до выхода в экспедицию погоны полковника, а осенью собирался быть генералом» (свидет. ПРОХОРОВ Я.Г. л.д. 76).
«По выходе в экспедицию КОТЕЛЬНИКОВ неоднократно предупреждал команды, что в случае, если он заметит политические настроения, направленные против Колчака, то расправа будет одна – расстрел (свидет. ТРУШНИКОВ А.Г. л.д.143).
«Стремился у Колчака выслужиться, строя карьеру над подхалимстве» (свид. ВОЛКОВ С.А. л.д. 43).
«Был большим деспотом и в обращении груб до невозможности, доходя подчас до жестоких расправ с рядовыми матросами» (свид. МАЛЫГИН л.д. 90).
«Был большим карьеристом, как в царское время, так и на службе у белых и очень суров в обращении с рядовыми матросами, последних за пустяки отдавал под суд» (свид. ФИЛИН л.д.92).
«В обращении с рядовыми КОТЕЛЬНИКОВ был , как лютый зверь, совершенно не считаясь с ними», (свид. ТЕТЕРИН Л.Н. л.д. 137).
«На возражения подчиненных КОТЕЛЬНИКОВ кричал: «Не разговаривать, теперь времена большевизма прошли» (свид. ФИЛИН А.П. л.д. 92).
«В момент отступления армии Колчака КОТЕЛЬНИКОВ, укладывая свои чемоданы на подводу, на вопрос подчиненного МОШКОВЦЕВА, о том, как ему поступить с командой ответил: «Оставайтесь у красной сволочи, мы еще вернемся» (свид. КЛАБЕ А.Э. л.д.108).
Период службы у Сов. Власти: Котельников «может менять свои политические убеждения в зависимости от обстоятельств и в выгодную для себя сторону» (свид. ПЕТРОВ Б.А л.д.41).
«Большой карьерист, которому не место в Соваппарате, ибо он служит не на совесть, а за страх, спасая свою шкуру (свид. ЧЕРЕМНЫЙ С.В. л.д. 86).
«Пропитан с ног до головы чинами и орденами и служит в настоящее время только ради того, чтобы замазать свои проделки, от него можно всего ожидать» (свид. МАЛЫГИН л.д.90).
«КОТЕЛЬНИКОВ прохвост и служит там, где больше платят» (свид. КЛАБЕ л.д.108).
«В обращении с окружающими КОТЕЛЬНИКОВ был – высокомерен с нисшими и низкопоклонничал перед высшими, на подчиненных же орал буквально, как фельдфебель, заслужив тем самым среди последних кличку Граф Котлов» (свид. КРАСИЛЬНИКОВ П.А.).
«Работников-партийцев КОТЕЛЬНИКОВ всегда стремился дискредитировать и затирать, играя в то же время роль доброго гения по отношению к лицам, антисоветски настроенным». (свид. КРАСИЛЬНИКОВ л.д.153 и ПТИЦЫН С.А. л.д.156).
«КОТЕЛЬНИКОВ не раз говорил, что с удовольствием вспоминает доброе старое время, а также с видимым удовольствием вспоминал свою службу у Колчака» (свид. МАЙДЕЛЬ В.Э. л.д.95 и ФОК А.А. л.д.106).

На основании вышеизложенного:

КОТЕЛЬНИКОВ Дмитрий Федорович, б. Начальник 3-гоОтдела Г.У.У.ВМС, 1876 г. рождения, происходящий из кр-н Пермской губ, Оханского уезда, Нытвинской волости, дер. Нытвинский завод, б. белый офицер Колчаковской армии, в чине полковника, со средним образованием, детей не имеющий, ранее не судившийся, состоящий до ареста на службе в РККФ с 1921г., - находящийся в настоящее время под стражей в ДПЗ.

ОБВИНЯЕТСЯ: 1) в том, что, состоя в 1918 г. на командной должности в Рабоче-Крестьянском Красном флоте Белого Моря, он в момент белого-переворота в гор. Архангельске, добровольно остался у белых.
Занимая, позднее ответственные командные должности при Пр-ве Колчака, он активно боролся против красных, беспощадно подавляя, кроме того, всякие проявления революционных настроений рядового состава команд вверенных ему судов, т.е. пр. пр. ст.58-13У.К.

2) Сблизившись во время службы у Колчака с представителями дипломатических миссий Англии и Франции, КОТЕЛЬНИКОВ, в частности французской миссии, передавал в то время сведения об экономическом положении Сибири и о состоянии Северного Морского Пути.
Состоя, позднее, на Советской службе, в качестве лица высшего начсостава РККФ, он продолжал иметь неофициальные связи с представителями дипломатических консульств Англии и Персии, А кроме того злостной критикой мероприятий и распоряжений Соввласти среди отдельных военнослужащих РККФ, он КОТЕЛЬНИКОВ, подрывая доверие к последней, дискредитируя, одновременно, звание командира РККФ, т. е. пр.пр. ст. 58-4 У.К.

Принимая во внимание, что поименованные выше обвинения доказаны, как показаниями свидетелей, так и личным сознанием обвиняемого

П О С Т А Н О В И Л:
Настоящее следственное дело за № 1895-29 года по обвинению гр-на КОТЕЛЬНИКОВА Д.Ф. в преступлениях предусмотренных ст. ст. 57-13 и 58-4 У.К. передать на внесудебное разбирательство в Коллегию ОГПУ гор. Москва.
Направив дело предварительно на заключение Пом. Прокурору Морских Сил Балтийского Моря.
УПОЛНОМОЧЕННЫЙ ОО В/Ф и Кр. Кр.: подпись (Горский)
«СОГЛАСОВАНО»: ЗАМНАЧООЛВО: подпись (Петерсен)
«УТВЕРЖДАЮ»: ПП ОГПУ в ЛВО подпись (МЕДВЕДЬ)
Мая 1930 года.
СПРАВКА: 1) Обвиняемый КОТЕЛЬНИКОВ Д.Ф.
содержится под стражей в ДПЗ с 10.XI-1929 года.
2) Вещественные доказательства в деле. См. пакет с документами (л.д. 190).
УПОЛНОМОЧЕННЫЙ ОО Б/Ф и Кр. Кр. подпись (ГОРСКИЙ)

******
ПОСТАНОВЛЕНИЕ (Том 2. Л.27)
1930 г. МАЯ «12» дня, ПОЛНОМОЧНОЕ ПРЕДСТАВИЛЬСТВО ОГПУ в ЛВО рассмотрев следств. Дело № 1895-29 г. по обвинению гр-на КОТЕЛЬНИКОВА ДМИТРИЯ ФЕДОРОВИЧА в прест. предусм. ст. ст. 58-13 и 58-4 У.К.
ПОСТАНОВИЛО:
Дело направить в Коллегию ОГПУ, при чем ПП ОГПУ в ЛВО ходатайствует о применении к КОТЕЛЬНИКОВУ Дмитрию Федоровичу высшей меры социальной защиты.
ПП ОГПУ в ЛВО подпись (Медведь)
ЗАМ. НАЧ. СОЛВО подпись (Петерсон)
НАЧ. ОО М/С Б/М подпись. (Никонович).

*******
ВЫПИСКА ИЗ ПРОТОКОЛА (Том 2. Л.20)
Заседания Коллегии ОГПУ (судебное) от 23 ноября 1930 года.
СЛУШАЛИ:
20. Дело №101270 по обвинению гр. КОТЕЛЬНИКОВА Дмитрия Федоровича по 58/13 и 58/10 ст.ст УК.
(Дело рассм. в пор. Потан. През. ЦИК СССР от 9/6.-27 г.)
ПОСТАНОВИЛИ:
КОТЕЛЬНИКОВА Дмитрия Федоровича заключить в к/лагерь сроком на ДЕСЯТЬ лет, считая срок с 11.XI.-29 года.
Дело сдать в архив.
Секретарь Коллегии ОГПУ (подпись)
Печать: Объединенное Государственное Политическое Управление при СНК СССР.
********
Выписка (Том 2. Л.61.)
ПРОТОКОЛ №63/78 от 7.Х.33 г.
ЗАСЕДАНИЯ ПРЕЗИДИУМА
ЦЕНТРАЛЬНОГО ИСПОЛНИТЕЛЬНОГО КОМИТЕТА СОЮЗА ССР.
39. Ходатайство о помиловании Котельникова Дмитрия Федоровича, осужденного Коллегией ОГПУ 23.XI. к заключению в концлагерь на 10 лет, считая срок с 11.XI.29 г.
Дело №П-2017.
Срок заключения в лагере сократить на одну треть.
Секретарь ЦИК Союза ССР. Подпись (А Енукидзе)
Печать.
********

ЗАЯВЛЕНИЕ от 11.08.1932 (Том 2. Л.35)
гр. Котельниковой Веры Владимировны в ОГПУ.
Прошу перед московской коллегией ОГПУ о разрешении мне во время отпуска для свидания с мужем Котельниковым Дмитрием Федоровичем, находящимся в лагерном пункте Медвежья Гора Мурманской ж.д., находящимся в ссылке с декабря 1930г.
По административной высылке. …. для проживания в г. Перми сроком на 3 года, считая с 27 октября 1930 г., без избирательных прав и находясь на службе в управлении Пермской ж.д.
Выслана я по ст. 58.п.10.
Подпись
Пермь, Старая Слобода. 2-я Пролетарская д.16. кв.1.

*******

НАЧ. ПЕРМСКОГО ОПЕРСЕКТОРА ОГПУ
гор. Пермь (Том 2. Л.42; ранее: Л.31. в свидание было отказано)
Копия: НАЧ. БЕЛМОРБАЛТЛАГА ОГПУ
ст. Медьвежья Гора
11 Сентября 1932.
Просьба сообщить Гр-ке КОТЕЛЬНИКОВОЙ Вере Владимировне, проживающей по адресу: г.Пермь, Старая Слободка 2-ая Пролетарская, д. №16, кв.1, что ей разрешается выезд на ст. Медвед. Гора сроком на 10 дней, - для получения свидания с мужем КОТЕЛЬНИКОВЫМ Дмитрием Федоровичем, содержащегося в БЕЛМОРБАЛТЛАГ ОГПУ.
ПОМ. НАЧ. УСО ОГПУ: подпись (Зубакин)
ПОМ. НАЧ. 2 ОТД-НИЯ: подпись (Мишустин).

******

Публикуя данные документы Дела, которое для просмотра в отношении проходящих по его показанию лиц запрашивалась 3-м ГЛАВНЫМ УПРАВЛЕНИЕМ КОНТРРАЗВЕДКИ МГБ СССР в 1947 и 1954 годах (Том 2, Л.56 и Л.57) мы надеемся, что родственники Дмитрия Федоровича Котельникова, проживающие в Перми, сообщат нам о дальнейшей судьбе ученого-гидрографа и его жены. На сегодняшний день (по непроверенным данным) нам известно, что после отбытия наказания Котельников в возрасте 70 лет преподавал в Мурманском мореходном училище [9].

------------
Источники:
1.Освобождение России. 1919. 25 марта (№67). С.3.
2.Освобождение России. 1919. 2 апр. (№74). С.2.
3.Морской путь в Сибирь (Доклад начальника Военно-Обской экспедиции подполковника Д.Ф. Котельникова министру торговли) // Освобождение России. 1919. №77. 3 апр. С.2.-3; ранее опубликованный в омском «Сибирском вестнике (Орган Временного Сибирского правительства) – 1918. №49. 22 окт. С.2, под названием «Доклад министру торговли и промышленности Сибирского Правительства, начальника Обской экспедиции, корпуса гидрографов подполковника Котельникова «О мерах, обеспечивающих мореплавание и речное судоходство до бухты «Находка».
4.ГАПК. Ф.37. Оп.2. Д.225.
5.Годы террора: Книга памяти жертв политических. Часть третья. Т.2. Пермь, 2003. С.549.
6.Клеветов В., Ничипирович А. Следы затерялись в Перми // Звезда, 1994. 3 дек. С.2; в которой неверно указан срок сокращения 10 – летнего наказания Котельникова – до 3 лет, вместо 1/3.
7. База патентов СССР: http://patentdb.su/7-1796-tral-dlya-gidrograficheskikh-izmerenijj.html
8. ПермГАНИ. Ф. 643/2. Оп. 1. Д.33076.
9.http://mail.yandex.ru/message_part_proxy/Петр%20Стрелков.doc?hid=1)

Прошу всех кто знает о дальнейшей судьбе Котельникова откликнуться. Есть информация, что он работал перед ВОВ в мурманской мореходке преподавателем. Кто может подтвердить или опровергнуть эту информацию. Заранее благодарен всем.

 Отправлено: 12.01.13 13:04. Заголовок: Статья Петра Стрелко..

Статья Петра Стрелкова в "Воднике Карелии" за 21 апреля 1979 года "Трал Котельникова":

click here

 Отправлено: 13.01.13 14:25. Заголовок: Котельников

Статью Стрелкова в урезанном варианте читал. К Котельникову относится только трал Котельникова и возможно, что он преподавал в мореходке. Все остальное не о нем. Видимо смешаные судьбы двух людей.

 Отправлено: 30.03.13 14:16. Заголовок: Пропавшие экспедиции. Дурбажев Степан Семенович

Добрый день, уважаемые господа!
Давно, но безуспешно, занимаюсь поиском любых сведений о моем деде, Дурбажеве Степане Семеновиче.
Сегодня в очередной раз набрала, на удачу, в поисковой строке Гугла его фИО и получила статью в рубрике Пропавшие экспедиции.
Внимательно прочла и поняла, что в статье упоминается мой родной ДЕД - ДУРБАЖЕВ СТЕПАН СЕМЕНОВИЧ, уроженец Турьинских рудников(Краснотурьинск), , который окончил горное училище и и участвовал в поисках каменного угля на Северном Урале.
Очень мало сведений у меня о его жизни и деятельности в годы гражданской войны, есть только материалы о его работе в период с 20 по 35 год (это год его смерти).
Незадолго до смерти моя мама ( его дочь),в девичестве Дурбажева Вера Степановна, говорила, что после смерти деда оставались его статьи, опубликованные в журнале о добыче угля, но они пропали в годы войны и не сохранились в семье.
Знаю, что Степан Семенович был в дружбе с изобретателем радио Поповым А.С. В детстве я у родственников видела фотографию, на которой Попов и мой дед играли в шахматы, но не знаю времени, в которое это происходило
Если кто-то владеет сведениями о том, где можно запросить какую нибудь информацию, о моем деде, Дурбажеве Степане Семеновиче, подскажите как это можно сделать.
Кто разместил сведения обэкспедиции Е.Д. Стратановича, в каком архиве они хранились.
С уважением Наталья Сарапулова, внучка Дурбажева Степана Семеновича

 Отправлено: 01.04.13 20:31. Заголовок: Уважаемая Москвичка,..

Уважаемая Москвичка, документы, использованные в статье, хранятся в Федоровском геологическом музее (Краснотурьинск, бывшие Турьинские Рудники). Ваше письмо, адресованное Краснотурьинскому краеведческому музею, также попало ко мне. На днях постараюсь ответить Вам на э/почту.