Отправлено: 25.09.10 19:50. Заголовок: Германская разведка в Сибири, ПМВ

Уважаемые форумчане!
Есть ли у кого материалы о действиях германской разведки в Сибири?
Например, в Новониколаевске было отделение резидентуры. Занимались сбором информации, рарушением ж/д путей, позднее - работой с революционерами

 Отправлено: 29.09.10 00:31. Заголовок: Уважаемый, а не могл..

Уважаемый, а не могли бы вы поделиться информацией.

 Отправлено: 29.09.10 00:49. Заголовок: сам ищу, вот и тему ..

сам ищу, вот и тему завел

 Отправлено: 29.09.10 00:58. Заголовок: Я имел в виду, про р..

Я имел в виду, про редизентуру в Новониколаевске. Вы это где услышали?

 Отправлено: 29.09.10 22:31. Заголовок: у Грекова написано б..

Читал как-то в библиотеке управления ж/д протокол заседания комиссии управления дороги

 Отправлено: 30.09.10 22:38. Заголовок: Стрелок пишет: Уваж..

Стрелок пишет:

цитата:

Уважаемые форумчане! Есть ли у кого материалы о действиях германской разведки в Сибири?

вот здесь немного
http://www.firstwar.info/books/index.shtml?4<\/u><\/a>

и про революционеров
В сентябре 1914 года агент германской разведки в Стамбуле, торговец Бернштейн, получил указание посольства найти в среде русских революционеров-эмигрантов людей, способных за крупное вознаграждение (50 000 рублей) осуществить взрывы трех железнодорожных мостов: через Волгу, близ Сызрани, через Енисей у Красноярска и моста на Круглобайкальской дороге.

 Отправлено: 01.10.10 01:40. Заголовок: Добавлю для полноты ..

Добавлю для полноты картины, что Бернштейн ухитрился попасть впросак с первой минуты.

цитата:

Отправившись в Италию, Бернштейн передал это предложение знакомому русскому революционеру Шарлю, который тут же дал согласие. На самом деле Шарль был одним из опытнейших агентов царской охранки, внедренных в среду политической эмиграции. Он познакомил Бернштейна со своим "товарищем" по партии", а в действительности жандармским подполковником Эргартом, и обе стороны приступили к выяснению деталей предстоящей операции. К ней под видом революционера-эмигранта был подключен еще один агент охранки, специально вызванный из Лондона, А. Литвин (вероятно, настоящая фамилия — Долин).

Плюс ещё немного - о немецких шпионах в компании "Зингер", взаимоотношениях австрийских военнопленных и китайских хунхузах с немецкой разведкой, снабжении евреями военнопленных паспортами - обо всём понемногу.
http://www.regiment.ru/Lib/C/6.htm<\/u><\/a>

 Отправлено: 10.01.11 12:03. Заголовок: Вот еще из Грекова. ..

Вот из книги Грекова "Русская контрразведка в 1905–1917 гг.:
шпиономания и реальные проблемы"
Нашел на http://forum.1914.borda.ru<\/u><\/a>.

Стараниями военных властей очень быстро высылка "подозреваемых в шпионаже превратилась в массовую высылку немецких колонистов из западных губерний{27} . Так, 23 сентября 1914 года начальник 68-й пехотной дивизии генерал-майор Апухтин приказал выслать всех немцев из Виндавы и Либавы. Начальник штаба Двинского военного округа генерал-лейтенант Курдов распорядился выслать немцев из Сувалкской губернии. В начале октября 1914 года командующий 10-й армией генерал от инфантерии Сивере отдал приказ "выслать колонистов из всех мест, находящихся на военном положении"{28} .
Летом 1914 года военное ведомство и МВД определили условия депортации — "в вагонах III класса за собственный счет под стражей, причем в местах, назначенных для их жительства, они должны довольствоваться в смысле жизненных удобств лишь самым необходимым"{41} . В 1914 году высылке подверглось свыше 50 тыс. мужчин, из которых около 30 тысяч — этнические немцы{42} .
В течение первых недель войны по всей России прокатилась волна арестов. Причем аресты лиц, отнесенных к категории военнопленных, не везде проводились в одинаковые сроки. Так, в приграничных губерниях Европейской России аресты австрийских и германских подданных начались 19-20 июля, а во внутренних губерниях — позже. Например, Акмолинский губернатор 20 июля распорядился арестовать "запасных или состоящих в резерве германских и австро-венгерских подданных", но затем сам же позволил им "под подписку" остаться на свободе{43} .
Сигналом для начала арестов послужила телеграмма МВД.
В Омске аресты военнообязанных начались глубокой ночью 28 июля 1914 г. В соответствии с приказом губернатора австрийцев и германцев приводили в караульное помещение 43 пехотного полка и сдавали дежурному офицеру под расписку. К 3 часам утра 29 июля под стражей в казармах полка находились 42 германских подданных. В нервной обстановке ночных арестов каждая мелочь в глазах полицейских вырастала до невероятных размеров. Так, у канонира запаса Франца Дика при аресте обнаружили заряженный револьвер, "электрический фонарь и пачку писем на немецком языке". Этого оказалось достаточно, чтобы задержать его не как военнопленного, а как подозреваемого в шпионаже{44} .
Аресты в Омске продолжались до 13 августа 1914 года. В архивных делах сохранились 85 расписок дежурных офицеров 43 полка в "получении задержанных".
В уездах Степного края германских подданных начали задерживать несколько позднее. С арестами не спешили, поскольку большинство причисленных к категории военнопленных имели семьи и хозяйства, следовательно, бросить все и бежать все равно не могли. К тому же хлебопашцам, оттягивая срок ареста, начальство предоставило возможность убрать урожай и хотя бы на первое время обеспечить семьи перед отправкой в ссылку.
К началу октября 1914 года на территории Степного края были арестованы 246 германских подданных{45} .
В Сибири аресты подозреваемых в шпионаже стали составной частью более массовой акции — арестов военнообязанных. Подозреваемых в пособничестве германской и австрийской разведкам на учете в сибирских жандармских управлениях и Иркутском контрразведывательном отделении состояли единицы. Почти все они являлись подданными Германии и Австро-Венгрии и оказались в числе военнопленных. По данным начальника Омского жандармского управления к 3 августа 1914 года на территории Степного края не было ни одного подозреваемого в причастности к шпионажу. Единственный, кто навлек на себя такие подозрения — владелец транспортной конторы Франц Тишер — уже был арестован как военнопленный{46} . Кроме того, нештатный германский консул в Омске бизнесмен Оскар Нольте и его братья Пауль и Рихард состояли в списках подозреваемых в причастности к шпионажу, составленных Иркутской контрразведкой. Они также были арестованы и сосланы как военнопленные.
Изъятия из этого правила тоже осуществлялись на основе формально-групповых (национальных) признаков. Большие группы иностранных подданных выводились за пределы действия циркуляров МВД и военного ведомства об арестах и высылке военнопленных.
Эти исключения проделывали целые бреши в стихийно сложившейся репрессивно-переселенческой системе "искоренения" шпионажа.
Уже в первые дни войны в канцелярии губернаторов и жандармские управления Сибири хлынул поток доносов на немцев.
Их обвиняли в шпионаже, "подозрительном поведении", ведении антирусской пропаганды и т. д. (Подобное происходило и в Германии, только там жаловались на русских, французов и англичан.) Проверку информации вели жандармы. В отдельных случаях, ревностно относившиеся к службе офицеры пытались разобраться в возникшем деле, иногда даже устанавливали причину, побудившую "патриота" взяться за перо. Как правило, доносы содержали явную ложь. Так, 13 августа 1914 года юнкер Казанского пехотного училища Николай Телесницкий обвинил своего отчима, германского подданного Эмиля Штиглица во враждебной агитации. Штиглиц, на званом ужине якобы произнес здравицы кайзеру Вильгельму, приветствуя начало войны с Россией. В ходе расследования жандармы выяснили, что симпатий кайзеру Штиглиц не выражал, во всяком случае вслух, просто отношения между юношей и отчимом всегда были натянутыми и, сгустив краски, молодой человек решил ему досадить{58} .
В основном посредством доносов люди сводили между собой старые счеты. Доносили на немцев-колонистов, чиновников с немецкими фамилиями, их знакомых и родственников. Если в западных губерниях прифронтовой полосы какая-либо доля истины в таких доносах могла присутствовать, то в глубоком тылу, особенно в Сибири они явно не имели отношения к борьбе со шпионажем. И все же по каждому доносу велась тщательная проверка. Эта работа отнимала много времени и постепенно приобрела большую роль в деятельности сибирских жандармов. Обилие доносов в сочетании с отсутствием реальной пользы от их проверки для борьбы со шпионажем создало благоприятную среду для возникновения жандармских мистификаций.
В мемуарах генерал Бонч-Бруевич уже на исходе жизни заявлял: "Я постарался нанести по разведывательной деятельности германского Генерального штаба несколько чувствительных ударов"{90} . Чтобы разом "накрыть" всю германскую агентуру, работавшую под прикрытием "Зингер", 6 июля 1915 года по предложению Бонч-Бруевича практически во всех военных округах страны были одновременно произведены обыски в конторах и магазинах фирмы. Обысков не было только на территории Московского военного округа. Вероятно, власти не хотели провоцировать повторение майских погромов, учиненных толпами хулиганов в Москве и других городах центра России под влиянием антинемецкой пропаганды. К тому же, большая часть московских магазинов "Зингер" в ходе погромов была разрушена.
Итак, подъем патриотизма, классовое перемирие и рост антинемецких настроений характеризовали первый выделенный нами период. На этом фоне возникает и ширится шпиономания, как порождение стихийных настроений городских (преимущественно) слоев населения, а также как результат излишне откровенных действий правительства и военных. Абсолютное большинство рабочих, по мнению историка Ю.К. Кирьянова, вплоть до осени 1915 года сохраняли патриотическое (по оценочной шкале идеологии самодержавия) отношение к войне{135} .
Полиция продолжала фиксировать стачки рабочих, выдвигавших только одно требование — убрать с предприятий немцев. Пик антинемецких настроений в рабочей среде пришелся на конец май — июнь 1915 года, ознаменовавшийся манифестациями, стачками и грандиозным немецким погромом в Москве, инспирированном властями. "Враждебного правительству характера действия толпы, — как отметила охранка, — не имели, сцены разрушения нередко сопровождались пением гимна и "Спаси, Господи", а отдельные попытки связать в глазах толпы немецкое засилье с действиями правительства, делавшиеся некоторыми представителями революционных партий, остались безуспешными"{136} .
В этот период призывы властей к борьбе с "немецким засильем" и шпионажем неизменно встречали поддержку значительной части городского населения, поэтому крайние проявления шпиономании вполне соответствовали настрою толпы и политике верхов.

 Отправлено: 26.12.11 04:28. Заголовок: Отправившись в Итали..

цитата:

Отправившись в Италию, Бернштейн передал это предложение знакомому русскому революционеру Шарлю, который тут же дал согласие. На самом деле Шарль был одним из опытнейших агентов царской охранки, внедренных в среду политической эмиграции. Он познакомил Бернштейна со своим "товарищем" по партии", а в действительности жандармским подполковником Эргартом, и обе стороны приступили к выяснению деталей предстоящей операции. К ней под видом революционера-эмигранта был подключен еще один агент охранки, специально вызванный из Лондона, А. Литвин (вероятно, настоящая фамилия — Долин).

Подробнее:

Филиал охранки, занимавшийся преследованием русских революционеров за рубежом, попытался совместить выполнение главной задачи, направленной на организацию провокаций протий антивоенных выступлений рабочего класса, с осуществлением разведывательных функций. Опытными провокаторами были Б.М.Долин (Заславский) (клички Шарль, Абрам, Александров, Полонский) и кадровый жандарм А.И.Литвин (кличка Антон). Иудин путь Долин начал в Житомире, провалив в 1903 г. местную организацию Бунда, затем подвизался в Екатеринославе и Одессе среди анархистов и террористов. Оттуда его направили в Швейцарию, где он пробрался в руководство малочисленных групп анархо-коммунистов. За нечистоплотность в личной жизни и авантюризм Долин даже временно отстранялся от службы своими шефами. Незадолго до войны провокатор, пользуясь связями в охранке, достал заграничный паспорт некоему Беренштейну, который сразу выехал на жительство в Турцию и принял ее подданство. Прибыв в Швейцарию в октябре 1914 г., он завязал контакты с Долиным, желая иметь связи "с одной из русских революционных партий". По указанию заведующим заграничной агентуры А.А.Красильникова Долин установил, что турки предлагают организовать взрыв двух железнодорожных мостов в Центральной России и одного моста в Сибири за денежное вознаграждение в сумме 50 тыс. руб. с соответствующей технической помощью. Согласившись, Долин оттягивал окончательный ответ до получения надлежащих инструкций. Из Петрограда поступило указание продолжить эти контакты. Как явствовует из дальнейшей переписки, охранка предполагала использовать подвернувшийся случай для выявления тайных агентов враждебной коалиции, а также не исключала политической компрометации руководителей русских революционных сил в самой России и за ее пределами. Не вполне доверяя Долину, Красильников выделил в помощь ему своего заместителя, опытного жандармского подполковника А.В.Эргардта. После встреч с Беренштейном тот без труда выяснил, что предложение о диверсиях исходит от германского посольства в Константинополе. Согласно договоренности в состав диверсионной группы должны были войти лишь те, кого подыщет Долин. В дальнейшем подполковника сменил его подчиненный ротмистр Литвин. Последовали встречи в Бухаресте и Салониках с немецким эмиссаром, которым оказался Люднер (корреспондент газеты "Берлинер локаль-анцайгер"). Долин и Литвин выдавали себя за "остатки фракции максималистов", искавших связей с комитетом буржуазных националистов России в Константинополе. В итоге на одной из встреч с Люднером пришли к решению взорвать железнодорожный мост близ Красноярска за 150 тыс. франков плюс расходы на диверсантов. Якобы предлагалось также убить царя за 1 млн., но собеседники это категорически отвергли. Продолжая игру, охранка инспирировала ряд сообщений в иностранной печати о мнимых вражеских диверсионных акциях в России, включая и взрыв моста.

Соловьев О.Ф. Обреченный альянс. М., 1986. с.38-39.