Отправлено: 17.07.12 00:12. Заголовок: 29-я стрелковая дивизия и 253 стрелк. полк Красных Орлов

В общем то о боевом пути дивизии много написано, и в частности о 253 сп., но есть определенные проблемы касающиеся ухода полка с позиций под Пермью и судьбы первого командира полка Подпорина. Не понятно чем было вызван его перевод в "другую часть" и что это была за часть. В истории ГВ его фамилия больше не упоминается. Может быть кто то имеет более укрупненные данные по эти двум эпизодам?

 Отправлено: 05.06.20 01:06. Заголовок: "Китайский след&..

"Китайский след" в гражданской войне на Урале...
Хотел включить выдержку их публикации научного сотрудника ВГИАМЗ А.Г.Борисова в другой свой материал, максимально сохранив имеющееся в нем сведения, но понял, что рассуждения о туризме и фактические исторические сведения об исторической связи Урала и Китая лучше разместить отдельно. Одними из самых кровопролитных боев Гражданской войны (1918 года) стало Верхотурское направление. Именно в нем участвовали и погиби сотни красногвардейцев и китайских добровольцев. Вот, что пишет об этом А.Г.Борисов:

«В конце сентября 1918 г. белогвардейские части вплотную приблизились к границам Верхотурского уезда. Наступление белых на Пермь со стороны Екатеринбурга не дало сколько-нибудь серьёзных результатов, поэтому командование Сибирской армии попыталось применить обходной маневр против левого фланга 3-й Красной армии. Верхотурье превратилось в важный стратегический пункт, взятие которого открывало белым обходной путь на Пермь через Кизел и Соликамск. 28 сентября белыми был взят город Алапаевск. Там распоряжением командования Сибирской армии была сформирована Северная правофланговая группировка под командованием штабс-капитана Н.Казагранди, в которую вошли подразделения из 18-го Тобольского, 19-го Петропавловского и 16-го Ишимского Сибирских стрелковых полков. Перед ней ставилась задача обойти с севера Кушвинскую группировку красных, где оборонялись части Сводной Уральской (впоследствии 29-й) стрелковой дивизии под командованием М.Васильева, и продолжить наступление по Горнозаводской железной дороге на Чусовую и Пермь, а также установить контроль над Богословским Горным Округом, где находились предприятия, изготавливающие военную продукцию, в частности Надеждинский сталерельсовый завод, выпускавший артиллерийские снаряды. Наступление осуществлялось по Ирбитскому тракту в направлении Верхотурья, помимо этого, часть 16-го Ишимского полка под командованием подпоручика И.С. Шнеура двигалась по реке Туре из города Туринска.

Komsostav_kitaiskogo_bataliona_1918

На фото: Командный состав китайского батальона В центре в белом — Жэнь Фучэнь


На Ирбитском тракте наступающим белым противостояли красногвардейцы под командованием Ершова, бывшего военного комиссара Верхотурского уезда. 3 октября в бою у деревни Измоденово отряд Ершова был разбит. В этом поражении немаловажную роль сыграла измена одного из командиров красных — Цепелева. Это был бывший офицер царской армии, арестованный в Топорковской волости во время крестьянского восстания летом 1918 г. В Верхотурье по неизвестным причинам его освободили и поручили сформировать отряд, в который он набрал в основном «колеблющийся элемент». Во главе сформированного отряда Цепелев был направлен в Верхотурье на помощь Ершову. Там, во время боя, он с тыла напал на штаб красных. В этом столкновении Ершов был ранен, схвачен белыми и казнён. Остатки его отряда начали отступление к Верхотурью. 6 октября колонна Казагранди вышла к реке Тагил, 7 октября было захвачено Махнёво, после чего красногвардейцы отошли в район деревень Путимка и Глазуновка.

На реке Туре белым противостоял красногвардейский отряд под командованием начальника уездной милиции Волкова, численностью около 150 человек и 30 конников, который летом 1918 г. занимался подавлением крестьянских восстаний в уезде. Первое столкновение с передовыми отрядами наступающей Белой армии произошло у деревни Моториной, в 45-ти км от Туринска. Отряд Волкова, слишком малочисленный, вынужден был отступить к деревне Санкино, где 6 октября был окружён белыми. Обстановка складывалась очень тяжёлая. Шесть красногвардейцев — два конника и четыре пехотинца с пулемётом, переправились через Туру и обстреляли белых с фланга. Благодаря этому маневру отряду удалось выйти из окружения. Он с оборонительными боями начал отступление в направлении Верхотурья. Продолжая наступление белые 7—9 октября вели бои у деревень Сиднево и Болотово, 10 октября заняли Меркушино. Отсюда отряд Волкова отошёл к деревням Путимка и Глазуновка.

В районе Путимки и Глазуновки, где находилась переправа через реку Туру, остатки отрядов Ершова и Волкова с пришедшими им на помощь отдельными подразделениями Сводной Уральской стрелковой дивизии 11—12 октября вели ожесточённые бои, пытаясь остановить продвижение белых к Верхотурью. Сюда же подошёл отряд рабочих Сосьвинского завода, имевший на вооружении несколько пулемётов и трёхдюймовую пушку. Часть сил командование красных сосредоточило у опушки леса на Пушкарёвой Горе, а остальные бойцы заняли оборону у деревни Путимка. Недалеко от штаба, расположенного в двухэтажном доме, установили пушку, на колокольне часовни, стоявшей на краю деревни, пулемёт. Белогвардейцы подходили к Пушкарёвой Горе с двух сторон, по Меркушинскому и Ирбитскому трактам. У развилки дорог они соединились и после перегруппировки общими силами начали наступление.

Первый бой у Путимки начался в 10 часов утра 11 октября. После артиллерийской подготовки, под прикрытием пулемётов белогвардейцы пошли по тракту к открытому полю плотными цепями. Выбить красных с занимаемых позиций не удалось, хотя белые в конце дня ввели в бой резервы. На ночь вокруг Путимки и Глазуновки красноармейцы установили сторожевые посты, чтобы обеспечить охрану обоза и боеприпасов.

Утром 12 октября бой возобновился. Теперь белые наступали уже не в открытую. Маскируясь за кустами и буграми они скапливались в перелеске, старались взять обороняющихся в клещи, но фланговые удары успеха им тоже не принесли. Располагая большими резервами, белые с помощью проводников из местных жителей направили часть своих сил в обход к Чёрной речке. Положение красных становилось всё более тяжёлым, его не мог выправить даже прибывший к месту боя отряд моряков. Их, не вводя в бой, повернули к Верхотурью, где были подготовлены крепкие оборонительные позиции в районе железнодорожного моста через реку Туру и по реке Актай. Туда же должны были отойти и красногвардейцы, сражавшиеся под Путимкой и Глазуновкой, чтобы избежать окружения.

Сохранились воспоминания участника боя под Путимкой, бойца из отряда Волкова Александра Семёновича Лаптева: «Бой решили дать под Путимкой, так как место было удобное. Здесь сходились дороги из Красной Горы и Прокопьевской Салды. Позиция на Торговой горе и Пушкарёвой была выгодна. Левый фланг прикрывала Тура, правый — густой лес. Вырыли окопы, поставили пулемёты. Орудия установили возле Путимки. Особый отряд спрятался в перелеске, недалеко от стыка дорог. Он должен был ударить по белым с тыла, когда они пойдут в атаку. Хоть мы и отступали, но настроение было бодрое: наконец-то поднялись с оружием на буржуев! Конный дозор белых наткнулся на наши пикеты и ускакал в сторону Красной Горы. Вскоре оттуда стали стрелять пушки. Но снаряды больше падали за нашей позицией, рвались в Путимке. Там среди жителей паника началась. А белые под артприкрытием пошли в атаку. Мы её ружейным и пулемётным огнём отбили. Тогда пушки врага по нашим окопам стали бить. И белые снова пошли в атаку. Кое-кто из наших дрогнул. Всё-таки это была ещё не армия. Собрались добровольцы. Многие пороха ещё не нюхали. Кто-то отходить начал, а большинство держится. Стояла задача заманить белых поближе, тогда легче по ним из засады ударить. Только вышло по-другому. Открыли огонь пушки и несколько снарядов попало в лес, где засада была. Покинули мы лес и ударили по белым, да не вовремя. Могли бы сразу беляков опрокинуть, тут затяжной бой получился. А сил у Колчака больше и оружия тоже. Бились красногвардейцы стойко, переходили в рукопашную. Много белых положили, но и самих всё меньше становилось. Начали к Путимке отходить. Был в отряде матрос Георгий Игошев. Он пулемёт на часовню в Путимке поставил и до последнего белых сдерживал. Хотел на телеге с пулемётом отступать, да ранили его. Так Игошев посреди улицы залёг за пулемёт и бился до последнего. Когда патроны кончились, белые наскочили и подняли его на штыки. Они всех, кто к ним попал, штыками перекололи, даже раненых. Кто на Верхотурье отступал, собрались за Туринским мостом. Здесь решили держаться. Но это уже другой рассказ. Вот так началась для меня гражданская война, первые бои за молодую Советскую власть». (Вспомогательный фонд ВГИАМЗ. 1747).

Отступление красных велось в обход города по Ирбитскому, а затем Романовскому тракту. Красноармейцы обошли Верхотурье с восточной и северной стороны. Отход происходил организованно, скорее всего им удалось оторваться от белых, которые вступили в город только к исходу 13 октября.

Перед тем как оставить город красноармейцы расстреляли 12 октября заложников, содержавшихся в Верхотурской тюрьме. Неизвестно, был ли этот шаг согласован с представителями уездного Совета, которые к этому времени уже покинули город, или это была инициатива самих красноармейцев. В списке расстреляных числятся 19 человек: Михайлов Борис Николаевич — офицер, Лепихин Яков Евфимович — офицер, Иванова Зоя Павловна — курсистка, Сахаров Борис Вячеславович — техник, Будзянский Казимир Феликсович — техник, Опекин Яков Георгиевич — монах, Дюков Феодонт Поликарпович — крестьянин, Шаньгин (?) Васильевич — крестьянин, Смит Александр Васильевич — техник, Рожков Григорий Николаевич (39 лет) — крестьянин, Дружинин Константин Афанасьевич — крестьянин, Трубин Александр Сильверстович — крестьянин, Карпов Павел Михайлович — крестьянин, Брянников Андрей (23 года) — крестьянин, Кмит — военнопленный, Козлов Василий (47 лет) — мещанин г. Екатеринбурга, Кузнецов Прокопий (25 лет), Голубев Евфимий (23 года) — крестьянин деревни Голубевой Меркушинской волости, Краснопёров Косьма Андрианович — крестьянин Сосьвинской волости, участок № 4.

Похоронены расстрелянные были на городском кладбище в общей братской могиле. В погребении участвовал настоятель Верхотурского Николаевского мужского монастыря архимандрит Ксенофонт с причтами всех городских церквей и женского Покровского монастыря. Также в воспоминаниях современников среди расстрелянных упоминаются верхотурские купцы Беднягин, Выборов, Мухлынин (купец 2-й гильдии), Жернаков, Ердяков, Честюлин и другие, но где они были казнены и похоронены сведений нет.

Красногвардейцы отступили на заранее подготовленные позиции в устье реки Актай. Окопы и блиндажи располагались на западном (правом) берегу. На противоположном расположились белые части. Здесь наступление белых задержалось почти на месяц, бои с переменным успехом продолжались в течение октября—ноября 1918 г. Оборону здесь держали подразделения 1-го Горного, Волынского, 17-го Петроградского, Камышловского полков. Особенно в этих боях отличился отряд китайских добровольцев, о котором следует рассказать подробнее. Царское правительство в годы Первой мировой войны закупило в Китае и Корее большое количество рабочих, которые должны были работать в России на оголённых мобилизацией промышленных предприятиях. На Урале находились в основном китайские рабочие, трудившиеся на различных заводах, шахтах, лесоучастках, строительстве. Китайским рабочим приходилось жить и работать в ещё более худших условиях, чем русским. Это вызывало возмущение китайцев, среди них очень часто происходили волнения и забастовки. Особенно ухудшилось их положение в 1917 — 1918 гг., когда российская экономика переживала глубокий кризис и разруху. Военная служба для многих иностранных рабочих была единственным способом обеспечить своё существование, чем и решила воспользоваться Советская власть, привлекая их на службу в Красную Армию.

Китайские интернациональные отряды были одними из первых, сформированных на Урале. Наиболее известный из них появился в конце июля 1918 года в городе Алапаевске, где в это время было сосредоточено много китайцев. В дальнейшем он пополнялся китайскими рабочими из Перми, Кизела, Чусовой, Надеждинска, других городов и рабочих посёлков. В последствии из них сформировали полк, командиром которого стал Жен Фучень, его помощником — Чжин Ченсяо. Полк вошёл в состав Сводной Уральской дивизии (с ноября 1918 г. — 29 стрелковая дивизия) под командованием М. Васильева.

Некоторые биографические данные о Жен Фучене можно узнать из некролога, опубликованного в газете «Уральский рабочий» за 14 декабря 1918 г. Он был офицером, занимал пост китайского консула в Харбине, хорошо знал таможенное дело, во время революционных событий в России являлся уполномоченным по делам китайских рабочих в Пермской и Вятской губерниях, постоянно жил в Алапаевске. В условиях начавшейся гражданской войны, когда Белая армия приближалась к Уралу, местная власть оказалась в сложном положении. Военный комиссар Алапаевского уезда Павлов обратился к Жен Фученю, как бывшему офицеру и сочувствующему большевикам, с просьбой об организации добровольческого отряда из китайцев для службы в Красной Армии. Условия службы были довольно привлекательными, китайцы пользовались всеми правами и льготами, которые полагались красноармейцам и их семьям. Это позволило в кратчайший срок сформировать интернациональный китайский отряд. По некоторым данным уже летом 1918 г. отряд принимал участие в подавлении крестьянских выступлений в Верхотурском уезде вместе с местными красногвардейскими отрядами.

После взятия белыми Алапаевска китайцы сражались под Нижним Тагилом. Во второй половине октября батальон китайцев вошёл в состав 3-й бригады Сводной Уральской дивизии и был переброшен под Верхотурье, где принимал участие в боях в устье реки Актай, которые продолжались в течение октября—ноября 1918 г. Оборонявшиеся здесь красноармейские части сдерживали натиск белых, стремившихся прорваться к Нижней Туре и Кушве. 29 октября командир дивизии доносил штабу 3-й армии:

«На Верхотурском направлении сегодня китайский батальон, перейдя реку Актай, выбил противника из двух рядов окопов и отбросил его к Верхотурью. Отступление белых банд происходило в полном беспорядке, во время которого им нанесены серьёзные потери. Развить дальнейшее наступление не удалось из-за медленной переброски резервов через мост реки Актай, который всё время держался противником под артиллерийским обстрелом. Около 16 часов противник перешёл в контратаку со станции Ляля, благодаря чему молодцы-китайцы оказались под угрозой быть отрезанными, вследствие чего им снова пришлось отойти на правый берег реки Актай. В этом бою нами захвачены пленные и много снаряжения». (Вспомогательный фонд ВГИАМЗ. 2494, л.50)

В середине ноября китайский батальон был пополнен новыми отрядами добровольцев и преобразован в полк. О блестящих боевых качествах полка свидетельствует приказ командира 29-й стрелковой дивизии от 26 ноября 1918 г. В нём отмечалось: «В последних боях на Верхотурском направлении особенную стойкость проявил китайский полк. Нередко были случаи, когда этот полк зажимался в железное кольцо цепей противника, но благодаря его стойкости, организованности, революционной дисциплине и распорядительности командного состава, он каждый раз пробивал себе дорогу огнём и штыками и с боем медленно отходил на новые позиции. Таким образом, все усилия противника, пытавшегося захватить станцию Выя и Нижнетуринский завод, чтобы создать непосредственную угрозу для нерва нашего войскового тыла — станции Гороблагодатская — разбивались о стойкость китайского полка. В бою китайцы бесстрашны, мужественны хладнокровны. Чем более тяжёлое положение, тем крепче у них боевая дисциплина. Нередки такие случаи, когда поддавшиеся панике начинают отступать без команды, тут же расстреливаются своими товарищами. У них девиз: „Один за всех, все за одного». За 3–4 дня беспрерывных боёв китайский полк потерял в своём составе 40–50%. В отношении командного состава потери 60–70%. Такой огромный процент убыли сам за себя уже говорит, что полк каждую пядь своей позиции уступает только после усиленного боя, в котором противнику наносятся потери в несколько раз большие. На основании вышеизложенного я счастлив китайскому полку и его командному составу принести глубокую благодарность от лица Российской Советской Федеративной Социалистической Республики». (Вспомогательный фонд ВГИАМЗ. 2494. Л. 51).

Бои под Верхотурьем проходили с переменным успехом. Красные несколько раз пытались перейти в наступление, чтобы захватить город. С обеих сторон применялась артиллерия и бронепоезда. Однако в конце ноября колонна Казагранди, получив подкрепление, сама перешла к наступательным действиям. 25 ноября она сумела выбить красных с актайских позиций и заставила их отступать в сторону Кушвы. 29 ноября в районе станции Выя белые бросили в бой до четырёх полков. На станции в это время находился батальон Камышловского полка, два батальона китайского полка и отряд моряков. В ходе двухдневного сражения красные были зажаты в кольцо, а затем, прорвав окружение, отступили к деревням Железянка и Малая Именная. В этих боях была разбита 3-я бригада 29-й дивизии (1-й Камышловский, 5-й Волынский и 17-й Петроградский полки), почти полностью уничтожен китайский полк. Погибли комиссар 3-й бригады М. Бочкарёв, командир китайцев Жен Фучень, застрелился командир Камышловского полка Б. Швельнис. 3 декабря красные оставили Кушву и начали отступление в сторону Перми».

 Отправлено: 05.06.20 09:50. Заголовок: Часть 3 БОЙ ПОД ЗАВО..

Часть 3
БОЙ ПОД ЗАВОДОМ Н.-ТАГИЛ.
22 сентября 18 г. Раннее утро. Быстро несётся поезд по железной дороге от ст.Алапаевск. В теплушках кой-где уже встали и принялись за очередную работу, один чистит винтовку, напевая негромко марсельезу, кто приводит в порядок свое обмундирование, [38] а там в уголке вагона кучка пулемётчиков давно уже возится со своим любимцем "Максимом", тщательно смазывая каждую частицу его механизма и набивая патронами ленты. Но большинство ещё спит здоровым богатырским сном. Снаружи чуть-чуть в открытую дверь вагона повеяло прохладой. Свежо. Открываю окно вагона.
Туман окутал всё большим покрывалом и скрыл всю прелесть живописной картины: Уральских гор, могущих быть видимыми. Поезд замедляет свой ход в 4-х верстах от завода Н.Тагил.
Почти одновременно во всех вагонах происходит оживление.
– Эй, братва, вставай. Чехи близко.
Прокричал чей то молодой бодрый голос. Обладатель его очевидно уже успел сбегать на станцию и теперь возвращался обратно в свою теплушку, чтобы поделиться только что подслушанным сообщением.
В несколько минут все уже на ногах и в полной боевой готовности.
Здесь слышится стройное пение коммунистической марсельезы, через вагон мощные звуки интернационала, а там дальше молодые голоса дружно и стройно выводят любимые красноармейские песни с припевом:
Горы Урала, я вас вижу вновь,
Уральские долины – кладбище удальцов.
На душе как-то тепло, и радостно бьется сердце, силясь вырваться из грудной клетки при виде праздничного настроения кучки храбрецов, взявших винтовку за великое дело освобождения трудящихся.
Вот и солнце взошло. Борясь с туманом, оно приветливо бросает в открытые двери вагонов-теплушек свои лучи, которые отражаются звездочками на штыках только что вычищенных винтовок.
Вот сквозь пелену тумана, который постепенно рассеивается, [39] виднеется цепь гор, которые за дальностью расстояния кажутся конусообразными седыми облаками на синеватой полосе горизонта.
Ах, как хорош ты, убелённый сединами, наш родной Урал. Много ты видел на своем веку, многое бы мог рассказать, но скрываешь хитрый старикашка.
Пение, смех, общий весёлый разговор не ослабевает. Настроение приподнятое. И невольно хочется крикнуть, любуясь картиной:
– Эй, вольное босячество, шуми. Вольней шуми.

И как тут не веселиться, когда с самого начала чехо-словацкой авантюры об эти стальные груди разбилась уже не одна добровольческая часть белогвардейцев и других чешских батальонов.
Надо сказать, что нанеся не одно поражение Шадринской добровольческой группе белогвардейцев на Егоршинском направлении, полк, получив распоряжение, перебрасывался из Егоршино в Н.Тагил, где дело принимало серьёзный оборот. Вот он и у цели.
Вести пока что прекрасные. День и ночь идут бои, но не сдают занятых позиций красные добровольческие полки. Только что полученная сводка говорит, что отбито у противника 2 орудия, идёт бой за обладание подбитым броневиком и заметно, что исход боя кончится в нашу пользу.
Но чу… Что это? Слышится глухая стрельба из орудий, всё чаще и чаще… и вдруг стихает.
Показалось насколько верховых, которые бешено промчались, по-видимому, в свою часть, стоящую на станции и опять спокойствие, нарушаемое лишь пением и смехом неугомонных уральцев, то спокойствие, которое бывает перед бурей.
Действительно, через некоторый промежуток времени отдаётся приказание: "Приготовиться в боевой порядок – сейчас поедем". Готовиться нечего, все готовы. [40]
– Стало быть, не совсем ладно? – спрашивает один.
– Увидим, – спокойно возражает другой.
– А куда едем? – обращается молодой парень к своему соседу односельцу.
– А штеху бить, почтеннейший, – шутливым тоном замечает тот.
– Пой, ребята, чего перестали. Играй на гармонике, а там разберём, кто кого колотит.
И снова пение, звуки гармоники, остроты, шутки и хохот полились волной, сливаясь со стуком вагонных колёс.
Вот и ст.Нижний Тагил. Но что это тут такое? Не успели ещё остановиться, как по стенкам вагонов что-то защёлкало. Около вагонов послышались взволнованные голоса: "Срывай красные значки, вы попадёте сейчас в плен".
– Что такое, – спрашиваем мы в свою очередь.
– Прибыли ударные чешские полки, порвали цепь, выбили из окопов, а мы порвали связь, – был ответ.
Станция была оживлена. Царила паника. Создавалось серьёзное положение.
Части защищающие подступы к заводу Нижний Тагил в составе 1-го, 2 и 3-го горных полков, 3 Екатеринбургского, 1-го рабоче-крестьянского и др. полков трое суток держались уже не переставая, не пользуясь не только отдыхом, но и горячей пищей. На этот раз истощённые и усталые, они не выдержали натиска свежих ударных чешских полков, потеряли связь и командный состав, который частью был выбит из строя, а частью позорно скрылся, дрогнули и в панике отступили. Больные, раненые и просто бегущие представляли стадо овец, лишённое пастуха и напуганное появлением волка. Все искали защиты от смерти, а она уже протягивала свои руки. Некоторые ещё продолжали отстреливаться, но исход боя был очевиден.
Чешские части, выбив из окопов красные полки, стремительно [41] продолжали их преследовать. Густая цепь противника в несколько рядов уверенно и быстро следовала по пятам. В некоторых местах чехи двигались просто колоннами.
– В ружьё, в цепь. Пулемётный огонь, – отдаётся коротко и отчётливо приказание одно за другим.
– Назад, в цепь, не бегать, – слышится команда отступающим.
Как лавина, вырвавшаяся из вулкана, сметает всё на своем пути, так и уральцы своим дружным, стремительным натиском теснят и откидывают зарвавшиеся чешские полки. Завязывается краткая, но решительная схватка. Воздух наполняется резким пронзительным свистом пуль, трескотнёй ружейных и пулемётных выстрелов и мощными криками ура.
Трат-та-та-та-та. Уверенно говорит "Максим". – Ту-ту-ту-ту, – спокойно поддерживает его Кольт. – Трыть, – нервно отвечают винтовки.
Проходят минуты, а потом и часы в этой своеобразной мелодии. Охваченные безумным энтузиазмом, уральцы увлекаются боем, и увлекают за собой всех бегущих. Последние, забыв утомление, с жаром снова кидаются в бой. Теперь уже нет бегущих. Все соединились в одно целее, а это целое минута за минутой сильнее теснит неприятельские ряды. Уже опрокинуты 2 колонны, уже смята первая цепь, уже не работает пулемёт на правом фланге противника. Всё реже и беспорядочнее слышатся залпы со стороны неприятеля, а лавина уральских молодцев всё стремительнее и увереннее наседает на противника.
Всё реже и реже стрельба со стороны неприятеля – редеют его ряды. Уже один пулемёт работает у противника, а наши молодцы всё наседают и наседают. Но что же это? Вдруг на мгновение воцаряется тишина. И вдруг могучее ура. Раскатистым эхом проносится по окрестностям. Волосы становятся дыбом от этого клича, [42] кровь леденеет в жилах. Не чувствуешь ничего, ни страха, ни боязни, а какой то безумный порыв, охватывает тебя. Уральцы перешли в атаку. Минутная нервная стрельба, опять ура, и наконец полная тишина. Чехи, не выдержав штыкового боя, бегут в панике, а пулемёты решают их участь.
Всё после битвы усеивается трупами, шомполами и винтовками. Чешских полков как не бывало, 6 пулемётов, 500 винтовок и много другой добычи попадают в наши руки. Долго кр-цы острят по поводу боя.
Вот известный зубоскал Афанасий Мурашёв, трогая прикладом труп чеха, шутя, говорит:
– А что, почтенный, не голосуешь теперь за учредилку?
Другой кр-ц Ганя Гордеев, шлепая по черепу чеха, произносит:
– Эх, безумный, не сварил котелок-то, ведь надо было с правого фланга зайти.
Снова шутки, смех, весёлые песни и мощные звуки Интернационала.
Н.-Тагил спасён.
Потянулись скучные дни. Небо покрылось серо-свинцовыми тучами. Моросит дождь. Образовались лужи воды и непролазной грязи. Наши части иззябли, но твёрдо держали занятые позиции. Подтянулись ещё кой-какие части и образовался сплошной фронт. Несмотря на скверную погоду, Н. Тагил был оживлён. Около 20 орудий, расположенных в различных частях завода, начиная с раннего утра и до позднего вечера, раскатистыми громовыми звуками оглашали окрестность. Однако, белые, получив, по-видимому, ещё откуда-то подкрепление, не теряли своих сил. Правда одно время мы занимали близ лежащие окрестности, как напр. д.Горбунову, но в виду стратегических соображений снова оставили. Помню ещё такой интересный случай, происшедший накануне занятия д.Горбуновой. [43]
Серое утро, моросит мелкий дождь. Наблюдатель одной из батарей заметил на Н.-Тагильском пруду группу лодок и копошившихся в них людей. Это были белые, перебиравшиеся на противоположный берег в д.Горбунову.
Трубка столько то, прицел такой то. Шрапнельный огонь. Командует командир батареи. Дружно заговорила батарея. Лодки быстро заперевёртывались. Порою выпушенный на удар снаряд высоко поднимал воду. Момент был выждан самый удобный, когда лодки были посредине пруда. Напрасно старались белые спастись от неминуемой смерти, многие бросались вплавь, но гибли под огнём шрапнели и шли ко дну. Ни один смельчак не мог достигнуть берега.
За всё время с 22 сентября не прошло ни одного дня, чтобы полк не принял участия в бою. Неутомимо упорно, как львы, дрались уральцы. Приближалось 4 октября.
4 Октября 18г.
Раннее утро. Низко нависли серые тучи. Моросит мелкий дождичек. По рельсам медленно подвигается броневой поезд неприятеля. Вот он уж у наших окопов. Вдруг тяжело ухнула шестидюймовка на гаубичной площадке и с первого же снаряда подбила паровоз. Взрыв одобрения вырвался из груди красноармейце в. Второй снаряд попал под колеса броневика, отчего тот накренился. Надо бы лучше да некуда.
На помощь первому был двинут второй броневик, но и он был помят и еле-еле утащил свои ноги, наши пристрелялись.
Хорошо начали сегодняшний день, как-то окончим. На правом фланге уже давно слышится частая стрельба, это 3 полка: 1 Камышловский, 1 рабоче-крестьянский и 3 Екатеринбургский пошли в наступление. Тихо пока на нашем направлении. Но вот проходит час, второй… [44]
Наскучило, по-видимому, белым сидеть в своей железной клетке и один по одному они начинают делать перебежки. Но не дремлет наш Соснин Максим со своим Максимом и каждый выбежавший попадает в намушку пулемёта.
Недолги осенние дни. В этом занятии мы провели до полудня. День быстро начал клониться к вечеру. Не заметили мы, как усилившаяся ежеминутно перестрелка начала стихать, а потом вдруг опять усилилась.
Наши право-фланговые части под давлением превосходивших сил противника быстро отступали. Не могли остановиться даже в занимаемых ранее окопах, т.к. белые обошли и ударили во фланг. Связь была потеряна. Не было связи с этими частями и у нас. Благодаря поспешному ли отступлению, халатности ли комсостава, который где то отсутствовал, но отступавшие ничего не сообщили нам.
В подзорную трубу можно было видеть, что Лысая Гора была занята белогвардейцами, что можно было ясно различить по одному тому, что на часовне, которая построена на верху горы, развевался белый флаг. Быстро двигались кучками какие-то люди в самый завод. Положение создавалось серьёзное. Белые двигались в Н.Тагил. Комиссар нашего полка тов.Киккул, поехавший после замеченной картины на правый фланг, узнал, что белые заняли уже зелёный рынок и отсекают путь отступления по одному из трактов, а наш полк все ещё находился в окопах и все ещё тов. Соснин забавлялся своей охотой на одиночек, выскакивавших из бронепоезда. Прошли томительных полчаса, когда, наконец, и мы начали отступать с почётным караулом, т.к. по бокам и сзади нас двигались густые колонны белых, а что было впереди, мы вовсе не имели никакого представления. Вперёд был пущен обоз и небольшая часть пехоты, а все остальные роты полка и эскадрон [45] кавалерии двигались сзади. Едва лишь только полк успел вступить в завод, как из окон пошла стрельба. Стреляли все те, кого обидела революция. Однако, отстреливаясь и бросая бомбы в те дома, из которых стреляли, мы миновали благополучно Н.Тагил. Вот и поле. Ещё несколько верст и полк должен выйти на тракт, ведущий в завод Лая. Кругом безлюдье, на полях простор, лишь щетинится колючая жнива, да чернеют кой-где пары. Недалеко от дороги, которая проходит от ст.Сан-Донато через реку Тагил в Лаю, группа мужчин и женщин молотила хлеб. На эту дорогу должны были свернуть и мы. Надо сказать, что выйдя из Н.Тагила, мы считали себя уже в безопасности и все кр-цы шли кто как может в одиночку и группами. Вот уж и та дорожка, что проходит от Сан-Донато через реку. Кругом зловещая тишина. Половина обоза, свернув под прямым углом, вступила на эту дорогу и дорожку. Чуть-чуть поспевают сзади роты, растянувшись на значительном расстоянии. Вот и они уже готовы повернуть за обозом. Слышатся шутки, весёлый смех… и вдруг средь этой зловещей тишины в один раз раздается стрельба из 4-х пулемётов, потом залповая из винтовок со всех сторон.
Трескотня винтовок, свист пуль, визг шрапнели, взрыв бомб – всё сливается в дикий разнообразный гул. Белые дали нам возможность приблизиться на растояние нескольких десятков сажен, пользуясь нашим разгильдяйством и сразу в одну минуту открыли перекрёстный ураганный огонь. Оказалось, что ст.Сан-Донато была, занята еще накануне, о чём нас не предупредили. Пока полк снимался из окопов и шёл через Н.Тагил, белые уже успели сомкнуть фланги, и ждали нас, как сельдей в невод.
– В цепь, окапывайся! – слышится команда командира полка, но уже поздно. Не успели мы оглянуться как добрая часть полка уже была перебита. [46]
– He теряйся, в цепь, пулемётный огонь, – слышится команда.
Как электрический ток пробегает по жилам команда. "Умрём или победим. Ура!" Ответили мы на победное ура белым. Началась решительная наиотчаяннейшая схватка. Вот славный пулемётчик т.Соснин и тут не растерялся и многие оставшиеся живыми от этого боя своим спасением были обязаны только ему. Пользуясь тем, что наш ротный обоз находился при роте, тов.Соснин быстро снял свой пулемёт, а другие ребята ленты и началось…
Вот цепь белых в нескольких саженях, вот уже и уже замыкающее нас кольцо, и ещё минута, и мы будем задушены. Вот уже слышится ура совсем близко, можно рассмотреть с каким наслаждением расширяются их рты. Вот они всего лишь в нескольких саженях. И пулемёты их в числе 4-х штук, продолжают косить тех, кто не успел ещё окопаться. Как дикий пёс, сорвавшийся с цепи, брехает бомбомёт. И вдруг наш "Максим" в руках Максима Соснина один подаёт свой протест. Не всё ещё пропало, умеем и мы постоять за себя. "Тра-та-та-та", – слышится всё увереннее ответный огонь нашего пулемёта и что же. О, чудо. Как ржаные снопы, один по одному повалились белые, готовые уже броситься в атаку. Цепи как не бывало, но с боку уже нависает другая, и жарко становится нам и нашим пулемётчикам. У пулемёта уже 3 человека, а остальные перебиты, а белые закидывают уже бомбами и нет возможности держаться более пулемётчикам. Еще одну ленту выпускает наш Максим в цепь противника, но нас лишь горсточка. Видно небольшое замешательство в рядах белых. Настает самая критическая минута. "Дорогие товарищи, не падай духом, в штыки, ура!" Раздается команда, командира, одного из командиров батальона. "Ура, ура…а…" – дружно подхватывают все и, как дикий ураган, бросаются в ряды белых кр-цы с ружьями на перевес, кавалеристы с саблями наголо и люисами на руках (у кого имелись). Всё перемешалось в последней [47] дикой безумной схватке.
Что-то видели во сне те, кто остался дома, там в Шадринском уезде, что подумали они в это время, что-то чувствовало их сердце.
Нельзя передать, надо только перечувствовать, чтобы помнить всю жизнь отдельные эпизоды этой картины. Как дикие звери, дерутся между собой люди за классовые противоречия.
Вот набежавший кр-ц Обвинцев с налитыми кровью глазами подхватывает на штык первого попавшегося, но в ту же минуту его тело насквозь прокалывает белогвардеец.
Лихой кавалерист Михаил Антропов с саблей наголо, не замечая свиста пуль, видя только перед собой врагов, загнал в самую цепь, его рассвирепевший конь уже топчет копытами белогвардейца, но вот перед ним офицер в белой барашковой шапочке. С быстротой молнии опускается сабля на его голову, и труп ещё теплый топчет горячий конь, а Антропов удар за ударом сыплет на головы белогвардейцев.
Вот ещё кавалерист тов.Обвинцев, нагнав на телефонный провод натянутый белыми, одним взмахом перерезывает его и берётся за револьвер "Наган”, в мыслях его одно – 6 пуль белогвардейцам, а седьмая себе в висок, если не вырваться, но все семь пуль попали белогвардейцам, а тов.Обвинцев счастливо миновал смерти.
Вот ещё кавалерист Александр Попов, молодой парень; не успел он догнать до цепи, как лошадь его перевернулась, помяв его под себя. Выпал и льюис из его рук, но он не растерялся. Попов, как ужаленный, вскочил он, схватил льюис, взметнул его на руку, и несколько человек попадало наземь, сражённые его смертельными пулями, весь запас расстрелял Попов, вскочил на освободившуюся лошадь убитого кавалериста и был уже в среде своих. [48]
С безумной храбростью дерётся кавалерия и пехота 4 Уральского Стр.полка, но всё меньше и меньше становится наших.
Пущено в ход всё: сабли, штыки, приклады и бомбы.
Там кр-цы Мезенцев Филипп и Афанасий Мурашёв выбрав случайно попавшуюся ложбинку пачками сыплет по белым, но им жарко становится, приходится сдавать, белые забрасывают бомбами, но не успел ещё Мезенцев сделать нескольких шагов, как здоровенный белогвардеец подставил ему свой штык, но ловок Мезенцев, несмотря на то, что мал: с быстротой камня упал он наземь, уклонившись от штыкового удара и почти прямо в упор в грудь выпалил белогвардейцу. Грузно грохнулся наземь старый вояка. А он был уже довольно пожилой, а тут уже два прицелились в Мезенцова, но меткий выстрел Мурашёва уложил одного, а второй промахнулся, и пуля прострелила лишь только шапку Мезенцева, а брошенная кем-то бомба разорвала в клочки стрелявшего. Бьются ребята. Из последних сил уже выбиваются уральцы, но твёрдо помнят: Смерть или победа. Уже глотки охрипли от крика: "Ура", – но всё бьются они.
Пулемётчик Соснин силится спасти пулемёт, но не удаётся, подобрав затвор, он взрывает тело пулемёта, и бомбами расчищает себе дорогу к отступлению, а брат его Константин Соснин уже расстрелял все патроны, сломалась у него и винтовка. Он весь в крови как баран: пуля попала ему в лоб и сделала глубокую яму, раздробив кость, но чудом уцелел Соснин. Ещё несколько минут и он бы свалился от потери крови, но эти минуты были минутами спасения всего полка.
Там тов.Стариков, Новокрещёнов и Пашин залегли в борозду, достреливают последние патроны и бросаются в штыки. Двое из них Пашин и Стариков благополучно вышли из боя, но Новокрещёнов поплатился рукой.
А вот тут группа 2 взвода Арк.Грязных. Гордеев Иван, [49] Гордеев Гавриил и др., расстреляв патроны, штыками пробивают дорогу. Как подкошенная трава, без стона упадает молодой красивый парень Гавриил Гордеев. У бедняги перебиты обе ноги. Силятся спасти его товарищи, но напрасно. "Не надо. Спасайтесь сами", – говорит бедняга. Кучка белогвардейцев подбегает к нему, но взрыв бомбы, брошенной Гордеевым, несколько жизней уносит с собой. Ещё взрыв и нет в живых незабвенного товарища весельчака Гани Гордеева. Сумел помереть Ганя, сдержал своё слово. Не видать ему больше голубых ясных очей красавицы Анюты, с которой он думал связать себя супружескими узами. Не целовать ему больше её малиновых губок. Смертью храбрых он пал на полях Н.-Тагила.
– Ганя, милый, не ходи, осенью сыграем свадьбу, ведь родители согласны выдать меня замуж, – говорила сквозь слезы его невеста, крепко целуя и прижимая к своей груди в последнее воскресенье поздно ночью.
– Нет, Аня, я не был никогда трусом и не буду, пойду с товарищами и может быть счастливо ещё заживем, но уж если умру, то не даром.
И ушёл бравый парень. Горько расплачется милая Анюта, но не вернуть ей милого Гани. Он пал, защищая красный Урал.
Не одного Ганю Гордеева придётся оплакивать. Там тяжело раненый свалился Андрей Ганин и по примеру многих взорвал себя бомбой. Что-то думает его старушка мать, жена и сёстры, но знал их милый Андрюша, что не даром он отдал свою молодую жизнь.
Вот двое врагов схватились в рукопашную и уже пустили в ход острые зубы.
Там раненый санитар 2-й роты тов.Пузанов с перебитыми ногами взывает о помощи, но не до него товарищам. Правда, многих из самого огня вытаскивал т.Пузанов ранеными и горько помирать ему забытому, но спасти нет возможности. До последнего патрона [50] выстреливает Пузанов и также взрывает себя.
Ни одного раненого, только кто был в чувстве, не досталось белым живыми, все кончали жизнь при последних минутах самоубийством.
Вот ещё картина: Вниз лицом головами вместе лежат два кр-ца, вдруг один из них поднимает голову и на минуту видно бледное лицо со сверкающими глазами и запекшимися губами – он ранен в грудь, а товарищ его в голову, но он узнаёт его и слабо что-то произносит. Приподнимается и тот, и они узнают друг друга. Узнали, всмотрелись в лица один другого, крепко обнялись, последний раз в жизни, горячо поцеловались и снова уткнулись в землю лицами, должно быть навеки. Что думали они? Что вспоминали в эти минуты – мудрёно сказать, но они были друзья и неразлучными друзьями с детства. Связанные узами неразрывной дружбы они вместе вступили в полк, вместе и отдали свою молодую жизнь за правое дело трудящихся. Спите спокойно, друзья. Мы отмстим за вашу безвременную смерть.
Не одна мать всплачет после, не одна жена и невеста будут ждать и не дождутся милых лиц.
Ура. Ура-а..а… Ещё усилие и мы уже вне цепи и спасены. Не больше 1½ часов, хотя никто не считал, длился бой, но всё поле усеялось трупами, от славного 4 УРАЛЬСКОГО Стрелк.Полка, осталась небольшая горсточка. Но 6, 10, 15, 25 и самое большое 40 чел. осталось в каждой роте, не считая нестроевых. Всего меньше пострадал эскадрон кавалерии, спасшийся почти полностью, но окончательный подсчёт произвели лишь в Кушвинском заводе, где ещё оказались попавшие в плен, т.к. спасаться приходилось разными путями, разными путями и прибыли до Кушвы.
Недаром пали уральцы за 300-400 чел., павших в бою под Н.-Тагилом, в этот день белые поплатились тоже сотнями.[51]
Уральцы остались верными себе: умерли, но не даром. И знают только седые вершины Урала, как умирали славные кр-цы 4 Ур.Стр. полка.
Ни одно орудие, ни один пулемёт не достался белым – всё успели взорвать, пустить на воздух.
Через несколько дней мы были в зав.Кушва, пишущему эти строки пришлось спастись также чудом. Он был контужен взрывом снаряда и сброшен в реку, но холодная вода привела его чувство, и под неприятельскими пулями он счастливо миновал мост, прорвавшись с несколькими десятками товарищей сквозь цепь.
На руках и верхом и на тяжёлых телегах тащили раненых. Шли лесом через с.Салку, но всё таки достигли Кушвы.
Нельзя описать той радости, с которой встретили 4 Ур.Стр. полк остальные части, успевшие прийти в Кушвинский завод раньше полка.
Бывают в жизни человека радостные минуты, но это не радость по сравнению с той радостью, когда закалённые в боях товарищи после жаркого боя встречались снова, видя друг друга. Да, мы радовались, как дети, восторженно со слезами на глазах целовали друг друга. И плакали, но плакали не слезами нервной женщины, нет, это были какие-то особенные слёзы, слёзы непобедимых борцов, слёзы, какими не плачут обыкновенно люди. Ужаснулись бы наши враги, если бы увидели эти слёзы. Мы сознавали, что нас лишь горсточка, но были уверены, что об эту горсточку разобьются вдребезги, как разбиваются о скалы волны бушующего моря. Эта горсточка и была той скалой, о которую должны были разбиться враги революции, эта скала, была фундаментным камнем великого здания, имя которому свободный коммунизм.
Жаждой мести возгорел 1-й кр-кий красных орлов полк, когда узнал о нашей неудаче, как свирепый лев набросился он на белых и [52] в одном бою разбил все окружавшие его полки. Он был ещё в Алапаевске. Можно представить с какой храбростью бился наш брат-близнец по одному тому, что в одном бою он отбил десятка два пулемётов, несколько обозов со снаряжением и продовольствием. Выдержав неравный бой в Алапаевске с незначительными для себя потерями, красные орлы бросились к Н.Тагилу, несмотря на то, что оставались в глубоком тылу у белых кругом отрезанными, но они думали ещё застать нас в Н.Тагиле.
Произошёл неравный бой, белые взяли в кольцо весь полк, была потеряна связь не только с батальонами, но и с ротами. Красные орлы дрались с энтузиазмом. На смену убитым пулемётчикам сейчас же находились новые. Рано белые торжествовали победу взятия Н.Тагила. Ещё многих пришлось им лишиться. По рассказам очевидцев многие пулемёты пришли в негодность. Многих пулемётчиков прикалывали у пулемётов. В числе других рот у Красных орлов было 2 роты китайцев. Один из пулемётчиков в роте китайцев не заметил, как сзади набежал белогвардеец и замахнулся саблей, но, не рассчитав удара, отрубил лишь ухо пулемётчику. Рассердился красный боец, во мгновение ока оттащил свой пулемёт на несколько шагов и, повернув его в сторону цепи, зашедшей в тыл, открыл огонь.
– Ага, ты ухо ломайля, а я тебя ломайля.
Немногим из зашедших в тыл удалось спастись. Полсуток дрались красные орлы, заняли обратно ст.Сан-Донато, были уже у Тагила, но не имея припасов и не имея связи с другими полками нашей дивизии, благополучно прибыли в Баранчинский завод, лежащий неподалёку от Кушвы.
Здесь и встретились два близнеца 4 Уральский Стр.полк и 1 Крестьянский полк "Красных Орлов". Здесь мы решили снова быть вместе и обсуждали все волнующие вопросы.
Виновато поздравляли нас с выходом из Н.Тагила другие [53] полки, стоявшие вместе с Н.Тагилом. Полки на выручку, которых птицей летел от Егоршино 4 Уральский Стрелковый полк в сентябре м-це 18 г.
С того момента началось строительство по новому типу красной армии, с того же момента и началось строительство коммунистических ячеек в рядах красной армии, а также и вся культурная работа.
Нам после пятимесячной боевой окопной жизни необходим был отдых с тем, чтобы набраться свежих сил, запастись знанием. Получить подкрепление и перевоспитать в коммунистическом духе вступивших вновь в 4 Уральск. Стрелк. полк, чтобы можно было рассчитывать на его боеспособность. Все эти задачи можно было выполнить при максимальном напряжении сил, но всё же они были выполнены.

 Отправлено: 05.06.20 18:24. Заголовок: pyrin пишет: часть..

pyrin пишет:

цитата:

часть 16-го Ишимского полка под командованием подпоручика И.С. Шнеура

Шнеур не состоял в 16-м Ишимском полку (полке?), а командовал 3-й особой ротой. В приказе Казагранди так и написано, но, на верхотурских исследователей этот довод не действует (уже несколько лет).

 Отправлено: 06.06.20 01:01. Заголовок: Войсковой старшина п..

Войсковой старшина пишет:

цитата:

Шнеур не состоял в 16-м Ишимском полку (полке?), а командовал 3-й особой ротой. В приказе Казагранди так и написано, но, на верхотурских исследователей этот довод не действует (уже несколько лет).

А есть выписка из приказа?

 Отправлено: 06.06.20 09:29. Заголовок: Часть 4 ВЛАСТЬ КОЛЧА..

Часть 4
ВЛАСТЬ КОЛЧАКА.
Вскоре, после пресловутой Самарской, а затем Омской учредилки настал некоронованный царёк Сухопутный Адмирал Колчак. Высидели птенца себе на голову эс-эры и без боя, без кровопролития с тем лакейством, на которое они способны, омыв перед народом руки, отдали власть в руки Верховного Правителя и заварилась каша. По-военному, без рассуждений начал действовать Александр IV. В первую очередь забросил он в тюрьмы всех, заподозренных в большевизме и постарался их уничтожить, чтобы не смели соваться с неумытым рылом в калачный ряд и не смели пикнуть о власти мозолистых рук. Второй его задачей было создание армии, для чего были мобилизованы 20 и 21 года и одураченные золотопогонниками брошены на нас, а там добрался и до всех тех, кто хотел остаться праздным зрителем в войне за классовые интересы.
Вспомнили наши слова оставшиеся дома солдатики, что они возьмут в руки винтовки и пойдут убивать нас и, вспомнив, с горечью поняли свою ошибку. В железные тиски зажал всех Колчак. [54]
Стон стоном стоял в оккупированных белыми местностях. Расстрелы, тюрьмы, подвалы, шомпола да нагайки получили рабочие Сибири и Урала от Верховного Правителя. Надолго останется памятен 1918 год.
Всех ужасов и не перечесть.
В таком захолустном городишке, как г. Шадринск переполнены были все подвалы, даже здание ломбарда было занято под тюрьму.
Расстреливали без суда и следствия, садили по первому подозрению в большевизме.
В нашей Верхтечинской волости многим не удалось дождаться нашего прихода. Много померло в тюрьмах, много замучено, много расстреляно. У семей кр-цев было реквизировано всё имущество, отобрана надельная пахотная земля. Власть перешла снова к кулакам. Была выбрана Волостная Управа, о которой до сих пор ходят рассказы, как о "волостной расправе".
Вскоре после нашего набега было арестовано человек 20. Здесь были и молодые солдатики с русско-германского побоища.
Набравши партию человек в 30-40, белые заковывали их в цепи или просто перевязывали веревками позади руки один к другому и с надежным конвоем отправлялись в уездный город. Конвой по обыкновению составляли члены карательных отрядов, организованные из солдат сынков кулаков и купчиков, а иногда и мелкой сошки из духовенства.
На рукоприкладство и мордобитие не скупились на продолжении всей дороги на протяжении 70-100 верст. Гнали пешком.
Вот одна характерная картинка:
Жаркий июльский день. Солнце палит нещадно. Медленно двигается партия арестованных в 30 челов. Среди арестованных несколько старичков, человек 10 пожилых кр-н и остальные молодых лет 25-30. [55] У всех удручённые лица. Многие ковыляют еле-еле, у некоторых опухшие от побоев лица и виднеется запекшаяся кровь на лице.
Командир конвоя знакомый парень, сын кулака Василий Полухин, отец которого был захвачен с нами при набеге.
Показалась деревня Камышино в 8 верстах от с.Верхтечинского. День праздничный. На улице виднеется праздная толпа мужиков и баб.
– Стой, – командует командир. – Эй, старики, Верхтеченских большевиков ведем, у кого какие жалобы, бей, ничего не будет.
Несчастных кольцом окружает толпа. Многие находят среди арестованных личных врагов и начинают сводить счеты, а конвой лишь только подливает масла в огонь. Вот вытянули старичка Ганина. Взяли в кольцо и пошло угощение. Пущены в ход палки, конские замки, камни… Бьют до тех пор, пока не будет заметно признаков жизни. Бьют Ганина, Вырышева и др.
– Подать воды, – кричит Полухин. – Полить и ещё дать взбучки.
Приказ выполняется. Снова избиение, кровь, куски мяса…
Избитых до потери сознания бросают на подводы, пока очувствуются и двигаются дальше.
Вот с.Уксянское. Здесь пункт, где избиваются все любителями того дела из местных, кулаков и так до Шадринска.
– Попить бы… – взмолился кто-то из толпы.
– Ага, испить кто-то просит? Дай ему крепкий удар прикладом сзади, – получает просивший вместо глотка холодной воды.
Вот и Шадринск. Избиты все. Еле передвигают ноги, но всех сильнее избит некто Вырышев. Он бос, всё тело его в ранах, они запылились. Ноги прорезаны чем-то острым и каждый шаг отдаёт мучительной болью.
– Дайте напиться, – жалобно просит он, но ему не дают. Вот и река Исеть. [56]
– Звери, – кричит Вырышев.
– Что? – взывает один из конвоиров и замахивается прикладом. С диким ругательством плюет Вырышев конвоиру прямо в лицо, а тот рассердившись закалывает его штыком и оставляет на дороге.
Вот и тюрьма. "Нет мест", – сообщает администрация. Передаётся вся партия в руки карательной экспедиции. "Кто из конвоя Верхтечинский", – спрашивает офицер. "Я", – отвечает Полухин.
– Кто тут большевики?
–А, вот список.
Сейчас же идёт перекличка и до десятка выкликают из общей среды. Блещут штыки. Ведут в лес и в отдалении слышатся выстрелы, а остальных садят в подвалы, чтобы проделать то же, при первом же доносе.

Дикий произвол царил впредь до нашего прихода. Сибирь и Урал окрасились кровью рабочих и крестьян. Тяжело пришлось трудящимся.

Наступила пора организационной деятельности. После тяжёлых событий уральцы попали на отдых в Верхне-Туринский завод. Сладок показался отдых. С каким удовольствием после своеобразной мелодии боёв слушали концерты и смотрели спектакли в театре. Видно было, как при звуках струнного оркестра на озверевших лицах кр-цев расплывалась блаженная улыбка, и в глазах видна была чисто детская радость.
Две недели уральцы отдыхали душой и телом. За это время получили подкрепление и успели их посвятить в вопросы, из-за которых вспыхнула гражданская война. На смену павшим в бою, воспитали достойных борцов. Во всех ротах и командах были организованы ячейки коммунистов, послужившие твёрдым к сплочению красной армии. Достали литературы, составили ротные библиотечки. Началась политико-просветительная работа в полном смысле этого слова. Политотделом 29 стр.дивизии начала издаваться газета – [57] "Окопная правда". Политотдел 3 армии издавал газету "Красный набат". Многие приняли участие в сотрудничестве обеих газет, но большинство лишь непосредственно в "Окопной правде". На страницах газеты еженедельно освещались вопросы жизни красной армии, внутренние и военные вопросы жизни Республики. Благодаря хорошо поставленной экспедиции, каждый кр-ц мог пользоваться газетой, а впоследствии газеты по прочтении целыми связками передались белым. Еженедельно устраивались лекций, беседы, чтения по всем политическим вопросам.
Я и другие товарищи: Анругов, Стариков, Обвинцев и Дружинин, были выбраны в полковой К-т РКП(большев.). 18 октябре в Кушвинском заводе была созвана I конференция РКП (большевиков) всей нашей 29 стр.дивизии, на которой избрано дивизионное бюро, в члены которого от нашего полка прошел тов.Анчугов, командир партизанского отряда в с.Верхтеченском. Таким образом, начиная с ротных ячеек и кончая политотделом армии, была построена крепкая сплочённая единством духа организация, начиная с кр-ца и кончая реввоенсоветом армии, твёрдо знали свои обязанности перед Республикой трудящихся, всякий знал свои обязанности и задачи и проникнут единством мысли, идеи и твёрдостью духа. Интересно отметить то, что, несмотря на критические минуты, когда полк был окружен белыми, кр-цы сохраняли свои партийный билеты и удостоверения о том, что они добровольцы Уральского полка, хотя знали вперёд, что при взятии в плен им грозит неминуемая смерть, но в плен мало кто попадал живым, предпочитая покончить жизнь самоубийством, нежели быть зверски убитым белогвардейцами.
Партийный аппарат был готов, и постепенно повелась работа. Каждый кр-ц незаметно для него самого втянулся в вопросы политики и впоследствии трудно было узнать, как из деревенского [58] парня, выработался вполне сознательный партийный работник.
В то время, как в стане белых рядовым солдатам воспрещали читать газету, у нас были горы всевозможной литературы, и мы старались делиться ею с белыми, для чего почти ежедневно несколько человек нагружали себя литературой и старались как можно ближе подойти к расположению белых войск, а особенно много оставляли всякого рода литературы при отступлении.
Пора отдыха вскоре окончилась и мы снова должны были выступить и начать окопную жизнь.

Вскоре наступила 1-я годовщина Октябрьской революции, великий праздник застал нас в Кушвинском заводе. Радостно мы встретили его и на митинге поклялись в следующий год быть в Сибири. Петроградские и Московские рабочие выслали множество подарков с тов.Зиновьевым, который между прочим привез нам от ВЦИК пролетарское спасибо и знамя.
После торжественных дней годовщины Октябрьской революции снова должны были ринуться в бой. Было неспокойно на Верхотурском направлении. Северная группа белых всё ближе и ближе подходила к зав.Кушва и наконец, в 1-х числах декабря были заняты заводы Н.Тура и В.Тура. На Баранчинском направлении наши дрались по целым суткам, но под давлением превосходных сил противника, хотя медленно, но отступали. Кушвинский завод был обложен со всех сторон. Красные части дрались всё с тем же энтузиазмом. Весело вспоминать, как роты наносили поражение целым полкам, отступая шаг за шагом.
Подаренное от ВЦИК знамя полку "Красных орлов" было всё прострелено и окровавлено, т.к. в одном бою знаменщик полка Овсянников был ранен в грудь и живот и, видя, что со всех сторон окружён, обмотал знамя вокруг себя и всё-таки спас его, но спасая знамя, ещё был ранен несколько раз и отправлен в бессознательном состоянии. [59] Это было 2/ХІІ-18 г. В ротах оставалось по нескольку десятку человек, многих пулемётчиков прикалывали у пулемётов, но красноармейцы дрались и дрались, как львы, поливая своей драгоценной кровью горы Седого Урала.
Со стороны утром 3/ХІІ ворвались казаки с саблями наголо, а за ними и пехота. После краткого боя, наши части отступили в полном боевом порядке. Двигаться пришлось лесом по компасу.
Посланные нам на помощь из Перми 22 и 23 стр.полки целиком перешли к белым. За ними целиком перешёл Пермский полк. Наш 4 Уральский Стр. полк и полк Красных орлов отступили на ст.Чусовая, но вскоре ст.была занята, и нашим частям пришлось отступать на Усолье.
Как происходило это отступление, к сожалению сейчас не могу ничего сказать, т.к. я находился в бессознательном состоянии, заболев сначала испанкой, а потом обморозив конечности (руки и ноги) и заболев ещё крупозным воспалением лёгких, был отправлен на излечение и вернулся лишь через 3 м-ца полным инвалидом, еле живым и, несмотря на все мои старания, пробраться в полк не мог, но оставлен в общем отделе Пол. Отдела 29 стр.дивизии.
ПРИМЕЧАНИЕ: Все материалы в готовом обработанном виде об участии полка в Кувшинском отступлении и до последних боев в Сибири могу собрать и доставить, если понадобится ко времени, к которому будет необходимо, о чём можно будет договориться. А сейчас чем богат, тем и рад.
Быв. кр-ц 4 Ур.Стр.п. А.Н. ГРЯЗНЫХ.
2/Х-22 г. [60]
ЦДООСО.Ф.41.Оп.2.Д.208.Л.1-60.

 Отправлено: 06.06.20 09:31. Заголовок: И ещё о славных дела..

И ещё о славных делах 4-го Уральского стрелкового полка. Другой мемуар Обоскалова.
Упорным трудом и в невероятно трудных условиях сколачивался наш Тамакульский отряд, сравнительно зажиточная деревня противостояла нашим благим намерениям, но несмотря на всё это, препятствия были преодолены, наш отряд прошёл у себя в волости богатую школу борьбы, кулацкое восстание, его ликвидация, выкачка хлеба, денежные контрибуции и прочее.
С этим багажом утром 14 июля 1918 года отряд вступил в последний бой этого года за свою волость, богато наградившей советскую власть хлебом, а будущую Красную армию бойцами-добровольцами. В 2-3 часа утра белые повели яростное наступление с трёх сторон на село Тамакуль, завязался бой, особенно горячий, часов в 10 утра, главные силы, наступающие с Шадринской стороны, долго не могли сбить наши цепи главного лобового направления и обход не помог. Только благодаря общему положению фронтов на Шадринской железно-дорожной линии и Тюменской после полусуточного боя нам пришлось отступить, потеряв 2 человека убитыми и 4 ранеными. Несмотря на общий отход частей указанных направлений, Тамакульский отряд, отступив до деревни Николаевки, остановился в надежде обратного наступления на Тамакуль.
Три дня стоянки нас убедили, что пока возврат на Тамакул по общим соображениям невозможен, и отступили до села Скоты, простояв там с неделю, сделав несколько вылазок, на Четкаринскую волость, мы получили категорическое приказание тов. Васильева – отступать, и совершенно без боя 21 июля отряд покинул и Скотинскую волость. В Камышлов мы пришли часов около 4-х вечера. Там уже никого не было, наши части и организации эвакуировались. Мы направились по Ирбитскому тракту на село Стрегонка, Ирбитский завод, и станцию Егоршино.
По пути ни разу стычек не было. Прибыв на ст.Егоршино там мы уже увидели организацию Красной армии, тут был уже штаб бригады с подчинением 29-й дивизии – в Алапаевске. Наш отряд почти целиком влился в 4-й Уральский стрелковый полк, и часть в полк Красных орлов. Простояв 3-4 дня, наши полки двинулись вечером в наступление по направлению линии жел. дороги имея целью занятие Ирбитских Вершин, но благодаря целому ряду условий наступление было неудачно, и мы остались на целые сутки на старых позициях. Утром рано или даже ночью мы обнаружили исчезновение нашего Комбата тов. З. Не оказалось его и в штабе бригады, но положение, как мы ни скрывали, батальон всё узнал, что Зв. сбежал. Был назначен новый комбат, положение было восстановлено, и через сутки снова приказ – во что бы то ни стало сбить противника. И, несмотря на выгодную позицию белых, мы после 4-х часового боя заняли его окопы и ночью форсировали пункт речки Буланаш, а на следующий день днем заняли без боя село Ирбитско-Вершинское, а конная разведка даже залетела в Сухоложскую поскотину, но во время была осажена.
Через дня 4-5 белые собрали свои силы и повели наступление, но мы уже были готовы к встрече. Полк Красных Орлов был расположен по линии жел.дороги, а 4-й Уральский Стрелковый полк охранял тракт на село. Первый визит белых мы приняли как нельзя лучше, в первой схватке наши бойцы показали себя как нельзя лучше, разбитые в этом бою [белые] через несколько дней снова вели наступление и снова были разбиты, так в течение 1 месяца с лишним мы имели более 35 боев. И не было [слухов], ни паники, ни позорного отступления.
Помню случай, когда белые повели решительное наступление – во что бы то ни стало занять Ирбитские Вершины, были пущены все силы и род оружия. У нас на фронте стоял один батальон, а 1-й батальон только вечером пришел из Таушкана – расквартировался в деревне Ёлкино и как всегда по-домашнему спокойно отдыхал. Утром часа в 3 началась артиллерийская подготовка, главным образом били по деревне Ёлкино и Ирбит-Вершинам, а потом слышим с тылу пулемётную и ружейную стрельбу. Я тогда командовал 2 батальоном и был на фронте без смены несколько дней. И ребята за это время так привыкли к наступлению белых, что считали обычным явлением, но стрельба в тылу их сразу же обеспокоила. Меня спрашивали, что это за стрельба, я приказал передать по цепи, что 1-й батальон пробует вновь полученные пулемёты, но артиллерийская стрельба говорила обратное, и ребятам пришлось сказать правду. Но цепь не беспокоилась – знали, что 1-й батальон не подкачает. Скоро наши дозоры сообщили, что с фронта двигаются одна за другой две цепи белых – приготовсь. Ребята залегли, вот из лесу показалась первая цепь, всё ближе и ближе, вот сто сажен, ещё ближе. Расстояние всё сжималось – казалось, что наши окопы, ещё вчера наносившие опустошения в ряды белых, сегодня пусты. Белые уже в 50 саженях – хоть бы чем-нибудь была нарушена тишина наших окопов. Вот громовое ура и беспорядочная стрельба белых. Показывается и вторая цепь, даю сигнал – пли, и как громом ошарашило белых. Наши молодцы стреляли в упор, на глазах валилась белая масса христолюбивых воинов. Паше громовое ура и усиление огня в конец спутало стратегию белых, вторая цепь, бросившаяся на пополнение первой, уже наполовину уничтоженной, дело не поправила, но успела дойти до самых наших окопов, но была отброшена с большими для белых потерями. Во время этого я бы сказал исторического боя, мы имели потерь в батальоне 4 человека раненных. Первый батальон тоже поработал на славу. После боя оказалось, что с тылу по болотам белые бросили 2 офицерских роты, исключительно из офицеров – на взводе стоял или полковник, или подполковник, и всех этих гадов почти перерезали, немногим удалось удрать. Итог этого боя: 2-й батальон сбил 1 аэроплан, прикончил 2 цепи. 1-й батальон, застигнутый врасплох, вместе с хозчастью, пулемётной командой и эскадроном полка разбили вдребезги благородных бандитов. Так трагически закончился последний тур белых на данном участке, по счету 35 бое. Не хуже обстояло дело и у Красных орлов по линии жел.дороги.
И так простояв около 1½ месяцев, наши полки настолько были уверены в своем успехе, что никто не сомневался в исходе боя в нашу пользу. Успехи кружили голову ребятам, они требовали немедленного наступления на Камышлов. Но общее положение фронта, которое не все знали, говорило обратное. И вот настал памятный день, белые разбитые вдребезги, [молчали], и вдруг – приказ: "По стратегическим соображениям полкам оставить занимаемые позиции, перейти на новые, т.е. снова [в] Егоршино", – писал тов. Васильев, комбриг-1. Нельзя найти слов, чтобы описать то негодование бойцов, которое было в то время, говорили: отступать да еще без боя, белых больше недели не видели и вдруг. Вот ваш Камышлов – говорили другие, но уныния не было, всем было об"яснено положение, и ребята, понурив голову, шли на Егоршино. Здесь 3-4 боя, не менее замечательных, и снова без боя отступление.
Шли на станцию Самоцвет, по пути были обстреляны белыми из села Согрыш. На ст.Самоцвет пришли рано вечером, ночью были поданы вагоны, и двум боевым товарищам суждено было расстаться. Как тяжела была разлука, я помню, многие плакали, говоря, что легче было расстаться с родной семьей. Но всех успокоила мысль, что скоро снова будем бок о бок драться за родной Урал. В эту трогательную минуту вдруг крик – поймали бандитов, 2-х человек, они разбирали путь. Все бросились в ту сторону, откуда получено известие. И верно, привели 2-х человек, пойманных на месте разборки рельс. Поднялся невообразимый шум, все кричат: "Расстрелять гадов", – а там кричат: "Готовы, кавалеристы зарубили". Тут же у станции и закололи, и как ни в чем ни бывало, спокойно отдаётся распоряжение делать посадку. В первый состав погрузили весь наш 4-й Уральский стрелковый полк. Опять прощание, надежды на скорое свидание, наконец, поезд тронулся. Наш полк поехал на помощь Н-Тагильскому боевому участку, Красные орлы остались держать фронт по этому направлению одни.
По пути следования наш полк получал самые разноречивые сведения о Тагильском участке. Одни сведения говорили, что Тагил сдан, другие просто опровергали, а третьи прямо уверяли, что белые разбиты и далеко отступили. На станции Сан-Донато эти сведения подтвердило железно-дор. начальство и пустило наш эшелон [на] Тагил. Скоро нам пришлось убедиться, что белые наседают во всю, ибо мы видели отступающие части, а по мере приближения к станции почувствовали обстрел нашего эшелона. Почти на ходу командуем: "В цепь". Наши стрелки и здесь показали себя – в одно мгновение полк был в цепи, и строчили пулемёты. Полк двигался в наступление, громовое ура ошеломило не только белых, но и отступающие в панике наши части. Их наши стрелки ставили в свои ряды и гнали их с собой по пятам дрогнувшего врага. Такой стремительной атакой белые были отброшены далеко от Тагила. Мы настолько увлеклись своей победой, что ни что не могло остановить бойцов. Не шли, а бежали, и так забрав опушку леса, двигались всё дальше и дальше. Немало было убито белых, много среди трупов было чехов. У нас в полку выбыло человек 8: 4 убитых и 4 раненных. Когда наше стремительное наступление было остановлено приказом – избрать выгодную позицию и окопаться, бойцы ворчали. Так хотелось отомстить за 4-х товарищей, так хотелось вперёд, что мне как комбату пришлось пойти по цепи успокаивать братву, говоря, что темнота не дала возможности продолжать наступление и прочее. И вот, когда проходил по цепи, ей не было конца. Оказалось, что наши герои собрали и впитали в свои ряды красноармейцев двух полков – 2-го и 3-го горного полков. Но что всего характернее, так это отсутствие комсостава в рядах этих полков. Нам красноармейцы об"яснили, что мы и в окопах, и во время наступления видим только отделенных командиров в цепи, а "высшее начальство прячется". Из этих расспросов мы пришли к убеждению, что надо чем-то оздоровить полки, и на следующий день потребовали военное совещание.
Начальником боевого участка Тагильского направления в то время был или Замберг или Григорьев. Командиры горных полков, как и следовало ожидать, ничем себя не оправдали. Факт живого руководства и личного присутствия в боях не было, они воевали в своих штабах от комрот до комполка. Но последующие дни боев показали то же, что и в день нашего приезда – полки при первом выстреле белых бежали, и нашему полку за 9 дней стоянки в Тагиле пришлось быть всегда настороже.
Помню, в селе Горбуново стояли два полка: 1-й Камышловский и 1-й рабоче-крестьянский, которые не раз сдавали Горбуново, тогда был послан их сменить 2-й батальон нашего полка. Мы простояли безсменно 4 дня, об отступлении же никто не думал, на 5 день нас опять сменяют два полка те же, а мы идём на отдых в Тагил. Но не успели мы напиться чаю, я получаю приказ о немедленном выступлении на восстановление положения на участке 3-го горного полка. В несколько минут батальон был готов, об"яснив в чём дело, тронулись чуть ли не бегом к месту боя и открытому фронту, но по пути случился маленький, но интересный инцидент. В первой же улице мы наталкиваемся на целый ряд групп красноармейцев, сидящих на лавочках у ворот в полном вооружении, вспотевших как лошади с тяжёлым возом. Я решил, что это беглецы 3-го горного полка – так оно и оказалось. Недолго думая, наш батальон забрал всех в свои ряды, кого прикладом, кого чем. На следующей улице меня останавливает криком внушительный голос всадника в кожаном костюме: "Что это за часть идёт?" Я, не зная, с кем имею дело, отвечаю: "Вам какое дело?" – и в свою очередь спрашиваю его: "Вы кто такой?" Получаю ответ с апломбом: "Я командир 3-го горного полка Соколов". Я свеличал его дезертиром полка и не успел закончить фразу, смотрю, 3 командира взвода уже стаскивают его с лошади и волочат по земле. Сбив спесь, комполка был поставлен вместе с его беглецами в ряды нашего батальона. Весь в крови, он умолял не бить его больше, а ребята кричали: "Расстрелять его, гада". "Потом разберёмся, братва", – кричали другие. И когда мы подходили к окопам разбежавшегося полка, мы всё же там нашли человек 50 бойцов 3-го горного полка. Когда мы их известили о пленниках их полка, раздалось мощное ура и браво 4-му уральскому полку.
Восстановив положение, мы снова были возвращены на ночь по квартирам, но недолго пришлось отдыхать. Ночью же белые повели со всех сторон наступление, и не успели мы занять свои окопы по тракту от пруда и линию железной дороги, как слышим канонаду со стороны Сан-Донато. То белые обходным путем заняли Сан-Донато и вели наступление с тыла на Тагил. Положение к 2 часам дня оказалось катастрофическим. Как выше сказано, полки, стоящие в Горбуново, были сбиты, Тагил оказался под непосредственной угрозой. Наш же полк почти весь день после отбития первой утренней атаки сидел без действия, хотя наш участок был самым ответственным. Из штаба полка никаких известий, полк уверенный как всегда в свои силы особенно не волновался, несмотря на наступление с тыла и на то, что путь отступления отрезан. Часов около пяти вечера видим, из города бежит женщина по направлению к нашей цепи. Я тотчас же послал одного комроты задержать её и узнать, куда она бежит и как положение в городе. Оказалось, что часть города, т.е. рыночная часть города, уже занята белыми, части отошли по Лайскому тракту. Она бежала с узелком хлеба – тащила своему мужу, он был в каком то маленьком Алапаевском отряде, стоял левее нас по Салдинскому тракту за кладбищем в заставе. Я мало поверил в сообщенное женщиной или вернее не хотел верить, послал в штаб полка к т.Вырышеву с бумажкой человека с запросом о положении и правильности полученных сведений. Оказалось верно, и наш полк, оставшийся фактически один, решил пробить себе дорогу на Сан-Донато.
Положение оказалось ужасным. По линии железной дороги 2 броневика должны попасть в лапы белых. Они вместе с нами в цепи двигались в последний бой за Тагил, вот мы поднялись на гору, нас обстреливают с тыла и с левого фланга. Главный враг, что со стороны Сан-Донато, молчит. Вдруг залп, это белые, обходная колонна Сан-Донато открыла огонь. Трудно себе представить тот ад, в который попали мы, горсточка бойцов 4-го уральского полка, но мы всё шли. Вот видим идут, перебегают и белые на нас, огонь всё усиливается, люди в цепи, пулемёты с обоих сторон поют гибельную песню. Вот мы уже сошлись с белыми в нескольких шагах. Ребята, вижу, горячатся, соскакивают и дуют стоя, посылая пулю за пулю в стан белых. Вдруг на нашем правом фланге замешательство, 1-й батальон шарахнулся в сторону цепи 2-го батальона. По цепи как электрический ток пробежало – справа кавалерия белых. Всё смешалось, всё перепуталось, а тут как на зло овин со скирдами хлеба. Люди прятались за них, сами того не замечая, как валятся один за другим скошенные пулями бойцы. 2-й батальон удалось удержать в цепи, благодаря чему были не только незначительные потери, но огнем его задерживалась лавина белых. Когда была замечена вторая цепь белых, влившаяся в первую, мы поняли, что при случившемся обстоятельстве и ходе боя прорыв на Сан-Донато невозможен. Тем более, что мы одни, и при том из строя выбыло большое количество товарищей. Убитых было совсем мало, всё больше раненых, их стоны и рёв действовали ужасно. Они видели, что мы оказались в безвыходном положении и мысль, что им придется попасть в лапы белых, приводила в ужас. Одни кричали: "Пристрелите нас сами", – другие: "Как-нибудь заберите с собой". В этом аду готовились совершенно сознательно к взрыву наших красавцев бронепоездов, и когда было всё уже проиграно, уцелевшие отступили в леса по направлению к железной дороге Салка – Сан-Донато, куда и пришли глубокой ночью.
Шли неуверенно, а вдруг ст. Салка занята белыми, но этого ещё не случилось. Полк красных орлов, наш верный товарищ был на страже. И вот в то время, как наш полк дрался в течении нескольких часов один с неравными силами белых, в это время четыре полка наблюдали с фланга белых за ужасом боя, и никто из четырёх полков и нескольких батарей не догадался бросить хотя бы один полк или в тыл белых, или ударить во фланг. Позднее, т.е. в Кушве мы узнали, что они, выйдя из сферы боя, расположились на Лайском тракту и занялись своим делом. Так изменнически был предан и разбит один из добровольческих боевых партизанских полков, состоящий исключительно из крестьян Камышловского и Шадринского уездов, больше полутора сот осталось в лапах белой своры лучших бойцов за сов.власть под Тагилом. Одних посадили в тюрьмы по всей Сибири, других расстреляли.
Со станции Салка остатки нашего полка и полк красных орлов по лесам и болотам направился на завод Кушва. С каким трудом измученным бойцам приходилось пробираться по дебрям Урала. Наконец мы приходим в село Болокино, ночевав ночь, мы получаем приказ – 1-му батальону держать путь на Яссы и Кушву, 2-му направиться на завод Лая. Воскресение под вечер я направился на Лаю и, не доходя верст полутора-двух, получаю через ординарца пакет с поручением возвратиться и следовать на Яссы и Кушву за 1-м батальоном, т.к. Лая занята белыми. Так чуть-чуть опять не попали в лапы белых. В Кушву пришли без особых приключений, лишь при встрече нас нашим эскадроном была излита вся горечь минувших постигших дней. Бойцы плакали, как дети, тем более, что полк мыслил, что хозчасть полка, пулькоманда и эскадрон попали в плен или уничтожены белыми. Тут было излито горе за погибших и радость за оставшихся в живых, дух же и вера в нашу победу остались живыми в сердцах измученных бойцов.
Из Кушвы наш полк был направлен на Верх-Туринский завод на формирование, закончив формирование и во время формирования полк нёс боевую задачу, ездил в заставы и прочее. А потом снова Кушва и фронт, и снова вместе со своим боевым товарищем – полком красных орлов здесь простоял до 30 ноября. Мы снова забыли, что такое отступать, и только благодаря ликвидации фронта по Верхотурскому направлению, Выя – Тавдинская, где была уничтожена почти вся третья бригада, Кушва опять оказалась под угрозой с тыла, как и тогда такая участь опять постигла наш полк, как и в Тагиле. Благодаря глубоким снегам, полк вынужден был отступать последним по Пермской линии, где был обстрелян и опять потерял лучших своих товарищей. Так катились до ст. Чусовой, надеясь попасть в Пермь на отдых, как тогда обещалось, но этому не суждено было осуществиться. Полк красных орлов успел прорваться, нам же пришлось со станции Чусовой взять путь на Усолье, т.к. Мотовилиха-Пермь восстали и путь был отрезан. Так мы снова расстались с нашим верным боевым товарищем – полком красных орлов.
Зима устилала наш путь отступления до деревни Богатырки на левом берегу реки Чепца, в 30 верстах от Глазова, а отсюда военное счастье с наступлением весны, как известно, по всему фронту улыбнулось и мы снова на родном Урале. Многое поведал седой старик красным бойцам об ужасах колчаковщины, не меньше мы видели сами. Путь отступления белые усеяли трупами наших товарищей и только ли мы видели ни в чём не повинных стариков и детей, мужчин и женщин, растерзанными озверелой бандой буржуазных наймитов.
Так закончилась бесславная история колчаковщины, с таким же под"емом и настроением шли мы и на трудовой фронт, также бесстрашно мы вместе с рабоче-крестьянской массой ринулись в бой с молотом и плугом на врага – разруху и результат к десятой годовщине на лицо.
1/VI-29 г. Участник гражданской войны, доброволец М. Обоскалов.

 Отправлено: 07.06.20 00:10. Заголовок: Взято из книги «В бо..

Взято из книги «В боях и походах». Свердловское книжное издательство. 1959

ЕВДОКИМОВ АЛЕКСАНДР ВАСИЛЬЕВИЧ— член КПСС с 1917 года, принимал активное участие в установлении Советской власти в Верх-Нейвинске. В 1919 году был председателем Верх-Нейвинского волисполкома и военно-революционного комитета. После гражданской войны — на ответственной советской и хозяйственной работе.

ДОРОГОЙ ЦЕНОЙ
Бурные революционные события 1917 года застали меня на фронте, в Румынии. К тому времени я уже имел опыт подпольной работы среди солдат, участвовал в создании дивизионной большевистской партийной организации, руководил полковым военно-революционным комитетом. Как только совершилась революция, полковые товарищи посоветовали мне ехать домой, в родные края, помогать землякам быстрее налаживать новую жизнь.
И вот я в солдатской теплушке. Товарный состав с грехом пополам продвигается в сторону Киева. Вагоны до отказа переполнены солдатами. Страна бурлит. Народ — за большевиков, за Ленина. А на станциях хорохорятся недобитые богатеи. Придет, мол, и на нашу улицу праздник.
Товарищи снабдили меня на дальний путь деньгами и продовольствием. Выдали документ, удостоверяющий, что я был в 668-м Тысменицком полку организатором
откомандирован для революционной работы на Урале.
В родные края добирался более двух недель. Всю дорогу пытался представить себе, что делается в нашем Верх-Нейвинске.
В поселок приехал под вечер 19 января 1918 года. Верх-Нейвинск показался мне притихшим, затаившимся. Улицы были пустынны. В окнах домов лишь изредка мерцали самодельные коптилки. «Живут, как в окопах»,— подумал я.
Но тишина оказалась обманчивой. Борьба, развернутая большевиками, захватила и небольшие уральские поселки. Только убедился я в этом несколько позднее.
На другой же день после прибытия направился в Совет, полагая, что он находится в здании бывшего волостного правления. Подхожу к этому зданию и глазам своим не верю: над парадным подъездом висит старая-престарая вывеска «Земская управа».
Поднимаюсь на второй этаж, где, по всем расчетам, должен находиться председатель Совета, и вижу: сидят прежние чиновники, будто и не свершился в Петрограде Октябрьский переворот и не дул по стране свежий революционный ветер. Поздоровался с чиновниками и не удержался заметить:
— Шел в Совет, а пришел к черту на рога.
— Не совсем так,— ответили мне.— Здесь располагается твердая власть, а Совет — на задворках, в петуховской конторке.
Знал я эту конторку. Находилась она на территории завода. В свое время в ней смотритель горных работ Петухов выдавал наряды, занимался раскомандировкой ра-бочих. Так за конторкой и сохранилось название «петуховская».
Делать в земской управе мне было нечего, и я, не задерживаясь, направился на завод. У проходной встретил однополчанина Максима Ивановича Вашляева. На фронте мы воевали в одном взводе. Его ранило, и он вернулся домой раньше. Вашляев держал винтовку. На солдатской шапке красовалась красная ленточка.
Я усмехнулся:
— Здорово живешь, Максим. Красную ленту нацепил, в руках винтовка, а земская управа живет и здравствует. По всей стране власть берут Советы, а у нас?
- Давно бы надо ликвидировать управу, да старшие не велят,— ответил Вашляев.
Вместе мы направились в петуховскую конторку. В маленькую комнатушку набилось много народу. Стоял полумрак из-за густого табачного дыма. Среди собравшихся я увидел большевика Филиппа Григорьевича Тююшава, Федора Алексеевича Веревкина, Фирса Макурина, Скороходова. Были тут и многие молодые товарищи.
— Здравия желаю, Совет рабочих депутатов! — приветствовал я земляков.
Старики партийцы обрадовались встрече. Они рассказали, что земская управа находится под контролем большевиков и выполняет все указания Совета. Однако разделение власти между Советом и земской управой вызывало в народе путаницу. Кое у кого возникали сомнения в прочности нового строя.
«Пора земскую управу ликвидировать!» К этому склонялось большинство активистов Совета. Голоса фронтовиков звучали особенно веско.
Пока намечали план действий, в конторку протиснулся какой-то человек в железнодорожной фуражке, со связкой литературы.
— Ваш земляк Андреев Василий Гаврилович. Член партии. Кличка—Ангел,— отрекомендовался он и показал партийный билет, выданный Екатеринбургской организацией РСДРП (б).
Андреева в Верх-Нейвинске знали. Он имел свой дом на берегу пруда, но в нем не жил, так как последние годы работал на железной дороге в Екатеринбурге. С собой Ангел принес большевистскую литературу. Встретили его с возгласами: «Одним партийцем больше будет!» Никто и не предполагал, каким он окажется впоследствии.
На следующее утро активисты Совета забрали из петуховской конторки все свои документы, несгораемый ящик и направились к зданию земской управы. Сняли старую вывеску и повесили под одобрительные возгласы собравшегося народа новую: «Совет рабочих и солдатских депутатов». На шпиле водрузили красный флаг.
Занятие главного административного здания в поселке прошло мирно, так как законность избранного народом Совета никто не оспаривал. Руководство Советом народ доверил наиболее авторитетным людям. Председателем избрали большевика Филиппа Григорьевича Тююшева. В состав президиума вошли В. П. Порошин, Н. Н. Ушаков, Ф. А. Веревкин, А. И. Костромин, П. А. Фирсов. Мне поручили ведать военным отделом и одновременно вести секретарскую работу.
Не успели мы обосноваться на новом месте, как народ валом повалил в Совет: одному нужен пропуск, другому—удостоверение и т. д. Так в январе 1918 года началась нормальная жизнь местного органа законной народной власти. Потекли дни, полные забот и волнений. Активисты до самозабвения отдавались новому делу.
Совет разъяснял положение молодой Советской республики. Народ созывали, правда, по старинке: звонили в большой медный колокол, висевший на башне здания, в котором мы располагались. Люди знали условное значение колокольного звона и сходились на площадь перед Советом. Тут выступали с докладами на политические темы коммунисты. Говорили, конечно, кратко, про самое главное, но речи получались яркие, зажигательные. Здесь -же Совет объявлял свои постановления и декреты выше-стоящих органов. Радио еще не было. Газет поступало мало. Основной формой политического воспитания масс являлись собрания и митинги.
По решению Совета в поселке началось создание Красной гвардии. Верх-Нейвинский красногвардейский отряд одним из первых выехал на дутовский фронт. С отрядом ушли наши лучшие силы. А враги не дремали.
В аппарат Совета на должность фининспектора по сбору налогов тихой сапой пробрался бывший офицер царской армии Бочкарев В. Н. Он спутался с эсеро-меньшевистскими заговорщиками, поднявшими в июне 1918 года восстание в Невьянске, и шпионил за членами Совета.
Однажды утром я, как обычно, собирался на работу. Вдруг слышу: гудит наш медный колокол, гудит тревожно. Со стороны площади доносятся выстрелы.
Не успел выскочить на улицу, как меня схватили какие-то вооруженные люди, скрутили и поволокли к зданию Совета. В комнате, куда меня толкнули, уже находи-лись Ф. Г. Тююшев, Павел Фирсов, Михаил Басков — всего около 20 человек.
На площади толпился народ. В наш адрес раздавались враждебные выкрики, угрозы. Это выползли из своих нор бывшие офицеры, кулацкие сынки, торговцы. Среди них были Андрей Порошин, А. П. Аристов, Тимофей Якорнев, Полузадов и другие. Тут же крутился, нацепив погоны, предатель Бочкарев.
— Да, проглядели мы негодяя,— сокрушался Филипп Григорьевич Тююшев.
Главным организатором контрреволюционного выступления в Верх-Нейвинске был управитель завода эсер Печковский. Он суетился больше всех, организуя охрану и т. п.
Контрреволюционеры захватили членов Совета врасплох, бросив гранату в окно комнаты, куда собирались активисты на заседание. Особого вреда людям граната не причинила, но неожиданный взрыв вызвал замешательство. Этим и воспользовались мятежники.
Арестовав основную группу большевиков, враги тотчас же начали устанавливать свою власть. Вместо красных флагов вытащили старые царские флаги. Объявили новый состав земской управы. Первым актом этой новоявленной власти было преследование большевиков.
Из здания Совета нас под усиленным конвоем препроводили в здание заводской конторы и упрятали в подвал. Просидели мы там трое суток, а на четвертые услышали артиллерийскую стрельбу. Огонь вели орудия прибывшей на станцию железнодорожной охраны. Один снаряд угодил в церковь, второй — в школьное здание.
Мятежники переполошились. В подвальное окно нам было видно, как они начали собираться с оружием возле заводской конторы. Железнодорожники спешили к нам на выручку, но сил у них оказалось маловато.
— Ну, ребята, конец нам!—невольно вырвался возглас у Павла Фирсова, когда он услышал, что мятежники собираются открывать подвал. Прикокошат, как миленьких!
— Да не скули ты! — резко оборвал его Михаил Басков.— Еще посмотрим, чья возьмет!
Михаил Басков родился и вырос в Петрограде, а его отец раньше жил в Верх-Нейвинске. Семья Басковых вернулась в родной поселок после Октябрьской революции. Михаил был боевым парнем и стойким большевиком. Своим поведением, выдержкой и незнанием страха он влиял на всю группу арестованных.
Нас под охраной повели в Невьянск, где находился штаб контрреволюционеров, возглавляемый капитаном Елисеенко. Арестантские помещения в Невьянске были уже переполнены, в них томились невьянские большевики. Нас закрыли в нижнем этаже дома Пискунова. На окна навесили решетки. Выставили часовых.
Контрреволюционеры не имели опоры в народе. Их зверства вызывали негодование. Приходилось заигрывать с людьми. Использовались самые разнообразные средства, лишь бы успокоить общественное мнение.
В Невьянске к нам пришел офицер из штаба Елисеенко.
— Есть среди вас фронтовики?
— Восемь человек,— ответили ему.
— Выберите уполномоченного. Направим его в Верх-Нейвинск просить общество о снисхождении к вам.
Все арестованные указали на меня. В штабе белогвардейцев Елисеенко собственноручно выдал мне удостоверение-пропуск. На железнодорожную станцию я пошел нарочно через весь город. Всюду видел недовольные лица рабочих. Народ был против заговорщиков.
По городу разъезжали казаки, одетые в шаровары с красными лампасами. Я поинтересовался:
— Откуда сотня?
— Забайкальцы!
— Не ври! У забайкальцев лампасы желтые.
Оказывается, разыгрывался маскарад, будто мятежников поддерживает вся Россия. Пропуск, выданный бандитом Елисеенко, пригодился мне на железнодорожной станции. Комендант разрешил устроиться на паровоз, который отправлялся в Верх-Нейвинск.
В здании нашего Совета первым встретил Сашку Аристова. Он свирепо глянул на меня, но, прочитав удостоверение, приказал звонить в колокол.
На площади начали появляться купцы, офицеры и все им сочувствующие. Остальные жители шли неохотно: надоела им эта канитель. Прошло немного времени, и Сашка Аристов вышел на балкон. А я спустился вниз, поближе к людям. Вижу, собралось немного рабочих. Обращаюсь к ним:
— Требуйте освобождения арестованных! Большевики стоят за народ. Главари восстания вас обманывают...
— Заткните ему глотку! — раздался свирепый выкрик откуда-то сзади.
Оказывается, за моей спиной находился поп Иван Рубан. Он был ярым противником Советской власти и в злобе своей не знал удержу.
— Долой! Убить! — поддерживали Рубана его приспешники.
На площади поднялся гвалт. Не знаю, чем бы окончились мои функции парламентера, если бы в это время не послышался гул приближающегося боя. К Верх-Нейвинску подходили красные.
Собравшиеся на площади кинулись врассыпную. Ко мне подскочил Григорий Осипович Порошин:
— Домой сразу не ходи. Подкараулят и убьют. Лучше укройся,— и сунул мне в карман браунинг.
Выстрелы со стороны железнодорожного разъезда доносились все ближе и ближе. Мятежники отчаянно сопротивлялись.
Больше суток пришлось скрываться. Наконец я пробрался к своему дому и прилег отдохнуть на сеновале. Проснулся от крика:
—Стой! Не бегай!
На улице раздавались голоса с иностранным акцентом. У ворот появились три солдата с винтовками. По всему видно было, что это красные.
— Большевик,— говорю им.— Большевик я...
— Билет? Где билет? Кажи!
— Вот он, партбилет. Смотрите.
Они радостно жмут мне руки, хохочут.
Верх-Нейвинск заняли венгры, бывшие военнопленные, добровольно вступившие в Красную Армию, беззаветно помогавшие русским в борьбе с врагами Советской республики. Военно-политическим руководителем отрядов, подавлявших невьянское восстание, был Ваньян, начальником штаба — Сютин. 16 июня они назначили меня председателем военно-революционного комитета Верх-Нейвинска. Жизнь наших товарищей, находившихся под арестом в Невьянске, висела на волоске. На подавление восстания прибыли отряды Красной гвардии из Нижнего Тагила.
Стремительно захватив железнодорожную станцию, тагильчане со стороны плотины прорвались на завод, и потом вышли на улицы Невьянска. Почуяв конец своей авантюры, вояки из банды Елисеенко забросали гранатами подвал, в котором находились невьянские большевики.
Из 33 человек осталось в живых только пятеро. Погибли прекрасные люди — Мартьянов, Семкин, Каскевич и другие.
Бандиты спешили к дому Пискунова, чтобы расправиться и с верхнейвинцами. Дорогу им преградили тагильчане. В ожесточенном бою верх одержали красногвардейцы.
Трусливые эсеровские главари первыми удирали из Верх-Нейвинска, спасая свои грязные шкуры. Революционные венгры с помощью активистов поселка сумели за-хватить часть контрреволюционеров. Они предстали перед специальной коллегией революционного суда, выехавшей из Екатеринбурга, и получили по заслугам.
После подавления мятежа состав Верх-Нейвинского Совета был обновлен. Председателем выдвинули Михаила Михайловича Баскова, проявившего себя стойким борцом за интересы трудящихся, а заместителем его — Василия Михайловича Зубкова. Вместе с ними работали Алексей Федорович Мартьянов, Александр Иванович Деев, Федор Алексеевич Воробьев, Платон Парфенович Порошин, Николай Сергеевич Паутов. В этом составе Совет заседал последний раз 8 июля 1918 года.
В районе Верх-Нейвинска натиск белых сдерживал Горный полк под командованием Григорьева. Комиссаром у них был Федор Кондраков. Красноармейскую заставу в сотню человек на железнодорожной станции атаковал крупный отряд казаков.
Застава встретила наступавших пулеметным огнем. Завязался кровопролитный бой. Казаки не смогли одолеть заставу и отступили.
Это была первая схватка с белогвардейцами под Верх-Нейвинском и первая победа над ними. Погибших красноармейцев мы похоронили на станционном пригорке. Теперь там возвышается памятник храбрым героям.
Оборона красных под Верх-Нейвинском сильно мешала белым, поэтому они повели наступление более крупными силами. У врага нашлись и пособники. Бывший лесничий Редников по лесным тропам вывел белых в тыл красным частям. Прорвавшись из Таватуя, белобандиты оседлали Кунарскую дорогу и овладели частью Алексеевского поселка. Со стороны 118-го железнодорожного разъезда наступал полк белочехов.
Красные части, избегая окружения, прорвались с боями по лесным дорогам. Застава со станции отступила по железной дороге к Нижнему Тагилу. Но два вагона с ранеными венграми и красноармейцами оказались отрезанными между станцией и разъездом. Горстка истекающих кровью храбрецов мужественно отбивалась гранатами от наседавших врагов. Силы бойцов иссякли. Враги взяли вагоны в плотное кольцо, а ночью подожгли их. Всех, кто пытался выскочить из вагонов, расстреливали. Остальные погибли в огне.
Ворвавшись в поселок, колчаковцы устроили зверскую расправу со сторонниками Советской власти. И тут во всей полноте раскрылось подлинное лицо провокатора Васьки Андреева. Выслуживаясь перед своими хозяевами, Ангел предавал одного активиста за другим.
В первый же день были схвачены Ф. Г. Тююшев, Ф. Е. Скороходов, И. М. Чуванов, Д. И. Вашляев, П. С. Щекалев, П. И.Калиничев, С. В. Семкин, Н. С. Векшегонов, П. П. Порошин и многие другие. Арестованным окрутили проволокой руки, увели их в лес и зарубили шашками. В сентябре 1918 года трупы погибших обнаружили в лесу дети. Саша Чуванов нашел портянки своего отца. Прожития Степановича Щекалева опознали по приметному зеленому пальто. Остальных враги изуродовали до неузнаваемости.
Предатель Васька Андреев свирепствовал страшно. Он напал на след скрывавшихся в окрестностях Верх-Нейвинска председателя Совета Михаила Баскова и военкома Степана Мартьянова. Это стоило им жизни. Красногвардейца Василия Сохина, коммуниста Белова Ангел расстрелял лично. Сашу Козина и Романа Загребаева каратели зарубили на глазах всего народа около перрона железнодорожной станции. Матроса Макара Калашникова истязали плетьми на площади.
Из большевиков от белого террора спаслись немногие. Удалось бежать из-под ареста Михаилу Вашляеву. На ходу вскочил в отходивший с красными товарный вагон секретарь нашей партийной ячейки Иван Константинович Панкратов. Оба вернулись в поселок после окончания гражданской войны. Уцелели также и те, кого Васька Андреев не знал в лицо. Дорогой ценой расплатились верхнейвинцы за свою излишнюю доверчивость, за то, что проглядели предателя.
Меня Ангел выследил на конспиративной квартире. Я был спешно переправлен в Екатеринбург. Каратели обращались с арестованными безжалостно. В Екатеринбургской тюрьме меня избили до полусмерти и еле живого бросили в одиночную. Только счастливый случай облегчил мое положение.
В белую армию насильно мобилизовали земляка Михаила Феоктистовича Кропотухина. Каким-то путем он узнал, что я нахожусь в Екатеринбургской тюрьме. Пользуясь своим положением, он добился моего перевода из одиночной в тюремную больницу. Будучи однажды дежурным по гарнизону, Михаил Феоктистович навестил меня, а потом организовал передачу пищи, одежды. При участии Кропотухина дело мое направили на «производство дознания» в Верх-Нейвинск, перевели туда же и самого. Вскоре Кропотухин бежал от колчаковцев и остался жив.
Под арестом в Верх-Нейвинске я просидел с конца октября 1918 года до мая 1919 года. Следствие вели белогвардейский капитан Ежов, контрреволюционеры Веревкин К. Н. и Титов И. П. Охраняли: урядник Макаров Т. С, стражники Васька и Семка. Исподволь я начал готовиться к побегу. Через навещавших меня родственников установил связи с местными подпольщиками.
В феврале 1919 года в здании земской управы исправляли электропроводку. Работал монтер М. О. Порошин, являвшийся председателем завкома профсоюза. Он передал мне револьвер. А слесарь П. А. Фирсов принес ключ, который подходил к замку в двери арестантской.
Следственная комиссия составила обвинительное заключение, по которому меня приговорили к расстрелу. О приговоре 30 апреля узнали подпольщики. В тот же день через окно мне подбросили записку:
«А. В.! Как стемнеет, при каких угодно обстоятельствах беги. Буду ждать в саду на двух верховых лошадях. М. Порошин».
Побег удался. В ночь на первое мая мы с Мефодием Осиповичем Порошиным направились к поселку Реж, где в лесах располагались партизаны. По пути встречали товарищей, бежавших из колчаковской армии, скрывавшихся от белогвардейских карателей. Вскоре у нас уже сколотился вооруженный отряд численностью до ста чело-век, который вел бои с отступавшими от Перми разрозненными подразделениями белогвардейцев.
Несмотря на жестокий террор колчаковцев, рабочие Варх-Нейвинска не были сломлены. Раздобыв оружие, они готовились к освобождению поселка. Но выступление рабочих опередила Красная Армия. Конники кавалерийского отряда путиловцев и пехотинцы Волынского полка 11 июля 1919 года вошли в Верх-Нейвинск. Колчаковское отродье бежало.
Вместе с Красной Армией вернулись в поселок бойцы нашего партизанского отряда и группа уходивших в лес верхнейвинских рабочих под командованием Афанасия Георгиевича Порошина. Командование красноармейских частей создало в поселке Ревком, председателем которого вновь назначили меня.
Многих и многих товарищей не досчитались мы в своих рядах, когда начали восстанавливать в поселке Советскую власть и большевистские партийные организации. Трупы погибших вырыли из ям и похоронили с почестями на площади, напротив здания Совета. Над братской могилой установили памятник и положили специально отлитую рабочими завода чугунную плиту с надписью:
Спите, орлы боевые,
Спите спокойной душой!
Вы заслужили, родные,
Славу и вечный покой!
Прошли годы. Обновился, похорошел Верх-Нейвинск. Расцвели таланты и способности людей. Выросло новое поколение строителей коммунизма. Но вечной и неизменной в сердцах людей останется память о тех, кто на заре становления Советской власти беззаветно боролся за светлое будущее Родины.

 Отправлено: 07.06.20 00:22. Заголовок: pyrin пишет: А есть..

pyrin пишет:

цитата:

А есть выписка из приказа?

"Командиру 3-й роты Особого назначения подпоручику Ивану Степановичу Шнеур. Настоящим Вы командируетесь в Ново-Лялинский, Надеждинский и другие заводы Верхотурского уезда для восстановления демократической народной власти и порядка в указанных заводах и селениях и для борьбы с насильниками большевиками. В пределах указанного выше Вы обладаете полнотой военной власти. Начальник штаба капитан Казагранди" (ЦДООСО. Ф.41, оп.1, д.126, л.36).
Фомичев И.А. Надеждинск в годы революции и Гражданской войны. 1917-1922 гг. Екатеринбург, 2014. С.85.

 Отправлено: 07.06.20 00:56. Заголовок: Войсковой старшина п..

Войсковой старшина пишет:

цитата:

"Командиру 3-й роты Особого назначения подпоручику Ивану Степановичу Шнеур. Настоящим Вы командируетесь в Ново-Лялинский, Надеждинский и другие заводы Верхотурского уезда для восстановления демократической народной власти и порядка в указанных заводах и селениях и для борьбы с насильниками большевиками. В пределах указанного выше Вы обладаете полнотой военной власти. Начальник штаба капитан Казагранди" (ЦДООСО. Ф.41, оп.1, д.126, л.36). Фомичев И.А. Надеждинск в годы революции и Гражданской войны. 1917-1922 гг. Екатеринбург, 2014. С.85.

После проверки этой информации скажу свое мнение.

 Отправлено: 07.06.20 07:55. Заголовок: Красноорловец Антроп..

Красноорловец Антропов И.С.
О вооружении полка Красных Орлов в начале его боевого пути, а также о паре забавных и героических случаев
ВООРУЖЕНИЕ ПОЛКА
К дню издания первого приказа о слиянии отрядов, в них находились люди от 15 лет и кончая 65 лет.стариками.
Действительно в этом разнообразном возрасте, были разные люди. Молодое поколение политической линии, безусловно, не понимало, а шло в отряд только одеть на себя шашку, какой-нибудь старый пистолетишко, но остальной возраст, безусловно, шёл уже с известной политической задачей. Хотя и некоторые недостаточно уясняли роль и значение большевиков, но всё же знали, что нужно драться за них.
Нельзя не остановиться на том составе солдат, которые пришли из старой армии, здесь было очень много младших и старших унтер-офицеров и с организацией полка все командные должности были заняты ими.
1. Вооружение было преимущественно из винтовок 3-х линейных, винтовки "Гра" и всякого рода револьверов, оружие было, начиная от самодельного и кончая трёхдюймовой пушкой.
2. Средства передвижения.
Средства передвижения исключительно была тяговая сила – "лошади".
3. Связь: Связь исключительно была живая (верховые).
Выше указано, что полк был вооружён винтовками 3-х линейными и винтовками "Гра", и надо остановиться, что данным оружием не каждый мог владеть, была часть людей владевших хорошо оружием, наряду с этим полк Красных Орлов имел артиллерию и бронепоезд.
Бронепоезд. Состоял из паровоза, 4 товарных вагонов и 5 площадок, на которых стояло орудие. Вагоны были забронированы, некоторые из них были набиты песком в мешках, а некоторые просто были сделаны стенки, и был насыпан песок, по стенам вагонов были сделаны бойницы.
Артиллерия у полка была из одной трёхдюйм.пушки и та била без прицела и без передков, а стояла на площадке "броневика", и когда полк занимал позицию, расположенную между селами Боровой и Черемиской, здесь наш бронепоезд принял первое боевое крещение.
Ко дню организации полк имел один пулемёт системы Кольта, здесь нужно вернуться к старой армии. Старая армия никогда не стремилась, чтобы солдат знал все системы оружия, а она ставила так, если знаешь кольт, Максим знать не обязательно. Вот на имеющемся у нас пулемёте и собирается такая прислуга.
1. Попадает пулемётчик из старой армии Антропов И.С. с.Песков, 2. Нетунаев Т.И. с.Песков и 3. нацмен Камелька – татарин.
Вот эта тройка составили коллектив для обслуживания пулемета Кольта для поддержания пехоты. И между ними были распределены обязанности – Антропов – умел хорошо наводить и стрелять, но не знал, как разобрать и собрать пулемёт, и одновременно был назначен старшим пулемёта. Нетунаев умел собирать и разбирать пулемет, но не умел наводить и стрелять – был назначен вторым номером. Камелька это является как заведывающий хозяйством пулемёта, на него возлагалось приобрести лошади, сена, овса, накормить и запрячь. Спайка тройки была такая, что один без другого никогда не обедали, если голодали, то все трое голодали, если приходил бой, то двое всегда устанавливали пулемет, третий Камелька отводил лошадь в закрытое место, а сам все силы ложил для того, чтобы во время доставить патроны на пулемёт.
При таком вооружении, безусловно, полк не мог должно драться на большом промежутке времени, т.е. со дня рождения полка 13 июля 1918 года, и в половине августа или начале сентября того же года полк вооружение совершенно изменил. Перевооружение полка проходило тремя путями: это часть вооружения получил из бригады, когда оформились по настоящему войсковые соединения и второй путь тем оружием, которое бойцы отбирали у белых, и третье за счёт конфискации. Когда полк занимал позицию под ст.Антрацит и Ирбитские Вершины, тут уже у полка было 2 пулемёта на каждую роту, и одновременно была сформирована батарея из 2-х орудий, а также организована телефонная связь.
Когда полк принимал первый бой в целом составе под Ирбитскими Вершинами, то здесь уже он имел достаточно сильный боевой кулак за счёт вооружения, и тогда полк впервые дал почувствовать, что здесь собрались мужик и рабочий, они умеют драться за правду.
Примечание: Первым боем считается потому, что полк в сформированном виде впервые принимал бой.
После этого боя полк доказал свою боеспособность. Не отдавая ни одного вершка без боя.
Б. пулемётчик Антропов И.С.

 Отправлено: 08.06.20 08:24. Заголовок: ЭПИЗОДЫ БОЕВОЙ ЖИЗНИ..

ЭПИЗОДЫ БОЕВОЙ ЖИЗНИ ПОЛКА
После отступления полка Красных Орлов из села Катайска и с. Колчедана, позиция была занята в следующих пунктах. Штаб боевого участка был – ст. Синарская, фронтовая полоса захватила на восток село Травяное, юго-восток – ж.д. мост по направлению к Ныдыровому мосту.
Рота, состоящая из отряда тов. Григорьева, занимала участок с.Травянское, нужно остановиться, как занималась в то время позиция. Во время дня посылались на все дороги патрули, которые о всём замеченном доносили в штаб роты.
Во время ночи выставлялся на главное направление, откуда ожидался противник, пулемёт, а на второстепенные проходные пункты выставлялись заставы. Здесь нужно особо отметить, что когда занимали села, где имелись церкви с церковной оградой – это было первым местом боевого участка роты. Вот один случай.
В ночь на 22 июля 1-я рота расположилась в с. Травяном в 6 верстах от Каменского завода, был престольный праздник – Прокофьев день. В роте был ординарец Мартюшев Степан, сумевший у местных жителей лакнуть самогона, за это т.Григорьев сделал ему выговор. К вечеру рота усилила посты и заставы, а остальная часть её залегла в церковной ограде. В 22 часа рота получила из штаба полка предписание о вступлении из села Травянского на переезд ж.д. Вскоре все были готовы и выступили, соблюдая полную тишину. Перед выходом из села ротный ординарец и Мартюшев, высланный вперёд, встретил двух молодых парнем и стал их звать: "Пойдёмте с нами", ребята испугались и бросились бежать, из коих одного Мартюшев догнал, выхватывал наган и выстрелил, рота, не зная в чём дело, решили, что наступают казаки и обратно заняли церковную ограду. Вороты церковной ограды оказались закрыты, а красноармейцы прыгали прямо через решётку ограды, в это время один из красноармейцев Никифоров зацепился за шпиль подошвой сапога, повис на решётке и закричал, тут у всех было мнение, что действительно казаки наскочили и уже начали рубить. Но скоро эта паника прошла, узнав в чём дело, рота снова двинулась на указанный рубеж.
В Сухоложском бою первая рота сумела у нас доказать свою боеспособность. Когда полк стоял под Ирбитскими Вершинами 1-я рота расположена была возле линии ж.д. и только-только солнце начнёт всходить, от белых является бронепоезд и начинает угощать из пулемёта, из артиллерии, косит лес, как траву, а наши стрелки заползали в окопы и ждут, когда белые выйдут из бронепоезда и станут наступать, белые полагали, что броневиком можно напугать и заставить отойти, но не тут-то было, чтобы красные Орлы отдали позиции без боя. Дрались, как львы, и командование белых всегда посылало самые боевые свои полки против Красных Орлов, например: 6-й Маринский полк, сформированный исключительно из контрреволюционной своры (жандармов, попов, монахов и т.д.).
Как и из кого ковались кадры:
Баженов Семён Иванович из с. Песков, Катайского р-на, 17 лет, сын бедняка, участник Егоршинских боёв, как будто политическую закалку Баженову взять было негде, в армии не был, но был действительным героем, от отца и матери убежал с красными, крадучись, и стал боевиком. Когда шёл бой под Егоршиной и пехоте белых начесали. Белые, видя, что дела плохи, пехота отступает, посылают бронепоезд для поддержки, и тут молодые бойцы вступили с ними в бой, бой продолжался часа полтора, наши молодые бойцы, ещё не имеющие опыта в военном деле, бросились на него в атаку. Броневик из пулемёта покосил несколько человек, в том числе и Баженова, идущего в первых рядах, честно погибшего в бою за дело народа – вот как велик был энтузиазм.
Наш полк стоял на ст. Чайковской, число не помню, бронепоезд прошёл нашу зону, мы быстро побежали на линию ж.д. и начали таскать шпалы, загораживая дорогу бронепоезду, стараясь его взять в плен, но разве голыми руками возьмёшь, взорвать ж.д. было нечем, натаскали шпал много, но когда подошёл бронепоезд вплотную, он открыл ураганный огонь и стал пускать пары для того, чтобы высадить белогвардейцев для очистки пути. Наша пехота и пулемёты были расположены на горе, откуда было видно всё и наш обстрел мы не давали разбросать дорогу, и когда стало темно, белогвардейцы пустили сильный пар из паровоза, высадили солдат и стали очищать ж.д. линию. У нашей братвы не выдержало сердце: "Что делать, как взять бронепоезд?" Один исход остался броситься в атаку, и действительно раскатилось громкое "ура", атака проведена, но результаты понятны. Огонь броневика нескольких убил и ранил, но здесь не обошлось без курьёза: красноармеец Нетунаев Т.И., когда ему стало нетерпимо, то он падает в снег, голова и туловище тонет в снегу, а ноги остаются в верху, ему все пятки у валенок простреляли, не задев носков.
Антропов И.Серг. дет.город. д. №9.
ЦДООСО.Ф.41.Оп.2.Д.206.Л.32-37.

 Отправлено: 09.06.20 10:04. Заголовок: Измена Волынского по..

Измена Волынского полка или Сухопутные приключения т. Стриганова под Режом. Ф. Стриганов. Из воспоминаний.
І. ПОЗОРНЫЙ ПЕРЕХОД НА СТОРОНУ БЕЛЫХ ВОЛЫНСКОГО ПОЛКА.
Волынский полк был сформирован в Питере из добровольцев питерских рабочих, прибывший на Урал на помощь Уральским рабочим отстоять, поступив к столице Урала Екатеринбургу, и вместе с рабочими Урала защитить завоевания октября от выступившей в 18 году контреволюции, олицетворённой чехами. Волынцы в направлении Челябинск Екатеринбурга в ряде боев потеряли большую часть своего полка, особенно под Екатеринбургом, а затем и столица Урала была взята чехами. Волынскому полку пришлось пойти для пополнения полка в Егоршинский район с. Покровское, где путём объявления мобилизации ряда возрастов был полк пополнен из бывших волостей: Егоршинской, Б. Трифоновской, Покровской, Режевской и частично ещё из других. По окончанию формирования полк двинулся в направлении Реж-Екатеринбург. Фронт был закреплён верстах в 18 от Режа по линии ж. д. и правее реки Режа дер. Пачкун было брошено 2 роты. Но основные силы полка были сосредоточены на линии ж. д. Кроме того к полку была прикомандирована рота китайцев, которая также была расположена по линии. После пополнения полку приходилось иметь не более 2-х боёв, если не считать отдельные перестрелки с разведками противника, полк представлял определённую силу, и противнику пробить было трудно. Но проведённая мобилизация для пополнения полка была проведена без всякого подбора и отсева от классово-чуждых элементов – все были поставлены под ружьё. Кроме этого партийной организации полка ещё не было. Раз"яснительная работа не проводилась. Пользуясь этим, классово-чуждая часть полка, взятая по мобилизации, не исключая и бывших офицеров, сынков торговцев, кулаков повели разлагающую работу среди мобилизованных, и полк был подготовлен к сдаче, за исключением отдельных групп добровольцев кадрового состава полка и роты китайцев.
Момент перехода к белым был предназначен тогда, как 3-я рота этого же полка придёт из д. Пачкун, эта рота прибыла под вечер на линию ж. д. и на её долю выпало занять передовую позицию правого фланга. По прибытии 3 роты в этот же вечер было заметно, что в полку не всё обстоит благополучно. Это можно было видеть из того хотя бы, что несмотря на темноту и что фронт расположен в лесу, в окопах почти не было никого, а все группировались вокруг костров разведённого огня. И что характерно, так это то, что сгруппировались у костров, таинственно о чём то разсуждали. Достаточно только показаться около костра, как сейчас же разговор прекращался. Какие же меры были приняты со стороны командного состава, чтобы привести части в боевой вид и не дать возможности спокойно проводить контреволюционное дело? Комсостав не мог принимать мер, т.к. он был из тех-же классово-чуждых элементов – избран мобилизованными. Раз они являлись выборным начальством – разве они могли пойти против своих избирателей – это одно, и второе, они не могли пойти против этого ещё и потому, что они сами были классово-чуждым элементом. В эту же ночь была выбрана делегация человек из пяти самых махровых врагов советской власти и посланы к белым для переговоров о том, что полк готов перейти – всё подготовлено. С возвращением делегации от белых, узнав о том, что белые будут утром часов в 7-8, был затребован от штаба полка бронепоезд, который якобы потребуется утром, т.к. по всей вероятности противник будет наступать. Штаб полка находился в Реже и не знал, что творится в полку, понятно почему он не мог знать, т.к. об этом не было известно тем, кто бы мог сообщить полку.
И так настаёт роковое утро – рассвет начался, вот и солнце уже выходит, а в окопах по-прежнему беспорядок всё ещё, публика толпится у несгоревших костров. Я, будучи рядовым красноармейцем в пешей разведке, подхожу к командиру 3 роты – Вехонову и говорю: "В чём дело, Вехонов? Никого в окопах, где-то все толпятся у костров, в окопах пусто. Что же это за порядок". "Что же я сделаю", – говорит командир роты. "Давай, иди – агитируй". Я ещё обращаюсь к нему и говорю, что я всё же ничего не понимаю, надо какие то меры принять вам как командиру. Он тогда ответил, что этого делать незачем, т.к. скоро придут, и мы пойдём туда, указывая в сторону противника. Тут для меня стало ясно всё, сердце моё судорожно сжалось и временная растерянность – не знаю о чём говорить, а потом решил заявить, что выход ещё есть – осталось одно – инициаторов этого дела – сдачи – надо выдать и растрелять на глазах у всего полка, а противнику дать отбой.
На мой вопрос ответа не последовало ни от командира, ни от группы людей человек 10-15, которые были с ним. Тогда я решил побежать от линии ж. д. на фланг к своим товарищам. В это время уже пулемёты были направлены, поворочены не в сторону противника, а в сторону Режа. Не успел добежать до фланга, слышу, недалеко пыхтит паровоз. Это шёл бронепоезд, высланный из Режа, якобы на помощь полку. Только успел добежать до фланга группы своих ребят и сообщить что творится, вдруг к нашему флангу подбегает группа людей 10-12 человек и кричат: "Пошли вместе". "Да куда вы?" "Сейчас из Режа пришёл бронепоезд – ему надо с тыла со стороны Режа отрезать путь, наложить шпал и всё. Сейчас придут белые". Перемогнувшись с ребятами, видимость сделали, что мы тоже пошли с ними, отошли саженей 40-50, пользуясь густым лесом, мы свернули в сторону и побежали в сторону Режа. Нас побежало в штаб человек 10. После того, как мы пошли ускоренным шагом, насколько хватало наших сил, не прошло 15 минут, как белогвардейцы прибыли. Состоялась торжественная встреча; началась сортировка сил, производство за услугу белым в чины и [1] арест подозрительных. Характерно отметить, что командир 3 роты Вехонов был тут же произведён в чин офицера, арестована была команда бронепоезда, рота китайцев, были обезоружены все подозрительные лица, были посажены в вагоны, направленные в Екатеринбург. Рота китайцев обезоруженных – на ст. Крутиха, где была растреляна из пулемётов. А все враждебно настроенные против советской власти шкурники двинулись под командой для освобождения Режа, Покровки, Трифоновой и Егоршино, по их выражению, от красных разбойников.
Наша помощь штабу полка была тщетной, т.к. мы не успели дойти до Режа версты 2, как Реж и станция были окружены конницей белых, и штаб полка отступил на ст. Егоршино. Таким образом преступная сдача Волынского полка была совершена, которая способствовала сосредоточить свои силы в направлении Н. Тагила.
В день 10-летия освобождения Урала от Колчака надо сказать одно, что позор тем, кто во имя шкурных интересов предал интересы завоеваний октября и вечная память т.т. павшим за дело освобождения рабочего класса, растреляной роте китайцев на ст. Крутиха.
ІІ. БОРЬБА ПОЛКА КРАСНЫХ ОРЛОВ ЗА РЕЖ И ЕГОРШИНО.
Полк красных орлов во время сдачи Волынского полка дрался на станции Антрацит Северо-Восточной ж.д. Богданович-Егоршино. Как только получился прорыв в направлении Режа, полку красных орлов пришлось со ст. Антрацит в срочном порядке двинуться в направлении Покровское-Реж. Красные орлы за ночь передвинули свои силы со ст. Антрацит в с. Покровское и тот же день по приходу в Покровское двинулись на Реж. Штаб полка красных орлов находился на раз"езде у с. Покровского между Егоршино и Режем. Задание части полка получили двинуться для занятия Режа, на пути продвижения на линии ж. д. версте на 8-9 от Покровска встретились с предателями Волынского полка, со шкурниками, которые под командованием вновь испечённых белых офицеров шли освободить свою местность от красных. Без всякого боя шкурники дрогнули, побросав оружие, один пулемёт, бросились бежать – некоторые обратно в Реж, а часть, пользуясь тем, что они знали хорошо место, лесами пробрались в с. Покровское, где стоял полк красных орлов. Части нашего полка двинулись дальше по линии ж.д. и версте на 15 от с. Покровского и верстах 2-3 от Режа у Хвощевского окопались, одновременно проводили разведку расположения противника.
Ночь прошла спокойно, только разведка наша и противника, когда сходились, производили перестрелку. Утром к нам на фронт должен был прийти броневик с тем, чтобы напасть на Реж и выбить противника. Поэтому при штабе полка не подалеко от вагонов осталась батарея, которой в условиях леса делать было нечего, да десятка полтора ординарцев.
Настало утро. Часов в 6 утра показался броневик противника. К-р б-на т. Ослоновский звонит в штаб полка о том, что недалеко от наших окопов показался броневик противника, высылайте срочно наш. Не прошло 10 минут, в тылу у нас слышна артиллерийская стрельба. В чём дело? Почему в тылу артиллерийская стрельба, было непонятно. В этот момент броневик противника подходит к нашим окопам, как только сравнялся с окопами, открыл ураганный огонь из двух пушек 3-х дюймовых и с обоих бортов пулемётный. Наши части полка от этого не дрогнули, лежали в окопах в ожидании пехоты противника. Во время стрельбы с броневика белых из штаба полка красных орлов прискакал вестовой т. Анашкин, командиру батальона т. Ослоновскому вручил донесение от Ф. Акулова, что отступайте, с. Покровское занято белыми. Командир боевого участка т. Ослоновский дал распоряжение передать по цепи, по направлению окопов отступить. Отойдя по окопам в лес, где бы меньше было опасности от пулеметов броневика, двинуться по направлению в тыл. Одновременно последовало распоряжение одному из красноармейцев т. Таряеву В.С., чтобы он перебрался через линию ж.д. под огнём разрывающихся снарядов и градом пуль от пулемётов броневика белых, сообщить нашим частям, расположенным на левом фланге, об отступлении. Красноармеец Таряев поручение честно выполнил и вернулся обратно – доложил командиру, что Ваше приказание передал. Отступая в тыл по направлению к с. Покровскому, наша задача была пробраться на ст. Самоцвет. Как только вышли в поля, вдали виднелось с. Покровское, мы увидали, что село горит.
Прошли не менее 10 вёрст, обходя село Покровское с северной стороны, мы заметили, по направлению к нам двигается человек верхом. Мы полагали, что это разведка белых, нет, смотрим, всё ближе и ближе приближается прямо на нас. Не доезжая до нас метров 200, мы узнали, что это ординарец нашего полка. Бросились все его спрашивать, как и что, и почему Покровское пало, он сообщает, что Покровское снова в наших руках.
Дело было так. Когда мы силы полка двинули на Реж, белые составили сильную группу человек 300-400 из предателей, которые сдались в Волынском полку, как знающих все лесные тропинки. Он их послал брать свои сёла и деревни. Когда обходная группа зашла в обход, то с. Покровское им удалось взять без боя, т.к. в селе почти никого не было, за исключением отдельных красноармейцев, которые были около штаба полка. После занятия с. Покровского в самом центре села сгруппировались и двинулись в атаку на штаб полка красных орлов и батарею. Как только вылезли из села белые, Ф. Акулов приказал батарее бить в упор [1об] шрапнелью по белякам. В этот момент со станции Егоршино идущий броневик к нам на фронт под Реж вынужден был, не доходя до штаба полка, с северо-восточной части села встать и обстреливать село зажигательными снарядами. Командир полка Ф. Акулов, видя замешательство, панику в рядах белых, нанесённую в упор артиллерией, собрал всех, что только можно было собрать, всех вестовых, которых набралось человек 25-30, и ринул в атаку на ура. Противник дрогнул, началось бегство в село, а когда увидали (кавалерия) собранных вестовых под командой Ф. Акулова, ещё больше началась паника. А Ф.Акулову только этого и было нужно, вперёд ура, вперёд ура, и давай крошить эту бегущую банду. Большинство из обходной группы были побиты, просто изрублены лихой кавалерией 25-30 человек, часть ранены, село горит, и Покровское снова в наших руках. Когда мы прошли в штаб полка, Ф. Акулов гуляет на раз"езде около штаба, на вопрос т. Ослоновского – как дела, фронт? т. Ф. Акулов ответил: "Я их разбузовал – вот и всё".
ЦДООСО.Ф.41.Оп.2.Д.99.Л.1-2.

 Отправлено: 10.06.20 09:02. Заголовок: ВОСПОМИНАНИЯ ДАВЫДОВ..

ВОСПОМИНАНИЯ ДАВЫДОВА И.Г. О ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЕ
В конце февраля месяца 1919 года 23-му Верх-Камскому полку было приказано особой бригадой 3-й армии выбить противника из деревни Марсенки и Степаненки. Означенные деревни занимал Колчаковский 25 Тобольский полк. Два батальона 23 полка, первый под командой тов. Ольшевского, второй под командой тов. Дутырева на рассвете повели наступление. Первый батальон под командой Ольшевского пошёл на Марсенки, второй на Степаненки.
Первый батальон разбил противника, захватил штаб 25 Тобольского полка, взял в плен несколько офицеров. Командир 25 Тобольского полка, полковник, застрелился. Во время этой операции двумя пулями на вылет в грудь был ранен командир первого батальона тов. Ольшевский. После его ранения я был назначен командиром первого батальона. Одновременно, второй батальон выбил противника из деревни Степаненки. Обе деревни укрепили за 23 полком. Слева по фронту полк Красных Орлов занял мельницу. Оба полка 23 и Красных Орлов связались живой связью. Справа была связь с Волынским полком. Разбитый 25 Тобольский полк противник заменил 7 Кузнецким полком. Приказа на дальнейшее наступление не было, и 23 полк остановился на этих позициях, отбивая ежедневные разведывательные атаки Кузнецкого полка. [74]
Оперативный штаб 23 полка помещался в деревне Тимофеевке, а хозяйственная часть полка в дер. Жернаковой. При штабе полка не было никакой охраны, были одни писаря, адютант полка Подраменский, помощник командира полка Богданов Павел и оружейная мастерская во главе с мастером Симановым и несколько человек резервных пулемётчиков, вооружённой силы не было. От деревни Тимофеевки по реке от деревни Тимофеевки до занимаемой позиции полком Красных Орлов было три мельницы, последнюю третью мельницу занимали части полка Красных Орлов. Последние две мельницы были не заняты нашими частями, а время от времени посещались нашей конной разведкой. От штаба 23 полка от деревни Тимофеевки до позиции, занимаемой частями полка, было расстояние 4 километра до деревни Марсенки, от Марсенок да Степаненок – 3 километра и от Марсенок до Выселка – 2 километра. Вот эти населённые пункты занимали три батальона 23 полка, лыжная и конная разведка. После разгрома белых, 25 Тобольского полка, на этом участке мы держались дней десять.
Подошедший 7 Кузнецкий полк повёл на нас наступление, но был отбит нашими частями, и больше на нас наступление не вёл, кроме крупных разведок.
Штаб нашей бригады был расположен в районе села Медного. Командиром бригады Макаром Васильевичем Васильевым был вызван в штаб бригады наш командир полка тов. Пичугов для дачи ему дальнейших оперативных операций нашему полку. Комиссар нашего полка тов. Рычков был ранен и находился на излечении в деревне Жернаковой при хозяйственной части. Наши позиции и занимаемые нами участки были связаны телефонами, связь была и со штабом полка. Уезжая в штаб бригады, командир полка Пичугов командование полком передал Богданову, а меня назначил начальником боевого участка, занимаемым нашим полком.
Надо сказать, что в тот момент у нас в полку не было людей с офицерским образованием, за исключением 2 прапорщиков – ад"ютант полка Подраменский и пом. командира полка Богданов. Часа в 4-5 вечера было уже темно, перервалась связь телефонная между дер. Марсенками и Штабом нашего полка. Мною тотчас-же были посланы два телефониста восстановить связь. Телефонист Шалев Иван, второго не помню фамилии, вернулись обратно, не дойдя до Штаба километра 2, были обстреляны заставой белых. После их доклада была послана конная разведка под командой Ладоныча с определённым заданием выбить заставу и связаться с [75] Штабом полка. Но эта операция Ладоновичу не удалась, так как белые подтянули к заставе свои пулемётные и лыжные части. Наша конная разведка вынуждена была вернуться обратно: по докладу Ладоновича выяснилось, что в деревне Тимофеевке, где помещался наш Штаб, происходит пулеметная стрельба. Для меня стало ясно, что Штаб наш занят белыми. Я знал, что писаря, ад"ютант и Богданов и не вооружённые пулемётчики не в состоянии отбить части белых. Мне пришлось снять с позиции 1-ую роту под командой Панова и выставить её заслоном на Тимофеевскую дорогу, чтобы не дать возможности противнику напасть на нас с тыла. Сейчас же был послан отряд лыжников под командой Меньшикова для связи с Красными Орлами на третью мельницу. Лыжникам удалось пробраться до 3 мельницы не по дороге, а лесом. Не дойдя до мельницы ½ километра, на опушке леса их обстреляли, они вернулись обратно. Оказалось, что части Красных Орлов мельницу оставили, белые её заняли. Я понял, что я окружён с 3-х сторон. Решил разведать четвёртую сторону, посылаю Меньшикова и Трушкова и ещё 3 лыжников связаться с Волынским полком. Через час вернулась наша разведка и доложила, что Волынский полк отступил и занимаемая им деревня [75об] занята белыми. Таким образом, мы оказались в кольце у белых.
Тотчас-же собрал маленькое совещание командиров рот и батальонов, решили на своём совещании не об"яснять рядовым стрелкам, что мы находимся в кольце. Решили из деревни Степаненки снять второй батальон, взамен его на позицию поставить конную разведку и разведкой вести демонстрацию в пешом порядке наступления на позиции белых, а второй батальон посадить на подводы и подтянуть в деревню Марсенки, для чего мобилизовать всех лошадей в деревнях Степаненки и Марсенки и Выселках. Когда всех лошадей согнали в деревню Марсенки, и части наши были размещены на лошадей, Ладонович проделал демонстрацию наступления на белых и присоединился к нам. Сняли 1 роту тов.Панова, посадили на лошадей, наши пулемёты приспособили так на санях, что не снимая их с саней можно отстреливаться. Разбили наши части так: головным пошла 1 рота как более надёжная и командир роты тов.Панов был не трус, лыжная команда, как разведка человек 50 пошла по лесу с фланга, конная разведка прикрывала наше отступление. Пулемёты были расположены по всему нашему обозу через определённый промежуток длины нашего обоза. Сам я занял средину обоза с таким расчетом, если белые [76] нападут с тыла, мне ближе попасть к месту боя, если нападут на головную часть, для меня одинаково расстояние.
Часа в 4 утра всё было готово, и мы двинулись. Целый ряд рядовых стрелков задавали мне вопросы: "Тов. Давыдов, зачем мы отступаем, ведь белые на нас не наступают. Мы позиции им отдаём даром. Несколько дней тому назад мы их с боем брали и потеряли убитыми своих товарищей". Мне пришлось им врать об"яснить, что из тактических соображений эта позиция для нас не выгодна, и есть распоряжение нам отойти на село Медное. Они мне второй вопрос: "А почему с такими предосторожностями мы едем?" "Ну, тут ребята, война, а не гулянка. Надо быть всегда на чеку". Товарищи стрелки мне поверили, но когда мы пришли в Медное, тогда они поняли, в чём дело. А в 4 часа мы двинулись. Проехать нам до Медного нужно было 15 километров. Надо торопиться до свету поспеть. На наше счастье поднялся такой сильный буран, что впереди себя за 2-3 сажени ничего не видно. Нам пришлось ехать по дороге вдоль окопов белых; их окопы были очень близко у дороги, местами сажен 15-20, но так как был сильный ураган, нам удалось благополучно проскользнуть и, кроме того, демонстрация Ладоновича наступления на белых нам очень [76об] помогла.
После мне удалось выяснить точно, под селом Гординским, когда мы наступали в мае месяце, мы поймали одного офицера в плен 7 кузнецкого полка, и он нам рассказал их план уничтожения 23 полка. Он говорил, что наши части заметили отход с мельницы Красных Орлов, и они составили план обойти нас с тыла. Кроме того, они включились телефоном в наш провод, то-есть в провод Штаба полка Красных Орлов. Как раз в этот момент оперативный штаб Красных Орлов передавал распоряжение о том, чтоб части снимались и следовали в район ст. Чепца. Подслушав это распоряжение, белые сразу после отхода Красных Орлов заняли мельницу, а потом и место расположения штаба 23 полка и нас сразу окружили с 3-х сторон. Дальше их план был таков – нас оттеснить к деревне Тимофеевке и на проселочной дороге в лесу уничтожить. Демонстрация Ладоныча спутала их план. Они думали, что мы решили наступать и они стали перебрасывать свои части к месту демонстрации деревне Степаненки. Пока они передвигали свои силы, мы благополучно под их носом проскользнули в село Медное.
По прибытии в село Медное я встретился с Богдановым и комиссаром бригады – Миковым Михаилом Николаевичем, которые приехали в Медное с тем, [77] чтобы с помощью Волынского полка нас выручить из кольца. Тут я от них узнал, что есть приказ 3 армии из особой бригады выделить 2 полка в помощь потрёпаной тогда 29 Дивизии. В число этих полков входили 22-23 полки. Из Медного мы сразу в тот же день на подводах переехали в район станции Чепца в распоряжение 29 Дивизии. Во время этой операции мы потеряли убитыми лыжника Зенкова, коммунист, забойщик с Гуневских копей, из конной разведки мусульманина, не помню его фамилии, раненым в обе ноги пулеметчика Шарапова и телефонист Капустин сбежал к белым вместе с аппаратом. Пулемёты, винтовки, патроны, продовольствие – всё вывезли с собой.
Благодаря стойкости командного состава и революционной сознательности стрелков под руководством Политотдела Штаба бригады и полка нам удавалось выдерживать натиски белых и отбивать их. При выходе полка из вражеского кольца особо отличились самоотверженностью и выдержкой ком.роты 1-й Панов, командир конной разведки Ладонович, лыжника – Меньшевиков и командир пулемётной команды Рик.
Бывший пом.командира 23 Верх-Камского полка особой бригады 3-й армии Восточного фронта И.Г.ДАВЫДОВ. [77об]
ЦДООСО.Ф.41.Оп.2.Д.197.Л.74-77об.

 Отправлено: 14.06.20 08:14. Заголовок: Яхонин Федор Иванови..

Яхонин Федор Иванович (1890-1954). Русский. В КП с 08.1918. Образование: среднее. Учился 6 лет в 2-х классном училище, Сормово, окончил; делопроизводитель; член ПСР 1906-1917; пред. Шадринского УИК 17- 18; служил в РККА 1918-1921; военком 1-й стр. бригады, 3-я армия 18- 19; военком 29-й стр. дивизии 19- 20; военком инспекции пехоты Западного фронта 20- 21; зав отделом Тюменского губ. СНХ 21- 22; прокурор Тюменского губревтрибунала 22- 23; прокурор Тюменской губернии 23- 12.23; прокурор Тюменского округа ? 12.23-01.27; член правления Нижегородской губ. кассы социального обеспечения 01.27- ; зав отделом снабжения завода «Гудок Октября», г. Горький -37; арестован 1937; осужден тройкой УНКВД Горьковской области в 02.1940 к заключению в ИТЛ; отбывал наказание в ИТЛ 02.40- 54; умер в заключении; решением Горьковского облсуда приговор отменен и дело прекращено за отсутствием состава преступления, реабилитирован.
Источники: РГАСПИ, ф.17, оп.9, д.2167.

 Отправлено: 17.06.20 07:54. Заголовок: Моисеев Петр Констан..

Моисеев Петр Константинович (1896, с. Людиново Жиздринский район Калужская губерния-1.12.1977). Родился в семье рабочего. Русский. В КП с 1917. Образование: среднее. Токарь Людиновского завода, уволен 1916; токарь Брянского машиностроительного завода, г. Бежица 1916-03.1917; в 03.1917 приехал в г. Людиново; служил в Красной Гвардии 07.1917-1918; командир конной сотни; служил в РККА с 09.1918; военком роты; военком батальона; военком полка, 29-я стр. дивизия; на политической работе в Сибирском ВО; нач. полит. отдела стр. дивизии 29-; военком стр. дивизии; нач. полит. отдела Приморской группы войск, Отельная Краснознаменная Дальневосточная армия; уволен из РККА в 1940. Звание: бригадный комиссар 2.01.36.
Награды: орден Красного Знамени.
Источники: «Омская правда», №282, 3.12.77, Омск, с.4, некролог.

 Отправлено: 19.06.20 17:26. Заголовок: pyrin пишет: – Обст..

pyrin пишет:

цитата:

– август 1918 года.... Обстановка сейчас такова, что большие силы красных сосредоточились под селом Невьянским: со стороны Костино и со стороны Первуново, всего до полутора тысяч человек. На их вооружении имеется артиллерия. Штабс-капитан Цветков с частью отряда остаётся в Невьянском и там даст бой большевикам. – Николай сделал секундную паузу и внимательно посмотрел на друга. – Так что на тебя, Корнилий, возлагается главная задача! Поэтому возьми себя в руки! И пока батальон Цветкова ведёт бой, приготовьте оборону здесь и в селе Рудном. Все единогласно поддержали штабс-капитана Казагранди. И когда стало темнеть, Корнилий, попрощавшись со всеми и обняв Казагранди, уехал в Невьянское. Поздним вечером на площади села штабс-капитан Цветков устроил что-то вроде смотра. Собралось 250 человек, Вооружение: берданы, кое у кого есть и винтовки, шесть пулемётов. «Не густо, – подумал Корнилий, – но зато какие люди… Все, как правило, бывшие фронтовики». После смотра Цветков пригласил командиров. – Ты, Мухин, и ты, Поликарп, – отвечаете за пулемётные команды! Один – на колокольню, другой – на кладбище. Остальные должны разбить отряд на команды человек по тридцать, сорок и быстро передвигаться по селу, обстреливая красных. Как там с моим приказом по местным жителям: все покинули село? Я думаю, сегодня ночью или завтра утром красные начнут. – Все покинули! Несколько дедов отказались идти на Ирбит, так их в соседнюю деревню переправили, – ответил один из командиров. Ночь прошла спокойно. Утром бойцы даже успели позавтракать. Часов в восемь к Корнилию прибежали с наблюдательного пункта на колокольне. – Идут! Конница и пехота! Цветков поднялся на пригорок к церкви. Поднёс к глазам бинокль, но уже невооруженным глазом было видно приближающуюся лаву наступающих. Конница перешла на галоп. – Пулемётным командам приготовиться! – Не хотел бы я оказаться на их месте! Что за командир?! Видимо, без разведки гонит своих прямо под перекрёстный огонь… – обратился к Мухину старший унтер-офицер Овчинников. Он хотел еще что-то сказать, но раздавшаяся команда оборвала его на полуслове: – Огонь! Застрекотали пулемёты, с разных сторон раздались залпы. Быстро смешались нестройные ряды поредевшей конницы, продолжавшей под напором задних рядов и наступающей пехоты по инерции двигаться вперёд. Но вот ещё несколько очередей и залпов, и вся масса: люди, кони без всадников, – шарахнулась назад. Кони оставляли на земле своих хозяев, люди уносили раненых. Первый приступ нападающих был отбит. Сейчас же заработала батарея красных. Вот один снаряд упал в Нейву, подняв вверх столб воды, второй ударил в стену церкви, но чудом отскочил. Стена осталась цела. Ещё несколько взрывов – и село загорелось.

Нашел фото Храма (Церковь) Собора Пресвятой Богородицы

 Отправлено: 05.08.20 11:18. Заголовок: Захаров Николай Павл..

Захаров Николай Павлович (1894, г. Холм, Псковская губерния-09.1919). Русский. Беспартийный. Образование: среднее. Учился в реальном училище, окончил; служил в Армии 1915-1918; учился в Петергофской школе прапорщиков, окончил 1915; прапорщик; мл. офицер полка; нач. пулеметной команды полка; подпоручик; комроты 1917-1918; поручик; награды: 4 ордена; служил в РККА с 02.1918; инструктор формирования войск, Выборгский район, г. Петроград 02.18- 09.18; комбат Выборгского отдельного, Восточный фронт 09.18-30.09.18; нач. Восточного боевого участка войск Лысьвенского направления 30.09.18- 10.18; комполка Лесновско-Выборгского стр. 10.18-01.19; комбриг 3-й, 29-й стр. дивизия 01.19-04.19; комбриг 2-й, 29-я стр. дивизия 04.19-09.19; попал в плен за Тоболом; повешен белогвардейцами.
Награды: орден Красного Знамени прик. РВСР №71 1919.
Источники: РГВА, справка.

 Отправлено: 23.08.20 17:00. Заголовок: Михайлов Николай Фил..

Михайлов Николай Филиппович родился 22 мая 1897 г. в д. Тростино (в какой именно установить пока не удалось, их три - минимум) Тверской губернии в крестьянской семье. Окончил 4-х классную сельскую школу (1911). Пять лет работал слесарем на заводе. Член ВКП(б) с 1921 г. (п/б № 449048). Умер 29 июня 1972 г. Похоронен в Москве на Химкинском кладбище.
Окончил 6-месячные курсы краскомов при Тверских кавалерийских КУКС (1919), повторные кавалерийские курсы при 5-й армии (1921), кавалерийские КУКС РККА в г. Новочеркасск (1931 и 1939), курсы усовершенствования командиров дивизий при Военной академии им. М. В. Фрунзе (1947).
В Русской императорской армии с мая 1916 г. по апрель 1918 г., старший унтер-офицер. Принимал участие в боевых действиях на фронтах Первой мировой войны. С 15 августа 1918 г. - красноармеец Тверского кавалерийского полка. С 12 февраля по 20 марта 1919 г. - курсант курсов краскомов при Тверских кавалерийских КУКС. С 20 марта 1919 г. - командир взвода 1-го Петроградского кавалерийского полка. Воевал на Северном фронте при обороне Петрограда, участвовал в боях с войсками генерала Н. Н. Юденича. На Восточном фронте участвовал в боях против войск адмирала А. В. Колчака от Вятки до Томска. С 16 марта 1921 г. - командир взвода отдельного кавалерийского дивизиона 29-й стрелковой дивизии. С 16 апреля 1922 г. - помощник командира 29-го кавалерийского полка 5-й кавалерийской дивизии. С 1 августа 1922 г. - помощник начальника дивизионной школы 5-й кавалерийской дивизии. С 4 июля 1923 г. - помощник начальника связи бригады 5-й кавалерийской дивизии. С 15 сентября 1924 г. для поручений при начальнике снаьжения 7-й кавалерийской бригады. С 14 апреля 1925 г. - Начальник административно-хозяйственного отделения 7-й кавалерийской бригады. С 21 июня 1927 г. - Помощник командира 79-го кавалерийского полка по хозяйственной части. С 16 января 1927 г. - вновь Начальник административно-хозяйственного отделения 7-й кавалерийской бригады. С 20 октября 1929 г. - Командир эскадрона 81-го кавалерийского полка. С 10 ноября 1930 г. июнь 1931 г. - слушатель Кавалерийских КУКС РККА в г. Новочеркасск. С 19 июня 1931 г. - вновь Командир эскадрона 81-го кавалерийского полка. С 11 июля 1932 г. - Командир, с 17 июля 1933 г. - командир-военком отдельного кавалерийского эскадрона 14-й стрелковой дивизии. С 9 января 1934 г. - Помощник командира 45-го кавалерийского полка 11-й кавалерийской дивизии. Приказом НКО № 561 от 15.02.1935 г. назначен Начальником 4-го отделения хозяйственного отдела Приволжского ВО. С 17 сентября 1925 г. - ид Начальника 5-го отделения продовольственно-фуражного отдела Приволжского ВО. Приказом НКО № 755 от 21.04.1936 г. утвержден в занимаемой должности. Приказом НКО № 1172 от 15.07.1936 г. назначен Старшим инспектором Обозно-вещевого отдела Приволжского ВО. С 22 января 1938 г. - ид Помощника начальника Обозно-вещевого отдела Приволжского ВО. В мае 1939 г. окончил Кавалерийские КУКС РККА. Приказом НО № 0410 от 01.05.1939 г. назначен командующим 76-м кавалерийским полком. Приказом НКО № 0013 от 12.03.1941 г. назначен заместителем командира 47-й танковой дивизии 18-го механизированного корпуса (Одесский ВО). С началом Великой Отечественной войны корпус в составе 9-й, затем 18-й армий Южного фронта участвовал в приграничном сражении, Уманской оборонительной операции. Во второй половине июля 1941 г. в составе 18-й армии, ведя упорные бои юго-восточнее г. Винница, обеспечил отход войск 6-й, 12-й и 18-й армий. В августе остатки дивизии вели тяжелые оборонительные бои южнее г. Никополь. С 11 августа полковник Н. Ф. Михайлов исполнял должность командира 47-й танковой дивизии. В сентябре 1941 г. дивизия в составе Юго-Западного фронта была переформирована в 142-ю танковую бригаду, полковник Н. Ф. Михайлов утвержден ее командиром. С октября бригада в составе 37-й армии Южного фронта участвовала в Ростовских оборонительной и наступательной операциях, в освобождении г. Ростов-на-Дону. 24 января 1942 г. бригада была преобразована в 5-ю гв. танковую бригаду, входившей в состав 6-й армии Юго-Западного фронта. Во время Харьковского сражения бригада совместно с другими соединениями Юго-Западного фронта 20 мая 1942 г. попала в окружение в районе города Изюм. В течение недели бригада вела бои в окружении, но 27 мая Михайлов был ранен в бою в правое плечо, после чего попал в плен. С мая 1942 по 1945 г. находился в плену. Содержался он в лагере военнопленных в г. Хаммельсбург и Флесенбургском концлагере. В конце апреля 1945 г. был освобожден американскими войсками, после чего направлен на сборно-пересыльный пункт репатриированных 1-го Украинского фронта в г. Дрезден. После войны до декабря 1945 г. находился на специальной проверке в органах НКВД, после чего был восстановлен на службе и направлен в распоряжение командующего БТиМВ Красной Армии. В марте 1946 г. зачислен слушателем курсов усовершенствования командиров дивизий при Военной академии им. М. В. Фрунзе, после окончания которых состоял в распоряжении ГУК НКО СССР. Приказом МВС CCCР № 0182 от 28.02.1947 г. уволен в отставку по ст. 43. Проживал в Москве. Воинские звания: майор (Приказ НКО № 0303 от 24.01.1936), полковник (Приказом НКО № 01015 от 05.03.1940), ген.-майор тв/в (Постановление СНК СССР № 2199 от 09.11.1941). Награды: Орден Ленина (05.11.1946), два Ордена Красного Знамени (06.05.1946, 06.11.1947).

 Отправлено: 25.08.20 08:01. Заголовок: Коновалов Фёдор Иван..

Коновалов Фёдор Иванович 17.02.1901 - 30.12.1975 родился в д. Некрасова, Юргинской волости Ялотуровского уезда Тобольской губернии (ныне д. Некрасово, Юргинский район Тюменской области) в крестьянской семье. Русский. Окончил 3 класса учительской семинарии (1919). Член ВКП(б) с 1920 г. (п/б № 1012377). Окончил СТ КУКС «Выстрел» (1931), ВАММ (1937), АКУОС при ВА БТиМВ (1951).
С 25 сентября 1919 г. красноармеец и делопроизводитель Путиловского Стального кавалерийского полка 29-й стрелковой дивизии. С июня 1920 г. член комисси по борьбе с дезертирами 29-й стрелковой дивизии. С августа 1920 г. интернирован в Германии в составе 3-го стрелкового корпуса. С мая 1921 г. в резерве комсостава Ленинградского ВО. С августа 1921 г. военный комиссар Сибирской военной школы инструкторов физического образования. С октября (или декабря) 1922 г. член и председатель правления Томского губернского военно-потребительского общества. С января 1924 г. квартирмейстер Томского губернского военного комиссариата. С июля 1924 г. помощник уездного военного комиссара г. Кузнецка. С января 1926 г. помощник окружного военного комиссара г. Минусинска. С января (или августа) 1927 г. военный комиссар окружного военного комиссариата г. Тара Сибирского ВО. С августа 1929 г. военный комиссар Окружного военного комиссариата г. Свободный. С сентября 1930 г. по август 1931 г. - слушатель Стрелково-тактических курсов усовершенствования комсостава РККА имени III Коминтерна. С августа 1931 г. помощник начальника 1-го сектора Управления Укомплектации и службы войск ГУР РККА. С февраля 1933 г. по сентябрь 1937 г. - слушатель командного факультета Военной академии моторизации и механизации РККА им. И. В. Сталина. Приказом НКО № 3424 от 19.09.1937 г. назначен помощником начальника 1-го отделения штаба 7-го механизированного корпуса. С сентября 1938 г. врид начальника 1-го отделения штаба 7-го механизированного корпуса (с 1938 г. - 10-й танковый). Приказом НКО № 02250 от 03.11.1938 г. утвержден в занимаемой должности. Приказом НКО № 04866 от 30.11.1939 г. назначен начальником учебного отдела Харьковского БТУ. Приказом НКО № 05115 от 26.12.1939 г. назначен преподавателем тактики в Харьковском БТУ. С февраля 1940 г. заместитель начальника оперативного отдела Резервной ГВ Ленинградского ВО. Приказом НКО № 01122 от 26.04.1941 г. назначен Начальником Курса начсостава запаса Харьковского ТУ. С 29 июня 1941 г. начальник оперативного отдела 25-го мехкорпуса. С июля 1941 г. начальник штаба 219-й моторизованной дивизии. В УПК этого нет. Приказом ГАБТУ № 0121 от 28.11.1941 г. назначен начальником 1-го отделения АБТО 1-й Ударной армии. Приказом ГАБТУ № 0104 от 12.02.1942 г. назначен начальником штаба 50-й танковой бригады. Приказом Западного фронта № 0744 от 20.08.1942 г. назначен и.д. командира 51-й танковой бригады. Приказом НКО № 06335 от 12.10.1942 г. в должности утвержден. В ноябре 1942 г. - апреле 1943 г. непонятно где находился. Но бригадой не командовал! Приказом Юго-Западного фронта № 0407 от 02.04.1943 г. назначен и.д. командира 50-й танковой бригады. Приказом НКО № 03352 от 24.06.1943 г. в должности утвержден. В составе 3-го танкового корпуса 2-й танковой армии участвовал в Курской битве. На Курской дуге в июле был ранен, но остался в строю. В районе Севска 27 июля 1943 г. «за невыполнение боевой задачи» был снят с должности. С октября 1943 г. и.д. командира 38-й гв. танковой бригады. Приказом НКО № 03716 от 15.12.1943 г. утвержден в занимаемой должности. 8 сентября 1945 г. 38-я гв. тяжелая танковая бригада была переформирована в 38-й гв. тяжелый танковый полк, а Коновалов остался в должности командира полка. С 3 марта 1946 г. заместитель командира 27-й механизированной дивизии. С октября 1946 г. заместитель командира 27-го механизированного кадрированного полка. С июля 1947 г. в распоряжении ГУК ВС. С 9 сентября 1947 г. военный комиссар Челябинской области. С 20 июня 1949 г. заместитель командира 10-го стрелкового корпуса по БТВ. С 30 января по 1 ноября 1951 г. - слушатель Академических курсов усовершентвования офицерского состава при Военной академии БТиМВ с сохранением должности. Приказом МВ СССР № 05336 от 24.11.1954 г. уволен в отставку по ст. 60б. Проживал в г. Киев. Воинские звания: майор (Приказ НКО № 0622/н от 1938), подполковник (Приказ НКО № 0998 от 1942), полковник (Приказ НКО № 05838 от 14.09.1942), ген.-майор т/в (Пост. СНК № 1683 от 11.07.1945). Награды: Орден Ленина (06.05.1946), четыре Ордена Красного Знамени (18.02.1944, 14.09.1944, 03.11.1944, 17.05.1951), Орден Отечественной войны I степени (31.05.1945). Медали: «XX лет РККА» (1938), «За оборону Москвы» (01.05.1944), «За победу над Германией в ВОВ 1941-1945 гг.» (09.05.1945).

 Отправлено: 27.09.20 09:38. Заголовок: Григорий Иванович Шо..

Григорий Иванович Шолев. Родился 22 января (3 февраля) 1899 года в Вичуге (ныне — Ивановской области). В 1918 году работал молотобойцем в Екатеринбурге. Службу в армии начал в мае 1918 года рядовым 2-го Уральского добровольческого полка на Восточном фронте, где до 1919 года участвовал в боях против армии Колчака и подавлении бандитско-кулацких восстаний. В 1919 году окончил Высшую школу усовершенствования комсостава (Глазов), в 1920 — Первые сибирские пехотные курсы (Омск). Участвовал в разгроме белогвардейцев в Тюкалинском, Ишимском и Тобольском уездах. Был ранен в руку. В 1921—1928 годы — командир роты (253-й стрелковый полк 29-й стрелковой дивизии, Омск; 77-й стрелковый полк 26-й стрелковой дивизии, Ачинск, 76-й стрелковый полк той же дивизии, Канск), в 1929—1932 — командир батальона (35-й стрелковый полк 12-й стрелковой дивизии, Татарск, с 1930 — в Благовещенске), затем — начальник штаба 34-го стрелкового полка 12-й стрелковой дивизии (Благовещенск). В этот период окончил Повторные курсы усовершенствования комсостава (СибВО, 1923) и дважды — курсы «Выстрел» (1929, 1936).
В должности командира 272-го стрелкового полка 123-й стрелковой дивизии в 1939—1940 годы участвовал в советско-финской войне, затем служил заместителем командира 142-й стрелковой дивизии (ЛенВО).
В июле-августе 1941 года — командир 2-й стрелковой дивизии Ленинградской армии народного ополчения. С 25 августа по 28 декабря 1941 года командовал 281-й стрелковой дивизией, действовавшей на Ленинградском фронте. С января 1942 по апрель 1943 года — комендант 17 и 22 укрепрайонов Ленинградского фронта. Руководил подвозом снабжения Ленинградского фронта, был начальником обороны побережья Ладожского озера.
В 1943—1944 годах учился в Академии Генштаба, затем в составе 3-го Прибалтийского фронта командовал 198-й стрелковой дивизией[2] (9.5.1944 — 4.9.1944), 282-й Тартуской стрелковой дивизией; участвовал в операциях по разгрому фашистских войск в направлении Псков — Тарту. С 31 марта по 25 июня 1945 года исполнял должность начальника штаба 33-го гвардейского стрелкового корпуса на 1-м Украинском фронте в звании генерал-майора (13.9.1944). Участвовал в боевых действиях по освобождению городов Лигница, Дрезден, Прага.
После войны преподавал тактику на кафедре Военной академии им. М. В. Фрунзе, был старшим преподавателем оперативно-тактической подготовки на курсах командного состава этой академии; руководил Новосибирским пехотным училищем (1950—1954). В ноябре 1954 года окончил Высшие академические курсы Военной академии им. К. Е. Ворошилова. С февраля 1955 по март 1956 года руководил Тамбовским суворовским училищем. В марте 1956 года уволен в запас по состоянию здоровья. После ухода в запас проживал в Тамбове. Скончался 18 ноября 1972 года после инсульта.
Медаль «XX лет РККА» (1938), четыре ордена Красного Знамени (1940, …, …, 25.6.1944). Медаль «За оборону Ленинграда», орден Отечественной войны 1 степени (11.4.1945). Медаль «За освобождение Праги», орден Ленина