Отправлено: 18.09.09 08:37. Заголовок: Бои на Каргатском (Барабинском) фронте. Май-июнь 1918

Предлагаю вниманию форумчан подборку по боям на Каргатском (Барабинском, Восточном Омском)
фронте в мае-июне 1918 года.

-1. За начало, по-видимому, следует принять 25 мая 1918 года. Возвратившийся из Челябинска Р.Гайда сообщает своим офицерам о начале военных действий против Советской власти.

В хрониках 7 полка: "К эшелону 6 полка подкапитана (?) Cehovského был послан курьер [от капитана Гайды] с приказом захватить станцию Чулымскую, а затем [следовать] по железной дороге на Барабинск".

У Симонова - Ст.Чулымская захвачена в ночь на 26 мая без боя

0. Подписание Гришиным-Алмазовым в ночь на 27 мая Приказа № 1 о вступлении в должность командующего и начале совместного с чехословаками наступления в западном, восточном и южном направлениях от Новониколаевска - факт, по сути, уже малосущественный...

1. Железнодорожники и красногвардейские отряды станций Чулымская, Барабинск и Каинск пытаются остановить продвижение белых. Красногвардейский отряд из Барабинска под командованием Василия Макарова 19 часов удерживает мост через реку на станции Каргат. С наступлением темноты отряд Макарова отходит к Барабинску - датировка события отсутствует. Видимо, в течение 26 мая, или позднее, во время 2-го, июньского наступления чехословаков.

2. К 10 часам вечера 27 мая ст. Барабинск захвачена ротами 6 Ганацкого полка под командованием капитана Чеховского - точная дата установлена в теме Чехословацкий корпус, раздел Интервенты, респект Алексею Елисеенко.

Сообщение о взятии Барабинска в газете «Народная Сибирь» от 12.6.1918 г.:

«В Каинске [в тот же день] 27 мая около 8-ми час. веч. из Барабинска совдепом была получена телеграмма о немедленной посылке отряда красной армии для отпора надвигающегося эшелона чехословаков, который и был тут же отправлен. Через некоторое время в городе послышались ружейные залпы. Паники в городе не было. В 10 час. вечера уже 6ыло известно о занятии Барабинска чехословаками и о том, что каинская красная армия, наполовину разбежавшаяся, вернулась обратно. Оружие совдепом и остатками армии было вывезено за город, а на разъезде Барабушка они окопались".

Чехи окружают Барабинский штаб Красной гвардии. После короткой перестрелки арестованы 20 красногвардейцев. Начались массовые аресты большевиков и членов Совдепа.

Климентий Пиотровский, в 1918 - делопроизводитель Каинского Совдепа: "...вечером, не помню хорошо числа, но в начале мая (видимо, все-таки в конце, - моё) получили из Барабинска телеграмму, которую мне сейчас же на улице против помещения Совдепа показал член [Совдепа] тов. Салтыков, которая гласила о наступлении банд чехов со ст. Каргат на Барабинск; собрали гвардию, но чехи уже были на станции, поездка была сделана неудачно, масса товарищей разбежались".

3. Посланный на помощь каинский красногвардейский отряд после ночного боя на жд. ветке возвращается в Каинск и отходит в д. Сарапулова (Барабушка) с частью членов Каинского Совдепа - председатель М.Здвинский, Иванов, Елистратов, Сурков.

Вспоминает Матвей Сурков, в 1918 - член Каинского Совдепа:"...явились чехи на станцию Барабинск. Захватили в свои руки поселок Барабинск и по телефону звонят в Каинск, предлагают сдать оружие и город в 3 часа, на что [члены Совдепа] не согласились. Вторично предлагают сдать в 1 1/2 часа. Ответ был - отказ. Решили ехать на Барабинск. Паровоз был здесь, стоял тендером к Барабинску. Прицепили три вагона, посадили красногвардейцев и поехали; не доехали версты три до Барабинска, с полпути стоял [кто-то] с фонарем, вроде путевого сторожа. Послышался голос: "Стой, не ездий! Руки вверх!" Пулеметная команда пустила пулемет, который стоял на тендере. С фонарем упал, ночь была темная, и моросил дождик, посыпались залпы ружейные. Что оказалось, засада чехов. Машинист нашего паровоза повернул обратно и [мы] уехали опять на станцию Каинск.
Члены Совдепа Иванов Федор, Елистратов Петр, председатель Здвинский и 36 красногвардейцев решили ночью на 26 мая отступить в деревню Абрамову".

4. 28 мая. Капитан Чеховской звонит по телефону в Каинск и и в ультимативной форме предлагает Каинскому Совдепу сложить оружие и сдать город в течение 3 часов.

5. 29 мая. Взятие Каинска чехословаками. Город встречает освободителей хлебом-солью, крестным ходом и колокольным звоном. М.Здвинский, отправившийся в Каинск для "выяснения обстановки", арестован. Красногвардейцы в д. Барабушка взяты в плен чехами.

А.Бобин: «Через 2 дня (после взятия Барабинска - моё) белочехи вошли в Каинск. Купечество, встретив их хлебом-солью и колокольным звоном, принялось указывать адреса красногвардейцев и большевиков, ушедших в подполье. Большевик М.С.Здвинский, задержавшийся в типографии для выпуска обращения к населению уезда, был схвачен мятежниками. Чешские солдаты врывались в дома, производили повальные обыски, чинили всевозможные издевательства... Местные белогвардейцы организовали свой отряд, состоявший в основном из офицеров. Объединившись с белочехами, они двинулись в сторону Омска."

Продолжение следует...

P.S. Звинский (Здвинский) Моисей Станиславович, технический агент ст. Зима, участник революционных выступлений 1905-1906 г., соучастник разоружения ротмистра Рудакова… по постановлению ротмистра Маматкази от 10 января 1906 г. направлен в Александровскую каторжную тюрьму… Определен в 1907 г. на жительство с семьей в Нижний Каргат (Здвинск)… За пропаганду против империалистической войны арестован и заключен в Александровский централ. После Февральской революции 1917 года освобожден, вернулся к революционной деятельности. Член РСДРП. Активный организатор советской власти. Председатель уездного Совдепа в г. Каинск Томской губернии. Расстрелян в каинской тюрьме 26 июля 1919 года…

 Отправлено: 21.07.12 12:09. Заголовок: http://f1.s.qip.ru/F..

Памятник погибшим из группы Гржегоржевского у восточной окраины разъезда Кабаклы

 Отправлено: 04.10.12 22:11. Заголовок: Об Уральском (Пермск..

Об Уральском (Пермском) отряде Барабинского фронта.
Из воспоминаний М.Д.Соловьева:

...В конце мая 1918 года против чехословаков и банд сибирских белоказаков атамана Анненкова из Перми выехал отряд Красной гвардии рабочих-железнодорожников в 700 человек. Вместе с железнодорожниками на фронт отправились рабочие Мотовилихинского завода (250 человек) под командованием А. П. Калганова. Оба отряда по распоряжению областного Совета Урала были отправлены на фронт в Омск. Там штаб управления возглавляли тт. Эйдеман и Акулов. Тов. Эйдеман отдал распоряжение отряду Красной гвардии рабочих-железнодорожников начать наступление по Челябинской линии железной дороги. Командование отрядом было возложено на меня, тов. Звездова и омского большевика тов. Лобкова. Отряд Красной гвардии рабочих Мотовилихинского завода остался в резерве в Омске для охраны железнодорожного моста. Первое столкновение красногвардейцев с чехами и белоказаками атамана Анненкова произошло у станции Москаленки. Перед превосходящими силами противника нашему отряду пришлось отступить. Основной бой произошел на станции Мариановка, в 45 километрах от Омска. В течение двух суток суток отряду пришлось вести тяжелый кровопролитный бой. Белогвардейские части и белоказаки атамана Анненкова начали наступление на станцию Мариановку 5 июня в пять часов утра. Наш отряд был разделен на два фланга. Бойцы мужественно отражали атаки врага. Но к вечеру иссякли все резервы. Омск ничего дать не мог, так как отряд рабочих Мотовилихинского завода выехал на фронт по направлению к Новосибирску, к станции Татарская...

Источник: Соловьев М.Д. Пермские рабочие в боях за родной Урал//В пороховом дыму. Пермь, 1961. С.15-16.

 Отправлено: 04.10.12 22:19. Заголовок: Калганов Александр П..

Калганов Александр Петрович (1880 — 1918) — мотовилихинский рабочий. Активный участник декабрьского декабрьского вооруженного восстания в Мотовилихе, делегат VII Всероссийской конференции большевиков, организатор и командир отряда Красной гвардии в Мотовилихе. Убит в белогвардейском застенке в Тобольске в 1918 году.

Пермь: путеводитель-справочник. Пермский областной краеведческий музей, 1964. Стр.235

Калганова А. Т. (1884—1959). жена А. П. Калганова, член КПСС с мая 1917 г.
Революционеры Прикамья. Н. А. Аликина. 1966 - Стр. 243

там же:
Калганов А.П. Стр. 243-248
http://enc.permkultura.ru/showObject.do?object=1804130573&idParentObject= (сокращенная версия)

 Отправлено: 06.10.12 09:48. Заголовок: Есть основание полаг..

bersercer пишет:

цитата:

...29 мая начались боевые операции на Восточном Омском (Татарском) фронте. Отряды красногвардейцев под командованием А. П. Калганова и интернационалистов под командованием К. Лигети опрокинули передовые части белочехов у Ивановского разъезда, отбили станции Чаны и Озеро Карачинское и продвинулись до разъезда Кошкуль. Здесь в трехдневном упорном сражении советские войска нанесли поражение белочехам и белогвардейцам и погнали их на восток. С помощью восставших рабочих в городах Барабинск и Каинск (ныне г. Куйбышев НСО) омские отряды легко овладели стратегическими пунктами на пути к Новониколаевску и смогли выйти на на дальние подступы к нему, достигнув станции Каргат..." В кн. "Рабочий класс Сибири в период строительства социализма (1917-1937 гг.)" Институт истории, филологии и философии (Академия наук СССР) - Наука, 1982 - Страниц: 423 - Просмотр фрагмента с.67

...28 мая 1918 года красногвардейский отряд Калганова в количестве 314 человек был направлен на подавление чехословацкого мятежа в город Омск. С тяжелым настроением покидал Александр Петрович Мотовилиху. Все его пятеро детей лежали в больнице больные скарлатиной. Но на предложение райкома остаться Калганов ответил отказом. Да и товарищи по отряду очень просили, чтоб он был с ними.

За Омском отряд встретился с значительными силами поднявших мятеж обманутых солдат чехословацкого корпуса. Первая наступательная операция прошла удачно. Но затем у станции Татарка отряд встретился с превосходящими силами противника. Отряд не выдержал натиска и рассыпался в разные стороны. Скрыться на равнинной местности было невозможно. Почти все члены отряда были перебиты или взяты в плен. А. П. Калганов также был схвачен и вместе с группой товарищей посажен в омскую тюрьму...

В кн. Н. А. Аликина. Революционеры Прикамья. Пермское книжное изд-во, 1966. стр. 248

Есть основание полагать, что отряд Калганова был направлен на Восточный Омский фронт не позднее 4 июня, но до Барабинска не дошел и был разгромлен в Татарской - описание сходится с воспоминаниями легионера 2 полка Крулича...

 Отправлено: 03.02.13 13:38. Заголовок: Из некролога А.П.Кал..

Из некролога А.П.Калганова в журнале Каторга и ссылка за 1926 год

...По ликвидации Воткинско-Ижевского эсеровско-меньшевистского восстания отряд, прибыв в Мотовилиху, недолго тут отдыхал, так как 28 мая 1918 года спешно был вновь направлен в составе 314 человек на открывшийся чехо-словацко-учредиловский фронт в Омск. «Корень» (партийная кличка Калганова, - моё) отправился в качестве начальника эшелона, а ротным командиром был опытный солдат-фронтовик, рабочий Мотовилихинского завода снарядного цеха №3 Илья Андреев.

За Омском отряд столкнулся с чехами и мадьярами и вначале удачно повел наступление, прогнав противника по линии жел. дороги на 60 верст, но затем, по многим и не совсем ясным причинам, отряду пришлось отступить, и у станции Татарка он попал в ловушку, под сильный перекрестный огонь, в силу чего был вынужден выйти из вагонов, не выдержал натиска, рассыпался в разные стороны и, оказавшись разбитым, разбежался. В результате этого почти все члены отряда были переловлены и взяты в плен.

«Корень» с небольшой группой близких товарищей также был взят в плен и посажен в Омскую тюрьму, откуда его с несколькими товарищами отправили скоро в Тобольскую тюрьму...

ЗЫ. С уральцами вроде разобрались. Никто не знает, где в это время были революционные матросы-анархисты из отряда Сорокина?...

 Отправлено: 08.02.13 15:24. Заголовок: Вопрос специалистам ..

Вопрос специалистам - некоторые местные источники указывают на участие в боях на Барабинском фронте Московского и Питерского продотрядов, однако никакой конкретной информации по ним за последнее время так и не появилось...

 Отправлено: 29.07.13 08:08. Заголовок: Из книги Красные мад..

Из книги Красные мадьяры: Николай Колмогоров – 1970.
Просмотр фрагмента С. 79

...И то, что услышали сейчас люди, отнюдь не было чем-то ошеломляющим и неожиданным. Всем было ясно: над пролетарским Омском нависла грозная опасность. Созвали общелагерный митинг. Перед интернационалистами выступил только что вернувшийся из городского Совета Карой Лигети:

— Товарищи! Сейчас получено новое сообщение. Чехословаки захватили Новониколаевск. Враги рабоче-крестьянского государства выступили по всей Сибири. Наш долг ясен. К оружию, товарищи!

Уже через два часа на ст. Омск прибыло 270 вооруженных интернационалистов, в основном венгров. Они немедленно выехали на восток. Это — боевой заслон Омска на Новониколаевском направлении. Общелагерная и национальные парторганизации лагеря переключили все свои силы на формирование боевых отрядов. В течение нескольких часов были выполнены важнейшие неотложные дела, получены и доставлены в лагерь оружие, боеприпасы, снаряжение, продовольствие. Вечером того же дня около двухсот интернационалистов выступило под Марьяновку. На следующий день парторганизация доложила в Омский Совет о завершении формирования еще одного отряда, предназначенного к отправке на Восточный фронт. Командующим Восточным фронтом Западно-Сибирский военно-оперативный штаб назначил прапорщика Черепанова. Командующий задержался в Омске. Требовалось разрешить еще множество самых первостепенных вопросов: организовать снабжение, создать медико-санитарный отряд, развернуть фронтовой госпиталь на колесах и т.п. В связи с этим руководство боевыми операциями на Восточном фронте возглавил заместитель Черепанова Карой Лигети.

28 мая на Восточный фронт отбыло 700 бойцов-интернационалистов. Во главе отряда находился Лигети. Вместе с ним уехали на фронт и многие другие члены лагерной парторганизации. Утром 29 мая на ст. Татарск, где находился отряд Лигети, прибыл еще один отряд интернационалистов. Вместе с ними приехала жена Лигети Зофия Венцкович. Одновременно на Восточный фронт прибыл небольшой отряд омских красногвардейцев- железнодорожников, группа моряков-балтийцев и отряд уральских рабочих...

 Отправлено: 18.10.14 19:51. Заголовок: Сводка Западно-Сибир..

Сводка Западно-Сибирского военно-оперативного штаба о боях на Восточном Омском фронте за 3 июня 1918 года.

«Продвижение наших войск на Восточном фронте продолжается быстрыми шагами. Противник, ошеломленный дружным и сильным натиском, бежит в беспорядке, пытаясь задержать наше наступление порчею железнодорожного полотна и мостов. За сутки от неприятеля очищена железнодорожная линия в шестьдесят верст. Нами после непродолжительного боя заняты станция Барабинск и г. Каинск. Первые предупредительные артиллерийские выстрелы произвели в неприятельских рядах панику и заставили быстро ретироваться. При попытке белочехов угнать с собой наличные запасы паровозов выступили железнодорожные рабочие, которым удалось отбить половину паровозного состава. Вместе с бегущими чехословацкими эшелонами скрылись также банды бело-, желто- и синегвардейцев.

Вступление в город советских войск рабочими встречено радостным «ура». Власть Советов восстановлена. Пассажирское сообщение между городами Омском и Каинском возобновлено. На станции Кожурла потеряна связь с неприятелем, который, по имеющимся данным, предполагает задержаться на станции Каргат».

В книге Н.Т. Ященко "Красные мадьяры". Иркутск, 1979. С.132-133

Давно искал эту сводку, но попадались все больше за 2 и 4 июня...

 Отправлено: 18.10.14 20:45. Заголовок: bersercer пишет: Вм..

bersercer пишет:

цитата:

Вместе с бегущими чехословацкими эшелонами скрылись также банды бело-, желто- и синегвардейцев.

А это кто такие?

 Отправлено: 18.10.14 22:16. Заголовок: Хороший вопрос.. мож..

Хороший вопрос. В исторических хрониках они не упоминаются. Можно лишь предположить, что желтогвардейцы - местные антисемиты.. или семиты. Евреев в те времена в Каинске и Барабинске хватало.

 Отправлено: 26.10.14 15:38. Заголовок: bersercer пишет: По..

bersercer пишет:

цитата:

Похоронены в Барабинске (по данным МО ЧР) 1. Vincenc Havlíček, střelec 6. pluku, 15.1.1889, Bystrc. Podlehl zraněn 31.5.1918, Koškul. 2. František Hovorka, střelec 6. pluku, 7.9.1896, Příbram. Padl v boji 31.5.1918, Koškul 3. František Mikula, střelec 8. pluku, 23.9.1893, Červ. Řečice. Podlehl zraněni 23.9.1918, Čulymskaja, ve vlaku 4. Josef Skořínský, nadporučík 6. pluku, 21.4.1896, Rybníček. Zajat v Koškulu a zabit bolševiky 6.6.1918. 5. Jan Staněk, střelec 6. pluku, 17.1.1895, Kateřinice. Padl v boji 30.5.1918, Koškul. 6. František Šenkýř, svobodník 7. pluku, 2.9.1890, Mírochov. Padl v boji 2.6.1918, Barabinsk 7. Augustin Šimša, střelec 6. pluku, 28.8.1885, K. Hora. Padl v boji 26.5.1918, Barabinsk 8. František Švec, nadporučík 6. pluku, 28.7.1893, Roštěnice, Brno. Padl v boji 31.5.1918, Koškul 9. Václav Vobořil, střelec 7. pluku, 9.12.1892, Chvaletice, Pardubice. Padl v boji 2.6.1918, Barabinsk (Poznámka VUA - popraven bolševiky v Barabinsku a pohřben tamtéž) 10. Alois Žabokrcký, střelec 7. pluku, 2.6.1893, Masyt, N. Město. Nemoc 4.6.1918, Kargat, tyfus

После посещения сайта Министерства обороны Чехии http://www.valecnehroby.army.cz/Evidence/hledani-osoby-v-zahranici внезапно выяснилось, что чешское кладбище в Барабинске в списках не значится, а все похороненные на нем числятся за воинским захоронением № RUS-33351 в Новосибирске...

 Отправлено: 26.10.14 15:40. Заголовок: финт ушами..

финт ушами. еще в прошлом году там это кладбище числилось

 Отправлено: 26.10.14 15:41. Заголовок: Решили не возиться с..

А на сайте http://pamatnik.valka.cz/ все осталось по старому...

RUSKÁ FEDERACE, BARABINSK, БАРАБИНСК, ZANIKLÝ POMNÍK

Pohřbení (6):

HAVLÍČEK Vincenc - střelec 3. roty 6. stř. pluku (foto)
SKOŘINSKÝ (SKOŘÍNSKÝ) Josef - praporčík 4. roty 6. stř. pluku (foto) (foto)
STANĚK Jan - střelec 3. roty 6. stř. pluku (foto)
ŠENKÝŘ František - střelec 2. roty 7. stř. pluku (foto)
ŠIMŠA Augustin (Augustýn) - střelec 3. roty 6. stř. pluku (foto)
VOBOŘIL Václav - střelec 2. roty 7. stř. pluku (foto)

http://pamatnik.valka.cz/index.php/index.php?

 Отправлено: 10.10.15 15:02. Заголовок: bersercer пишет: О..

bersercer пишет:

цитата:

О мятежах в прифронтовой зоне: "...19 мая мы выехали из Москвы. В составе отряда было 92 человека во главе с Окуловым — комиссаром Восточной Сибири, Эйдеманом — командующим Восточно-Сибирским фронтом и Нейбутом — комиссаром по иностранным делам. Отряд имел 4 самолета, 4 автомашины, обмундирование на тысячу человек, оружие, инструкторов, поскольку руководители омской организации давали сведения о том, что у них уже подготовлены 3 тысячи воинов Красной Армии. 27 мая мы прибыли в Омск. Омичи готовились к похоронам первых жертв боя под Марьяновкой. На Омск двигались чешские эшелоны с запада и востока. Западный фронт был под Марьяновкой в 40 километрах от Омска. Командовал им тов. Звездов. Восточный фронт, которым командовал тов. Черепанов, был за Барабинском. Черепанов был поручиком в царской армии, беспартийный. Положение на фронтах было ненадежное. Товарищи Окулов и Нейбут провели собрание в лагере военнопленных с мадьярами и организовали отряд в количестве в количестве 300 человек. Отряд был послан на восточный фронт. Едва мы выравняли линию фронта, как разведка донесла, что со стороны Ново- Николаевска по двум путям двигаются два состава. Это были чехи. Мы выдвинулись навстречу им на бронеплощадке на несколько километров вперед и открыли огонь. Первый же наш снаряд угодил в цель, а затем второй и третий. Чехи отвечали, но менее точно. Черепанов стоял за отступление, хотя в этом еще не было необходимости. Я дал телеграмму в Омск тов. Эйдеману о положении на фронте и просил его выехать лично. В ответ получил следующую телеграмму: «Уполномоченному оперативного штаба Зенс*. Марьяновка пала. Делайте наступление. Эйдеман». Так как я имел от Окулова установку вернуться по истечении 3-дневного срока в Омск, я проверил расстановку сил, предупредил командный состав и, уверенный, что город еще держится, выехал туда на паровозе, вместе с женой комиссара Гаркуши. На станции Калачинск нас задержала группа вооруженных людей с белыми повязками на рукавах. Меня удивило, как могло случиться, что между фронтом и городом могли появиться белогвардейцы. Когда мне предложили сойти с паровоза, я успел бросить в топку свои документы и кобуру, а наган сунуть за пояс под гимнастерку. О нашей задержке комендант станции, по-видимому, кому-то сообщил по телефону и после переговоров нам разрешил сесть на паровоз и ехать дальше. На следующем разъезде на паровоз сели два человека, типа царских офицеров, одетые в шинели, но без оружия... * По-видимому, Я. Я. Зенс (моё). В кн.: В огне революции и гражданской войны: воспоминания участников. Зенс Я. Я. Узники концентрационного лагеря. С. 151 — 157. Ф. В Григорьев, Омский обком КПСС. Партийный архив - 1959 - Страниц: 223 - Просмотр фрагмента с.152

...Они завели разговор с машинистом. То, что Омск уже не советский, сомнений не оставалось. Нужно было выпутываться. Машинист, было видно, человек «чужой», поэтому я попросил кочегара замедлить ход на повороте при въезде в Омск, чтобы можно было спрыгнуть и скрыться в роще. Машинист отгадал мои намерения и влетел на ярко освещенную станцию.

По перрону сновали чиновники с белыми повязками на рукавах. Мы с Гаркушей спрыгнули на левую сторону от паровоза и пошли по путям между пустыми вагонами. Но были остановлены четырьмя чиновниками с винтовками в руках. Я хотел скрыть свою принадлежность к Красной армии, но нашелся человек, который сказал, кем я был в штабе. Нас повели в помещение нашего бывшего штаба. Легли спать на большой стол, на котором я еще совсем недавно обучал пулеметчиков. Утром комната наполнилась людьми, из которых я многих знал. Началась сортировка. Большая часть задержанных была освобождена, в том числе и моя спутница – Гаркуша.

Под вечер нас, 28 человек, выстроили и направили в город. Нас привели в лагерь для военнопленных и разместили по баракам, по 300 человек в каждом. Люди в бараке были все незнакомые. Я начал присматриваться к ним. Однажды один человек признал во мне работника штаба. Опасаясь провокации, я не сознался. Через некоторое время подошел другой, взял меня за руку и позвал следовать с собой. Мы пришли в отдельно отгороженную комнату, где мне предложили занять уголок на свободных нарах. Здесь было 7 женщин и 20 мужчин.

В общем бараке послышалось пение. Пели «Варшавянку». В это время в барак ворвалось человек 15 чешских солдат во главе с офицером, который кричал что прикажет забросать нас гранатами, если мы не прекратим пения. Офицер оказался комендантом лагеря. С пением «Интернационала» мы разошлись по своим местам. Поздно вечером комендант опять навестил нас и снова угрожал расправой.
Помню, в бараке были Титов – железнодорожный техник, Титов – машинист, Смирнов, Гончаров, Дмитриев и другие. Мы организовали дежурство и решили, что если чехи вздумают напасть на нас, то мы окажем им сопротивление, будем ломать нары и вооружаться кольями. Но ночь прошла спокойно, а утром прибыло пополнение. Нас становилось все больше и больше. Прибыл и командир восточного фронта Черепанов. Ему чудом удалось пронести с собой браунинг, спрятанный в кармане гимнастерки.

О том, что у Черепанова есть оружие, знало несколько человек. Как-то утром в барак ворвались офицеры, видимо, из контрразведки. «Где господин Черепанов?» Черепанов отозвался. «Вы имеете оружие. Где оно?» Черепанов хотел достать браунинг, из-под изголовья, но был сдернут с нар. Офицер достал револьвер. Черепанова увели.

На другой день комендант лагеря принес записку от Черепанова, он писал, что жив и здоров, сидит в одиночке. Гиганта, который так поразил меня, звали Михаилом Соловьевым. Он был командиром пермского отряда. Ему необходимо было организовать побег...

Там же, с. 153-154

ЗЫ. Соловьев Михаил Данилович (1888— 1953 гг.) участвовал в боях на дутовском фронте, командуя полком уральских рабочих и кронштадтских матросов.

Из аннотации к сборнику воспоминаний о гражданской войне на Урале "В пороховом дыму". Пермь, 1961.

 Отправлено: 15.10.15 00:58. Заголовок: http://img16.rajce.i..

ZKOUSKA_UKORISTENE_RYCHLOPALKY. 4.PL.-SYZRAN

Пресловутое рыхлопальне дело.

 Отправлено: 17.10.15 01:08. Заголовок: ... Этому помог случ..

... Этому помог случай. Однажды польские легионеры привели в лагерь целую семью с трехмесячным правнуком и с бородатым дедом во главе. Мы окружили необычных арестантов, стали расспрашивать, за что арестовали деда и правнука. «За то, что мой внук боролся за свободу и землю!» — отвечал дед с гордо поднятой головой. Мы начали укорять чехов.Разговоры затянулись, и мы, воспользовавшись этим, вырыли в одном из углов под забором яму. Темной ночью побег был осуществлен. Соловьев ушел. Связь с с товарищами на свободе была восстановлена. Они стали оказывать нам не только моральную поддержку, но и материальную.С течением времени настроение охраны лагеря стало падать. Каждое происшествие в городе имело на них угнетающее действие. В середине июля напротив здания управления железной дороги взорвался эшелон со снарядами, приготовленный для отправки на фронт. Чехи в лагере переполошились, побросали оружие. Если бы мы заранее знали о готовящемся взрыве, то могли бы уйти, так как только спустя минут десять все стало на свои места.

В первой половине сентября у железнодорожного депо был взорван вагон с патронами и ручными гранатами. Такие происшествия поднимали настроение рабочих. Чувствовалось, что они поняли, как были обмануты эсерами и готовы пойти в бой за Советскую власть. Продолжавшиеся индивидуальные побеги из лагеря привели к тому, что стража, обнаружив недостачу , усилила бдительность. Нужно было организовать массовый побег. Для этого решили прокопать тоннель. Нужны были инструменты для копки: лопаты, веревки и ящики для конвейера. Во многом нам помогали австрийские пленные, работавшие в кузнице, а также приходящие на свидание к заключенным родственники. На подкопе начали работать 12 человек в три смены: четверо работали, четверо стояли на на страже и четверо отдыхали. Во второй половине августапомощник коменданта, часто беседовавший со мной, передал мне, что нас троих: Вавилова, Радо и меня будет судить полевой суд. Предупреждение было своевременным, поскольку нас, как активных участников борьбы с чехами, обязательно расстреляли бы. Нужно было искать выход. В первое же воскресенье на свидании я передал Христине Казак о разговоре с помкоменданта и просил принять меры. В течение короткого времени я был одет в штатское и обеспечен документами на имя О. И. Гринберга и пропуском в лагерь. 25 августа я вышел из него вместе с посетителями.

В сентябре в Загородной роще состоялось партийное собрание. На собрании присутствовало 35 товарищей. Обсуждали положение на фронте и меры, какими можно было бы отвлечь часть сил белогвардейцев. Избрали омский комитет в количестве 7 человек. В него вошли: Карлссон, Масленников, Нейбут и др. Была намечена структура организации. Город был разделен на 4 района. К каждому из них прикрепили организаторов. На мою долю пришлось Куломзино, а потом, когда я вынужден был сменить квартиру, я остался в Новом поселке. Явочная квартира была по Атбасарской, 35. Началась постепенная подготовка к восстанию...

Там же, с. 154-155.

 Отправлено: 24.12.15 21:29. Заголовок: Доброго дня сибиряка..

Доброго дня сибирякам и интересующимся историей Сибири!
Не знаю, куда точно разместить, пусть, если что, перенесут куда нужно.
Размещаю рукопись Илларионова Андрея Родионовича (1932 г.р.)
Неоконченная рукопись "Опасный ген справедливости".

Одно время казалось мне, что отец пришел в революцию из-за тягот существования: была бы их жизнь с бабушкой сытой — папа, может быть, смотрел бы на стачки своих товарищей со стороны.
Но что-то в этом предположении не складывалось. Характер и убеждения зависят далеко не только от пустоты или наполненности желудка.
Мысль кружилась вокруг этого несоответствия пока папа как-то не вспомнил, что его старшую сестру Варю ещё до первой русской революции, кажется, в Омске, задержали с пачкой революционных листовок.
Удивительно, но она выкрутилась: предупредительно завернув прокламации в новенькие дамские панталоны, сумела убедить жандармов, что листовки ей подложили, когда эти самые панталоны будто бы покупала с рук на улице.
Папа рассказывал об этом непринуждённо, как будто и особенного в этом ничего не бы-ло. Но ведь из-за таких игр она могла попасть и на каторгу.
Чтобы развеять мои сомнения папа добавил, что муж Вари — Сергей Петров был социал-демократом, когда папа еще ходил пешком под стол.
Не слишком ли много революционеров для одной родни подумалось мне. И не от Пет-ровых ли это у отца?
Но напрямую ни тётя Варя, ни дядя Сергей серьёзно повлиять на папу не могли: Варя с дядей Сергеем уехали из Тулы, когда папе и двух лет не было.
Тогда я и задал себе самый невероятный вопрос, а не присутствовал ли в моих тульских предках некий ген справедливости. Поскольку же основательно и надёжно защитить справедли-вость в условиях того времени не удавалось, то им оставалось участвовать в ее революционном становлении ...
Интересно было бы расспросить обо всем этом детей Вари.
Двоюродная сестра Тоня Коновалова прислала мне из Калининграда очень старый поч-товый конверт с адресом младшей сестры Вариной дочери Федосьи, к том времени — уже пен-сионерки, в городе Петропавловске в Казахстане.
От неё, и от её брата Константина мне и удалось многое разузнать.
Сергеи Константинович Петров, 1871 года рождения, с тринадцати лет пошел на Тульский патронный завод учеником слесаря. Но главное, что уже в таком юном возрасте чувство спра-ведливости в нём созрело. Как мог помогал слабым, заступался за беззащитных. Особенно рас-трогала меня такая подробность: еще до женитьбы, приходя с юной Варей на танцы, Сергей, из-винившись перед ней, приглашал потанцевать девушек, которых никто приглашать не хотел.
Сергей не терпел хамства мастеров, их придирок к рабочим, выступал против обсчётов, против бессовестного снижения расценок женщинам-работницам. И самое удивительное, что отчасти восстанавливать справедливость даже на таком большом заводе, как Тульский патрон-ный — удавалось ещё задолго до первой русской революции.
К марту 1899 г. Патронному заводу привалило необычно много заказов, суливших круп-ные барыши хозяевам. Дядя Сергей и его товарищи вовремя организовали стачку и добились успеха: уже на третий день дирекция уступила требованиям — были повышены расценки, ви-новники обсчётов были наказаны. Социал-демократы почувствовали себя здесь силой.
Тогда подпольная организация поручила Петрову перейти на Тульский оружейный завод, где предстояло провести такую же забастовку. Он поступил в инструментальную мастерскую, где, кстати, работал в то время видный тульский социал-демократ С.И. Степанов –вскоре делегат второго съезда РСДРП и любимец Ленина.
Но руководство оружейного завода внимательно изучило уроки стачки на патронном и роль в ней дяди Сергея. Стачка на оружейном, им организованная, не удалась, а с завода его уволили. На патронный же принимать отказались... Так в борьбе за справедливость пришлось расплачиваться собственным благополучием.
Варя к тому времени родила дочь Анфису и семья особенно нуждалась в привычных условиях житья среди родни... А дядя Сергей, в одночасье лишившийся средств к существова-нию под вымышленной фамилией Константинов, по поручению подпольной партийной органи-зации вынужден был покинуть с женой и дочерью родную Тулу и переехать в Сормово на Вол-гу… Самопожертвование — это русская традиция.

"Каждый день над рабочей слободкой в дымном масляном воздухе дрожал и ревел фаб-ричный гудок, и послушно зову из маленьких серых домов выбегали на улицу точно испуганные тараканы угрюмые люди ... В холодном сумраке шли они к каменным клеткам фабрики; она с равнодушной уверенностью жрала их... Грязь чмокала под ногами."
Это чмокание грязи так резко отозвалось в моей детской душе, что о сравнении людей с тараканами я тогда забыл. Но обе метафоры эти были, скорее всего, лишь острой приправой к пресному блюду романа Горького "Мать". Волжане же, как я убедился, в большинстве были не-зависимы характером и презирали тупое подчинение.
Могучая река поддерживала их не только рыбалкой, подкармливавшей и спасавшей при засухах, но и своим раздольем. А ветер с Волги легко развеивал масляный запах и дым завода. Да и грязь чавкала под ногами только пару месяцев в году.
Знал ли дядя Сергей Петра Заломова — прототипа образа Павла Власова в романе "Мать"? Не мог не знать: не так много революционеров было в Сормово, да и в Нижнем. Впо-следствии в их биографиях я обнаружил очень существенное общее.
Вскоре, как и следовало ожидать, Сергей Петров был в Сормово арестован. После ареста в 1904 году он с семьёй переезжает в Сибирь.
К 1905 году Петровы с дочерью Анфисой, с сыном Мефодием, рожденным в Сормово, с дочерью Марией, рождённой в Мариинске, приехали в Красноярск. Там дяде Сергею выпало счастье участвовать в празднике бескровной, доброй революции.
Дело в том, что рабочие дружины в октябре 1905 года уверенно и спокойно берут в свои руки власть в городе и называют это Красноярской республикой. По городу, радостно распевая революционные песни, ходят группы молодёжи с красными повязками. Сергей и Варя в их ря-дах. Все это так легко и естественно, что кажется каким-то праздничным сном.
Немногим из русских революционеров пришлось испытать такое ни с чем не сравнимое ощущение свободы.
Стачечный комитет преобразуется в Объединённый совет депутатов от рабочих и солдат. Начинает выходить газета "Красноярский рабочий".
На подавление Красноярской республики спешно послан из Омска седьмой стрелковый полк. Надо срочно готовиться к вооружённому отпору приближающимся карателям! Но лёг-кость, с какою власть далась красноярцам, усыпляла их осторожность.
Им кажется, что дружеская встреча стрелков пробудит у них сочувствие, привлечёт Ом-ский полк на сторону Красноярской республики.
Дядя Сергей не был в числе главных руководителей Красноярской республики: он был лишь одним из сотен её творцов. Он был лишен властолюбия и личных амбиций, которыми так легко заражается большинство революционеров.
У меня пока нет фотоснимка дяди Сергея, но по снимку его сына Константина я представ-ляю себе Сергея могучим и простодушным, как и вся первая русская революция. У неё— ни без-отчётной жадности к власти, ни опыта политического.
Результат горек. К обороне красноярцы оказались не готовы. Ни провиантом, ни водою осажденные не запаслись. Продержавшись около недели, они вынуждены были сдаться на ми-лость победителей.
Каратели образовали для побеждённых ощетинившийся штыками живой коридор от де-по до тюрьмы. По нему сотни дружинников республики проследовали за высокие крепкие стены.
Но и там надежда не умерла. Дядя Сергей был соучастником побега из тюрьмы одного из руководителей Красноярской республики Бориса Шумяцкого. Из-за тесноты в тюремном дворе охранникам пришлось разрешить заключённым прогулки на тюремной площади. Охранников при этом отвлекли разговорами, а Шумяцкий в это время спокойно, как будто и не был аресто-ван, перешёл площадь и скрылся за домами.
После такого смелого побега тюремный режим был ужесточён, ограничены были переда-чи заключённым. Сотни женщин осаждали тюремное здание, требуя принять у них продукты пи-тания для мужей и сыновей. Но тюремные чиновники передачи принимать не спешили. А когда женщины подняли шум, можно сказать, осадили тюрьму, охранники вызвали на подмогу каза-ков. Те верхом на конях ворвались в женскую толпу и что есть силы стали хлестать их нагайками.
Бабы завыли, стоны поверженных слились с проклятьями. Заключённые стали табуретка-ми бить в оконные решётки и двери камер. Казалось, вот-вот в тюрьме вспыхнет бунт. Тогда ка-заков срочно вынуждены были отозвать. А на площади остались лежать и сидеть множество из-битых женщин. Среди них была и тётя Варя — заводила женского протеста. После этого здоро-вье её пошатнулось.
В суде над участниками Красноярской республики обвинение потребовало для дяди Сер-гея наказание каторгой.
Однако, учитывая, что он не был среди главных заговорщиков республики, что он корми-лец троих детей, семью отправили под надзор в деревню Ивановку, в северную Кулунду. Мест-ность эта словно бы специально была подобрана, чтобы склонить ссыльных к раздумьям об ито-гах жизненного пути и бренности существования. Речка Баган (в переводе на русский, колодка на передние ноги лошади) вилась по безбрежной степи, и не дотекая до Ивановки — пересыха-ла.
При том, воды тут было вроде бы достаточно - куда ни глянь - озёра! Но в большинстве озёр водица была горько-солёная. С Юго-Запада в разгар лета задувал временами такой сухо-вей, что листочки злаков сворачивались...
Лет через пять Петровым разрешили переехать на станцию Купино (только что построен-ное ответвление от Великого Сибирского железнодорожного пути на Юг). На железнодорожной станции дядя Сергей и работал.
В Купино у тети Вари родились дочь Федосья и сын Константин (?)
А в тринадцатом году тётя Варя, старшая сестра папы, умерла в Купино в возрасте всего-то тридцати восьми лет.
Папа связывал первопричину ранней смерти сестры с жестоким избиением её казаками. Дочь Федосья, человек умиротворённый, считала, что виною тому слабые лёгкие её матери.
Соглашаясь с теми и другими доводами, я позволю себе предположить, что ко всему тому — это и судьба революционерки: как ни бодрилась тётя Варя, но не была она рождена для та-ких непосильных физических и нервных перегрузок.
Ген справедливости оказался сильнее жизненных сил ...
И мне кажется, дядя Сергей это понимал.
Ему шёл сорок второй год ...
Время лечит раны, а перемена мест этому способствует.
К 1917 году дядя Сергей с детьми в Татарске. По сравнению с Купино это местная столица. Десяток тысяч жителей, железнодорожный узел с мастерскими и депо. Станция отправляет в Европу тысяч пудов сливочного масла исключительного качества. Здесь свой банк, роскошный по местным меркам коммерческий клуб, сорок легковых и полторы сотни ломовых извозчиков.
Девятнадцатилетняя двоюродная сестра моя Анфиса, железнодорожная телеграфистка, ещё в марте семнадцатого ощущает себя в Татарске, как хозяйка. Как-то с подругой затемно возвращалась с работы. Пристали к ним незнакомые парни, распустили руки. Анфиса показала им приёмы кулачного боя.
В кого она? То ли в маму, то ли в дедушку, известного в Туле кулачного бойца.
Много интересного о Татарске тех лет рассказал мне местный краевед, полковник в от-ставке Григорий Скоробогатенько.
Здесь такое же расслоение общества, как и в Туле.
— Довести войну до победного конца — значит защитить демократическую Россию! -провозглашал местный банкир Л. Микриевский на митинге на перроне вокзала.
— Кому их из нас нужны Галицийские земли?! — прервал его юноша в студенческой ши-нели, вскочивший на подножку вагона.
Тут-то и выяснилось, как понимал банкир демократию:
— Держите немецкого шпиона! - заорал Микриевский.
Анфиса, не растерявшись, взяла незнакомого молодого человека за руку, незаметно про-вела его через комнату дежурного в помещение телеграфа, переодела его в форму железнодо-рожника и отправила ближайшим поездом в Омск.
Да, Анфиса в маму, но она маму перещеголяла. Один из руководителей здешней социал-демократической парт ячейки Михалевский вспоминал, что Анфиса участвовала в доставке ору-жия из Омска.
Отговаривал ли её папа от таких опасных поручений? Конечно же — отговаривал. Но в душе поддерживал ...
В ночь с шестнадцатого на семнадцатое декабря 1917 года красногвардейский отряд ра-бочих Татарска занял казарму железнодорожной охраны. Встреченный там дружным храпом, установил пост у пирамид с винтовками.
Затем солдат побудили и разъяснили им, что власть берут рабочие и беднейшее кресть-янство, что теперь солдаты могут либо разъехаться по домам, либо служить новой власти.
Многие решили остаться.
Воинскую часть местного гарнизона разоружить было труднее: там отстреливались, но, в конце концов — сдались.
А под утро, несмотря на ругань управляющего банком Микриевского, некий относитель-ный контроль был установлен и над этим учреждением. Среди большевиков Татарска не то что банкиров, бухгалтеров не оказалось. И потому решили назначить управляющим того же Микри-евского, несмотря на его крики: "Вы не большевики, а босяки!».
Что бы как-то обозначить влияние новой власти на финансовое хозяйство, приказом Совдепа ограничили выдачу денег в одни руки двумястами рублями. 0 последствиях такого ограничения лля местной экономики как-то не подумали.
Следующим шагом новой власти стала упреждающая борьба с контрреволюцией. В доме богатого купца Шпикельмана вечерам собирались недовольные. Красногвардейцы в полночь ворвались в дом. За большим столом сидело полтора десятка хорошо одетых господ, которые курили дорогие папиросы, пили изысканное вино. И, вероятно, обсуждали способы сопротивле-ния советам.
У одного из этой компании оказался даже пистолет. Господ этих арестовали, как заго-ворщиков. Не зная, что и как делать с ними, отправили их в Омскую тюрьму. А через неделю они возвратились оттуда со справками, что для революции не опасны.
Революция в Татарске так простодушна и легковерна, будто уроков 1905 года и не было.
Только через четыре месяца после провозглашения здесь советской власти, с помощью Омского Совдепа избран совет депутатов Татарского уезда во главе с Макаром Закриевским, где лишь шесть большевиков из двадцати семи депутатов.
Анфису берут на работу в Совдеп. Брат и сестра не знают на какую должность. Вспомина-ют только, что она там пропадала до поздней ночи, а ещё, что она перебирала вместо чёток це-почку из канцелярских скрепок, видимо, для успокоения души.
Закриевский, между тем, всё-таки позаботился о росте рядов "Красной Армии Татарска", то есть Красной гвардии, до шестисот штыков, чего враги новой власти игнорировать никак не могли. А через несколько месяцев оказалось, что Закриевский был провидцем.
Омский совдеп передаёт в Татарск московскую директиву: «скорее взять хлеб в Сибири, так как взять его кроме как в Сибири, негде ".
Татарск — не Тула. Организовать хотя бы частичное возмещение изъятия зерна промто-варами здесь то ли не могут, то ли не догадываются. И продотряды сталкиваются с жестоким со-противлением. "Мы тут живём в этих болотах и терпим эти морозы не для того, чтобы ещё от-давать с таким трудом выращенное"- орут крестьяне. А кое-где и в драку лезут.
Но вскоре случается самое плохое - застрелив красногвардейца, охранявшего склад с реквизированным зерном, этот склад сожгли.
Между тем, ещё с конца апреля 1918—го по Великому сибирскому железнодорожному пути на Восток мимо Татарска продвигаются эшелоны с будто бы разоруженными частями Чехо-словацкого корпуса.
Кто они и откуда? Сформировались из числа эмигрантов и пленных ещё осенью семна-дцатого. К тому времени корпус этот не воевал с немцами, от которых и чехи, и словаки очень пострадали, но и от фронта не удалялся: в прифронтовых условиях пропитаться было легче. Та-ким образом, корпус этот приобрёл некий специфический опыт, о котором в Татарске не дога-дывались.
Но куда же этот корпус направился, наконец, в мае семнадцатого?
Для ответа на этот вопрос мне очень трудно подобрать слова, чтобы не выглядеть исто-рическим хулиганом. 26 мая советское правительство заявило о готовности эвакуировать этот корпус домой, в Чехию и Словакию через ... Владивосток! Эта выдающаяся операция напомина-ет мне удаление полипа из носа через задний проход.
Вначале удаление это напоминает политическую идиллию. На вокзале эшелоны эти встречают с духовым оркестром. Молодые
симпатичные сибирячки в солнечную погоду и тёплыми вечерами приходят потанцевать на пер-роне с братьями-славянами. С импровизированной трибуны звучат речи с пожеланиями успеш-ной эвакуации. Дорогие гости при этом многозначительно улыбаются…
Известие о захвате корпусом Ново-Николаевска и Мариинска словно ошпарило всех в Та-тарском совдепе. Кто-то впал в панику, а наиболее решительные во главе 3акриевским, включая и Анфису, лихорадочно принялись за боевую подготовку отрядов Красной армии.
29 мая на железнодорожных платформах, обложенных по бокам мешками с песком, вы-ступил на Восток из Татарска отряд в семьсот штыков с пулемётным взводом и несколькими пушками.
Он с ходу очистил от белочехов станцию Чаны. А вскоре к татарцам присоединился отряд революционных венгров во главе с Кароем Лигетти. Число штыков в объединённом отряде уве-личилось до двух тысяч. И началось наступление далее на восток.
На станции Озеро Карачи и на одноимённом курорте, находилось около двух тысяч бело-чехов. Комиссар красного отряда Эраст Михалевский (кстати, заботливый воспитатель Анфисы) вызвал по железнодорожному телефону командира белых подполковника
Ралолу Гайду, из ветеринарного врача в одночасье превратившегося в полковника, а вскоре и в генерал-лейтенанта, и предложил ему без боя отправить свой отряд далее на восток.
Заносчивый Гайда ответил;
— Лучше вы, большевики, смазывайте пятки!
— Посмотрим, кто смажет раньше ... — спокойно возразил Михалевский.
Утром тридцать первого мая отряд Гайды начал пешее развёрнутое наступление против красного отряда. С выставленных впереди укреплённых платформ татарцы встретили белых меткими пулеметными очередями. Это было для белых так неожиданно, что что они стреми-тельно отступили, не успев вывести со станции свой поезд, в составе которого остался татарцам и роскошный штабной вагон Гайды.
Нескольких павших в бою красногвардейцев с почестями похоронили, но настроение красных было на подъёме.
В этом бою, как вспоминал Михалевский, участвовала и Анфиса Петрова.
Белые отступили на девяносто километров на Восток. Закриевский, как опытный коман-дир, не стал в впопыхах бросаться в погоню, чтобы не попасть в засаду. В сторону Барабинска и Каинска решено было срочно выслать разведку. Разведотряд возглавил член исполкома Татар-ского совдепа Евгений Шарашин. Его заместителем была назначена Анфиса. Согласия папы в этой фронтовой горячке и не спрашивали.
Об этом разведывательном рейде сохранились, к счастью, подробные воспоминания Ша-рашина. Сохранился и портрет Евгения - крупный лоб, широко расставленные глаза, спокойная сила воли отразилась на этом лице. Евгений был, кстати, силён и физически: в детстве он много работал в поле, а в юности — грузчиком на складе купца Рандрупа в Татарске.
Двадцать вёрст стремительного пешего пути с разъезда Кошку, куда их подбросили по железной дороге, не очень-то их утомили. Ещё издали на станции Тебисской они заметили ва-гоны с солдатами. Вполне можно было бы обойтись наблюдением издали, но Евгений и Фиса тут же решают, что надо побывать на станции.
Смелость такого решения ужасает меня. Объяснением может быть лишь молодая удаль Анфисы и крутой характер Шарашина. Но есть и третье объяснение — то, что когда-то просто-душно называли «на роду написано». И не каждому из нас, к счастью или к несчастью, дано про-явить такое высокое безрассудство.
Результат не замедлил себя ждать: на станции их мгновенно задержали. Офицер сказал, что нет времени расследовать, кто они. А потому их расстреляют без суда и следствия.
Но к подобному повороту событий они были готовы, Анфиса изобразила жену Шарашина и жалостливо просила отпустить их поскорее к больной сестре Евгении в Каинск.
Им невероятно повезло. Их отпустили так же, как когда-то её маму с прокламациями. И они полевой дорогой, берёзовыми перелесками продолжили путь в Каинск.
В сумраке их нагнала гроза. В назначенном месте, на берегу озера их встретил ещё один участник разведгруппы. Был он такой же отчаянный. Ему удалось достать лошадей с телегой и глухими проселками они двинулись дальше.
Дождь не прекращался, пора было искать укрытия. И тут неподалёку от дороги они уви-дели землянку и в ней — тлеющие угли очага, пустые водочные бутылки и списки совдепов с ад-ресами.
Не иначе здесь только-что была карательная группа противника, которая, судя по остав-ленным обоймам патронов должна была скоро вернуться. Вскоре, сквозь прозрачный звук дож-девых капель они услышали неподалёку гордый, отчаянный крик: "Стреляйте, сволочи!" и не-стройный залп.
По пьяному говору стало ясно, что белые возвращаются. Притаившись поблизости и до-ждавшись, пока каратели зайдут в землянку, по условному знаку Анфисы разведчики бросили в землянку несколько гранат. Сильным взрывом подбросило крышу. Так с врагами было разом покончено.
А маленький разведотряд из Татарска продолжил свой путь в Каинск.
Для одной вылазки к этому времени они много успели наследить. Но не колеблясь они отправилисъ дальше.
Встретившись в Каинске с командиром другой разведгруппы Гуролем, обменявшись до-бытыми сведениями, решили, что Шарашин с Анфисой отправятся в Барабинск. Но тут случай спутал все планы. На улице Каинска они вдруг столкнулись со старым знакомым - управляющим банком, господином Микриевским, который был очень удивлен их появлением тут и начал кри-чать на Шарашина;
— Что вам тут надо? Зачем вы здесь?!
Объяснение Шарашина, будто бы он тут в отпуске, ещё более усилило подозрение банки-ра.
Микриевский вполне мог и в Каинске, и в Барабинске легко распространить приметы Ан-фисы и Евгения. Да и само появление в такое неспокойное время такой заметной пары создава-ло большую опасность облавы на них. Потому Петрову с разведчиком Смольниковым решили сразу отправить окольным путём обратно в штаб отряда красной гвардии, а Шарашин решил добираться один другим путём, обещавшим добыть новые сведения о противнике.
Между тем объединённый отряд красногвардейцев продолжал слаженно действовать. 2 июня, после нескольких безуспешных контратак белочехов, татарцы заняли сильно укреплённую станцию Барабинск. Потери белых исчислялись сотнями человек, а в отряде Татарска было убито только восемь человек и четырнадцать тяжело ранено.
Вчера ещё такие самоуверенные белочехи сегодня были во власти страха. Появились да-же перебежчики.
Анфиса, вернувшись из разведки, успела поучаствовать в наступлении. И Михалевский в своих рукописных воспоминаниях, называет Петрову в числе лучших командиров.
Очень странно повёл себя при этом Омский Совдеп: он направил в район наступления та-тарцев самолёт, который сбрасывал на позиции отряда листовки с призывами:
"Братья! Довольно проливать кровь! Пропустите чехословацких товарищей домой! Их там ждут отцы, матери и дети».
На такие хитроумные призывы татарцы ответили дальнейшим стремительным наступле-нием на восток. 9 июня основная группа красногвардейских отрядов заняла станцию Каргат, расположенную в двухстах пятидесяти километрах на Восток от Татарска. А головная их группа заняла позиции на станции ЧИК, в сорока километрах от Ново-Николаевска. Казалось бы, ещё один стремительный бросок — и ключевой город на скрещении магистральных путей будет взят! И это могло бы коренным образом изменить картину вялых уступок оккупантам почти на всём Великом Сибирском пути. А, заодно, — и судьбу моей двоюродной сестры.
Но оказалось, что мужества и решимости для победы ещё недостаточно. Уже знакомый нам белочешский вчерашний ветврач полковник Гайда продемонстрировал в условиях надви-гавшегося поражения и дипломатические способности. " На случай новых атак (красногвардей-цев, А.И.) записал он в дневниках, — я приказал ... медленно отступать к Ново-Николаевску ... После заключения перемирия в Мариинске (восточнее Ново-Николаевска, где чехов достойно встретили красногвардейцы Красноярской губернии - А. И) я немедленно послал освободивши-еся силы на помощь в направлении Каргата. Когда неприятель открыл артиллерийский огонь, в нашем распоряжении находился уже поезд пятой батареи с двумя орудиями (Томским подар-ком- А. И.) и подкреплением седьмого полка. Между тем из Кольчугина вернулся наш конный отряд... И мы начали наступление на Запад.
Я убежден, что продвижение невозможно, пока мы не обеспечим за собой узловых пунк-тов…»
Можно было бы спокойно это читать, если б не знать, что это дальше за собой повлекло…
А повлекло это изоляцию друг от друга мощных крупных сил красной гвардии Татарска, Бар-наульского Совдепа и отрядов Ачинска и Красноярска. Если бы они действовали одновременно и по совместной договорённости, Гайде оставалось бы только сдаться в плен.
Но слабы были связи совдепов между собой на громадных пространствах Сибири. И нежданным гостям , пришедшим сюда с оружие под полою шинелей удалось эти связи шутя по-рвать.
Число белочехов на первый взгляд внушительно. К концу мая в их эшелонах, растянувшихся от Пензы до Владивостока, было около сорока пяти тысяч солдат и офицеров. Но в расчёте на километр Великого Сибирского пути — это всего восемь штыков. Будь действия красногвардей-цев грамотно спланированы из центра, можно было бы разрубить эту гигантскую змею на не-сколько частей.
Но белочехи действовали исподтишка и обдуманно: это они разрубили Сибирскую маги-страль на отрезки и взяли их под контроль. Вдогонку им Яков Свердлов послал из Перми и Ека-теринбурга, смешно сказать — около тысячи бойцов ... Что же это? Намеренная уступка авантю-ристам большей части России?
Откровенно ответил на этот вопрос не боявшийся страшной правды Лев Троцкий: " весна восемнадцатого была очень тяжелой. Моментами было такое чувство, что все ползёт, рассыпа-ется, не за что ухватиться, не на что опереться ... Всюду гноились заговоры. По-настоящему Ок-тябрьская революция была проделана только в П1етрограде и в Москве… В большинстве же провинциальных городов ... одни приходили, другие уходили".
А в конце концов, пришли белочехи.
Как рады были белочешскому мятежу разбогатевшие на армейских поставках второй ми-ровой войны, на спекуляциях сибирские перекупщики и ухватистые банкиры. В честь Гайды, ставшего генерал-лейтенантом, устраивали триумфальные встречи, раскладывая по провинци-альным площадям дорогие ковры. Задавали роскошные обеды, дарили именное позолоченное оружие, не оглядываясь на растущие толпы городской голытьбы
Но самым обидным мне показалось, что в официальной истории Гражданской войны в тридцатые годы историографы тщательнейшим образом вытравили следы о боях красных отря-дов Татарска. Может быть, потому, что татарцы действовали слишком инициативно, не дожида-ясь из Москвы и из Омска особого разрешения? А может быть, потому, что выпавшая из рук та-тарцев такая близкая победа слишком уж явно свидетельствовала о просчётах стратегов и их вине в отсутствии эффективного управления в самые критические дни?
После известий о падении Омска татарцы решили, что пора возвращаться домой. Поло-жение было безвыходным, но настрой по какой-то душевной инерции был боевой.
При подъезде к Татарску с поезда увидели по обеим сторонам наскоро вырытые, мелкие окопы, какие белочехи рыть не стали бы. Оказалось, что в них засели купеческие сынки.
Несколько пулемётных очередей по брустверу заставили не нюхавших пороха молодчи-ков разбежаться по теплым папиным домам.
Татарск, вопреки опасениям, ещё не был занят белыми. Однако, железнодорожный путь на Юг, в Кулунду, оказался отрезан.
После крайнего напряжения атак и разведок навалилась чудовищная усталость.
Через день товарищи второпях, зашли к Шарашину, предупредив о подходе белых. Но Евгений так разболелся, что бежать не мог. "Свои же татарские белогвардейцы на другой день собрали депутатов Совдепа в Народном доме и погнали в тюрьму ...Расстояние в сотню метров показалось сотней вёрст: так усиленно работала прикладами охрана ..." — вспоминал Шарашин. Но то, что увидел он дальше, было хуже страшного сна. В подвальном помещении, по колено в воде, окрашенной кровью, сидели искалеченные полулюди—полутрупы.
Не зря в песне пелось:
В последний бой пойдём за власть советов
И как один умрём в борьбе за это…

 Отправлено: 24.12.15 21:34. Заголовок: Те красногвардейцы, ..

Те красногвардейцы, кому удалось покинуть Татарск, разделившись на группы, решили пробиваться на Тюмень, к своим. Но к тысячекилометровому переходу по болотам и тайге они не вполне были готовы. Недавняя энергичная компания по изъятию хлеба окружила их, лютыми врагами ... Нередко на подходе к деревням встречали их залпами дробовиков.
Дядю Сергея белые не тронули: он в боях не участвовал – возраст не бойцовский- и в Совдеп избран не был. Ему было под пятьдесят, да и здоровье было не то. А вскоре из неудав-шегося прорыва в Тюмень домой вернулась Анфиса.
К тому времени многие товарищи её по Красной гвардии были расстреляны, а командир отряда Макар Закриевский — заколот штыками. Красногвардейцев же на Иртыше, как переда-вала народная молва, погружали в трюмы барж и отправляли на дно…
И отец отвез Анфису с малышами в деревню Моховую, в шестидесяти километрах от Та-тарска. Детям там было хорошо: ласковое солнце, трава за околицей краснела земляникой. Наконец-то у младших Анфису никто не отнимал.
Но незаметно пробежало лето и с первыми ночными заморозками появился в деревне чиновник из Омска. Он взял с Петровых
подписку о невыезде. В ту же ночь Анфиса покинула Моховую.
Моя двоюродная сестра томичка Антонина Стрелкова вспоминала, как ночью к ним по-стучали. А потом были поцелуи, объятья. Так тайно прибыла к ним Фиса, надеясь на возмож-ность скрываться там какое-то время.
Но и семья Стрелковых была под пристальным наблюдением: Стрелковы до недавнего времени жили в Татарске. Об их родстве было известно.
И тогда молодая, энергичная тётя Анфисы Авдотья Коновалова взяла на себя дальней-шие заботы о спасении Фисы. Беглянку уложили на верхнюю багажную полку вагона и укрыли снаружи от чужих глаз багажом.
Обычно шумная днём и ночью железная дорога на этот раз показалась выморочной. На запасных путях мрачно высились паровозы с потушенными топками. За сутки по великому си-бирскому пути проходила всего пара поездов.
В одном из них Фиса и была тайно переправлена в Петропавловск.
Почему именно туда? Может быть, потому, что там временно пребывали в поисках рабо-ты родные либо друзья из голодной Тулы. Но ещё и потому, что Петропавловск был в полтысячи верст от Татарска.
От поездки этой у Анфисы осталось чувство мучительной медлительности и бессилия.
Но в Петропавловске она оттаяла душой - знакомых никого нет, а значит, и подозрений никаких.
А вскоре младшие с папой прибыли сюда за ней.
Многоликий Петропавловск. В центре — чуть европейский, с белокаменными купечески-ми домами, в подгорной части — деревянный
саманный, азиатский. Колокольни православных церквей перемежаются минаретами. Русская речь на рыках перекрывается отрывистой киргизской, бухарской.
Не расслабляйся путник: улыбчивый магометанин может оказаться прилежным осведо-мителем местной охранки, спокойно переживший красный октябрь и белый июнь.
Дядя Сергей взялся здесь за лужение котлов, починку замков, а если повезёт, и плугов ...
И вот, будто из навалившихся морозов выкристаллизовалось странное слово К о л ч а к ...Что с ним придёт ещё не ясно.
Но в Петропавловске Петровым в тот раз не пожилось. Дело в том, что жили они в доме новой жены дяди Сергея, а с чувством справедливости у неё не всё было в порядке.
Как-то неожиданно рано вернувшись с работы дядя Сергей вдруг обнаружил, что жена его кормит своих детей пирожками, а его детям покушать не даёт.
К тому времени Сергею было уже сорок семь — возраст, когда мужик обстоятельно к разбирается в семейных конфликтах. Но за последние полгода на него обрушилось столько невзгод.
Он тут же собрал вещи и решил попутными подводами ехать по Акмолинскому тракту.
Мне трудно представить себя на его месте, а уж тем более быть ему судьёй. Но разо-бравшись с этим зимним походом, я понял, что дядя Сергей на пути в Акмолинск выбрал с горя-ча самый трудный путь.
Лучший путь с богатыми казачьими станицами и деревнями лежал не по прямой линии: он шел на юг до Кокчетава, а оттуда делал крюк на юго-запад, через Атбасар.
Сергей же от Кокчетава свернул прямо на юг. При этом вёрст полтораста он сэкономил. Но чем дальше двигалась в этом направлении семья, тем беднее были деревни, тем более от-крытой для ветров была местность. А бураны здесь задували такие, что на ногах не устоять.
Последние же семьдесят верст до Акмолинска на дороге этой деревень и вовсе не встре-чалось: изредка встречались пикеты с одним домом лишь для отдыха измучившихся ямщиков.
Вот на таком пикете Мукан и оказались замершие, пухнущие от голода дядя Сергей и его дети.
Случайно заглянувшая туда крестьянка молча всматривалась в их лица. Ничего не сказав, ушла, а через час вернулась с лошадью, запряженною в сани-розвальни и увезла их к себе в де-ревню Елизаветинка, верстах и пяти от пикета.
Её звали Наталья, её муж погиб на войне. И жила она вдвоёи с маленькой дочкой. Сама вела тяжелое крестьянское хозяйство.
У Федосьи, которой было тогда лет шесть, на всю жизнь осталось ощущение тепла от хо-рошо натопленной печи, удивительно вкусной, очень белой лапши.
И они остались жить у Натальи. Дядя Сергей взялся за хозяйство, а сестра Маша лет три-надцати стала любимой няней Натальиной дочери.
Им повезло вдвойне: они встретили доброго человека, а за три месяца до этого в той рискованной для земледелия местности был собран хороший урожай.
И душой, и телом. Пришли они в себя в новой русской деревне.
Может быть, надо было и оставаться там подольше. Но с наступлением весны, по настоя-нию дяди Сергея, решено было всей семьёй переезжать в Петропавловск.
Город встретил их на этот раз настороженно. На фонарном столбе объявление:
«Обязательное постановление управляющего Министерством внутренних дел:
Все лица, не проживающие постоянно в Петропавловске, обязаны в трёхдневный срок дать милиции точные сведения о местопребывании и составе семьи. Виновники будут подвер-гаться тюремному заключению.
Товарищ министра В. Пепеляев»
Этого следовало ожидать, но дядя Сергей внутренне напрягся. Не успокоило его и обра-щение Верховного Правителя:
«Как некогда Вера и Любовь пришли с Востока, так теперь с Востока идёт волна возрож-дения России – из холодной Сибири, где царит не произвол, а Закон.
Пусть все, у кого бьётся сердце, идёт к нам без страха, т.к. не наказание ждёт его, а брат-ское объятие и привет. Адмирал Колчак».
Значит, Анфисе следует притаиться более, чем прежде. Как это трудно для неё, общи-тельной и порывистой.
Сколько раз она пыталась связаться с подпольем Петропавловска. Но тщетно! Конспира-ция была здесь железным законом. Местные подпольщики, отправляющие под откос колчаков-ские поезда с оружием, могли служить теми же путейскими рабочими, не скрываясь и не навле-кая подозрений. И любой, даже добрый интерес со стороны, мог закончиться крупным прова-лом.
Время тянулось так, что месяц казался ей за год.
Прошло лето, когда прятаться можно было на любом сеновале. Наступили морозцы ок-тября 1919 года.
И вдруг в Петропавловске появилась сослуживица Анфисы по Татарскому совдепу – быв-шая машинистка. Не скрываясь, она ходила по улицам, завязывала знакомства.
Фисе так захотелось встретиться с ней, узнать о судьбе товарищей.
Отец строго запретил ей это делать. Но она потихоньку всё-таки встретилась. И это её успокоило. И прошло ещё пару недель.
А когда с запада, со стороны станции Петухово, стала доноситься артиллерийская канона-да наступавшей Красной армии, к Петровым вдруг заглянул солдат без кокарды и ремня. Расска-зал, что дезертировал из колчаковской армии, и что ещё более удивительно, побывал после это-го в Туле, виделся там с братом Анфисы и принёс ей от него письмо. Дядя Сергей, будучи твёр-дым борцом за справедливость, человеком был доверчивым. Он велел детям позвать Анфису.
И как только она вошла, мнимый дезертир выхватил пистолет, а в дверь ввалилось не-сколько колчаковских офицеров и солдат.
Сестра Фисы, Маша, с подругой, чуть приотстав от конвоя, проводили Анфису до тюрем-ного замка. А дядя Сергей от такого потрясения впал в тяжёлую болезнь с беспамятством.
Перебирая воспоминания об отрядах красной гвардии Татарска, перечитывая дневники Гайды и колчаковцев, я подумал, что колчаковская охранка так тщательно разработала захват Анфисы не только за её подвиги в разведке. Охранка, может быть, надеялась через Фису выйти на неуловимое Петропавловское подполье. Но у этого подполья конспирация была непробива-емой.
И колчаковские поезда продолжали время от времени падать под откос.

 Отправлено: 24.12.15 21:38. Заголовок: Хочется услышать ком..

Хочется услышать комментарии. Проверить правдивость... Знаю, что автор работал с архивами, но все ли факты проверены...
Буду благодарна, если кто-нибудь обогатит мои знания о моих родственниках Петровых, о которых здесь идет речь.

 Отправлено: 25.12.15 20:26. Заголовок: Как вам сказать, кол..

Как вам сказать, коллега... похоже, что это семейные воспоминания, сохраненные в том виде, как они передавались от поколения к поколению. Перепутаны названия, расстояния, известные факты не упоминаются вовсе или искажены до неузнаваемости...