Отправлено: 03.01.13 18:26. Заголовок: Пропавшие экспедиции

ПРОПАВШИЕ ЭКСПЕДИЦИИ

Люди старшего и среднего возрастов помнят с большим успехом прошедшие в 1975 – 76 годах на киноэкранах СССР приключенческие фильмы режиссера Вениамина Дормана «Пропавшая экспедиция» и «Золотая речка», в которых снялись популярные актеры А. Абдулов, Н. Гринько, А. Кайдановский, В. Кикабидзе, Р. Муратов, Н. Олялин и Е. Симонова. Действие фильмов происходит в Восточной Сибири, где участники геологоразведочной экспедиции («красной») попадают в водоворот драматических событий Гражданской войны.
Очень немногим известно, что в фондах Федоровского геологического музея хранятся документы об аналогичных событиях, произошедших в более близкой к нам местности, но в которых все наоборот: в водоворот событий попали «белые» экспедиции…

Во втором десятилетии XX века Богословское горнозаводское акционерное общество все более и более проявляло интерес к богатствам недр, лежащим за пределами своего основного предприятия – Богословского горного округа (БГО). Так в зону экономических интересов все более разраставшегося Богословского предприятия попали и необъятные пространства совсем еще неосвоенного Северного Урала.
Уже в 1912 году геолог БГО Евгений Дмитриевич Стратанович в верховьях реки Лозьвы разведал месторождение, которое и сейчас называется Вторым Северным рудником и медное месторождение на Северной Сосьве.
В 1917 году опять же под руководством Е.Д. Стратановича БГО организовал Северно-Уральскую геологическую экспедицию. Экспедиция состоялась несмотря на многие трудности, связанные с незаселенностью мест и опасениями грядущей национализации. Результаты были обнадеживающими: для ведения дальнейших разведочных работ были заявлены «несколько площадей с признаками железной руды, азбеста, золота и платины». В 1918 году Северно-Уральская геологическая экспедиция открыла, «между прочим… обильные признаки ископаемого угля» на притоках Северной Сосьвы: Лепсии, Няысе, Толье и Уолье.
Тем же летом 1918 года на Северном Урале работали еще две изыскательские партии. Одна, уже знакомая Стратановичу по прошлому году – Министерства путей сообщения, под началом Сахарова изыскивающая трассу Обь-Беломорской железной дороги. Другая – новая, организованная Обществом Северо-Восточно-Уральских железных дорог, изыскивала трассу железнодорожной линии Индиго¹ – Тобольск. Кроме того, «с Печеры, Уньи и из еще более западных местностей перебывало… в нынешнем году много ходоков для розыска мест для переселения». «Известие о нахождении каменнаго угля, – сообщал в Правление БГО Стратанович, – конечно, очень быстро распространится благодаря сравнительному обилию здесь, в тайге, в нынешнем году лиц разных званий и занятий, и потому с заявками на имя БГО надо очень торопиться».
Для дальнейших же исследований угольных месторождений требовались буровые работы. 16 августа², отправив штейгера С.С. Дурбажева за буром Войслава в Турьинские Рудники (ныне Краснотурьинск), сам Стратанович остался «изучать условия залегания горных пород в районе найденных признаков угля».
Вез Дурбажев и докладные записки Стратановича в Деловой совет рудников и разведок и управляющему БГО, в которых он сообщал: «С чувством большого удовлетворения могу констатировать, что мои предположения найти в Сев. Урале минеральный уголь… начинают оправдываться…» Получив по утвержденной смете 22 тысячи рублей, вожделенный бур, штанги к нему и другие необходимые экспедиции припасы, Дурбажев отправился на север. С ним отправились несколько бурильщиков и шурфовщиков. Но на Северную Сосьву в заранее условленный со Стратановичем срок партия С.С. Дурбажева не прибыла…
Позднее, 18 октября, Е.Д. Стратанович писал в докладной записке Административному совету Управления БГО:
«…Для перевозки инструмента и другого груза партии были заготовлены на водоразделе между верховьями Лозьвы и Сев. Сосвы 10 нарт при 30 оленях и 5 лодок для спуска по Сосве. Для встречи с могущей прибыть из Б.Г.О. партией в условленное время между 1 (14) и 10 (23) сентября я подвигался с севера в сторону верховьев Лозьвы. Вместо встречи с ожидаемой партией я наткнулся на партию из 13 человек изыскателей трассы для перевальнаго через Урал пути Северо-Восточно-Уральскаго Общества ж.д. под начальством Инженера п.с.³ Ю.Н. Кульчинскаго. Оказалось, что эта партия воспользовалась заготовленными мною средствами передвижения (оленями, нартами, лодками). Такой поступок они оправдывали необходимостью для 13 участников партии (преимущественно екатеринбуржцев и сверх этого нескольких рабочих печерцев) спасти свою жизнь от преследования красноармейцев, которые в Ивделе задержали других 6 членов партии, возвращающихся в Екатеринбург, и одного из них убили. Под влиянием таких событий оставшиеся 13 человек изменили путь своего возвращения в Екатеринбург через Ивдель, повернули на север и, найдя заготовленныя нами средства передвижения, воспользовались ими для бегства в сторону Березова.
Убедившись при встрече, что жизни членов железнодорожной партии Кульчинскаго физически не грозит больше опасность, я отправил наши средства перевозок снова на встречу ожидаемой геологической партии с горным техником С.С. Дурбажевым.
На 3-ий день после этого прибыл к месту моей стоянки комиссар продовольствия Верхотурскаго Уезднаго Совдепа В.С. Мелехин с двумя спутниками, воспользовавшись опять же нашими оленями, нартами и лодками. Разсказы этих лиц, не причастных большевизму и стремившихся скрыться от момента падения советской власти в уезде, навели окончательную панику на наших погонщиков оленей и лодочников. К тому же Мелехин сообщил, что в Ивделе Совет не пропускает никого на территорию Сибирскаго Правительства и обратно оттуда на свою территорию.
Это побудило меня выехать на ближайший телеграф – в Березов. Узнав там об образовании фронта гражданской войны около Богословскаго Горнаго Округа, я направился в Тюмень для ознакомления в Богословском пароходстве с судьбою Б.Г.О…»
С.С. Дурбажеву в Усть-Манье (20 сентября) и Няксимволе (21 сентября) Стратанович оставил письма с подробными инструкциями.
7 сентября Степан Семенович Дурбажев с шурфовщиками и бурильщиками (служащий П.Е. Зырянов, рабочие Г.В. Проскуряков, В.Г. Мочалов, И.С. Сюрсин, К.М. Снигирев и С.Д. Андронов) прибыли в село Никито-Ивдельское (ныне Ивдель), где были задержаны под предлогом, что в Тобольской губернии советская власть была свергнута и она находится под властью Сибирского временного правительства. Отправив Зырянова с рабочими на Северный рудник для «добычи обязательных количеств руды на трех отводах его», Дурбажев снова отправился в Турьинские Рудники, а затем и в Надеждинск (ныне Серов), в Деловой совет БГО. Не получив и там пропуска на Северную Сосьву, Дурбажев выехал в Никито-Ивдель с полномочиями рассчитать нанятых рабочих, лодочников, ожидавших груз экспедиции на Лозьвинской пристани, и погонщиков оленей, подряжавшихся для перевозки груза с Лозьвы на Северную Сосьву.
Воспользовавшись пропуском выданным, «Ивдельской Советской властью до дер. Бурмантовой» и захватив с Лозьвинской пристани самое необходимое снаряжение экспедиции, Дурбажев «решил пробраться все-таки на Север», где у северососьвинских жителей получил письма Стратановича с подробными инструкциями и гласивших о намерениях во что бы то ни стало довести начатое до конца: «Если же Вы приехали не для работ, а только с извещением, что таковых не будет, то не разыскивайте меня, а возвращайтесь домой или оставайтесь, где пожелаете».
Приобретя «в Няксимволе у техника Обь-Беломорской ж.д.» необходимый для съемки инструмент (гониометр и мерную цепь), Дурбажев выполнил съемку дороги от р. Няыс-Маньи до р. Уольи и подготовил сеть визирок для расстановки заявочных столбов. Но «кровавыя события в железнодорожных партиях все-таки повлияли так, что за неполучением осенью бура не было возможности своевременно на месте обследовать качество и характер залегания угольных пластов».
Из документов становится ясным, что за Дурбажевым «была снаряжена погоня под начальством матроса Сильных», но «наша геологическая партия избежала убийств». «Остальные командированные на Север – служащий П.Е. Зырянов и пятеро рабочих – вынуждены были возвратиться в Округ. Бур остался в Ивделе». В партии, изыскивающей трассу Обь-Беломорской железной дороги, «советская власть разстреляла техников Попеловскаго, Сахарова и Гудзянскаго».
Упоминаемую выше докладную записку от 18 октября Е.Д. Стратанович писал уже в Екатеринбурге, сетуя на то, что «по причине приближения момента прекращения навигации по Оби трудно, почти невозможно, теперь же осуществить отсюда поездку снова на Север, минуя Б.Г.О, где продолжается гражданская война». Впрочем, если б и был «еще возможен пароход до Березова», у Стратановича не было 20000 рублей, необходимых на снаряжение и содержание геологической партии.
В Богословский горный округ Стратанович вернулся 25 декабря 1918 года, во всяком случае, этим числом подписана докладная записка ему от С.С. Дурбажева, который тоже только 19 декабря «явился в Турьинские Рудники».
Уже ранней весной 1919 года Стратанович опять был на северных месторождениях, где с 24 марта по 13 апреля руководил постановкой заявочных знаков «на 86 площадях в Сосвинско-Ляпинской волости Березовского уезда Тобольской губернии, по речкам Лепсии, Няысу, Толье и Уолье».
20 мая Е.Д. Стратанович как доверенный Богословского горного округа подал 86 прошений в Тобольское управление земледелия и государственных имуществ на получение дозволительных свидетельств «для разведки ископаемого угля».
17 июня 1919 года Евгений Дмитриевич представил «на благоусмотрение» Управления БГО проект запроса в Комиссию Северного морского пути.
Ввиду того, что к тому времени было построено только 60 километров (до Самы; да и по сей день только до Ивделя) Архангельск-Богословской железной дороги, и считая, что доступ к открытым угольным месторождениям на притоках Северной Сосьвы «затруднителен, продолжителен и чрезвычайно дорог», Стратанович предлагал применять добываемый уголь для «воднаго транспорта, как речного по Оби, так и севернаго морского или, по крайней мере, для удешевления пароходнаго движения, обслуживаемаго в настоящее время по Оби с притоками только дровами». Доставку добываемого угля на Обь он считал вполне осуществимой: месторождение на р. Лепсии находилось в 30-ти верстах от Няксимволя, из которого всю навигацию можно было бы отправлять уголь «в баржах с пароходною тягою» по Северной Сосьве; другие месторождения отстояли тоже не далее 30-ти верст от притоков Северной Сосьвы, по которым был возможен сплав в Обь «в баржах весною при большой воде».
Местоположение месторождений было «весьма благоприятно по отношению к проектируемым путям железнодорожного транспорта». Не далее 30-ти километров пролегла изысканная ранее трасса Архангельск-Богословской железной дороги БГО. Такими же благоприятными оказались и изыскания разгромленных красными экспедиций Сахарова и Кульчинского: трасса Обь-Беломорской железной дороги прошла бы прямо по заявленной площади, а Индиго-Тобольской – не далее чем в 30-ти верстах.
В заключении проекта говорилось: «В случае выяснения достаточно большого спроса на северно-уральский уголь Управление БГО готово начать теперь же детальную разведку месторождений на притоках Северной Сосвы с целью подготовки их к добыче угля для доставки на Обь в навигацию 1920 года». Неизвестно, был ли направлен запрос по назначению…
Комиссия Северного морского пути при Министерстве торговли и промышленности была образована в апреле 1919 года по инициативе Верховного правителя России, адмирала А.В. Колчака (известного полярника), уделявшего особое внимание освоению Севера и Арктики. Несмотря на шедшую братоубийственную войну, им было начато строительство Усть-Енисейского порта, создан Институт исследований Сибири, организованы геологическая экспедиция Н.К. Урванцева, Обь-Тазовская экспедиция, ботаническая экспедиция В.В. Сапожникова и гидрографическая экспедиция Д.Ф. Котельникова. В кабинете Верховного правителя рядом с картой боевых действий висела карта полярных морей…
В начале августа 1919 года из Омска и Новониколаевска (ныне Новосибирск) вниз по Оби отправилась специальная экспедиция во главе с полярником-гидрографом, капитаном 1-го ранга Борисом Андреевичем Вилькицким⁴. Путь экспедиции лежал за три моря (Карское, Баренцево и Белое) в Архангельск. На 7 пароходов и 19 барж было нагружено 540 тыс. пудов зерна, 70 тыс. пудов масла, 30 тыс. пудов жиров, 28 тыс. пудов меда и 4,5 тыс. пудов валенок. Грузы предназначались для Северной армии Временного правительства Северной области. Был в экспедиции и научный отдел во главе с К.К. Неупокоевым.
Некоторые суда экспедиции уже в сентябре вернулись в Омск, доставив для Сибирской армии 100 тыс. пудов военных грузов (английских винтовок и обмундирования), 6 тыс. пудов бумаги и 8 тыс. пудов медикаментов. Последние суда экспедиции едва успели вернуться к концу навигации в ноябре, что совпало с эвакуацией Омска и все военные грузы были захвачены красными. Но эффективность использования Северного морского пути была убедительно доказана и впоследствии он стал одной из главных транспортных артерий СССР.
* * *
Как сложились дальнейшие судьбы участников экспедиций? Е.Д. Стратанович эвакуировался наряду со многими служащими Богословского горного округа в июле 1919 года, а в 1920-м умер от тифа. С.С. Дурбажев работал в БГО и после прихода красных, но проследить его жизненный путь до конца не удается. Б.А. Вилькицкий эмигрировал в 1920 году из России; в 1923 и 1924 по приглашению советского правительства руководил Карскими товаробменными экспедициями (может быть поэтому Б.А. Вилькицкий, чье имя носит пролив между Таймыром и Северной Землей – единственный белогвардеец, фамилия которого сохранилась на «красных» картах); умер в Бельгии в 1961 году.

1 имеется в виду бухта Индиго Баренцева моря (ныне Индигская губа).
2 даты по новому стилю.
3 инженер путей сообщения.
4 командуя в 1913 – 15 гг. гидрографической экспедицией в Северном Ледовитом океане на ледоколах «Таймыр» и «Вайгач», Б.А. Вилькицкий впервые прошел Северным морским путем из Владивостока в Архангельск и открыл Землю Императора Николая Второго (ныне Северная Земля), совершив этим последнее в мире Великое географическое открытие.
Ю. ГУНГЕР.

Серебряный меридиан: Историко-краеведческое приложение к газете "Алюминщик". № 59. Краснотурьинск, 28 ноября 2003.

 Отправлено: 03.01.13 23:37. Заголовок: Про Вилькицкого я в ..

Про Вилькицкого я в статье, конечно, напортачил. Но это сейчас легко, а тогда, в 2003-м, материалов не было практически никаких.

 Отправлено: 05.01.13 13:33. Заголовок: подполковник Котельников

Доставку радиостанции из Архагельска в Омск в 1918 году совершил подполковник Котельников. А так же достваку грузов из Обской губы осенью 1919 года. Об этом, надеюсь, выйдет статья в третьем номере. Она основана на деле полковника Котельникова, которое храниться в Пермском архиве новейшей истории. Там упоминается экспедиция Вилькицкого, но только в вопросах красных следователей, которые очень благослонно относились к ней.

 Отправлено: 05.01.13 13:47. Заголовок: Плотников И.Ф. Гражд..

Плотников И.Ф. Гражданская война на Урале (1917 – 1922 гг.): энциклопедия и библиография. Т.2. Екатеринбург, 2007. С.96.:

СИЛЬНЫХ Вячеслав Александрович (1889 или 1890, пос. Турьинские медные рудники Пермской губ. – ?.06.1919, Средний Урал). Революционер, советский военный и партийный работник. Из рабочей семьи. Окончил Турьинское горное училище. Механик-моторист рудников. Юношей включился в революционную борьбу. Член РСДРП (с 1909), большевик. Работал в контакте с видным уральским большевиком И.М. Малышевым. Арестовывался. С 1913 по мобилизации служил на флоте (на Балтике). После Февральской революции вернулся на родину, стал одним из руководителей борьбы за установление в Турьинске власти большевиков. Заместитель председателя местной партийной организации, член Богословского окружного Центрального Совета и Совета рабочих депутатов Турьинских рудников. Активно участвовал в военной работе, формировании красногвардейского отряда. Отряд под командованием С. осенью 1918 оказался отрезанным от 3-й армии красных и в составе других формирований под общим руководством члена президиума исполкома Уралоблсовета Б.В. Дидковского приступил к партизанским действиям в р-не Павды и Кытлыма. С. – помощник Б.В. Дидковского (в одном из донесений – телефонограмме – значится «помощником начальника советских войск Кизела – Усолья – Соликамска – Павды»). В декабре 1918 отряды вышли на соединение с регулярными частями 3-й армии. В январе 1919 они были переформированы в 3 роты и послужили основой для создания 23-го Верхнекамского стрелкового полка, включенного вначале в 29-ю стрелковую дивизию, а затем в Особую бригаду. С. вошел в штаб Управления снабжения 3-й армии. В мае был направлен в распоряжение Отделения Сибирского (Урало-Сибирского) бюро ЦК РКП(б), руководившего большевистским подпольем и партизанским движением в тылу у белых на Урале и размещавшегося в Вятке. После подготовки, в конце мая в качестве руководителя большой группы коммунистов под именем И.П.Сизых был переправлен через линию фронта для действий на Северном и Среднем Урале. Там группа разделилась на две. Возглавляемая С. группа (подгруппа) действовала, в основном, в том же районе, где он партизанил осенью и зимой 1918. Она связалась с местными подпольщиками, собирала разведданные, занималась подрывной работой, приступила к партизанским операциям. С. был ранен, но продолжал работу. Был схвачен белыми. В конце июня 1919 погиб.
Лит.: Белянкин Н. Имени героев революции // Уральский рабочий. – 1967. – 10 января; Плотников И.Ф. Жизнь коммуниста В.А. Сильных в документах и материалах // Уральский археографический ежегодник за 1973 год. – Свердловск. – 1975; Плотников И.Ф. Что рассказали архивы // Уральский рабочий. – 1979. – 25 октября; Плотников И.Ф. Во главе революционной борьбы в тылу колчаковских войск. – Свердловск. – 1989.

 Отправлено: 05.01.13 15:25. Заголовок: Иллюстрация из кни..

Иллюстрация из книги Плотников И.Ф. В белогвардейском тылу: Большевистское подполье и партизанское движение на Урале в период Гражданской войны (1918 - 1919). Свердловск, 1978.

 Отправлено: 05.01.13 16:36. Заголовок: Вульф Г.Г., Гунгер Ю..

Вульф Г.Г., Гунгер Ю.В. "Постоянное учреждение": 110 лет Краснотурьинскому музею. Краснотурьинск, 2004. С.33-37.:

«ЗАВЕДЫВАЮЩИЙ» МУЗЕЕМ
В «Докладной записке, представленной в Правление Горнозаводскаго Богословскаго Товарищества заведывающим геологическими изследованиями профессорм Е. Федоровым и его помощником, горным инженером В. Никитиным» есть такие слова:
«Лица, которыя будут приглашаться на должность хранителя нашего Горнаго Музея, должны избираться из обладающих высоким научным цензом и прежде всего стоящих на уровне современных знаний в области кристаллографии и петрографии. Неудача в назначении легко испортит все дело. Пусть собственники не остановятся в этом вопросе пред излишней затратой.
Каждая сажень, неправильно пройденная в рудниках, оплачивается до двухсот руб. А сколько таких неправильно и излишне пройденных сажен накопится в течение года при отсутствии лица, которое может с полной авторитетностью разбираться в слагающих месторождение породах?! Для доказательства и иллюстрации достаточно сослаться на планы старых работ в рудниках. Долго ли потерять вполне благонадежное месторождение, если в округе не найдется лица, могущаго судить с полною компетентностью о степени этой благонадежности».
Таким «лицом», «с полной авторитетностью» и «с полною компетентностью» разбирающимся в возлагаемых на Федоровский музей задачах, стал Е.Д. Стратанович, без малого 20 лет являвшийся его заведующим и геологом (читай: главным геологом) Богословского горного округа.
О жизни Е.Д. Стратановича до того как он стал работать с Е.С. Федоровым известно мало: дворянин, родился в Риге, там же закончил гимназию, поступил в Петербургский университет (есть сведения, что во время учебы познакомился Л.Д. Бронштейном (Троцким).
О времени появления Стратановича в Богословском округе сведения имеются противоречивые.
Вспоминая лето 1898 года, Л.В. Федорова писала: «…у Евграфа появился еще ученик – Евгений Дмитриевич, студент, высланный из Петербурга за беспорядки в Университете. Славный и серьезный молодой человек».
Эту же дату (и сведения об окончании университета) называл Е.С. Федоров: «С 1898 года к нам присоединился, окончивший С.-Петербургский университет, Е.Д. Стратанович в качестве лица, подготовлявшагося для заведывания музеем и производящимися от него работами по окончании детальной геологической съемки. Уже в течение времени подготовки, это лицо оказало много помощи нашему делу в его различных видах, что выразилось не только в нашем отчете, но и в опубликованных им научных трудах.
Сам же Стратанович писал что, впервые приехал в Турьинские Рудники в 1897 году – «сотрудничал с В.В. Никитиным и Е.С. Федоровым в организованных ими геологических изысканиях в Богословском горном округе сперва только летними периодами своих студенческих годов, потом более постоянно и, наконец, с 1900 года принял от названных лиц геологическое учреждение БГО исключительно в свое заведование». Это подтверждают документы Пермского губернского жандармского управления: Е.Д. Стратанович после окончания физико-математического факультета Петербургского университета в 1897 году был выслан в Пермскую губернию с обязательством безвыездно проживать в Турьинских Рудниках Верхотурского уезда. Находился под гласным надзором, что в 1899 году послужило поводом для отказа в праве преподавать минералогию и геологию в Турьинском горном училище.
К монографии Е.С. Федорова и В.В. Никитиа «Богословский горный округ…» приложены статья Е.Д. Стратановича «Ископаемая фауна и флора Богословского горного округа» и «Краткий отчет о деятельности геологического учреждения Богословского горного округа в 1900 году». Первую же свою научную работу – «Определение плагиоклазов по новейшему способу Федорова» – Евгений Дмитриевич опубликовал в 1899 году. Е.С. Федоров, гордый за своего ученика, писал немецкому кристаллографу и минералогу П. Гроту: «…автор решает задачу, которую я сам из-за отсутствия времени не мог выполнить» и «…использовал для этих определений намного более полные диаграммы, чем те, которые приводились в моих опубликованных работах…».
В мае 1900 года Евграф Степанович тому же Гроту сообщил: «…сегодня он (В.В. Никитин – авт.) и господин Стратанович являются в России теми специалистами, которые лучше всего ориентируются в применении универсального метода и имеют многолетний опыт».
До конца своей жизни Евгений Дмитриевич оставался учеником Федорова, постоянно сотрудничая с ним: состоял в переписке и неоднократно приезжал для работы в Москву и Петербург. Благодарный Е.С. Федоров говорил о своих учениках (Стратановиче и Никитине): «Оба мои помощника не только помогают мне в моих делах, но и стараются скрасить мои тяготы жизни».
С 1902 года Е.Д. Стратанович не только «заведывающий» Федоровским геологическим музеем, но и «заведывающий» геологическими изысканиями в Богословском горном округе, «заведывающий» Северным, Афанасьевским и Крестовоздвиженским железными рудниками (за пределами округа, севернее современного Ивделя) и добычей доломита в отводе по реке Улсу. Все это налагало на него огромную ответственность. В 1916 году Евгений Дмитриевич писал о своей работе:
«…между службой геолога и другими службами в Богословском горном округе существует громадная разница в характере деятельности. Директора и Заведующие отдельными частями отдают распоряжения, принимают доклады, наблюдают за исполнением работы другими лицами и в течение дня имеют много часов свободного времени, когда лично им делать нечего в ожидании, пока исполнители обработают порученные материалы и принесут готовые выводы. У геологов же никогда не бывает свободного времени; поручить изучение рудных и каменных материалов в связи с условиями их залегания другим исполнителям нельзя, потому что требуется всюду свой личный опыт анализа и критики, основанный на научных приемах… Более, чем где-либо, успех в прикладной геологии зависит от правильности предпосылок, от правильности самих основоположений. Делать из них выводы и предпринимать правильные решения гораздо легче и скорее, чем осуществлять кропотливые исследования, устанавливающие и выясняющие ту или иную предпосылку».
В августе 1913 года Е.Д. Стратанович был участником Международного геологического конгресса в Торонто, а потом всю осень разъезжал по Канаде и США с геологическими экскурсиями, на обратном пути в Россию осматривал колчеданистые месторождения в Рио-Тинто (Испания) и буроугольные месторождения в Саксонии.
В 1912-13 годах Стратанович приобрел для БГО полосу земли между Богословским и Тагильским округами, длиною в 18 верст, в недрах которой таились крупные залежи медистого пирита с золотом, что послужило началом, так называемого, «Богомоловского дела», развившегося к нашим дням в один из крупнейших на Урале Красноуральский медеплавильный комбинат.
В 1917-1918 годах Евгений Дмитриевич открыл и занимался разведками угольных месторождений в районе левых притоков Северной Сосьвы (по оценке М.О. Клера: наиболее крупная заслуга в изучении геологии Северного Урала).
Успевал Стратанович поработать и на стороне: исследовал Нижнетагильский, Луньевский и Николае-Павдинский горные округа, а в 1911 году Е.Д. предлагал Геологическому комитету свои услуги по съемке и составлению геологической карты Северного Урала.
Е.Д. Стратанович занимался и политикой, хотя сам говорил, что он «до некоторой степени общественный деятель», а не политический. Политическая деятельность привела в августе 1902 года к обыску не только квартиры Стратановича и дома родителей его жены, но и Федоровского геологического музея. Обыски, впрочем, не дали результатов, что дало повод обратиться с заявлением к Пермскому губернатору («…свои силы и время я отдаю наукам – геологии, минералогии, палеонтологии и химии, как того требуют мои служебные занятия в Геологическом музее… Возможно ли соединить эту серьезную и тяжеловесную научную деятельность с противозаконною деятельностью») и свалить на оговор «кого-то из здешних властей».
Во время бурных событий 1905-1907 годов Е.Д. Стратанович был «героем» многих полицейских протоколов. Тогда от увольнения его спасло личное заступничество самого А.А. Половцова: (Александр Александрович умел ценить специалистов).
О Е.Д. Стратановиче есть и такие сведения: 24 февраля 1907 года у него останавливался сокурсник по университету Лейба Давидович Бронштейн (Троцкий), бежавший с этапа в заполярный Обдорск (ныне Салехард). Стратанович советовал, отсидевшись неделю в Турьинских Рудниках, ехать с обозом на Соликамск. Но Троцкий не прислушался к советам «провинциальных конспираторов», запугивающих пламенного революционера «местным шпионажем». Уже на следующий день, 25 февраля, поездом отбыл из Турьинских Рудников на станцию Пермской железной дороги – Кушву. Далее через Пермь, Вятку и Вологду вечером 2 марта прибыл в Петербург. Таким образом, весь путь его по этапу «туда», в Березов, занял более месяца, «обратно» – 12 суток, включая и почти 800-километровый путь на оленях.
Популярность среди жителей Турьинских Рудников Евгению Дмитриевичу приносили его публичные выступления (о манифесте 17 октября 1905 года, выборах в Государственную Думу, поражении в Русско-японской войне, различных вероисповеданиях, уровне жизни в разных областях России. Е.Д. Стратанович заведовал делами Обывательского комитета, бесплатно занимался вопросом снабжения здоровой питьевой водой жителей Турьинских Рудников.
В 1908 году сход Турьинского сельского общества выразил благодарность попечителю по торговле общества господину Стратановичу «за его труды безмездно несенные им на пользу общества».
Л.В. Федорова свидетельствовала: «…во все три Государственные Думы выбирался Е.Д. Стратанович, но он каждый раз отказывался, не желая покидать Федоровский музей в Турьинских Рудниках. К тому же он не верил в пользу думских заседаний».

 Отправлено: 05.01.13 18:25. Заголовок: Пермяк пишет: А так..

Пермяк пишет:

цитата:

А так же достваку грузов из Обской губы осенью 1919 года.

Эта та осенняя экспедиция, с которой в Омск прибыла М.Бочкарева?

 Отправлено: 05.01.13 21:06. Заголовок: Бочкарева

Да, это та экспедиция, только она прибыла в Томск, т.к. в Омск идти было бесполезно. Он готовился к эвакуации.

 Отправлено: 05.01.13 22:42. Заголовок: Значит в Томск,а отт..

Значит в Томск,а оттуда в Омск поскольку с Колчаком-то она в Омске встречалась.
Кстати,где-то встречал упоминание,что эта экспедиция везла для колчаковской армии автомобили и аэропланы.Какова была их дльнешая судьба-вопрос.Видимо красным все досталось еще в масле.

 Отправлено: 06.01.13 00:18. Заголовок: НЕ пропавшая,но такж..

НЕ пропавшая,но также "белая" экспедиция.

Возвращение научной экспедиции.

Научная экспедиция, организованная бийским обществом народных университетов для сбора гео-ботанического материала для музея народного университета и изучения некоторых местностей горного Алтая в научном отношении, после 2-х месячного путешествия возвратилась в г.Бийск.
Экспедиция совершила переезд в 1300 верст и доставила в музей значительное количество ценного материала.

Газета «Алтайский край».

 Отправлено: 06.01.13 10:25. Заголовок: Кртельников

В Омске отчитывался только начальник экспедиции полковник Котельников. За доставку грузов Колчак наградил его орденом Св. Владимира 4 ст.
По поводу грузов - шведы передели экспедиции оборудование для госпиталей и медикаменты, а англичане - военное имущество, а какое в деле не уточняется.
Грузы не были разгружены с чудов, и по всей видимости достались в целости и сохранности красным.
Была информация, что часть грузов (по всей видимости баржи) были приведены в Новониколаевск и там были захвачены красными.
А какие суда были в экспедиции Велькицкого?

 Отправлено: 06.01.13 12:13. Заголовок: Об А.А. Сотникове и ..

Об А.А. Сотникове и Д.Ф. Котельникове:

click here

 Отправлено: 06.01.13 12:26. Заголовок: Здесь тоже об экспед..

Здесь тоже об экспедиции, в главе "Экспедиция каперанга Вилькицкого (Низовья Оби. Август 1919 года)":

click here

 Отправлено: 06.01.13 12:45. Заголовок: Котельников Дмитрий ..

Котельников Дмитрий Федорович, р. 1876, п. Нытва, Нытвенский р н, Уральская обл. Русский. Арестован 10.11.1929. Проживал: г. Ленинград. Осужден 23.11.1930. Обвинение: АСА, КРД. Приговор: 10 лет лишения свободы.

 Отправлено: 06.01.13 16:51. Заголовок: Сотников

В составе 1-го Средне-Сибирского корпуса, во время боевых действиях от Нижнеудинска до Читы был эскадрон Томского гусарского дивизиона, которым командовал штабс-капитан М. М. Плотников. Сотников нигде не упоминается.
В деле полковника Котельникова Сотников также не упоминается, хотя ГПУ привлекло многих свидетелей, чтобы доказать контрреволюционную деятельность Котельникова.
Да, Котельников делал доклад представителям советской власти о Северно-Морском пути - Архангельск - Омск, после чего его арестовали, за растрату денег. Через два месяца выяснилось, что его экспедицию перепутали с экспедицией Велькицкого, освободили и направили работать в Омск.

 Отправлено: 07.01.13 00:41. Заголовок: Пермяк пишет: шведы..

Пермяк пишет:

цитата:

шведы передели экспедиции оборудование для госпиталей и медикаменты

А конкретных цифр нет?

Пермяк пишет:

цитата:

В составе 1-го Средне-Сибирского корпуса, во время боевых действиях от Нижнеудинска до Читы был эскадрон Томского гусарского дивизиона, которым командовал штабс-капитан М. М. Плотников.

Михаил,а известна Вам точная дата,когда этот эскадрон прибыл на фронт,и еще-известно где он был в течение первой половины июля 1918 (до взятия Иркутска включительно)??

 Отправлено: 07.01.13 03:38. Заголовок: Еще пара проектов-эк..

Еще пара проектов-экспедиций:

-разведовательная экспедиция по исследованию устья р.Лены под эгидой комитета Севморпути (отпущено было более 100 тыс.р).
-проект грузовой автодороги Верхнеудинск-Кяхта-Урга.Под экспедицию по разведке тракта также были отпущены средства.Руководил работами некто Кульчицкий.
Полноценному воплощению этих мероприятий как впрочем и всех остальных такого рода начинаний помешала катастрофа на фронте.

 Отправлено: 07.01.13 09:49. Заголовок: экспедиция

Точное количество грузов вроде бы не указано, но надо еще раз пересмотреть дело.
Возможно есть в прессе. Известно точно количество судов в экспедиции.
Но лучше этот вопрос перенести до выхода альманаха. Иначе интрига исчезает.
После выхода - если будет интерес все свои материалы по этому деле, а это 500 рукописных листов.
Выбирал только самое необходимое. Но самый крутой случай расскажу(он не вошел в статью).
Перед самым арестом Котельников с другом, тоже офицером балтийского флота и с женщинами, заказали номер в гостинице, с богато накрытым столом. И вот, когда компания ввалилась в номер и мужчины скинули шинели, то Котельников предстал в кителе царского морского офицера, со всеми орденами, а их у него было не мало.
Когда его взяли ГПУушники, и задали вопрос по этому поводу, то ответил, что был пьян и ничего не помнит.
По поводу Эскадрона - посмотрю.

 Отправлено: 07.01.13 11:41. Заголовок: Пермяк пишет: то Ко..

Пермяк пишет:

цитата:

то Котельников предстал в кителе царского морского офицера

Забавно. Но данный случай не редкость в то время, как ни странно. Если верить написанному о деле Весна

 Отправлено: 08.01.13 04:52. Заголовок: Пермяк пишет: Возмо..

Пермяк пишет:

цитата:

Возможно есть в прессе.

Поадалось только перечисление грузов,но без деталей,увы.

 Отправлено: 12.01.13 12:18. Заголовок: Котельников

В статью о Котельникове в 3 номере на вошли материалы о его жизни при советской власти.
Компенсирую. Статья опубликована в сборнике "Пермский дом в истории и культуре края" Пермь, 2011 г. С.86-96.

Субботин Е. П. Ситников М. Г.

ДМИТРИЙ ФЕДОРОВИЧ КОТЕЛЬНИКОВ

Весной, в Перми, захваченной войсками Колчака, в газете «Освобождение России» появилось объявлении, приглашавшее жителей на «Лекцию о северном морском пути»:
«Прибывший из Омска в Пермь директор маяков и лоций северного морского пути, гидрограф, полковник Дмитрий Федорович Котельников сегодня, 25-го марта, в зале Кирилло-Мефодиевского училища (угол Большой Ямской и Кунгурской), в 7 часов вечера, прочтет публичную лекцию о северном морском пути и о мероприятиях Правительства, направленных к практическому использованию этого пути, начиная с лета настоящего 1919 года.
Вход на лекцию бесплатный и общедоступный.
Д.Ф. Котельников летом прошлого 1918 года совершил плавание северным морским путем, командуя экспедицией, и доставил срочный военный груз из Архангельска в Омск» [1].
Затем в этой же газете появились статья «Военно-Обская экспедиция» [2], представляющего Котельникова:
«На днях в Перми читал лекцию начальник Военно-Обской экспедиции, корпуса гидрографов подполковник Д.Ф. Котельников, чей выдающийся энергии мы обязаны чрезвычайно ценным подарком: подполковник Котельников привез в Сибирь радиотелеграфную станцию огромной мощности.
Уроженец Пермской губернии, тяготеющий к Сибири, этот недюжинный моряк, много плавал также по Туре, Иртышу, Оби, Катуни, Бии и другим рекам, начальником отряда судов в Белом море, и, наконец, прошлым летом получил от архангельского продовольственного комитета и северного кооператива моряков весьма важное и ответственное поручение: доставку морским путем сибирского хлеба в Архангельск для ожидавшихся там союзных войск и местного населения…
Соглашение с Сибирским Правительством было уже достигнуто, но выход экспедиции все время тормозился: мешали большевики, были крайне дезорганизованы рабочие команды, так что в отношении погрузки товаров и хлеба на них совершенно нельзя было положиться; одновременно осложнялось и военно-политическое положение, а время шло и приближался такой период, когда плавание становилось рискованным.
2-го августа англичане заняли Архангельск.
Через две-три недели после занятия Архангельска союзниками и образования северного правительства во главе с Н.В.Чайковским состоялось особое совещание, на котором снова был выдвинут вопрос об экспедиции в Сибирь за хлебом. Подполковник Котельников заявил, что срок прошел, отправлять экспедицию уже поздно, ибо она может быть затерта во льдах и, в лучшем случае, – не достигнет своей цели, а в худшем – погибнет со всем своим богатейшим грузом.
Затем дело повернулось совсем в другую сторону и экспедиции суждено было сыграть другую, также важную роль.
В последних числах августа, по инициативе чехо-словаков, на французском транспорте была привезена на мурманское побережье радиотелеграфная станция огромной мощности. 25-го августа командующий флотом контр-адмирал Иванов вызвал подполк. Котельникова и сообщил, что французское посольство намерено дать ему, как энергичному и опытному моряку, ответственное поручение. Когда подполковник явился в посольство, там его спросили: можно ли морским путем доставить в Сибирь прибывшее из Франции оборудование радиотелеграфной станции. Он ответил: можно.
Вслед за тем состоялось его назначение на должность начальника специальной военно-Обской экспедиции и он выехал в море. Путь был рискованный: можно было ожидать нападение германских подводных лодок, которые в тех местах уже видела экспедиция капитана Вилькицкого. Шли все плавание в тумане, в Карском море с трудом пробирались сквозь льды и моментами судну грозила гибель.
11-го сентября подошли, наконец, к бухте «Находка», где встретились с представителями Сибири во главе с И.П.Толмачевым. Встреча эта едва не стала – по недоразумению – трагической. Дело в том, что экспедиция не ожидала увидеть здесь какой-либо пароход, кроме большевистского, ибо о прибытии сибиряков не знала. Большевики же могли бежать именно в ту сторону и, естественно, что экспедиция приняла в тумане и ночном сумраке пароход «Фортуну» за вооруженный большевистский, тем более, что он без всяких предупреждений шел прямо на экспедиционное судно. Подполковник Котельников отдал приказание приготовить орудия и пулеметы к бою. Но в это время с «Фортуны» стали говорить в рупор, и недоразумение разъяснилось.
Та и другая сторона были, разумеется, рады взаимной встрече и тот час-же приступили к деловым переговорам. Через три недели после этого, 2 октября подполковник Котельников прибыл в Омск, где посетил главноуправляющих всех заинтересованных в морском пути ведомств и имел с ними обстоятельные беседы».

А позднее был напечатан и сам доклад, прочитанный в Кирилло-Мифодиевском училище [3].
Заинтересовавшись, личностью Д.Ф. Котельникова, нам удалось обнаружить ряд документов, относящихся к нему:
а) метрическую запись о рождении в Нытвенском заводе Оханского уезда:
«№18. Мастеровой Феодор Петров Котельников и законная жена его Наталья Поликарпова; оба православные.
Родился -11 (крещение – 13) сентября 1876 года, сын Дмитрий.
Восприемники: Притыкской волости Оханского уезда иерей Сергей Козмин Камазников и мастерового Алексея Евдокимова Бабушкина жена Александра Лаврентьева» [4].
б) информацию о репрессии: «Котельников Дмитрий Федорович, родился в 1876 г., п. Нытва, Нытвенский р-н, Уральская обл.; русский; Проживал: г. Ленинград. Арестован 10 ноября 1929 г. Приговорен: 23 ноября 1930 г., обв.: антисоветская агитация, к.-р. деятельность. Приговор: 10 лет лишения свободы [5].
в) небольшую статью о нем в газете «Звезда» – «Следы затерялись в Перми» [6].
г) патент СССР от 30.10.1926, № 1796, Котельникова Д.Ф. на изобретение трала для гидрографических измерений (заяв. свид. № 2062, от 14.03.1925) [7].


Информация о репрессии Котельникова и статья о нем в газете «Звезда» написаны на основании «Дела Д.Ф. Котельникова», хранящегося в «Пермском государственном архиве новейшей истории» (ПермГАНИ) [8]


Ознакомившись с 2-х томным Делом (количество листов более 300-х, заполненных с обеих сторон), мы поняли, что жизнь Котельникова достойна пера Валентина Пикуля, настолько она уникальна и интересна: количеством замешанных в ней событий, имен участников, кроме Перми, множество городов (в том числе и Перми) и стран.

Представим некоторые документы дела (указывая в круглых скобках номера листов), рассказывающие о жизни Котельникова: аресте, жизнеописании, родственниках, высылке жены в Пермь, обвинительном заключении, сроке приговора и его сокращении Президиумом ЦИК СССР


ДЕЛО КОТЕЛЬНИКОВА

Арест и обыск Котельникова Дмитрия Федоровича произведен в Ленинграде на основании ордера Полномочного Представительства ОГПУ в Ленинградском Военном Округе за №531 от 10 ноября, 1929 года, в доме №15 кв.52. ул. Литераторов.
Согласно протоколу изъяли: три металлических морских значка, один металлический жетон с азбукой морзе; родственная переписка, расчетная книжка Промкредит за №1490, семь разных книг, фотонегативы – в 3 коробках, альбом с фотокарточками один, бинокль за №14912 с футляром, фотоаппарат фирмы Багаева за №3 с футляром, ружье двуствольное центрального боя фирмы Зауэр за №32326 с футляром, различные морские карты, альбом, 500 грамм риса в заграничной упаковке, переписка с гр. Панасенко И.Х., 1 чемодан…
Сдано на хранение по акту гр-ке Котельниковой В.В. одна пишущая машинка системы Ремингтон старая без Ъ, исправная. (Том 2. Л.)

ПОСТАНОВЛЕНИЕМ (Л.53-53об.) от 4 декабря 1929 года, Уполномоченным Особого Отдела Балтфлота ГОРСКИМ В., в связи с привлечением Н-ка 3 Отд. ГГУ УВМС КОТЕЛЬНИКОВА Д.Ф. в качестве обвиняемого по делу о его антисоветской деятельности, т.е. в преступлении предусмотренном по ст. 58-4 Уголовного Кодекса, в порядке ст.142 Уголовно-Процессуального Кодекса, обсудив вопрос о возможности оставления его КОТЕЛЬНИКОВА на службе в ГГУ УВМС в занимаемой им должности на время состояния его под следствием в качестве обвиняемого и принимая во внимание, что названный КОТЕЛЬНИКОВ Д.Ф. в связи с инкриминируемых ему обвинением и его арестом возвращению в РККФ не подлежит, а по сему: гр-на КОТЕЛЬНИКОВА Дм. Федоровича на время состояния его под следствием в качестве обвиняемого, от занимаемой им должности отстранить, о чем сообщить по месту его службы.

Жизнеописание (так озаглавил протокол своего допроса Д.Ф.Котельников на Л.10-20, и дополненных множеством других допросов, проведенных по данным каждого участника процесса).
Родился 24 сентября 1876 года в Нытвенском заводе.
Родители – крестьяне князя Голицына. Отец работал с 9 лет по наряду на помещика – собирал травы для заводской больницы; в 14 лет – подручный кузнеца; в 18 лет – гвоздильщик; в 22 уже работал у пудлинговой печи; дошел до рабочего мастера.
В семье кроме него были: Александр, Марья и Илья (1885 г.).
Жили на берегу заводского пруда-озера. Поэтому с детства тяготел к плаванию.
В 8 лет Дмитрия отдали в 2-х классную народную школу. В 13 лет окончил школу. Отец видел меня слесарем или токарем, а меня тянуло море. До 17 лет служил в заводской конторе с зарплатой от 3-12 рублей в месяц.
В 17 лет случайно поступил поваром-официантом на товаропассажирский пароход, плавающий по рекам Западной Сибири (Тура, Тобол, Обь, Бия и Катунь).
В 1896 году, совершая рейс из Тюмени в Томск, впервые увидел морские суда гидрографической экспедиции Северного Морского пути А.И. Вилькицкого «Лейтенант Скуратов» и «Лейтенант Овцын».
В декабре 1897 года, когда исполнилось 21 год, был призван на действительную военную службу и по росту назначен в Преображенский пехотный полк. Желание служить на флоте толкнуло его послать телеграмму в Военное Министерство, поэтому был переведен в 18-й флотский экипаж в г. Петербург. Через полгода учебы и принятия присяги стал матросом – моряком. Случай помог получить назначение на должность воспитателя дядьки в музыкальную школу морского корпуса.
В свободное время занимался самообразованием. Вскоре узнал, что в Петербурге есть вечерние курсы «мореходного класса», но для этого нужно было 4-е класса образования. После многих матырств, без образования, у меня приняли заявление и я успешно (на хорошо) сдал вступительный конкурсный экзамен.
В июле 1900 года окончил классы с первой наградой.
С военной службы был переведен в Добровольческий флот в Одессу. Плавал из Одессы во Владивосток учеником штурмана и стоял самостоятельные вахты; к 1902 году выплавал ценз на штурмана дальнего плавания. Приехав весной в Петербург, выдержал правительственный экзамен на это звание и получил диплом.
Военно-морскую службу начал осенью 1903 года. К этому времени он выполнил ценз на капитана дальнего плавания. В преддверии Русско-Японской войны им было разрешено держать экзамены на первый офицерский чин. 10.05.1904 года произведен в поручики по адмиралтейству по морской части и был назначен старшим штурманом на гидрографическое судно «Описной».
Весной 1905 года получил назначение в Амурскую речную флотилию, в задачу которой входило закрыть устье Амура от японских боевых кораблей. Назначен командиром плавучей батареи №1, которая имела на своем вооружении две 3-х дюймовых пушки и два пулемета, при команде в 76 человек. Но по договору с японцами флотилия была расформирована.
Весной 1906 г назначен ст. штурманом на г/с «Кречет».
В 1907 году плавал на г/с «Мина», начал работу над тралом, которую закончил в 1908 году. Трал был принят для работ гидрографии и назван тралом системы Котельникова.(Жесткий трал, конструктивно прост, удобен в сборке и постановке, пришедшие в негодность части легко заменяются. При скорости хода 2 уз он позволял тралить полосу шириной 18 м и глубиной 12 м. – авт.)
В 1908 г. произведен в штабс-капитаны и поступил в Военно-морскую Академию.
1909 – 1913 годы – научная работа на гидрографических суднах у берегов Финляндии.
1913, 14 апр. – произведен в капитаны корпуса гидрографии.
В 1914 году произведен в капитаны и назначен командиром г/с «Мина», которое с началом войны передано в военно-морское ведомство.
1915 год, вписал славную страницу историю в истории нашего флота: крейсера «Аврора» и «Диана» под флагом адмирала П.И. Лескова и под проводкой Котельникова (предварительно отработав пролив с помощью своего лота) прошли шхерами в Ботнический залив и возвратились в Гельсинфорс.
1916 год – произведен в подполковники.
1917, июнь – переведен с Балтики на Белое море в Архангельск, с назначением на должность начальника отряда судов гидрографического травления; одновременно член ЦИК флота Белого моря у большевиков.
(1918, 2 июля, постановление об ассигновании одного миллиона рублей на экспедицию по исследованию Северного Ледовитого океана подписал председатель Совнаркома В.И. Ульянов-Ленин. Немалое внимание уделял попыткам освоения Севморпути и Верховный Правитель адмирал Колчак; 23 апреля 1919 г. его распоряжением при его правительстве был создан Комитет Северного морского пути. После разгрома белых войск в Сибири Комитет Северного морского пути в полном составе был сохранен и введен в состав учреждений Сибревкома – авт.)
1918, 2 августа, иностранные военные корабли вошли в городской порт, интервенты заняли Архангельск. Котельников добровольно остался в городе.
К весне, еще до прихода интервентов, в Архангельском крае развился голод, дошедший местами до людоедства. Точно оправдывая себя, Архангельский областной продовольственный комитет в местной газете поместил статью, в которой вместо подбадривающего воздействия на народ, заявил о своем бессилии восстановить нормальный подвоз продовольствия для Архангельской области. Котельникова статья буквально возмутила и он написал на это в ту же газету, что панику областного продовольственного комитета не разделяет ибо она преждевременна. Если железная дорога находится в злой воле человека, то водный путь (Северный морской путь) от этой злой воли еще свободен и высказал мысль – снарядить экспедицию из судов и послать ее к устью Оби, чтобы доставить хлебные запасы из Сибири. Статья Котельникова имела воздействие и после ряда совещаний с его участием был решен вопрос – готовить экспедицию за хлебом из 8 судов. Начальником этой экспедиции исполком флота утвердил Котельникова. В Сибирь из Архангельска были посланы агенты, чтобы сорганизовать доставку хлеба к устью р. Оби, для перегрузки его на суда Архангельской экспедиции.
Перед самым отходом «Соломбалы» Котельников был вызван в Архангельский морской штаб, где получил приказание взять с собой на судно некоего Шольца Франца Адольфовича, следовавшего в Сибирь в качестве полномочного представителя от правительства Чайковского, а также Французского дипломатического представителя, при чем иностранным командование (французским) на судно были погружены упакованные в ящики приемопередающие радиоустановки, в сопровождении 5 французских военных. Они также следовали в Сибирь. По прибытию в устье Оби я нагрузил Соломбалу продовольствием, закупленным еще раньше представителями советского Архангельска и отправил судно обратно в Архангельск.
1918, 3 сентября, на «Соломбале» вышел из Архангельска в устье Оби. В сложной обстановке (туманы) прошли благополучно Белое море и 7 сентября вышли в Югорский Шар с достижением намеченной цели. К вечеру 11 сентября достигли входа в бухту «Находка», где нас ожидал речной пароход, высланный к нам от хлебного каравана навстречу. Хлебный караван стоял у устья реки Оби за бором. Сибиряки были разочарованы, что вместо 8 судов пришло только одно. Единственным утешением было то, что доставленный по реке хлеб (около 360 тыс. пудов) решено было не отправлять обратно, а оставить в Обдорске и Березове для нужд печерцев. Хлеб был далеко не свежего помола. Покончив с погрузкой судна и принимая во внимание установившуюся хорошую погоду, гарантирующее плавания «Соломбале», я пересел на речной пароход, чтобы идти вверх по реке.
1918, 2 октября, имея намерение осуществить научную часть экспедиции, направился вместе с Шольцем и французами в г. Омск.
Прибыв, явился в военное министерство к министру Иванову с докладом и с его разрешения позднее к министру торговли и промышленности П.П. Гудкову. Последнему я составил доклад об экспедиции из Архангельска, а позднее при его содействии был назначен Директором маяков и лоций Северного Морского пути и начальником Северной экспедиции, находящейся первое время в ведение Министерства торговли и промышленности. Спустя некоторое время это учреждение перешло в ведение морского министерства, а должность за мною была сохранена. За эту экспедицию был произведен в полковники Колчаком, с которым был знаком в Гидрографическом управлении в 1904 – 1905 годах.
Весной 1919 года было решено послать караван судов с обменным грузом в устье Оби. В товарообмен входили: пушнина, лен, масло, волос, хлеб, мед и т. д.(36 тыс. пудов). К бухте Находка мы пришли 18 августа 1919 года. Там был еще лед. Состав каравана: «Мария», «Енисей», моторная лодка «Чайка» и баржа-база «Пур». Начали научную работу (промеры устья) 19 августа и вели до 28 числа, достигнув острова «Белый». По поручению Морского министерства в бухте Находка принял от английского судна «Боймин» вооружение, боеприпасы и снаряжение, а с шведского судна «Вайлар» медикаменты и оборудование для госпиталей. Все предназначалось для нужд колчаковской армии.
Вместе со мной на «Марии» следовал английский профессор Перс, близкий друг английского короля, исполняющий по поручению своего правительства должность главнокомандующего, при Колчаке, а также лейтенант французской службы Гюльен, имеющий поручение от французской миссии в Сибири, ознакомится с условиями плавания по Северному Морскому Пути и бывшему по мнению команды просто французским шпионом, знавшим русский язык, но скрывавший об этом. Оба в бухте «Находка» пересели на английское судно для следования к себе на родину.
Вместе с иностранными судами из Архангельска в устье Оби, прибыло 150 армейских офицеров, следовавших из германского плена, среди пассажиров прибыла и уроженка Томска, поручик Бочкарева (командир женского батальоном смерти при защите Зимнего дворца); все они пересели на речные суда экспедиции Котельникова и с которым проследовали до Томска.
Приняв военный груз от англичан, я по распоряжению Морского министерства должен был сопровождать его до Омска, но подходя к устью Иртыша, получил новое распоряжение – следовать с грузом в Томск, что и было исполнено. За это был награжден Колчаком орденом Святого Владимира 4 степени. Сдав груз, получил приказ следовать в Омск. Прибыв туда, получил новый приказ вернуться в Томск, в связи с опасностью захвата г. Омска, где должен дать отчет (в том числе финансовый) о проделанной работе.
В Омске узнал, что колчаковское правительство получило запрос, отправить меня в Англию, для информирования Северном морском пути, при этом было отдано распоряжение английскому консулу о выдаче мне визы и средств для этой цели.
Из Омска до Томска, т.е в течение 7-8 дней, по предложению французского полковника Лубиньяка, стоящего в роли при Колчаке, следовал с ним в его поезде. Прибыв туда, я пробыл около недели, пока собрал все материалы и имущество экспедиции и уже из Томска с некоторыми своими сотрудниками в 2-х товарных теплушках вслед за отступающей армией Колчака двинулся по направлению Иркутска.
Л.40.
На станции Ачинск, где мы вместе с теплушками экспедиции застряли, в мое отсутствие произошел взрыв поездного состава, груженого взрывчатым веществом. От которого погибли обе наши теплушки с имуществом и находившихся в них людьми, 6 или 7 человек, после этого я случайным поездом добрался до Иннокентьевской, где вторично встретил полковника Лубиньяка, который предложил мне предоставить место в своем вагоне, но т.к. я решил не следовать дальше, учитывая то обстоятельство, что моя жена находилась в Петрограде. Я пешком дошел до Иркутска и явился (16 или 18 февраля 1920 года) в местный губвоенкомат, где определен на работу в комиссию Северного Морского пути, но следствием Иркутской ГубЧК был по ошибке был арестован (растрата казенных денег), содержался под стражей 4 месяца.
Затем переехал в Москву, где работал главным инспектором Северного Морского пути. Работая в Москве, вышел с докладом к т. Сталину – «О положении инородцев крайнего севера». С их тяжелым положением ознакомился в 1918, 1919 годах. Доклад был принят и доложен в СНК.
В 1921-1922 годах Котельников работал в Арало-Балхашской экспедиции.
В 1922 г. – директор маячно-технического дела Узбеко-Черноазза.
С февраля 1922 по июнь 1924 начальник Узбеко-Каспия в Баку.
Затем работал Ленинграде своего до ареста – начальником 3-го отдела Гидрографического управления УВМС.
Продолжение следует.